Физрук: на своей волне 3

Глава 21

Одно из грязевых колёс было спущено в ноль. Машина стояла неровно, будто осела на бок. Я присел на корточки и внимательно осмотрел покрышку.

Пореза не было, я увидел прокол.

— Вот же гад, — пробормотал я. — Лебёдку хотел стянуть, так зачем колесо-то калечить?

Бил он либо отвёрткой, либо шилом.

Я выпрямился, тяжело вздохнув. Ну всё, приехали — теперь ещё и колесо чинить. Причём не простое, а здоровенное, внедорожное, с толстым протектором. Такие шины стоят прилично, да и возиться с ними — удовольствие то ещё.

Не было печали — купила баба порося… В самый раз, к моменту.

Я обошёл машину и подошёл туда, где в пылу схватки выпал из рук воришки его «нож». Нагнулся, поднял. В тусклом свете прожектора стало ясно, что это шило.

Добротное, плотное, с удобной деревянной ручкой. Такую вещь не случайно таскают с собой, нет — это инструмент или оружие, зависит от того, кто держит в руке.

Я повертел шило, оценивая. Острое, тяжёлое, с чуть загнутым жалом — бьёт глубоко. И надо сказать, что мне чертовски повезло.

Всё произошло на грани. Сделай я один неверный шаг или медленнее среагирую, и это шило вошло бы в бок. А такие ранения самые мерзкие. Хуже, чем от ножа. Нож хотя бы режет, а это…

Я сжал рукоять чуть крепче, глядя на острие.

— Ну что, «умелец», — пробормотал я себе под нос. — Почти получилось. Почти.

Я всё больше убеждался, что этот тип был не случайным проходимцем. Нет, всё выглядело так, будто он заранее приметил мою машину и пришёл на дело. Инструменты принёс с собой… вот только колесо-то на хрена было протыкать? Впрочем, на чёрта он это делал — вопрос отдельный.

Я подошёл к забору, к тому самому месту, где собаки прорыли подкоп. На этот раз осмотрел всё внимательно. И тут заметил на земле старую газету. На ней были жирные пятна и крошки. Судя по виду, на ней недавно лежала еда — скорее всего, колбаса.

— Вот же хитрый ублюдок… — выдохнул я.

Всё стало ясно. Он прикармливал шавок заранее. Вот почему псы даже ухом не повели, когда он появился на стоянке. Для них он был «добрый человек», который приносит вкусное.

Теперь картина сложилась окончательно: вор подготовился. Приметил машину, обошёл сторожа, приручил собак, принёс инструмент и, уверен, собирался закончить дело в тишине, если бы я не вернулся.

Сторож, кстати, так и не показался. Закончив осмотр, я вздохнул и, не раздумывая, направился к его будке. Хлипкие деревянные ступеньки жалобно заскрипели под ногами.

Ещё до того, как я дотронулся до ручки двери, изнутри уже доносился рёв телевизора. Громкий, захлёбывающийся комментаторским азартом.

Ну ясно.

Я не стал стучать, просто рванул дверь на себя. Петли взвизгнули, дверное полотно ударилось о стену

— … Идёт седьмая минута матча Спартак — ЦСКА! — заорал телевизор.

Я хмыкнул. Тут же вспомнился участковый — тот самый, что жаловался, как его выдернули с дивана, когда он собирался смотреть футбол. Похоже, этот матч и правда был событием недели. И, похоже, не только для ментов.

Старик был так увлечён игрой, что моего появления попросту не заметил. Болельщик со стажем, что тут скажешь. Он сидел, наклонившись к экрану, и, сжимая кулаки, во всю глотку скандировал:

— Вперёд, «Спартак»! Только вперёд! Оле-оле-оле! «Спартак» — чемпион!

Глаза у него светились таким азартом, будто он сам стоял на поле. Но как назло — именно в этот момент «ЦСКА» загнал мяч в ворота Спартака.

На экране крупным планом показали здоровенного черного футболиста с ярко окрашенными волосами. Автор гола, раскинув руки, бежал к трибунам, наслаждаясь своей минутой славы.

— Да чтоб вас!.. — взвыл сторож, откинувшись на спинку старого кресла. — Колхозники! Надо тренера менять и половину состава к чёртовой матери! Никакого толку, никакого! У меня ребята в колхозе и то лучше играли, чем вы!

Он всплеснул руками, потом раздражённо махнул в сторону телевизора и только тогда краем глаза заметил меня у двери.

— Ну что, какой счёт? — спросил я, переступая порог. — Один ноль, играем дальше?

Старик, не сразу узнав меня и всё ещё кипя от злости на проигрыш, обернулся с раздражением:

— Опять ты пришёл? — буркнул он. — Снова машину забирать⁈

По интонации сразу стало ясно, что человек «не в теме». Он вообще не представлял, что творилось на стоянке за последние двадцать минут. Когда я шёл к будке, у меня мелькала мысль, что вор мог действовать не один, что старик, возможно, в доле. Слишком уж спокойно всё у него было организовано.

Но теперь, глядя на искренне недовольную физиономию деда, я окончательно убедился, что он не при делах. Просто старый, глуховатый фанат, для которого футбол — святое, а всё остальное подождёт.

— Слышь, дед, — сказал я, не обращая внимания на его ворчание, — а тебя ничего не смущает? Всё хорошо тут у тебя?

Он нахмурился, не понимая, о чём речь.

— В смысле? — переспросил он, по-прежнему раздражённый.

Дед на секунду задумался, не совсем понимая, к чему я веду. Потом сильнее нахмурился, скривил губы и выдал:

— Слушай, а ты сам не видишь, что ли? — хмыкнул он. — «Спартак» гол пропустил! А это, чтоб ты понимал, принципиальное дерби с конями!

— С конями, значит, — усмехнулся я. — Не повезло «Спартаку»?

— Да играть они не умеют! В девяностых семь раз чемпионами были! А теперь — ни команды, ни черта. Разброд и позор один… пфу!

— Ну, значит, пусть другим по-чемпионить дадут, — пожал я плечами. — Вот только я не про это, дед.

— А про что? — насторожился он, видя моё лицо и явно чувствуя, что разговор грозит чем-то неприятным.

— Про то, что пока ты тут футбол смотришь, на твоей стоянке творится чёрт знает что.

Старик уставился на меня в недоумении, явно пытаясь понять, шучу я или нет. За спиной на экране комментатор надсадно орал о контратаке «ЦСКА».

— В смысле, чёрт знает что? Ты о чём вообще?

Старик тяжело поднялся со стула, кряхтя, подошёл к телевизору и убавил громкость. Экран стал шептать, но голос комментатора всё равно пробивался из динамика: «ЦСКА идёт вперёд!»

Старик повернулся ко мне, не говоря ни слова, поплёлся к маленькому окошку — тому самому, что выходило как раз к дыре под забором.

Сторож опёрся на подоконник, щурясь и вытягивая шею, стараясь хоть что-то рассмотреть в темноте. Вид у него был сосредоточенный, но сразу было понятно, что зрение тоже уже подводит.

Минуту дед стоял, вглядываясь в ночь, потом отстранился, моргнул, покачал головой и повернулся ко мне.

— Ты вообще про что? — спросил он искренне. — Что не так-то?

— А пойдём, я тебе прямо сейчас покажу, про что, — я кивком пригласил сторожа следовать за мной.

Старик тут же заскрипел, как старая калитка:

— Опять куда-то тащишь… Мне что, футбол не досмотреть можно? Там «Спартак» атакует!

— Пойдём-пойдём, — отрезал я. — Без тебя справятся.

Дед недовольно бурчал что-то себе под нос, но натянул ватник, поправил кепку и поплёлся за мной, шаркая ногами. Мы спустились по скрипучим ступенькам, вышли на стоянку.

Я провёл деда к своему джипу и кивком показал на машину:

— Смотри внимательнее.

Старик остановился, поначалу ничего не замечая — зрение подводило, да и освещение оставляло желать лучшего. Он щурился, наклонялся, осматривал кузов, потом махнул рукой:

— Да всё нормально, стоит себе машинка, как стояла. Ты мне что голову дурить пришёл?.. — начал он раздражённо, но вдруг запнулся.

Его взгляд упал на спущенное колесо. Он замер, медленно выпрямился, моргнул, потом опять нагнулся, присмотрелся поближе. И только теперь до него дошло, что колесо действительно «в ноль».

— Вот это да… — пробормотал он ошарашенно. — Батюшки… колесо что ли спустило?

На лице у старика мелькнуло искреннее недоумение. Он почесал макушку, пытаясь выстроить в голове хоть какую-то логическую версию происходящего. Пару секунд морщил лоб, потом, как будто озарённый, выдал:

— Но я-то тут ни при чём! — поспешно заявил дед. — Я ж не могу уследить за тем, что у кого-то колёса спущены. Я сторож, а не шиномонтаж!

— Подойди-ка сюда, — перебил я, подзывая старика пальцем.

По выражению его лица было видно, что он уже понял — дело то не в «спущенном колесе». Что-то тут не чисто, и тонкая стариковская интуиция это чувствовала. Сторож медленно, настороженно подошёл.

— Смотри сюда, — я указал на место пробоя.

Дед наклонился, долго рассматривал шину, а потом вытянул губы в трубочку.

— Ё-моё… — протянул он, наконец различив след. — Это ж кто так сделал?.. Тьфу ты… тить твою мать нихай!

Старик осторожно потрогал пальцем порез. Глаза у него стали круглыми, как у совы. Он ошарашенно посмотрел на меня, потом снова на шину.

— Так это… ты, наверное, где-то колесо пробил, — начал он лепетать, явно пытаясь найти хоть какое-то объяснение. — Ну, мало ли… Оно, видать, сразу не спустило, а потом уж… потихоньку…

Он увлечённо тараторил, кивая сам себе, будто убеждая в собственной правоте.

— Тут же охраняемая стоянка, ну кто ж сюда заберётся?

Я слушал его внимательно, не перебивая. Даже задумался — он сейчас действительно верит в то, что говорит? Или просто надеется, что я поверю вместо него? Разница между глупостью и отговоркой всегда тонкая, но в его случае она была видна невооружённым глазом.

— Дело в том, любезный, — наконец прервал я этот поток самоуверенного бреда, — что пока ты сидишь в своей будке и орёшь кричалки за «Спартак», по стоянке у тебя шастают воры.

Старик вытаращил глаза ещё сильнее, будто я только что сообщил ему, что инопланетяне угнали трактор.

— Да что ты такое говоришь⁈ Не может же такого быть! — выпалил он, даже растеряв свой обычный ворчливый тон.

Я молча достал из-за пазухи шило, показал старику, потом кивком указал на ящик с инструментами, который воришка обронил, убегая.

Дед долго смотрел то на шило, то на ящик, как будто пытался связать всё это в одну логическую цепочку.

— Тебя как звать-то, забыл, — буркнул он. — А, точно… Володька. Так вот, Володька, может, тебе показалось? Быть такого не может! — уверенно заявил старик, хотя глаза его уже заметно забегали.

Ну и следом дед завёл старую шарманку по второму кругу:

— У меня ведь собачки все прикормлены! Они если кто чужой зайдёт — сразу лай поднимут, на весь район. Я ж с ними как с сигнализацией живу! Тут, брат, мышь не проскочит!

— Ну, видимо, дед, не один ты собак подкармливаешь, — хмыкнул я. — Пойдём, кое-что покажу.

Мы подошли к забору. Я указал на смятую газету, валяющуюся у подкопа. На ней застыл жирный отпечаток колбасы.

— Глянь.

Старик подошёл, наклонился, поднял газетку, понюхал, потом развёл руками.

— Не моя, — пробормотал он растерянно. — И правда… кто-то моих псов подкармливает.

Он понуро посмотрел на газету.

— И ведь гадины, судя по всему, с охотой это едят…

Я решил не говорить старику, что его «гадины», как он сам выразился, не просто ели из чужих рук. Они ещё и помешали мне поймать вора, из-за чего я едва не получил шилом под рёбра.

Нервировать дедка не видел смысла. Даже не из жалости, а потому что хотел, чтобы он ещё мог соображать и отвечать на вопросы, а не хлопотал с корвалолом.

— Мысли есть, кто это может быть такой? — спросил я.

Старик озадаченно потёр переносицу, потом медленно покачал головой. Видно было, как в нём борется желание выкрутиться и понимание, что здравых оправданий тут не осталось.

— Честно, Володька, и предположить не могу, кто это мог быть, — признался он. — У меня ж за все годы такого не было! Ни разу, слышишь? Ни-разу! — старик даже всплеснул руками. — А тут… чтоб вор на стоянке⁈ Да чтоб собаки не залаяли⁈ Да чтоб я ничего не услышал!..

Он замолк, весь как-то сник. В глазах читалось настоящее потрясение. Старик не врал… для него всё это действительно было шоком, будто кто-то покусился не просто на мою машину, а на его личное представление о порядке, который он охранял десятилетиями.

А потом в его глазах постепенно проступил ужас осознания. Дед уже понял, к чему всё идёт. Понял, что я сейчас начну требовать компенсацию за испорченное имущество, и внутри у него всё, похоже, сжалось в тугой узел.

Я понимал, почему он так струхнул. Работа у него была копеечная, а ответственность… Скажем так, чтобы ни случилось, а виноват всегда сторож. Это как невестка, которая усралась.

Виноват будет не хозяин этой богадельни, а именно старик, что за пару тысяч в месяц торчит ночами в своей конуре. И сторожит чужие машины, греясь мыслью, что «ещё на что-то годен».

Я вздохнул. Ладно, не время добивать дедка. Уважение к возрасту всё-таки никто не отменял. Да и, по большому счёту, мне повезло — я пришёл до того, как с меня успели снять лебёдку. Колесо можно залатать, благо не бронебойное.

Но ведь попадись на моём месте кто-то другой, у кого нет терпения и пиетета, то деду бы пришлось несладко.

А тут ведь на стоянке не только такие, как я, ставят машины. Есть тачки, что стоят, как квартира в центре. Вот с ними — попробуй объясни потом, что «всё было спокойно, пока не началось».

Старик же побледнел так, будто из него кровь выкачали. Он уже мысленно считал, сколько у него пенсии и на сколько её не хватит, если я сейчас начну требовать возмещения.

— Я всё заплачу… — прошептал он, — прошу прощения, что не уследил.

Я махнул рукой.

— Увольняйся лучше отсюда, дед. Деньги твои мне точно не нужны.

Я понимал, что даже если бы дед тогда выскочил из своей будки, то всё равно ничего бы не изменилось. В лучшем случае просто стал бы свидетелем, а в худшем получил шилом в пузо от этого урода. Стариковская бдительность против молодого подонка — не тот калибр.

— Прости, пожалуйста, Володя… — прошептал он, опуская голову. — Не уберёг я…

— Бог простит, — коротко ответил я. — А ты мне лучше скажи, где тут ближайшая шиномонтажка.

Старик моргнул, будто возвращаясь в реальность. И после короткой паузы кивнул в сторону улицы:

— Через два квартала, у моста. Круглосуточная, если никого нет или закрыто, то ты постучи посильнее и они откроют.

Я кивнул, поблагодарил, и уже собирался уходить.

— Володька… ты уж не думай, я ведь правда старался как лучше, — напоследок сказал старик. — Только, видно, годы уже не те.

— Знаю, дед. — я взглянул на него. — Потому и говорю — увольняйся, пока не поздно.

Дедок помолчал, а потом снова мне начал толковать про шиномонтаж.

— Там ребята надёжные! Я их знаю, уже лет десять работают, если не больше. Раньше прямо у них сам колёса качал, когда был свой «Москвич». Сейчас, конечно, не езжу, но ребята правда толковые. Сезон переобувки уже прошёл, народ на зимнюю резину перешёл, так что у них, думаю, спокойно.

Он перевёл дух и добавил:

— Врубай аварийку, едь не спеша, не гони. Доедешь спокойно, Володька. И если что, скажи, что от Сергеича со стоянки — они поймут.

Я усмехнулся.

— Принято, Сергеич. Спасибо за подсказку.

Старик кивнул, будто почувствовал, что его простили, и наконец немного выдохнул. А я развернулся, глядя на свой джип.

Нет, я понимал, что на пробитом колесе ездить нельзя. Колесо требовало снять и везти в шиномонтаж, но времени на такие телодвижения у меня не было. Я решил действовать прагматично. Включил аварийку и сел в машину, чтобы не терять больше времени.

Перед отъездом повернулся к старику.

— Слышь, дед?

— Оу?

— Скажи хозяину стоянки, чтобы яму под забором закопал. Это не пожелание. Это — требование от меня. Если я ещё раз сюда поставлю машину, я обязательно проверю, так ему и скажи.

— Скажу, обязательно скажу… А если нет — сам закопаю, лопата есть… Володя, а у тебя правда ко мне никаких претензий нет? — добавил он, уже робко.

— А хочешь, чтобы они были? — спросил я.

Он замялся:

— Нет-нет… мало ли…

Я не стал дальше его тормошить. Тронулся, махнув рукой на прощание:

— Ладно, дед, иди в свою берлогу, тебя там твой «Спартак» уже заждался. Без тебя они уж точно конец не переиграют, — сказал я.

Старик понуро кивнул и, шаркая ногами, поплёлся к своей будке. По дороге он вдруг остановился, обернулся и с укором посмотрел на своих лохматых питомцев. Те сидели рядком на земле, высунув языки и тяжело дыша, будто ничего не случилось.

— Эх вы, неблагодарные! — повысил голос сторож, потрясая пальцем. — Я вас кормлю, сторожа недоделанные! Допрыгаетесь, всех к чёртям отсюда выгоню!

Я даже не стал реагировать. Понимал — спектакль для меня. Пусть отыгрывает своё маленькое чувство вины, раз совесть проснулась. Мне сейчас было не до этого.

Все эти сцены с дедом, собаками и дырявыми заборами могли бы вызвать улыбку, если бы не одно «но»: колесо по-прежнему спущено, а время уходило.

Надо было ехать в шиномонтаж.