Железный лев. Том 2. Юношество

Часть 1 Глава 3

1845, март, 11. Казань

Молодой граф сидел в своем кабинете и работал с бумагами.

В дверь постучались.

— Войдите.

— Ваш кофий, Лев Николаевич, — произнесла служанка.

— Спасибо, Марфуша, — приветливо ответил мужчина. — Тетушка еще злится?

— Ох и злится, Лев Николаевич! Если бы не ваша находка про мышей, которые, дескать, в запасы овса нассали, она бы точно велела кого-нибудь с кухни пороть до беспамятства.

— Славно, славно, — покивал он.

— Хорошо, что никто не пострадал.

— Пострадала только ваша гордость… и тетина одержимость овсянкой. — улыбнулся граф.

— Мы переживем, не впервой, — вернула она улыбку. А по глазам было видно — точно знала, кто так напроказничал, и рада, что граф включился и выгородил слуг от неизбежного наказания. — Это же надо было выдумать — залить весь овес саками…

— Т-с-с-с, — приложил Лев палец к губам. — Мыши, такие сыкливые…

— Конечно. И мы все видели, как они туда по малой нужде бегали. Все-все. — сдерживая смех ответила она. — Говорят, что у нас особые мыши завелись, которые жить не могут без того, чтобы мочиться в овес.

— Ужасные мыши… просто ужасные. Тетушка будет страдать. Но ничего, гречка с молоком намного вкуснее. Али вообще диковинка — кукурузная каша с тыквой, говорят, что ее вкушали древние правители инков и ацтеков, жившие до ста лет, если их раньше не убивали…

Еще немного побалагурили, и служанка удалилась.

А Лев вернулся к делам.

Он и раньше старался налаживать хорошие отношения со слугами, а после того, как стал хозяином этого особняка и подавно. Ну, то есть, с начала лета прошлого года, когда выкупил его у потомственного почетного гражданина Горталова за двенадцать тысяч рублей[1].

Слишком уж тесно им тут стало становиться.

В этом особняке ведь и другие арендаторы имелись, из-за чего Юшковы занимали его далеко не весь. Не говоря про возросшие требования. Договориться не получилось — и так скандалы постоянные из-за полностью занятого заднего двора. Вот Лев Николаевич и пошел на экстренные меры — купил. Да еще надавив с помощью губернатора, чтобы владелец не завышал цену и не ломался.

А как купил — сразу занялся расширяться. То есть, возводить пристройку в виде башенки в три этажа.

Просторную. Кирпичную.

С довольно толстыми стенами и огромными окнами, чтобы больше света. Но из-за холодных зим разнося внешнюю и внутреннюю рамы на добрые полметра. В остальном — ничего необычного. Он старался не выходить за пределы местных обычаев и приемов, чтобы строители могли работать как можно скорее. Вот они до зимы мало-мало и успели. И уже по холодам с отделкой занялись…

Здесь на первом этаже устроили залу для приемов, таких любимых тетушкой. Просто потому, что размер его оказался самым внушительным в особняке. Не бальная зала, но даже потанцевать при случае можно.

Помещения же сверху Лев забрал себе.

Ну а почему нет?

Братьев и сестер после выселения других арендаторов получилось разместить с комфортом. Всем отдельные комнаты нашлись, да еще и гостевые образовались. Поэтому без всякого стеснения Лев Николаевич занял эти площади под свои нужды.

На втором этаже он расположил библиотеку. Пока полупустую, но ему все одно требовалось место, куда можно складывать нужные ему книги, журналы и газеты. Чтобы постоянно не мотаться в университет или еще куда.

Третий же он отвел под свою спальню, опытовую лабораторию с вытяжкой и кабинет с сейфом. Да-да, с сейфом. Этот «железный ящик» был первым в своем роде — настоящей гордостью Льва Николаевича. Который, впрочем, не спешил им хвастаться раньше времени, опасаясь нездорового интереса.

Прочный корпус ему граф заказал у Строгановых на Кыновском железоделательном заводе. Где его выковали из стали, соединив не на заклепках, а кузнечной сваркой. Больше мороки, но и прочнее. В мастерской же у Игната в него положили обкладку из асбеста, чтобы защитить от огня, и вставили внутренний тонкий короб с полками. А также навесили такую же двухслойную дверь, оснащенную кодовым замком.

Да-да.

Именно кодовым.

Не первым в мире, но вполне себе рабочим и, что очень важно, самодельным и достаточно самобытным. Во всяком случае Лев Николаевич не имел никакого понятия о том, как такие замки устроены. Ну разве что какие-то впечатления от фильмов. Хотя на выходе и получил вариант барабанного, причем не самого плохого…

Шесть пар колесиков. Первый диск каждого большого диаметра и с гравировкой цифр, второй, меньший диск — имел ступенчатую форму: словно десть конусов разной высоты собраны в единую фигуру. Под ними короб с плоскими шпеньками, которые, встав правильно, образовывали ромбические отверстия для «ножек» запорной скобы.

Надо открыть?

Выставил колесики как надо и повернул первую ручку на полный оборот. Она сначала шпеньки поджимала плоскими пружинами, ненагруженными в остальное время, а потом сдвигала запорную скобу. Если все получилось, то появлялась возможность крутить вторую ручку, которой и смещался привод личины. Тоже непростой — она выдвигала в разные стороны штыри: по паре на сторону дверцы. Благодаря чему буквально прижимала изнутри кованую дверцу к прочному корпусу.

Для тех лет — уровень запредельный!

Но и мороки…

Лев Николаевич бы просто купил себе сейф, если бы его продавали. Ну или хотя бы кодовый замок. Однако не срослось. Оказалось, что про них только лишь в газетах да журналах европейских писали. Производства же никто пока не наладил[2], да и то, что гипотетически можно было заказать, имело слишком впечатляющие габариты.

Вот и пришлось крутиться…

Вдруг с улицы раздались крики.

Лев Николаевич даже обрадовался этому. А то уже все утро не разгибался, корпя над бумагами. Так что с нескрываемой улыбкой он встал, потянулся и направился поглазеть…

— Беда! Беда! — встретив его на полпути, крикнул голова одной из строительных артелей, что трудились на Киндерке.

— Что за беда? Говори по делу.

— Плотины разворотило.

— Как так? — ахнул граф.

— А вот так! Мои люди вчера вечером обход сделали и ушли. А сегодня после службы, стало быть, воскресной, решили проверить, что там да как. Так как слухи поползли недобрые. Ну и оказалось, что те плотины прорвало.

— Паводком?

— Может, и паводком — вон как солнце жарит, снег сильно тает. Но странно очень… Там сейчас здоровенные промоины сразу в нескольких местах у каждой из плотин каскада…

Лев Николаевич быстро оделся и, сев в коляску, отправился к очевидно несостоявшейся первой ГЭС этого мира. А пока ехал — думал…

Дело в том, что к концу минувшей осени удалось наконец-то приблизительно оценить мощность потока Киндерки. И он, прямо скажем, разочаровал. Граф рассчитывал хотя бы на три куба в секунду, а там наблюдалось в десять раз меньше. Из-за чего на совокупном перепаде каскада плотин под сорок метров не получалось никак вырабатывать более девятисот пудов в год, ну тысячи. По расчетам. Хотя на самом деле вышло бы пятьсот-шестьсот, вряд ли больше.

Нет, конечно, при цене хорошей селитры в восемнадцать рублей за пуд — даже такая производительность выглядела недурно. Особенно учитывая очень низкие издержки и скромную амортизацию.

Но дурные головы-то раструбили о другом.

И в столице едва ли удовлетворились бы столь скромными результатами. Поэтому граф даже и не знал — радоваться этому инциденту или грустить. Слишком все неоднозначно получалось…

— Лев Николаевич, горе то какое! — крикнул подъезжающий губернатор.

— А я, знаете ли, любуюсь, Сергей Павлович.

— Чем же?

— Поглядите вон туда. Видите? Там снег словно землей засыпало. Такое не могло случиться, если бы плотины прорвало водой. Ну там, внизу, еще ладно. Там в теории мог быть удар. Но верхнюю, едва ли.

Губернатор молча подъехал к указанному месту. Спустился на немного рыхлый, но все еще плотный весенний снег. И начал все это буйство осматривать.

— Обратите внимание на то, что комья земли сухие. Это не подмоченные комья земли и уже точно не грязь. А вон там под деревом, обломки, кажется, бочки. Фрагмент доски с характерным изгибом и торцом. Думаю, что здесь имел место не прорыв, а саперные работы с подрывом.

— Кто? — глухо, прямо с хрипом спросил он.

Шипов обычно был спокоен и уравновешен, но прямо сейчас было видно — с трудом себя контролировал. Да что и говорить: был близок к впадению в ярость, сродни древнему берсерку.

— Для этого нужно ответить, откуда здесь могло оказаться столько пороха?

Губернатор снова промолчал.

Сел в коляску.

И самым полным ходом рванул в город…

— Итак, что мы имеем, — спустя пару часов произнес молодой граф на рабочем совещании, — Пропали солдаты, что стояли на карауле у порохового погреба. Вместе с ними и бочки пороха в подходящем для подрыва плотин объеме.

— Больше половины наших запасов! — прошептал губернатор, качая головой. — Государь нам этого не простит!

— Следов драки или крови у поста не обнаружили. Значит, солдат либо сняли чисто, либо подкупили. Скорее всего — последнее, потому что в противном случае тела бы находились где-то поблизости.

— Их уже ищут, — мрачно, но решительно произнес глава губернской полиции.

— Весьма вероятно, что их нужно искать где-нибудь в реке или в лесном овраге.

— Вы думаете?

— Я почти уверен, что от них избавились. Меня другое смущает. Как за вечер субботы и ночь злоумышленники сумел выкопать ямы в плотинах для закладки пороха. Это и шум, и много людей нужно, чтобы мерзлую землю долбить. Если только накануне в искомых местах костры не развели, чтобы грунт оттаял.

— Мы уже опросили жителей окрестных поселений. В ту ночь никто ничего не видел и не слышал до самых взрывов.

— Врут, — улыбнулся Лев Николаевич.

— Могут и не врать. Что им ночью на улице делать?

— Надо бы кого к ним подослать, чтобы на колодце сплетни послушал. Кто жить стал сытнее и лучше. К таким и присмотреться. Внезапное богатство всегда подозрительно.

— Сделаем, — произнес глава полиции, после одобрительного кивка губернатора.

— Даже если мы злодеев найдем, Государь с нас голову за это снимет. — тихо заметил Шипов. — Он мне уже дважды писал, интересуясь ходом работ. — Ему явно кто-то там шепчет в уши какой-то вздор. И нам теперь совсем не оправдаться. Он не простит обмана своих ожиданий.

— Сергей Павлович, я, пожалуй, знаю, как помочь нашему горю.

— Вы⁈ — немало он удивился.

— Вы еще ничего в столицу не отсылали?

— Нет.

— Тогда я предлагаю изменить саму суть подачи. Что у нас произошло? Разрушение производства, имеющего важное государственное значение. Признаться, не знаю, как кратко это назвать. Пусть будет — диверсия. — произнес Лев Николаевич.

Он-то точно знал, как это назвать, да только в привычном ему смысле слово «диверсия» стало употребляться лишь в начале XX века. В эти же годы им называли какой-либо отвлекающий маневр на поле боя.

— Ну… пусть будет так. — нехотя кивнул губернатор. — Только что нам это даст?

— Нужно особенно подчеркнуть, что злоумышленники пытались уничтожить передовое производство. И что плотины хоть и взорвали, то фабрику на паровых машинах удалось отстоять. Да, мы понесли потери в этой драке, но все еще держим позиции. Фабрика-то за нами.

— Ну… даже не знаю, — покачал головой Сергей Павлович.

— А чтобы впредь этого не происходило, — продолжил Лев Николаевич, — нам надо попросить его разрешить учредить частную экспедицию для охраны ценных предприятий в этих краях и сопровождении дорогих грузов.

— Почему частную? — немного удивился губернатор.

— Чтобы Государь не подумал, будто мы на казну покушаемся. Нужно до Николая Павловича донести мысль, что мы сами справимся. Нам бы только от него дозволение на это и разрешение вооружать служащих экспедиции.

— Зачем разрешение-то? Стражей можно же вооружать.

— Холодным оружием. А я хочу — пистолетами и ружьями. В том числе военного образца. Сами понимаете, без прямого дозволения Государя, такого делать нельзя.

— Все так. Но Николай Павлович не согласится.

— Даже если узнает, что удержанная нами фабрика производит ежедневно по двенадцать пудов отличной селитры?

— Уже производит⁈ — ахнул Шипов.

— Уже. Хотя я не спешил с докладом. Ждал, пока накопится статистика за месяц хотя бы. Ну и сдать ее на наш пороховой завод. Думаю, что с учетом простоев, эта фабрика станет производить порядка четырех тысяч пудов селитры ежегодно. Для начала. О чем можно Государя и проинформировать.

— Четыре тысячи пудов… — задумчиво произнес Шипов. — Это точно?

— Это пессимистичные ожидания. Но даже так — очень прилично. Очень. Стоит ли такое защищать?

— Несомненно, стоит. Однако с армейским оружием, скажем прямо, будут трудности. — серьезно произнес губернатор. — Заводы не справляются. Для линейных частей его едва хватает.

— С этим тоже не будет никаких проблем.

— Да? — настороженно переспросил губернатор.

— Нам наше армейское оружие и не нужно. Он же довольно сильно устарело. Мой стряпчий, который сейчас находится в бывших колониях Великобритании в Новом Свете, недавно прислал письмо, в котором описал много интересного местного оружия. Да и вообще — массу любопытного. Например, регулярная армия Соединительных государств Америки поголовно вооружена не просто нарезным оружием, а заряжаемым с казны. Сами понимаете — это другой уровень совсем. Вот его я и хочу закупить. А потом и наладить выпуск в мастерской. Если получится высочайшее дозволение получить. Порох же… я думаю, Государь изыщет способ выделить нам долю малую от продукции Казанского порохового завода.

— Я не уверен, что Николай Павлович пойдет навстречу. — покачал головой Шипов. — Сами понимаете — эта оценка нашего вооружения может ударить по его самолюбию и по князю Чернышеву, которому он безраздельно доверяет.

— А вы письмо пишите не прямо Государю, а Леонтию Васильевичу, с просьбой посодействовать. Как мне кажется, он с удовольствием спихнет охрану этого заводика на нас. Особенно если получится договориться с архиепископом о некотором изменении условий. Чтобы Леонтий Васильевич смог войти в долю малую. Да и не только его. Фабрику-то не лишне будет и расширить…

— А что с плотинами делать?

— Не спешить, Сергей Павлович. Не спешить. Здесь нужно крепко все обдумать и посчитать. Но и медлить с письмом не стоит. Потому как надо упредить желание Николая Павловича найти виновных. Право первого никто не отменял…

Шипов нахмурился.

Грубовато, конечно. Однако намек получился чрезвычайно прозрачным. И что отвратительно — генерал с этим выводом юнца был совершенно согласен. Сами плотины императора едва ли тревожили, а вот хищение казенного пороха в таком количестве, вылезшее наружу — очень даже. Так что и глава полиции, и губернатор Казани вполне могли бы потерять свои должности. И это — еще гуманный, оптимистичный расклад. А то, кто знает, что там императору нашепчут на ушко в этих столицах?

Так что Сергей Павлович, чуть помедлив, достал чистый лист бумаги. Взял карандаш. И начал сочинять правильные формулировки. Шапку-то он потом сам напишет. В ней хитростей не имелось — все стандартно, да и читали ее разве что секретари. А вот содержательная часть письма… с ней бы не напортачить. Заодно прикидывая смету и источники финансирования. Отдавать этому юноше в руки небольшой, но хорошо вооруженный отряд не очень-то и хотелось…

[1] Стоимость дома приблизительная. Что автор нашел в сети. Хотя особой веры источнику нет, но порядок цен он отражает плюс-минус.

[2] Первые барабанные замки пошли в серию в 1860-е годы в США, где применялись в банковской сфере.