История грешников

Далия

Брэндон запер Габриэллу в её комнате, проигнорировав её жалобы и предложение запереть нас вместе. Потом запер и меня.

Компания была бы кстати, я бы с радостью провела время с ней — наверстали бы упущенное, посмеялись, как раньше. Но для этого ещё будет время.

Сейчас мне нужно было побыть одной. Никому не нужно было свидетельствовать или спрашивать, оказавшись в центре событий, особенно милой Габриэлле. Последнее, чего я хотела, это привлечь к ней внимание Малахии или повесить мишень ей на спине. Дружба с ней уже сама по себе была достаточной причиной для риска.

Я ерзала в тишине своей комнаты, мои ноги подпрыгивали, пока я потягивала чай и нетерпеливо ждала незваного гостя. Прошло тридцать минут с тех пор, как мы расстались, и пока Джордж отвлекал Малахию, показывая ему и его группе теней их комнаты, появление его лица было только вопросом времени.

Он не сможет долго оставаться в стороне.

В комнату просочились тени, темные и окрашенные в ярко-бордовый цвет, который, казалось, был фирменным знаком Малахии. Я осторожно поставила свою чашку на стол и поднялась в знак приветствия. Тени становились все гуще, и по мере того, как крылатая фигура обретала форму, в ней появлялось больше теней. Он задержался там всего на мгновение, затем вышел из тени, которая за его спиной медленно рассеивалась при его появлении.

— Привет, — поздоровалась я, махнув рукой в сторону чайного столика, уставленного изысканным чайником, чашками и маленькими пирожными. — Пожалуйста, присаживайся.

— Ты ожидала меня, — улыбнулся Малахия. — Это разочаровывает.

Он хотел удивить меня, застать врасплох, вселить в меня страх, но было необходимо сохранять спокойствие. Нам многое предстояло обсудить, и мне нужно было сохранять хладнокровие во время этого обсуждения. Ему нужно было знать, что я его не боюсь. Больше нет.

— Я была бы дурой, если бы не сделала этого, — вздохнула я.

— Я вижу, некоторое время, проведенное в клетке, пошло тебе на пользу, — насмешливо произнес он, поджимая крылья и двигаясь по комнате.

Он фыркнул и обнажил клыки, остановившись перед чайным столиком, его взгляд почти прожег дыру в дереве.

Было ясно, что он почувствовал, что здесь произошло, и мои щеки вспыхнули при воспоминании.

— Предположим, ты хочешь поговорить, тогда сядь, — потребовала я.

Взгляд его глаз пробрал меня до костей, напоминая о том, с кем я имею дело.

— Пожалуйста, — добавила я.

Он устроился на краю стула напротив меня с прямой спиной и поднятым подбородком, его тело было тщательно выровнено так, чтобы не касаться стола.

— С днем именин, — сказал он.

Я выдохнула с облегчением — он решил проигнорировать тему стола. Я поднялась со своего места, чтобы налить ему чаю, и пододвинула чашку к нему. Когда он сделал первый глоток, я чуть расслабилась в кресле, довольная, что он хоть немного ведёт себя как нормальный человек.

— Так что у меня за подарок?

В раздумьях, молясь, чтобы мой так называемый подарок не потребовал чего-нибудь извращенного. В его расстроенном сознании убийство всех, кто был мне близок, каким-то образом превратилось бы в подарок, что потеря всего, что мне дорого, помогла бы только в долгосрочной перспективе.

Малахия усмехнулся в свой чай.

— Его следует преподнести в нужное время. А сейчас — не то время.

Мне это совсем не понравилось.

— Что ты имеешь в виду?

— Твои двадцать четвертые именины — особенный день, — ухмыльнулся он. — Внутри тебя произойдут изменения, и я буду присутствовать и помогать в этом превращении. Это будет моим подарком.

Он откинулся на спинку стула и сделал глоток, оценивающе хмыкнув.

— Хорошая штука. У нас в Инос Мире такого нет.

Я проигнорировала его комментарий.

— Какого рода изменения? Я буду такой, как ты? У меня вырастут черные крылья и клыки?

Однажды у меня уже выросли клыки, но ему не обязательно об этом знать.

— Нет, ничего подобного. Это совершенно другой вид трансформации, который нужно будет запустить. Это превращение более естественно, оно происходит, когда ты достигаешь совершеннолетия.

Я была знакома с трансформацией, о которой он говорил, и испытала ее на себе, когда Эулалия пыталась убить меня.

— Когда я достигну совершеннолетия? Мне двадцать четыре, а не пятнадцать. Я достигла совершеннолетия давным-давно.

Голова Малахии поднялась, и он фыркнул.

— Ты и твоя человеческая идеология. Говоря человеческими терминами, да, ты уже достигла совершеннолетия, но ты не человек. Это другое. Ты увидишь.

Я сморщила нос от этого его комментария — еще один пункт, добавленный к длинному списку волнующих меня вещей.

— Ты ведь не собираешься мне рассказывать, не так ли?

— В точку. Посмотри на себя и свою наблюдательность.

Я покачала головой и закатила глаза. Малахия всегда находил способ придать даже самым простым комментариям покровительственный оттенок. Тем не менее, он ничего не знал обо мне, больше не знал. Его не было в моей жизни более десяти лет.

— Ты не хочешь забрать меня отсюда? Ты не пришёл предложить новую сделку? — спросила я.

Малахия откинулся на спинку стула и вздохнул.

— Ты не пошла бы со мной?

— Нет.

— Но ты бы сделала это, пока была заперта в подземелье, — констатировал он как ни в чем не бывало, и я моргнула, сбитая с толку тем, откуда он знал. — Я думал о том, чтобы прийти тебе на помощь, все те ночи, когда ты выкрикивала мое имя в одиночестве на полу темницы. Я постоянно думал об этом, о том, как ты была бы благодарна, если бы я спас тебя. Ты бы поблагодарила меня многими способами, и, о, ты бы поблагодарила меня всеми способами, о которых только может мечтать мужчина. Увы, это пришло бы не отсюда, — он постучал себя по сердцу. — Ты бы никогда не доверяла мне. Вместо этого ты бы обижалась на меня и возбуждалась каждую ночь, планируя мою кончину. Я бы никогда не получил той любви, которую ты когда-то испытывала, когда мы были детьми. Итак, решил подождать и выжидать, пока не представится шанс заслужить твое доверие. Твою любовь. Твою привязанность.

По моим рукам пробежали мурашки; глубокое чувство осведомленности Малахии было не чем иным, как жутким. И все же он был безумцем, думая, что я когда-нибудь смогу полюбить его, не тогда, когда я знала, кто он на самом деле.

— Этого никогда не случится, — прошептала я.

— Те три месяца в темнице изменили тебя, не так ли? — спросил он. — Раньше ты была намного более доверчивой, более принимающей и менее осуждающей.

Мои губы сжались, когда я подумала об этом. То время в подземелье действительно изменило меня, и эти стороны уже нельзя вернуть назад. Все, что у меня там было, — это время подумать, поразмыслить о том, кем я была, о тех ошибках, которые я совершила, о том, как их можно исправить. Я чуть не сошла с ума, но потом пришла в себя, и теперь все по-другому.

Надежда, которая когда-то жила во мне, теперь исчезла.

— В некотором смысле, да.

Малахия наклонился вперед, упершись локтями в колени, и бросил на меня ледяной взгляд.

— Испытай тысячи лет этой боли, тысячи лет ощущения такого рода пренебрежения. Теперь добавь к этому еще сотни пыток, невыразимых издевательств и мучений и подумай — возможно ли, что я сам тоже изменился?

Я не ответила на его вопрос, только задала свой.

— На что это было похоже? На другой стороне.

Челюсть Малахии сжалась, когда он уставился в точку на стене, избегая моего взгляда.

— Жестоко, но это история для другого раза.

— Ты убил богов? — спросила я.

Губы Малахии поджались.

— Да. Я убил.

— Включая моего отца? — я никогда не знала своего отца, но знала, что он был одним из них, богом из Иного Мира. Во рту появился горький привкус. Было сомнительно, что я когда-либо захотела бы познакомиться с этим существом, но теперь у меня никогда не будет такой возможности.

Глаза Малахии потемнели, и он рявкнул:

— Повторяю, история для другого раза.

Затем он поднялся со стула и расправил крылья.

Мой стул заскрипел, когда я подскочила к нему в два прыжка.

— Куда ты идешь? У меня есть вопросы, а у тебя есть ответы.

Малахия рассмеялся, низкий, мрачный звук, от которого в комнате стало устрашающе тихо. Он нахмурился, а затем смягчился.

— И я отвечу на твои вопросы, свет мой, в другой раз. Тайная встреча, которую твои друзья провели по поводу меня, завершилась, и у нас закончилось время.

Он протянул руку и мягко сжал прядь моих волос двумя пальцами. Я отшатнулась, мои волосы выскользнули из его хватки. Он закатил глаза.

— У тебя компания, — заявил он, сверкнув зубами, и сделал шаг назад. Вихрь теней окутал его тело и поглотил целиком. Когда тени рассеялись, Малахия исчез.

Дверь в мою комнату распахнулась, и вошел Брэндон, вытягивая шею и оглядывая комнату. Он задернул шторы и заглянул за них, его взгляд скользнул по углам комнаты, под кровать, в шкаф.

— Я слышал голоса. Кто здесь был?

— Я думаю, ты и сам знаешь, — ответила я, и Брэндон тихо выругался. — Как прошла тайная встреча?

Взгляд Брэндона скользнул ко мне.

— По видимому не такая уж и тайная. Как ты узнала об этом?

Я пожала плечами, затем снова села за чайный столик.

— Он знал. Я не знаю откуда. Он знает все и вся. Как будто ни в этом мире, ни в следующем нет ничего, что могло бы ускользнуть от его внимания, — я вздрогнула. — Это была одна из многих причин, по которой он так пугал меня в детстве.

Брэндон сел напротив меня и осмотрел чашку, из которой пил Малахия.

— Что ты можешь рассказать мне о нем?

Этот вопрос заставил меня ощетиниться.

— Я мало что могу тебе сказать. Мы не видели друг друга очень долгое время. Мы были близки в детстве, но это все, чем мы были: дети. Воспоминания — не более чем размытое пятно, — ответила я, чувствуя, что немного защищаюсь. — Он был жесток тогда, и он все еще может быть таким. Я знаю столько же, сколько и ты.

Брэндон со вздохом откинулся назад, его глаза затуманились.

— Ты думаешь, он представляет угрозу? Ты думаешь, он хочет уничтожить нас?

Я откинулась на спинку стула, совершенно не уверенная в ответе на этот вопрос. Если Малахия не получит того, чего он желал, то разрушение станет вполне реальной возможностью.

— Я не знаю, Брэндон. Я ничего не знаю. Перестань меня расспрашивать.

Брэндон склонил голову и поерзал на своих доспехах, затем встретился со мной взглядом.

— С днем именин. Прости, что мы забыли.

— Многое происходит. Это понятно.

— Нет, не для меня, — Брэндон покачал головой. — Из всех именно я должен был вспомнить. От Эйдена или Джорджа я бы такого ожидал, но не от себя. Ты всегда была мне ближе всех, даже если я не был таким для тебя. — Он посмотрел мне в глаза. — Кстати, спасибо тебе… за то, что защищала меня.

— Всегда, — ответила я, потянувшись через стол, и взяла его за руку. — Неважно, как сильно ты меня бесишь.

Брэндон усмехнулся, и я ответила на его улыбку своей. Мы давно не общались, и я скучала по этому. И все же была одна деталь, не дававшая мне покоя.

— Брэндон, — начала я. — Ты не был удивлен, когда узнал, кто я. Ты уже знал. Я знаю, что ты знал.

Брэндон колебался.

— Я знал, что ты не человек, я был уверен в этом. И все же, мои подозрения о том, кем ты была, были всего лишь подозрениями. Но да, тень была первым в моем списке.

— Как долго ты знал?

— Долгое время. Я бы хранил твой секрет вечно, если бы пришлось, но Эйден потребовал правды. Он заставил меня следить за тобой, и когда я не дал ему ничего, с чем можно было бы работать, он начал подозревать меня. У меня не было выбора, кроме как рассказать ему.

Брэндон провел рукой по лицу и застонал.

— Я думал, так будет лучше. Я думал, что кем бы ты ни была, что бы ты ни скрывала, Эйден примет тебя с распростертыми объятиями. Я ошибался.

— То, кем я являюсь — тяжелая правда для любого, — ответила я, мои глаза следили за выражением печали на лице Брэндона. — Кроме тебя. Тебе должно быть исключительно трудно это принять, но это не так. Почему? Мой вид убил твою семью.

Мягкая улыбка скользнула по его губам, и он опустил веки.

— Я знаю тебя десять лет, Далия, и ты была моим другом так же долго. Твое обладание магией вряд ли было проблемой для меня, и, вероятно, это никогда не стало бы проблемой для кого-то другого, если бы ты была честной.

Я откинулась на спинку стула, зная, что это не имело значения, была ли я честна, но Брэндон никогда бы не увидел это так, как они. Правда привела бы меня к смерти, даже если бы Эйден решил защитить меня. Как только правда раскрывается, она распространяется подобно лесному пожару. Это была безвыигрышная ситуация.

Дверь позади меня со скрипом отворилась, и насыщенный запах моей пары проник в мои ноздри. Спина Брэндона выпрямилась, и я вскочила со стула, чтобы посмотреть Райкену в лицо.

Каждой клеточкой своего тела я хотела броситься к нему, обнять, сжать крепче, чем когда-либо, — но я сдержала это желание. Ему нельзя было доверять, пока он не докажет обратное.

В продвинулась ближе к Брэндону, загораживая его от моей разрушительной пары. Медленная ухмылка расползалась по лицу Райкена, и мое сердце колотилось сильнее с каждым его шагом. Подойдя к столу, он провел кончиком пальца по дереву и облизнул губы.

— Не вырубай его снова, — проинструктировала я, протягивая руку, чтобы преградить ему путь, и натыкаясь на твердую грудь.

Голос Брэндона прозвучал пронзительно у меня за спиной.

— Это был ты?

В уголках глаз Райкена образовались морщинки от широкой улыбки на его лице, и смешок слетел с его губ.

— Дальше я сам, Брэндон.

Я отступила назад, когда мой взгляд метался между ними. Брэндон ожидал прибытия Райкена, и они, казалось, были в дружеских отношениях.

— Что именно произошло на этой секретной встрече?

Бровь Райкена приподнялась, когда он встретился взглядом с Брэндоном.

— Ты рассказал о тайной встрече, но не рассказал о самом событии?

— Я не…

Мой локоть ударил Брэндона в живот, заставив его замолчать прежде, чем он успел рассказать Райкену о моем посетителе. Последнее, что мне было нужно, — это собственнический мужчина, метивший вокруг меня территорию.

— Каком событии?

Брови Райкена нахмурились, и он внезапно обвел взглядом комнату, раздув ноздри от остаточного запаха огня и серы.

— Кто еще был здесь?

— Никто, — заявила я, и Брэндон вздохнул позади меня.

— Мне нужно перекинуть тебя через колено и преподать урок за ложь?

Мое сердце растаяло от угрозы, и воспоминания о том, как он отшлепал меня и наполнил, нахлынули снова, но мое жгучее желание тут же угасло, когда вмешался Брэндон.

— Это отвратительно. По крайней мере, подождите, пока я не уйду.

— Извини, — пробормотали мы оба одновременно.

Брэндон поспешно обогнул нас и взглянул на дверь, как будто хотел оказаться где-нибудь еще.

— Я пойду. Эйден заключил сделку с Райкеном, что он может присматривать за тобой наедине, но на публике я буду охранять тебя. Мы должны поддерживать видимость ради других королевств. Мы не хотим, чтобы они предпринимали какие-либо поспешные действия, чтобы все было как можно более нормальным в свете появления нашего посетителя.

С каждым произнесенным словом ему удавалось отступать на шаг назад, и когда его рука взялась за ручку и дверь приоткрылась, физическая тяжесть спала с его тела. Переступив одной ногой порог, Брэндон продолжил:

— Ты знаешь посетителя, о котором идет речь. Тот, кто покинул эту комнату как раз перед тем, как я вошел.

Звук захлопывающейся двери прервал его слова, когда он исчез, и в моей груди застрял невысказанный стон, когда стальные глаза Райкена сузились, глядя на меня.

Черт возьми.

— Я говорила тебе, какой ты сегодня красивый? — спросила я Райкена, надеясь, что это поднимет настроение до того, как им овладеет дикая вспышка ревности.

Судя по огню в его глазах цвета стали, было явно слишком поздно.

— Такой красивый. А твои руки, они выглядят сильнее. Ты тренировался?

Райкен шагнул вперед, и мне пришлось вытянуть шею, чтобы взглянуть на него. Его запах заполнил мои чувства, почти дикий привкус наполнил воздух.

— Прекрати пытаться отвлечь меня. Что произошло? Кто он для тебя?

Я закатила глаза и отвернулась, снова заняв свое место и пододвинув к нему свежую чашку чая. Моя комната превратилась во вращающуюся дверь, и у меня заканчивались чашки.

— Мы вроде как родились вместе. Он появился на свет на день раньше меня, и мы оба были посвящены в Орден Умбры. Наши матери были избыточными жертвами, которых боги теней взяли в любовницы.

Я вздохнула.

— Орден Умбры были фанатиками, которые в первую очередь открыли разлом. Хотя они не владели магией, как ведьмы или маги, они были обучены древним ритуалам. Они приняли нас. Они поклонялись нам. Мы выросли вместе. Он в некотором роде брат, но не по крови.

Райкен сел напротив меня и покачал головой.

— Брат, не смотрит на сестеру так, как он смотрит на тебя.

— По-другому это не объяснить. Он был всем, что я когда-либо знала, пока не смогла сбежать.

— Сбежать?

— Да, — ответила я. — Он был милым, когда был моложе. Он был моей семьей, единственной семьей, которую я когда-либо знала, но когда пришла его магия, он изменился не только физически, но и ментально. Его действия стали чудовищными. Он мучил любого, кто осмеливался дружить со мной, убил единственного питомца, который у меня когда-либо был. Он даже убил нескольких членов Ордена, которые однажды пытались разделить нас двоих — сжег их заживо черным пламенем.

Я вздрогнула при этом воспоминании.

— Чего он хочет? — Райкен зарычал, и я пожала плечами.

— Я не знаю. Я не видела его с того дня, как закончилась война, с того дня, как твой брат запечатал разлом. Он был пойман в ловушку на другой стороне, пока ты не вернул себе свои силы.

Брови Райкена нахмурились, и он наклонил голову, в его глазах появилось сочувствие.

— Вот почему ты была так напугана открытием портала. Редмонд знал об этом?

Я усмехнулась.

— Нет. Редмонд не знал о нем. Никто не знал, и я планировала оставить все как есть. Я не скажу, что Малахия не был главной причиной, по которой я была в ужасе, Райкен, но это была не единственная причина. То, что ты сделал, освободив Иной Мир, освободив тени и его, непростительно, — я махнула рукой в сторону окна, где сгрудились темные тени. — Ты сделал это. Ты знал, что это произойдет. Ты явно отомстил. Ты явно получил то, что искал, и проклял мир в процессе. Стоило ли это того?

Челюсть Райкена сжалась, жили на щеке дернулись, когда он стиснул зубы, но он не ответил. Глубоко вздохнув, он сунул руку в карман пальто, достал маленькую золотую коробочку, перевязанную серебряной лентой, и положил ее на стол.

— С Днем именин, — сказал он. — Хотел бы я знать.

Я мгновение смотрела на коробочку, отказываясь признавать подарок, но желание развязать маленькую серебряную ленточку победило меня. Я взяла ее со стола и медленно развязала.

— Мы ничего не знаем друг о друге. Неудивительно, что ты не знал, когда я родилась.

Мои глаза встретились с его, когда лента развязалась и упала на пол.

— Откуда нам знать, что нравится друг другу? Откуда нам знать, что это не шутка судьбы? Что нас не заставляют быть вместе просто потому, что мы соответствуем уровню силы друг друга?

Райкен фыркнул.

— Просто открой свой подарок.

У меня перехватило дыхание, когда я подняла крышечку, и моему взору предстал сверкающий блеск кольца. Я достала его из мягкой бархатной обивки и поднесла к свету свечи, разглядывая крупный драгоценный камень в центре — бриллиант.

— Кольцо?

Он потер рукой затылок, и легкий румянец залил его щеки.

— Это то, что смертные дарят своим избранницам, не так ли?

Я наклонила голову, изучая кольцо из серебра и золота. Крошечные разноцветные камешки обрамляли его грани. Это было прекрасное произведение искусства, мастерство безупречное.

— Так и есть. Что дарят фейри?

— Кольца.

Я повертела его в ладони, заметив надпись фейри, выгравированную на обратной стороне.

— Что здесь написано?

— Мое имя, — ответил он, прочищая горло. — Навсегда и навеки.

Мои губы дрогнули, когда на его лице появилось выражение смущения, но я попыталась скрыть свой юмор. Сменив почти улыбку на серьезное лицо, я подошла к маленькой шкатулке для драгоценностей, стоявшей на прикроватной тумбочке, и вернулась к столу с золотой цепочкой. Я надела кольцо на цепочку и обернула ее вокруг моей шеи. Не в силах застегнуть ожерелье, я встретилась с ним взглядом и развернулась.

Он пошевелился, пальцы взялись за застежку, защелкнули ее. Его дыхание щекотало мне затылок, его прикосновение быстро исчезло. Я резко обернулась и обнаружила, что он смотрит на кольцо, примостившееся у моего сердца.

— Ты принимаешь его? — спросил Райкен, его глаза все еще были прикованы к кольцу.

Я поиграла с цепочкой и приподняла бровь.

— Очевидно, что не отвергаю.

— Хорошо, — ответил он, отводя взгляд. — Эйден утверждает, что снимет наручники с твоих запястий в конце недели, но сейчас ты беззащитна. Я буду внимательно присматривать за тобой, но мне сообщили, что Джордж будет наблюдать за тобой в первую очередь. Мне сказали, что мы можем организовать только кратковременные визиты, но это обсуждается.

— Спасибо, — прошептала я, разглядывая камень, и прочистила горло. — Оно прекрасно.

— Я останусь здесь после ужина сегодня вечером. На публике тебе, очевидно, все еще нужно подыгрывать Эйдену. Однако его судьба в твоих руках. Все, что ты пожелаешь, будет сделано вместе с этим. Только скажи, — заявил Райкен и, поднявшись со стула, направился к двери.

Стоя ко мне спиной, он оглянулся и сказал едва внятным шепотом:

— Я обещаю тебе, наша связь — это не игра судьбы. Если мне придется потратить всю жизнь, доказывая это, то я это сделаю.

Затем он оставил меня наедине с моими мыслями и этим пустым жжением в груди, и я поняла, что связь между нами не была уловкой, даже если бы я хотела, чтобы это было так.