История грешников

Райкен

Мысли о Далии преследовали меня последние три месяца. Постоянная, грызущая боль за её судьбу подтачивала мой рассудок — и отражалась на всех, кто находился рядом. Найти в себе силы уйти от неё, оставить её в мире, поглощённом тенями, было почти невозможно. Но моя главная цель всегда была — вернуть корону. И даже моя невыносимо упрямая пара не могла отвлечь меня от этого пути.

Я застонал при одной только мысли о ней. Даже сейчас, когда финал так близко, разлука с моей маленькой вороной всё так же невыносима.

Я понял, что она моя пара, в тот самый миг, как впервые увидел её — более двух лет назад. Она стояла во дворе, ослепительно яркая, красивая, с потоками алых волос и крошечными веснушками, усыпавшими переносицу. Те самые веснушки подчёркивали её глаза — зелёные с золотом, неестественно сияющие. Моё дыхание сбилось, стоило только взглянуть на неё… почувствовать её запах. Желание наброситься было почти невыносимым — но я сдержался, хотя это потребовало от меня всех сил.

Единственная проблема заключалась в том, что, пока я благоговел перед ней, она таращилась на принца.

Я тогда решил не предъявлять на неё права, потому что отвлекаться у меня попросту не было возможности. Моей единственной целью в тот момент было вернуть себе силы. Не то чтобы я не собирался похитить её, как только восстановлюсь — даже если бы пришлось тащить её из того королевства волоком, вопящую и вырывающуюся.

Так что я оставил её в покое, выбрав наблюдение издалека — до поры.

Со временем моя маленькая ворона не смогла сдержаться — всё чаще бросала украдкой взгляды, когда мы оказывались в одной комнате, изо всех сил стараясь разглядеть лицо под капюшоном. Где-то глубоко в ней жило понимание, что я буду для неё чем-то особенным, даже если она сама ещё не осознавала почему. Однако было невозможно сохранять дистанцию в тот момент, когда она решила завязать романтические отношения с принцем. Последний гвоздь был вбит в ее крышку гроба, и вопрос был решен независимо от того, готова она ко мне или нет.

После всего сказанного и сделанного даже самые тщательно продуманные планы идут наперекосяк. Моя пара выбрала другого, и, судя по мучительному испытанию нашей односторонней связи, это решение было печальным. Здесь меня преследовали кошмары, и здесь боль наполняла мои кости какой-то глухой ноющей болью, которую невозможно было унять.

Не раньше, чем все будет закончено.

Мои шаги отдавались эхом от мраморного пола, когда я вошел в тронный зал замка Драконьих Земель, готовясь поприветствовать тех, кто собрался на ночную миссию. Я остановился перед Финном, его парой Эулалией и вороном, которая, казалось, всегда сидела у нее на плече. Рядом с ней стояла Исадора, а с другой стороны — та юная, но древняя на вид провидица Матильда. Все они были выстроены в ряд, одеты в чёрную кожу и выглядели так, будто были готовы убивать.

Мы были связаны с ведьмами, поскольку сестра Исадоры, Кэтрин, была беременна и строила счастливую семейную жизнь, чем, казалось, занимались и все остальные ведьмы ковена. Драконьи Земли обеспечивали уровень безопасности, который ведьмы никогда раньше не могли найти.

Эти ведьмы остались позади, в то время как эти трое остались непреклонны в своем намерении присутствовать, несмотря на возражения Финна. Он считал сегодняшнюю ночь слишком опасной миссией для большего количества ведьм, опасаясь при этом за свою пару, недооценивая способности как ее, так и ковена, который она возглавляла. Чего он не понимал, так это того, что ведьмы были могущественны сверх всякой меры, и хотя их могущество казалось ограниченным, Эулалия держала в своем мизинце больше природной магии, чем большинство фейри могли даже сметь мечтать.

Я бы никогда не признался в этом, но, честно говоря, ведьма пугала меня. Магия, которой она владела, была мощной и опасной, слишком сильной для простой ведьмы. Я бы предпочел, чтобы мы держались подальше от ведьм, но их навыки были неизбежным злом перед лицом сегодняшнего мероприятия.

Особенно навыки этого седеющего ребенка-провидца.

Хотя способности Матильды заглядывать в будущее не были совершенными, поскольку она была еще молода и непроверена, они сыграют решающую роль в прекращении правления моего брата. С ее помощью у меня была бы возможность видеть почти все результаты и возможности, которые могли бы представиться.

Каспиан не успеет опомниться.

Отец Финна, лорд Август, сошел со своего трона и пожал мне руку. Он милостиво позволил мне спрятаться в Драконьих Землях, пока я собирал силы и планировал гибель моего брата.

— Значит, сегодня та самая ночь, — сказал лорд Август, отстраняясь.

— Так и есть. Да. Я ценю всё, что вы сделали, чтобы это стало возможным, — ответил я, тщательно избегая фразы «благодарю», ведь она наложила бы на меня обязательство. Но моя сдержанность не означала, что я не был признателен или не собирался отплатить ему. Нет, я просто хотел сам контролировать, как именно он будет вознаграждён за своё великодушие. — Когда всё закончится, я выполню любое ваше желание… в пределах разумного.

— Как я и ожидал, — ответил он, и Финн фыркнул рядом со мной. Никто в Стране Фейри ничего не делал без скрытых мотивов, даже отец Финна.

Я повернулся к Финну.

— А где все остальные?

Отряд уже должен быть здесь, если только они не передумали. Многие протестовали против правления моего брата. Большинство из них бунтовали годам, пока я отсутствовал, скрываясь в Проклятом Лесу, но другие оставались при дворе, хитро интегрируясь в ближайшие круги моего брата, все это время ожидая моего возвращения.

Хотя их было много, для сегодняшней миссии были выбраны лишь немногие избранные.

— О, Райкен, не растрепывай свои трусики, — мягкий, музыкальный голос донесся из зала позади меня. — Мы бежали позади, потому что Киеран был занят чисткой своих клинков и планированием мирового господства.

Мое внимание привлекли вновь прибывшие, леди Лира из весеннего двора, лорд Эвандер из летнего и лорд Киеран из зимнего. В ответ на выпад Лиры в сторону Киерана я покачал головой. Его кроваво-красные глаза стали холодными. Он был невидимым, окруженным благими фейри, а два класса исторически питают ненависть друг к другу. Тем не менее, он все равно появился передо мной.

Благодаря моей матери, я был не только из одного класса, поскольку у нее было смешанное наследие обоих, хотя мой отец был благим. Излишне говорить, что об их браке только и говорили в Стране Фейри.

Все трое приблизились, Киеран и Эвандер стали давить на женщину, которая должна была стать ключевой частью нашего плана. Лира обладала силой обольщения — подобно сирене, песня которых ставила мужчин на колени. Ее сила была бы необходимым отвлекающим маневром против моего брата, пока мы все занимали свои позиции. Розовые волосы спускались по спине, такие длинные, что концы касались глубокого выреза на спине платья. Она была одета для вечеринки.

— Вы трое опаздываете.

Лира усмехнулась и улыбнулась мне, слегка коснувшись моего плеча.

— Только чуть-чуть, — пропела она, проводя рукой по моей груди, действие, которое заставило меня только предупреждающе скрипнуть зубами. — Мне нужно было закончить подготовления, не так ли? Я хорошо выгляжу, Райкен?

Я сжал ее запястье сильнее, чем следовало, и оторвал от себя ее руку, зная, о чем она на самом деле спрашивает. Я снова и снова объяснял ей, что мы не будем идти по этому пути. Я нашел свою пару, и то, что у нас было когда-то раньше, «было и мертво».

Однако мои лекции не прекратили этих попыток, и меня это все больше выводило из себя. Большинство высших фейри обладали способностью ходить во сне, и женщина воспользовалась этим умением, входя в мои сны бесчисленное количество ночей в надежде застать меня врасплох. Я каждый раз яростно выталкивал ее из головы только для того, чтобы заглянуть в сны моей пары и нанести ей визит. Я не хотел, чтобы Далия отдыхала без того, чтобы ее не преследовало мое лицо.

В свою очередь, именно ее мысли всегда преследовали меня.

Далия не догадывалась, что это я посещал ее сны. Она просто предположила, что я был не более чем плодом ее воображения, но, несмотря на то, что она считала мое присутствие воображаемым, она по-прежнему игнорировала меня, сохраняя каменное молчание. Она ничего не сказала; она даже не взглянула в мою сторону. Вместо этого ее глаза оставались расфокусированными, устремленными на далекий закат какого-то странного мира грез.

Меня убивало, что меня игнорируют. Я пробовал все способы привлечения внимания, и все же мои попытки были тщетны.

— Ты прекрасно выглядишь. Твоя цель — соблазнить моего брата, а не меня, — огрызнулся я.

Лира попятилась, выглядя удрученной, но искорка в ее глазах сказала мне, что мой отказ ничего не значит.

— Пока что.

Женщина была неумолима. Я стиснул зубы от разочарования, а ворон Эулалии громко каркал, вероятно, достигнув своей ежедневной нормы драмы. Ворон обладал суровым нравом, и его единственной заботой, казалось, было присматривать за своей ведьмой. Эулалия стряхнула ворона с плеча и шагнула вперед, держа в руках маленький стеклянный флакон с жидкостью.

— У тебя есть пятиминутная фора, чтобы подсыпать это зелье ему в вино. После этого его силы должны быть заблокированы.

Лира сжала флакон в руках и повернулась ко мне.

— Я не понимаю, почему ты хочешь, чтобы его силы были сведены к нулю, когда ты более могуществен. Ты ведь вернул свои силы, не так ли?

— Да, — ответил я, раскрывая ладонь, на которой вспыхнуло серебряное пламя. — Но не твое дело спрашивать почему, ты должна только следовать плану. А теперь иди.

Лира хмыкнула и отошла в сторону.

Моя рука прижала лезвие к бедру, и я приготовился к тому, что будет дальше. Использование моих способностей означало бы смерть моего брата, а я не хотел этого для него. Нет, я хотел, чтобы он страдал так же, как он заставил страдать меня. Запертый. Голодный. В отчаянии.

Меньшего он и не заслуживал.

— Вы в курсе плана? — спросил я Киерана и Эвандера.

Светло-голубые волосы Эвандера заблестели на свету, когда он кивнул. Мужчина владел стихийной силой воды и собирался использовать ее, чтобы затопить подуровень дворца, унося прочь охранников, которые там патрулировали.

— Я пойду, — ответил Эвандер, растворяясь в воздухе и направляясь к небольшому озеру в центре дворца. Ему нужно было больше времени, чтобы слиться с водой и привыкнуть к ней.

Я обратил свое внимание на лорда Киерана. Его длинные, чёрные как смоль волосы прилипли к бледной коже, частично скрывая покрасневшие глаза. Киеран умел внушать страх и парализовать врагов одним лишь присутствием — умение, которое я тоже разделял, хотя и не в такой мере. Моё воздействие не было магией — это была приобретённая способность: низкочастотная вибрация, исходящая из голосовых связок. Её почти невозможно уловить человеческим ухом. Я нередко использовал её в Камбриэле, чтобы отгонять смертных… даже пару раз — чтобы припугнуть Далию, когда она подбиралась слишком близко.

Источником страха Киерана было не простое умение или жалкий шум. Нет, это был темный и опасный вид магии, тот, который часто приводил к тому, что двое взрослых мужчин-фейри пачкали штаны от ужаса. Она сочилась из каждой его поры, наполняя комнату, все поле битвы страхом.

Из-за этого он стал вести затворнический образ жизни. Разрушительное влияние его присутствия на окружающих держало его неразговорчивым. Кивок, который он подарил, с легким изменением его энергии, был достаточным ответом, чтобы подтвердить его осведомленность о плане.

Изменение его энергии наполнило меня абсолютным ужасом, но я подавил свой ответ и натянуто улыбнулся. Хотя он и не пытался напрячь свои ужасающие силы, беспокойные волны страха поднимались от его кожи, держа комнату в тисках. Это было ясно по тому, как Эулалия схватила Финна за руку, по тому, как провидица и Исадора сглотнули.

— Ты будешь держаться поближе ко мне.

Недостаточно было того, что я верну корону. Нет, ужас моего брата нужно было усилить, пока он не почувствует ничего, кроме чистого ужаса.

— Всем взять по ведьме и приготовьтесь просеивать (Прим. Телепортироваться).

Киеран схватил ближайшую ведьму — Исадору, вторую после Эулалии, — и та вздрогнула от прикосновения. Финн прижал к себе свою суженую и уткнулся носом в её волосы, вдыхая её аромат. Они ещё не были официально связаны узами, ведь Эулалия всё ещё колебалась — её пугала идея переплести их жизненные силы в союз душ, — но это было лишь делом времени.

При виде этого меня охватила короткая вспышка ревности. Это могли бы быть мы с Далией, но она была слишком занята, тем что бы все испортить. Я был слишком занят, чтобы исправить это в данный момент, но я скоро вернусь за ней.

Я схватил Матильду за морщинистую руку и приготовился переместится, но хмурый взгляд Эулалии пригвоздил меня к месту.

— Как только это будет сделано, мы спасем Далию.

Ведьма настаивала упрямо и непреклонно, но мне не нужен был провидец, чтобы знать — Далия в беде. Что она страдает. Я знал это. Я чувствовал это. Бесконечный поток отчаяния, страха и одиночества струился сквозь нашу связь каждую минуту, каждый день. Сначала я убеждал себя, что она сильная. Что справится с тем, что выпадет на её долю в моё отсутствие. Но то отчаяние, что разливалось в моей груди, было почти невыносимым.

Я смерил ведьму свирепым взглядом, и слова, что вырвались из меня, не были до конца искренними.

— У нас есть более важные приоритеты, чем она. Она сама приготовила себе постель и может лечь в нее.

С этими словами я схватил маленькую провидицу и исчез.

Во дворце царил полный хаос, когда мы приземлились. Благодаря Эвандеру, вода просачивалась из каменной земли, достигая моей талии и шеи маленькой провидицы. Крики стражников, направляющих придворных в безопасное место, проникали сквозь толстые стены. Я усмехнулся и вдохнул воздух дворца, который скоро станет моим.

Все шло по плану.

Киеран, Исадора, Финн и раздраженная Эулалия влетели в хранилище следом за нами. И я высвободил небольшую струйку темно-серебряной магии, скользнувшую к двери, позволив ей просочиться сквозь щели, скручиваясь и корчась, прежде чем она широко распахнула дверь.

Глаза Эулалии остекленели, когда она осматривала глазами Сайласа в поисках того, что лежало за дверью. Как только Сайлас дал добро двигаться, Эулалия повернулась ко мне и кивнула. Путь был свободен.

Эулалия, Матильда и Исадора взялись за руки, бормоча себе под нос заклинания, когда вышли на улицу и пошли по коридору. Их целью было наложить заклинание снаружи тронного зала, такое, которое открыло бы доступ только моей группе, не оставив моему брату и его страже никаких шансов на побег.

Глаза Финна остекленели, отяжелевшие от тоски и беспокойства, когда он наблюдал, как исчезает фигура его пары. Неразбериха, связанная с их связью, была тяжелым грузом на его плечах.

— Я надеюсь, что как только эта миссия будет завершена, пыль осядет, и Эулалия сблизится со мной.

Я сжал плечо Финна и встретился с ним взглядом.

— Она согласится, — заверил я его, но эти слова ничуть не утешали.

Причина, по которой его пара откладывала их воссоединение, была неизвестна, но у меня было ощущение, что недостаток веры был вызван предыдущими предательствами и напряженной жизнью. Она и Далия, казалось, разделяли одно и то же проклятие, обе пугливые и недоверчивые, и вместо того, чтобы просто отпустить и довериться тому, что было подарено им двоим, они предпочли сражаться зубами и ногтями.

Одна сражалась упорнее другой, но недолго. Как только я верну себе корону — сразу же отправлюсь за своей маленькой вороной. Плевать на договор, запрещающий фейри входить в Камбриэль. Я сделаю всё, что потребуется, чтобы вернуть её — даже если придётся развязать войну.

— Шаг за шагом, отлично. Прямо сейчас тебе нужно сосредоточиться на том, чтобы быть драконом.

Он кивнул и исчез в яркой вспышке света. Когда он приземлится за стенами дворца, он будет полноценным золотисто-зеленым драконом, готовым к атаке.

— Киеран, ты готов?

Глаза Киерана вспыхнули темно-красным.

Получив это подтверждение, мы двинулись через зал. Страх просочился из пор Киерана, наполняя воздух абсолютным ужасом. Ведьмы пригвоздили стражников к стенам своими заклинаниями, и когда мы проходили мимо, они упали на колени мертвым грузом, с остекленевшими глазами и разинутыми в беззвучных криках ртами.

Как только мы дошли до конца зала, взглянули на ведьм, стоящих снаружи тронного зала и бормочущих заклинания. Я встретился с морщинистым взглядом Матильды, и она склонила голову в знак подтверждения. План сработает.

Я вдохнул, когда мы с Киераном прошли через барьер ведьмы и вошли в тронный зал. Красные радужки Киерана оглядели комнату, заставив придворных упасть на колени.

Я улыбнулся, когда мои глаза встретились с моей целью. Прямо передо мной, восседая на троне с Лирой на коленях, сидел Каспиан.

Я шагнул вперед, мои клыки прорвали десны, жаждая крови, когда я злобно улыбнулся.

— Здравствуй, брат.