Курс на СССР: В ногу с эпохой!

Глава 19

Я зашел в магазин и попросил продавщицу телефон, чтобы позвонить. Она удивленно посмотрела на меня и кивнула в сторону подсобки.

— Это там.

— Я могу туда пройти? — спросил я, всё ещё находясь под впечатлением увиденного.

— Иди, — пожала плечами девушка и приподняла часть прилавка, отгораживающего зону продавца от покупателей.

Я вошел в тесную каморку, заставленную ящиками и коробками, среди которых каким-то образом уместился однотумбовый письменный стол и настоящий венский стул с витой спинкой. На столе стопка накладных, прижатых похожей на хоккейную шайбу обычной круглой гирей для товарных весов, телефон и настоящий раритет: письменный прибор с перьевой ручкой. Я не удержался, ткнул пером в чернильницу и с удивлением увидел, как с кончика пера сползла сочная синяя капля.

«— Хотя, чему тут удивляться, — хмыкнул я. — Время то какое?»

Я снял трубку с телефона, набрал номер с услышал в кои то веки не сонный голос дежурного. Быстро обрисовав ситуацию вышел из подсобки, кивнул всё так же озабоченной моим странным поведением продавщице и вышел на улицу.

Хотелось поскорее покинуть это негостеприимное место, но чувство долга заставило меня просто присесть на лавочку напротив дома и постараться, чтобы никто посторонний не вмешался в ситуацию.

Сидел, думал, что вот у людей праздник, радуются Победе, но есть те, кому она буквально встала поперек горла. Никак не могут примириться с тем, что советский народ, несмотря на огромные потери, самостоятельно восстановил разруху и стал развивать науку.

Да, я чем-то поспособствовал тому, чтобы сделать прорыв в технологиях, но я же не пришел с готовыми разработками и чертежами. Я всего лишь подсказал направление, в котором можно продвинуться «впереди планеты всей». И новые достижения советского народа ещё больше обозлили шпионов и диверсантов, активировали из действия, направленные уже на физическое истребление талантов и гениев. Хотя, сейчас есть вероятность, что те, кто нацелился на уничтожение Коли и отца, предпримут попытку вербовки. Или, хотя бы вклинятся им в доверие и попытаются украсть разработки, чтобы передать на запад, где, что уж тут говорить, больше возможностей для развития этих изобретений. У нас очень тяжело воспринимают всё новое, хотя, в последнее время образовалась группа единомышленников, напрямую заинтересованных в продвижении новых технологий. Кто знает…

Желтый УАЗик с широкой ярко-голубой полосой, взвизгнув тормозами и подняв столб пыли, затормозил на обочине. Следом за ним появился и красно-белый РАФик — карета «Скорой помощи».

Из УАЗика выскочил младший лейтенант милиции транспортного отдела Игорь Ратников, чему я ничуть не удивился, ведь он как раз и занимался розыском клофелинщиц. На нём были всё в те же модные потертые джинсы, только вместо вельветового пиджака зеленая, с белыми полосками, курточка от ГДР-овсокго спортивного костюма. Он быстро огляделся по сторонам, вытащил из салона коричневый дипломат с блестящими алюминиевыми полосами и направился ко мне.

— Привет, — по-дружески поприветствовал он меня и протянул руку. — Вот ведь как… свиделись… Ну, показывай, Александр, что ты тут нашел.

— Вот, там, — я кивнул на дом, и почувствовал, как внутри снова что-то ёкнуло.

Ратников быстро перешел улицу и направился к калитке. Следом за ним пошли два милицейских сержанта и санитары с фельдшером.

— Так, особо тут не топчитесь! — оглянувшись, предупредил опер.

Фельдшер, решительного вида блондинка лет двадцати пяти, саркастически хмыкнула:

— «Топчитесь, не топчитесь», как вы это себе представляете? Мы летать не обучены. Нам человека надо спасать! Так что, позвольте…

Она решительно отстранила слегка ошалевшего от такого напора Ратникова, кивнула санитарам и скрылась за дверью. Через пару минут санитары вынеси на носилках отравленного амбала и аккуратно задвинули в «Скорую». Фельдшер села рядом с шофером и машина, сверкнув синим проблесковым маячком, развернулась и ходко покатила в город.

— Александр, — выглянув в дверь, озабочено позвал Ратников. — Посмотрите… вот так вот тут все и было?

Я вошел в дом и снова едва удержался, чтобы не расчихаться от пыли. Вокруг кучи хлама, а на грязном столе, с которого, похоже просто сбросили на пол остатки былого пиршества, ярким пятном выделялись открытая коробка шоколадных конфет, початая бутылка «Столичной», и две бутылки крепленого вина «Золотая осень»: одна наполовину пустая, вторая ещё запечатанная.

— Эх! — с сожалением вздохнул Ратников. — Просил же у начальства техника-криминалиста вызвать. Тут для него работы на полчаса. А сами провозимся неизвестно сколько. Ну и ладно, сделаем что сможем. Главное, оформить по правилам.

Махнув рукой, младший лейтенант присел на старый колченогий стул и положил на стол дипломат. На крышке блеснул какой-то значок или нашлепка… «КСФ» — Краснознаменный Северный флот. Однако, дипломат-то дембельский!

— Я тут быстренько протокол осмотра напишу, — он вытащил из дипломата бланки. — А ты… вы потом распишетесь. Слушай, давай на «ты» уже!

— Давай, — согласился я. — А что, милиционеры не могут расписаться?

— Да могут, — махнул рукой Ратников. — Просто прокуратура этого не любит. Им нужны посторонние независимые свидетели. Но где их сейчас найдёшь?

— Можно соседей попросить, — предложил я. — Они уже давно в окошко выглядывают.

— Парни, — Ратников обернулся к сержантам. — Двух понятых притащите… Да, да, двух! Александр у нас свидетелем пойдет. Ну, давай, Саша, рассказывай…

Я рассказал все в подробностях, правда, без упоминания Остролицего. Что встретил девиц, которые, как мне показалось, были похожи по приметам на подозреваемых. Как они в именах запутались, как «Наташа» пыталась показать мне студенческий билет и искренне огорчилась, что потеряла его, как заинтересовались стоимостью аппаратуры и как я убедился кто они такие. А потом они уехали на авто, видимо вычислив более выгодную жертву.

— Ага, ага, — выслушав, покивал оперативник. — Я твои показания потом в машине напишу, а тот тут пылища… Говоришь, темно-синяя «тройка»? Ага, ага… А прав-то у потерпевшего не было! Вообще ничего в карманах. Все выгребли подчистую, даже ключи.

— Хм… — удивился я. — Ну, а права-то им зачем?

— Да черт их знает… — он пожал плечами. — Может, потом хотели предложить выкупить.

— Не думаю, что они потом хотели бы встретиться с ним ещё раз, — ухмыльнулся я, вспомнив немалые габариты мужика. — Такой просто так не простил бы им их «шалость». Да и права можно в ГАИ заменить. Только заявление написать об утере. Это же не партбилет.

— А в чем разница, — заинтересовался Ратников.

— Да был случай, — вспомнил я историю с одним старым ловеласом. — Один профессор пригласил студентку на дачу и предложил той вступить в близкие отношения.

— Он хотел на ней жениться? — наивно удивился Ратников. — Он же старый, что люди скажут?

— Да нет, — криво усмехнулся я. — О женитьбе тут речи не шло. У профессора были жена и дети, кстати, ровесники девушки. Он просто хотел склонить её к… ну ты понял.

— Почему она на него заявление не написала? — искренне возмутился милиционер.

— А что она бы написала? Кто бы ей поверил? Её слово против слова заслуженного человека. Сказал бы, что она его оговаривает, потому что он требует от всех студентов знаний. Тем более, что оценки у неё, благодаря стараниям того же профессора, были, мягко говоря, «не очень».

Ратников сидел, вытаращив глаза, не веря, что такое может происходить в стенах советского ВУЗа, а я с подробностями рассказал. Как девушка подсыпала ему снотворное в вино, как сфотографировала голым в постели, как вытащила партбилет и потом шантажировала. Потеря партбилета в СССР была равносильна гражданской казни. За потерю партбилета исключали из партии, а это автоматически лишало всех благ и привилегий.

— И что, — выдохнул Ратников. — Чем дело закончилось?

— Да сглупила девчонка, — с досадой закончил я, потому что истинный финал этой истории, случившейся чуть позже, он бы не понял. — Отдала профессору фотографии и партбилет, предупредив, что в следующий раз… Но следующего раза не случилось. Её отчислили за неуспеваемость.

— Это же несправедливо, — возмутился блюститель правопорядка.

— Да, несправедливо, — согласился я. — А что она могла ему предъявить? На дачу поехала добровольно. Вино пила. Снотворное подсыпала. Партбилет украла. Шантажировала. Посчитал, сколько раз она нарушила закон?

— М-да, — задумался Ратников. — Надеюсь, наши подозреваемые не честные девушки, ищущие справедливости.

На улице послышались голоса, и в дом вошел милиционер. Позади него маячили две бабули.

— Игорь Валентинович! Понятые.

— Так, ясненько… Товарищи, ваша задача просто смотреть. Саш, — Ратников обернулся ко мне. — Если хочешь, можешь на улице пока обождать.

— Да я лучше здесь.

— Ну, как знаешь… — согласился он и обратился к сержантам. — Ребята! Соседей обойдите.

— Сделаем, Игорь Валентинович, — ответил один из них, и они быстро вышли из этого заброшенного дома.

Я решил остаться, несмотря на пыль, с чисто профессиональным интересом. Сюжетов о работе милиции с меня время от времени требовал главред, а это уникальная возможность написать не просто очерк Учитывая уже имеющийся у меня материал и наброски об этом деле, всё это может вылиться в полноценное журналистское расследование.

Сначала Ратников записал данные понятых и приступил к осмотру и описанию места происшествия.

С места происшествия были изъяты вещдоки: конфеты и бутылки со спиртным. Я заметил, как старушки переглянулись и вздохнули. Видно, не прочь были бы полакомиться конфетками.

— Что же, они, из горла пили, что ли? — прошептала одна старушка.

— И бутылки прямо блестят, — добавила другая. — Наверняка, протерли. Опытные!

Мы с Игорем переглянулись: вот так старушки-селянки. Такие ценные замечания делают.

— Ой, что делается-то! Что делается… — поправив платок, одна из бабуль покачала головой. — Прямо как в кино!

— А все потому, что участкового нету, — вздохнула другая.

— А чего ж нету-то? — обернулся опер. — В каждом посёлке есть участковый.

— Э-эх, милок, — вздохнула первая. — Как стала наша Калиновка пригородом, так он закрыл участок и уехал. Теперь из города ездит, здесь не живет.

— Оно то хорошо стало, — пустилась в рассуждения вторая. — Автобус регулярно ходит по расписанию, а не как раньше, утром и вечером, продукты в сельмаг привозить стали, а не так, как раньше Нюрка сама ездила. Закроет магазин и умчится на весь день, говорит, что за товаром, а так и неизвестно куда и зачем.

Ратников постучал ручкой по столу.

— Гражданочки, — строго предупредил он. — Не отвлекайтесь. Не мешайте следствию. Просто слушайте и запоминайте, что и как было.

— Хорошо, хорошо, — в унисон произнесли старушки-понятые и прикрыли ладошки руками.

— Да, — вспомнил Ратников и подозвал сержанта. — Виталий! Пройдись-ка под окнами, посмотри стаканы. Даже, если осколки уже…

Он осмотрелся по сторонам, взял вещдоки и попросил понятых расписаться в протоколе осмотра и изъятия вещдоков.

— Ну, в общем, здесь все, — сказал он и закрыл дипломат. — Посмотрим, что там во дворе.

Под окнами нашли осколки стаканов, из которых, предположительно, пили вино и аккуратно упаковали, чтобы сохранить отпечатки.

Выйдя за ограду, оперативник сел на лавочку и положил на колени дипломат, оформил протокол изъятия осколков стаканов в качестве вещдоков и выдохнул:

— Ну, граждане, подходим, расписываемся… Вот здесь… и здесь… Все! Спасибо, свободны.

— Дак, а участкового-то нам пришлют? — уходя, все же спросила настырная бабуля.

— Не знаю. — Ратников пожал плечами. — В вашем родном ОВД спрашивайте.

— А вы не оттуда?

— Нет! Мы транспортные.

— Игорь… — из-за дома вышел второй сержант. — Там за сараем, машина стоит. Синяя «троечка». Открыта, ключ в замке зажигания.

Сверкающий лаком и хромом темно-синий ВАЗ — 2103 был не сразу заметен за молодыми березками. Ратников оглянулся в поисках возможных свидетелей, но кроме играющих в штандера мальчишек поблизости не было никого.

— Та-ак! — выдохнул Ратников и махнул старушкам. — Похоже ваша помощь ещё понадобится.

— Штандер, штандер… Маша!

Мяч в небо — свечой! И все разбежались. Хорошая игра. Веселая…

— Машина, похоже, не тронута… — Ратников осторожно осмотрел салон. — Да, ключ на месте, и в бардачке барахло всякое. Кассеты. Две МК-60, по четыре рубля, и одна красная «сонька» — червонец. Восемнадцать рублей! Если б девицы в машину заглянули, взяли б обязательно. Дефицит! Чего ж не забрались?

— Наверное, ждали, когда ребята уйдут, — вслух предположил я. — Те бы их, уж, всяко, заметили бы.

— Может быть… А, может, спешили куда. На тот же автобус.

Опер задумчиво покачал головой и вдруг улыбнулся:

— Ну, это пусть у следователя теперь голова болит! Дело-то возбудили. Ну и меня прикрепили… В качестве оперативного сопровождения. Хотя, если разобраться-то, так я по городу и не должен. Моя территория «железка» и все что рядом. Но, следователь попросил…

— А кто следователь, — поинтересовался я.

— Зверев.

— Константин Сергеевич? — уточнил я. — Хороший специалист. Дотошный.

— А ты его знаешь, что ли? — удивился Ратников.

— Знаком, — подтвердил я. — Сталкивались неоднократно по разным делам.

Конечно, было бы лучше, если бы Зверев сам сюда приехал и всё осмотрел. Но, восьмидесятые годы, не девяностые. В восьмидесятых следователь ещё «белый человек». Не царское это дело, на всякую хрень выезжать, для того опера имеются и участковые.

Отправив сержантов в УАЗик, Ратников сел за руль «Жигулей» и кивнул мне:

— Ну, садись. Поехали. Парни уже соседей обошли, справку составили… Так что делать здесь теперь нечего. А машинку отгоним на стоянку, у ОВД. Потерпевший в себя придет, заберет. Эх, Саша! Это чудо, что ты на него натолкнулся… Уж он-то этих девиц точно запомнил!

— Думаю, они и раньше были знакомы, — усаживаясь на переднее сиденье, заметил я. — Но, так… шапочно.

— Так я же и говорю, — как-то по-особому радостно сказал Игорь. — Теперь уж у нас хороший свидетель есть. Поймаем.

Рычаг переключения передач был украшен желтой плексигласовой розочкой, а у лобового стекла болталась сплетенная из капельницы рыбка. Такой был тогда забавный «тюнинг». Ратников завёл двигатель и аккуратно выехал на дорогу.

На шоссе Игорь обогнал желтый УАЗик, приветственно посигналил и покатил дальше.

— Люблю хорошие машины, — мечтательно произнёс он, погладив руками оплетку руля. — Чувствуется, у этой ласточки заботливый хозяин.

— Но личность какая-то тёмная, — хмыкнул я.

— Ты раньше с ним сталкивался? — поинтересовался Ратников.

— Было дело, — кивнул я и рассказал оперу про случай, в областной больнице и о странной любви потерпевшего к старинным открыткам.

Остановив машину, Ратников вытащил из дипломата блокнот и ручку:

— Как-как, говоришь? — уточнил он. — Ростислав Игоревич?

— Да-да, так, — уточнил я. — Будешь допрашивать?

— А это уж теперь, как следователь скажет, — выдохнул он. — Кстати, он и тебя вызовет, не сомневайся.

— Да я, в общем-то, и не сомневаюсь, — хохотнул я. — Думаю, он тоже с удовольствием со мной ещё раз встретится.

— Интересный ты человек, Александр Воронцов, — улыбнулся Ратников. — Хотелось бы быть твоим другом.

— Взаимно, Игорь Ратников, — улыбнулся я и протянул ему руку для пожатия. — Надеюсь, встречаться будем не только по работе.

Мы проскочили железнодорожный переезд и по обе стороны дороги замелькали старые одноэтажные домики, за которыми виднелись ряды одинаковых типовых девятиэтажек. Это тот самый, известный своим прошлым, «Мостопоезд», потому как лет тридцать назад…

— Саш, ты сказал, что эти девицы где-то недалеко живут… — перебил мои мысли оперативник.

— Ну, так не в том же доме, — развел руками я, не в силах дать определение месту, где мы только что проводили осмотр.

— Да, точно, — Ратников негромко засмеялся. — Там точно не жилье. То место для куража, для клиентов. Лежбище у них где-то в другом месте.

— И, как мне кажется, где-то рядом! — оживился я. — Псевдо-Наташа ж собиралась за студенческим сбегать, ну, краденым, чтобы мне показать… Значит, недалеко.

— В Калиновке или на Мостопоезде, — Игорь покусал губу. — Тут напрямик, по тропинке, меньше километра.

— Но, что-то мне подсказывает, она не собиралась бежать за документом, — задумался я.

— Почему ты так думаешь? — поинтересовался Игорь. — Может быть и побежала бы. Ведь на кону была бутылка шампанского.

— Шампанское было отвлекающим маневром, — всё больше убеждался с в своей догадке. Их больше привлек мой фотоаппарат.

— Да, могли бы и просто в газировку подсыпать отраву, — задумался Ратников. — Ты же не похож на любителя выпить чего покрепче.

— Ну да, — согласился я. — Думаю, появление более денежного клиента на машине спасло меня.

— Возможно, — хохотнул Игорь. — Да ты и не стал бы ничего пить с их рук.

— Не стал бы, — согласился я. — Я же знаю, кто они.

Некоторое время мы ехали молча. А я думал, почему так испугалась «Наташа», не найдя в сумочке «свой» студенческий. Возможно она поняла, где могла потерять его. А это уже улика на месте преступления.

— Эх! Вот еще лет десять назад здесь бы никто не спрятался! Одни старые дома были, люди десятилетиями жили, знали всех соседей и всё, что творится в их семьях. А сейчас вот, девятиэтажек настроили. Столько новых людей понаехало. Попробуй найди кого.

Ратников высадил меня в центре города. Я ещё немного побродил по праздничным улицам, сделал несколько удачных панорамных снимков украшенных улиц с гуляющими людьми и, когда закончилась плёнка, отправился домой. Устал и физически и эмоционально.