Курс на СССР: В ногу с эпохой!

Глава 22

Произошедшие события совершенно выбили меня из ставшей уже привычной колеи. Я уставал так, что порой хотелось бросить всё, и попытаться вернуться обратно, в тот свой мир, где я был пусть уже немолодым и не здоровым человеком с кучей проблем, зато я знал, что «осталось немного» и было что реально вспомнить. Но я понимал, что того мира уже нет и не будет. Что я основательно «подпортил» его. Поэтому жил, работал, встречался с друзьями, ходил на какие-то бесконечные допросы, очные ставки, отвечал на кучу однообразных вопросов и ждал, когда же это всё закончится.

Родители вернулись в конце мая. Довольные и слегка загорелые. Ни на каком «Юге» они, конечно, не были, отдыхали в Ленобласти, под Зеленогорском, в пансионате «Восток 2». Но, чтобы поддержать версию пребывания на Черноморском курорте, им организовали посещение солярия, где они загорели до требуемого уровня. А ещё были длительные пешие прогулки по Финскому заливу, сосны, дивные песчаные пляжи — красота. Вот только вода в заливе была еще холодной, зато с погодой повезло — солнышко! Так что — гуляли…

Мама есть мама. Первым делом бросилась к холодильнику, чтобы проверить, не голодал ли её сынок в их отсутствие. Но я накануне хорошо затарился, забил холодильник и шкафы продуктами, даже смог купить свежие фрукты и зелень, Так что мама оказалась более чем довольной и тут же принялась за готовку. В доме сразу запахло уютом и вкусной едой.

— Если бы ты знал, какие нам организовали экскурсии! — восхищенно делилась впечатлениями мама, разбирая чемоданы, пока на плите что-то там кипело. — В Ленинград, в Комарово. Правда, в Комарово я ездила одна. Матвей работал…

— Надя! — перебил её отец, отойдя от окна, и погрозил пальцем. — Тсс! О работе моей никому. Предупреждали же.

— Да, да, я помню… — отмахнулась мама, в принципе не приемлемая никакого вранья, и перевела разговор на другую тему. — Смотри, какая футболочка! Тебе в самый раз. В ДЛТ купили. А ну-ка, померяй!

— Да мам, мне на работу пора уж… Материал по «последним звонкам» горит!

— Так! Сначала пообедаем, потом на работу, — сказала мама не терпящим возражения голосом и смерила нас с отцом строгим взглядом. — А то этот вон тоже сейчас усвистает.

— Да я быстро, на машине туда-сюда, — улыбнулся родитель и заметив, что мама нахмурилась, взглядом показал, что «это даже не обсуждается». — Сань! Вместе поедем, подвезу. И вообще, пора тебе на права учится.

А вот это правильная мысль! Машина-то имелась. Отцу перед отъездом выделили талон на приобретение машины за особые достижения. Денег, благодаря отчислениям за изобретения хватило на «Москвич 412». Вот он и стоял без дела у соседа в гараже, в ожидании возвращения хозяина с курорта. А были бы у меня права, сколько времени бы я сэкономил во всех этих передвижениях по городу. Тем более, что машину водить я умею, только корочки нужны.

— На машине, так на машине… — кивнул я и посмотрел на часы. — Тогда время ещё есть. Давайте тогда обедать, что ли?

На кухне, на холодильнике, стоял новенький «ВЭФ», крутейший по тем временам приемник, привезенный отцом с «отдыха».

— Понимаешь, случайно купили, — врубая «Маяк», пояснил отец.— Выбрались как-то с Сидориным в Гостинку… Он в «Грампластинки», а я в «Радио»… А там… Вот так и купил. И почти без очереди.

По «Маяку» передавали новости спорта. Что-то про «Зенит»…

Та-ак… Ах, с Сидориным, значит! Понятно, курировал, ездил… Ну, Андрей Олегович! Ни словом ведь не проговорился, даже приветы от отца не передал. Да, понятно, государственная тайна. А вот папа… Ну, только что мать предупреждал, и вот…

— Ой… — родитель явно сконфузился. — Ты это, Сань… Ничего не слышал, ага!

— Конечно, не слышал, — расставляя на столе тарелки, я спрятал усмешку. — А что за Гостинка такая?

— Так ленинградцы «Гостиный двор» называют, — гордо пояснил отец. — Крупнейший универмаг.

Интересно, что за пластинки Сидорин купил? Тот еще меломан ведь…

— Ну, руки-то мойте! — скомандовала мама, разливая солянку.

После столь сытного обеда хотелось прилечь на диванчике перед телевизором и расслабиться. Но сейчас это были только мечты.

— Может отдохнёте немного, — хитро улыбаясь предложила мама.

— Люди ждут новый выпуск газеты, — отрапортовал я, шутливо вытягиваясь по струнке. — И журналист Александр Матвеевич Воронцов должен немедленно приступить к выполнению редакционного задания.

— Ну, сын, ты и сказал, — ухмыльнулся отец. — Кто бы подумал, что у тебя всё так получится.

Отец притормозил машину прямо напротив входа в редакции. Я быстро выскочил, помахал ему рукой и посмотрел вслед. Рядом с газетным киоском на обочине припарковался темно-зеленый автомобиль. Тоже «Москвич», только «2140», люксовый вариант. Водитель в темных очках не спешил покинуть салон и наклонил голову, чтобы я не смог рассмотреть его лицо. Странное поведение. Если бы он так тщательно не маскировался, я бы и не обратил на него внимания. Мало ли кто притормозил. Может человек газетку захотел купить, или ждёт кого-то. Я сделал несколько шагов по направлению к машине и вздрогнул, не веря своим глазам. Не может быть! Вектор — на «Москвиче»? Чушь какая. А где же бордовая «Волга»? Решил на своей… Так у него не «Москвич», а какая-то иномарка, «Вольво», кажется…

Да если бы это был Метелкин, то давно бы окликнул. Нет, показалось. Этот человек просто очень похож на него. Или всё-таки он?

Махнув рукой на все свои страхи, я посмотрел на часы, понял, что безнадежно опаздываю и бегом бросился в редакцию.

— О! Что-то ты долго обедал…

— Мама приехала, — виновато улыбнулся я.

— Понимаю, — сочувственно кивнул Плотников. — «Сыночек, ты так исхудал»?

— Вроде того, — ухмыльнулся я. — И мама так вкусно готовит солянку, я не смог удержаться.

— Обожаю солянку, — завистливо вздохнул Сергей. — А моя жена не умеет её готовить.

— Подожди, ребенок подрастёт, научится, — вмешалась секретарша.

— А какая связь между возрастом ребенка и кулинарными способностями? — поинтересовался Сергей.

— Поживёшь, увидишь, — подмигнула секретарша и снова принялась тарабанить по рычагам пишущей машинки, набивая очередной приказ.

Серега Плотников разложил на столе фотографии с «последних звонков». Какие они милые эти девушки в школьной форме с белыми передниками и бантами, а юноши в настоящих «взрослых» костюмах с галстуками и белых рубашках изо всех сил пытаются казаться серьёзными и ответственными за будущее. Я вспомнил выпускные в моём времени, все эти вульгарные платьица, как из секс-шопа и парней с бутылками в руках, корчивших рожи в камеру. Неужели всё настолько изменилось, что вся эта чистота и вера с будущее скатилось до… Впрочем, хватит ностальгии. У каждого времени свои идеалы. Сейчас на меня с отпечатанных фотографий смотрели старшеклассники, стоящие на первой ступеньке во взрослую жизнь.

— А ты что вообще пришел, — поинтересовался Сергей. — Мог бы на весь день отпроситься. Он бы был не против.

— Да как-то не догадался, — вздохнул я и впервые понял, что на работе вполне могут обойтись из без моего безудержного энтузиазма. Раньше же как-то справлялись.

— А, впрочем, сегодня он уже вряд ли будет, — продолжал искушать Сергей. — В обком вызвали, на внеочередное совещание.

— Руководящие и направляющие получает?

— Ну да. А что же еще? Весь из себя такой таинственный… — вдруг рассмеялся Серега. — Думает, мы-то не знаем! А мне еще вчера Янка Тимофеева с телевидения проболталась… Тоже мне, секрет Полишинеля!

— Да в чем секрет-то? — я вскинул голову. — Колись!

— Мнение будем готовить, — покровительственно усмехнулся коллега. — И, знаешь, к чему? К выводу наших войск из Афганистана!

Я закашлялся:

— К чему-у-у?

Ну, неужели, до кого-то в ЦК, наконец, дошло? Хотя, там далеко не одни дураки сидели. И Серебренников тихой сапой нужные идеи проталкивал и… Вектор!

Я вспомнил, как совсем недавно на День пионерии, послал ему телеграмму. Специально пришел на Главпочтамт, да еще выбрал время, когда народу было полным поло. Особо не маскировался, вряд ли б меня там запомнили… Тем более, паспортов там не спрашивали.

Текст был такой:

«Немедленно выезжайте Москву тчк Торпедируйте афганскую проблему тчк выполнение цветок подоконник тчк Иванов»

Да, немножко глупо, согласен… Но, ведь сработало же! И герань на подоконнике появилась уже через пару дней…

А потом Вектор пропал! Как говорится, исчез с радаров. Об этом как-то проговорилась Метель, когда навещала Колю. Мол, папашка снова уехал, то ли опять в Москву, то ли в Венгрию…

— Вот эта вроде бы ничего, — Плотников протянул мне фотографию.— Красотка!

— Уж да! — меланхолично кивнул я. — На Орнеллу Мути похожа. Ну, помнишь, «Укрощение строптивого»?

— Ага… Точно! — Серега выбрал еще один снимок— первоклассница со звонком на плече у дюжего выпускника.— Вот тоже хороша! Эх… скоро и моя дочка… Когда уйдем со школьного двора-а…

И тут я понял окончательно, что нельзя больше вариться в одиночку, пора рассказать Сидорину всю правду о Векторе. Шпион скрылся в неизвестном направлении, но вряд ли он уже знает о гибели Сокола и о моей причастности к этому, но это дело времени. Оставшись без контроля, Метелкин мог натворить много бед уже только из одного страха перед разоблачением. То, что он продолжит «идейную борьбу» я глубоко сомневаюсь, особенно после откровенного признания Сокола на крыше.

А, впрочем, что гадать?

Дождавшись, когда Плотников выйдет покурить, я поднял трубку и договорился о встрече через два часа в молочной столовой. Сидорин никогда не откладывал наши встречи, понимая, что по пустякам я его беспокоить не буду.

Быстро закончив все дела в редакции, я посмотрел на часы и попытался незаметно уйти, но в дверях нос к носу столкнулся с Горгоной. Наша кадровичка Надежда Абрамовна была моей давней недоброжелательницей. Да и не только моей. Трудно было бы найти в редакции человека, к которому она относилась по-доброму. Разве что к Николаю Семеновичу, и то, под большим вопросом. Она не скрывала, что она ненавидит всех и свою работу и тем более непонятно было, что ее держало здесь? Да черт её знает. Такие люди есть в любом коллективе.

— Здравствуйте, Надежда Абрамовна, — вежливо поздоровался я и постарался поскорее проскользнуть мимо неё.

— Саша, давно хотела спросить, — тряхнув завивкою «мелкий бес», Горгона схватила меня за руку и неожиданно улыбнулась. — Говорят, ваши родители на Юге отдыхали? А конкретно где? Понимаешь, у меня подруга очень интересовалась… Сама хочет поехать, и вот…

Что ж, очень может быть… И, тем не менее, тайну нужно было сохранять.

— Знаете, они уехали в такой спешке, что не успели толком сказать куда, — ответил я, изо всех сил стараясь казаться этаким простачком. — Потом звонили несколько раз, но сами понимаете, время ограничено, а мама больше расспрашивала меня, как я без них справляюсь, не голодный ли.

— Да, мамы всегда мамы, — улыбнулась Горгона, но в её глазах не было того самого заботливого материнского тепла. — А вы не могли бы узнать точно, где они были? Понимаете, моя подруга…

Пришлось пообещать, хотя её настойчивость показалась мне несколько странной. Решил, что надо обязательно рассказать об этом разговоре Сидорину. Что-то тут не так.

Во дворе, на скамейке под старым кленом, сидел Плотников в компании с девчонками из техотдела. Галину и Надю нельзя было назвать заядлыми курильщиками, но они не пропускали ни одного перекура. Хотя, не столько дымили, сколько вели разговоры на посторонние темы. Вот и сегодня они обсуждали тему родители и дети.

— А вот вчера ее «анкету» открыла, — откровенничала Галина. — Ну, знаете, тетрадки такие у девочек… Так там, что такое любовь? В тринадцать-то лет. Не рано ли?

Надя и Плотников сочувственно покачали головами. Оно и понятно, дети у них уже были подростками… ну, а Сергею это еще предстояло пережить.

Хмыкнув, я подошел поближе.

— О, Сань! — обрадовались женщины. — Тоже с нами покурить?

— Да я б сами и выпил бы! — пошутил я. — Жаль, праздника никакого нет.

— Как нет? — удивилась Галина. — Скоро День защиты детей, первое июня. Так мы с подругами…

— Слушайте, — я кивнул в сторону вышедшей из нашей двери Горгоны. — А вот интересно, у нашей Надежды Абрамовны подруги есть?

Курильщики рассмеялись в голос.

— Подруги? У Надежды Абрамовны? Не смешите мои шнурки. Ни друзей у нее, ни подруг.

— Подруг да, нет, а вот насчет друзей, — выпустив дым, Галя заговорщически понизила голос. — Сегодня утром ее мужчина на работу привез!

— Мужчина⁈ — ошарашенно вытаращил глаза Сергей. — Горгона и мужчина? Это нонсенс!

— Да-да, — подтвердила Галя. — Солидный такой… Но, я его толком не рассмотрела. Он из машины не выходил.

— А что за машина? — поинтересовался я. — Может такси?

— Да не знаю, не разбираюсь, но точно не такси, — уверенно ответила Галя. — Зеленая такая, темненькая…

— Может, «Москвич»? — уточнил я и внутри меня что-то ёкнуло.

— Может, и «Москвич», — согласилась Галя. — Я же говорю, не разбираюсь я в этих машинах.

— «Восемь, восемь, два нуля, золотые номера! — пропел я популярную частушку. — Номера не привлекают, привлекают шофера!»

— Нет, номер точно другой был, — задумчиво сказала Галя.

Ну хоть что-то. Попрощавшись с коллегами и заручившись поддержкой, что они меня прикроют в случае появления главреда, я поспешил на встречу с Сидориным.

Молочная столовая располагалась неподалеку от редакции, на тенистой улочке, засаженной кленами и тополями. Народу практически не было, время обеда прошло, а ужинали в основном дома. В полупустом зале, за угловым столиком сидел Сидорин и что-то с аппетитом ел. Кивнув ему, я прошел на раздачу и поставил на поднос сырники со сметаной и морс. После маминой сытной солянки есть особо не хотелось, но здесь как-то не принято просто сидеть за столиками.

— Привет, — Сидорин протянул руку и улыбнулся. — Ну, рассказывай…

Я несколько растерялся.

— Не знаю, с чего и начать…

— Начни сначала! — рассмеялся старший лейтенант.

Смеяться-то он смеялся, только как-то натянуто, видать, получил на работе хороший нагоняй за погибшего Сокола. Между прочим — из-за меня. Однако, ни слова упрека. Профессионал.

В светлом летнем костюме и синей рубашке без галстука, Андрей Олегович, как всегда, выглядел вполне элегантно.

Сначала, говоришь? Ну, ну…

— Есть у меня подозрения насчет одного из важных чиновников, начал я и рассказал Сидорину все.

— Ты уверен? — засомневался Сидорин.

Я достал фотографии, которые так долго хранил и разложил перед ним на столе. Андрей Олегович внимательно посмотрел на эти неоспоримые доказательства и не стал сетовать на то, что нужно было доложить о Метелкине раньше, не упрекнул меня ни единым словом.

— Понимаю твои сомнения… человек такого ранга, да… Ты вообще, откуда его знаешь? Впрочем, постой… — старший лейтенант вдруг хлопнул себя по лбу. — Постой-ка! Метелкин, это, случайно не…

— Да, отец… Марины Метелкиной, Метели… которая сейчас с Колей. с Хромовым…

— Та-ак… Давай-ка, брат, думать, что у нас на него есть.

Он так и сказал: «у нас». И это радовало.

Были фотографии, где ясно было виден Вектор, предающий связнику чертежи, был, наконец, я, к которому Метелкин вот-вот должен был поступить с предложением о вербовке… Был, наконец, темно-зеленый «Москвич» и подозрительные расспросы Горгоны…

— «Москвич», говоришь?

— Да. Двадцать один сорок. Люкс. Номер, увы, не разглядел.

— Так. Обожди…

Сидорин подошел к кассиру и что-то спросил… Видимо, откуда можно позвонить. Женщина с раздачи показала рукой…

Вернувшись минут через десять, кегебешник уселся за столик и отрицательно помотал головой:

— На имя Метелкина зарегистрирован светло-голубой седан «Вольво» двухсотой серии, на его дочь «Полонез» красного цвета… Никакого «Москвича» нету… Хм… «Москвич»! В такой-то семье!

Посмеявшись, Андрей Олегович вновь сделался чрезвычайно серьезным:

— К нам тоже пришла информация о подозрениях в отношении некоего высокого чина… Если Вектор — это Метелкин, то, ты прав, он сейчас остался один. Без помощника и без связи.

— Да-да, так! — подтвердил я.

— Однако, знает ли он о смерти Сокола? — задумчиво протянул старший лейтенант. — Полагаю, что пока нет. А значит, скоро отправится на очередную встречу. И вот тогда задумается, начнет искать…

— Так, может, его…

— Нет его, — перебил Сидорин мои рассуждения. — То ли в Москве, то ли еще где… Ищем! «Вольво», кстати, стоит на месте в гараже.

— Андрей Олегович, — я заговорил торопливо и сбивчиво, словно бы боялся, что Сидорин вдруг прямо сейчас поднимется и уйдет, оставив меня наедине со всеми проблемами. — Андрей Олегович, помните тот ларек у остановки на Мостопоезде? Ну, синий, такой, где Сокол из-под полы «Мальборо» покупал.

— Да уж как не помнить! — старший лейтенант ехидно усмехнулся, но тут же взял себя в руки. — Ну?

— Так вот, — волнуясь, продолжал я. — Там рядом, на пустыре, у железнодорожного переезда есть пивной ларек. Галя… ну та девушка, клофелинщица, его и там видела… Только сейчас вспомнил! Видела, и не один раз. На бревнышках, говорит, сидел так одиноко… И словно кого-то ждал.

— Постой, ты же об этом говорил, — Андрей Олегович покачала головой и ткнул вилкой в остывшую сосиску. — Или не ты… А! Продавщица из табачного ларька. Она тоже заметила… Вообще, любопытная женщина.

— Вот! — азартно выкрикнул я. — С чего ему там сидеть, спрашивается?

— Ну, может, просто пиво любит, — старший лейтенант хмыкнул.— Шпионы же тоже люди как-никак. И ничто человеческое им не чуждо… А, впрочем, проверим.

— Если что, я готов… — начал я, но Сидорин остановил мой порыв движением руки.

— Без самовольства! Нужен будешь, позовем, — прощаясь, без всякого ехидства пообещал Сидорин.