Мастер Рун

Глава 5

За свою жизнь, драться мне приходилось не раз, и, если быть честным с самим собой, порой я выступал не с самой хорошей стороны. Но без драк было нельзя, маленький город, полнейшая разруха и тотальный беспредел на улицах и в деревянных бараках. Там я усвоил одно важное правило, которое протащил в взрослую жизнь и которое сделало меня самим собой.

Если драка неизбежна — всегда бей первым!

Маркус еще договорить не успел про своё желание утопить меня, когда я сделал недостающие три шага до него и со всей дури ударил ему лбом в переносицу, моментально выводя ублюдка из строя.

Хрясь.

Маркус истерично заорал, хватаясь руками за разбитый нос и из-под его пальцев хлынула кровь, яркая и теплая, а мне досталась адская боль от удара по голове, которая только вчера получила палкой. Как бы на ровном месте сотрясение не схватить.

Если бы не истерика Лео, его паника, и отчаянный вопль, то на этом всё бы, наверное, и закончилось, я убрал препятствие на пути, и сбежал бы, прекрасно понимая, что справиться с тремя, даже если главарь временно выведен из строя, практически невозможно. Я реалист, а не герой.

Но Лео не дал мне шанса. Как испуганный кролик, он передавил мою волю эмоциями и заставил меня прижаться к стене, так как тело практически лишилось воле к сопротивлению. Всё что я мог делать, это говорить.

— Нет! — зарычал я, пытаясь выпихнуть пацана из сознания. — Уйди!

Двое дружков Маркуса не побежали. Ошарашенные первой неожиданной атакой они сперва отступили, но почуяли, что жертва психологически сдохла и, по сути, не способна оказать сопротивление, подлетели и начали дубасить меня кулаками, неумело, но сильно и достаточно напористо. Мгновенная победа обернулась жестокой катастрофой, а мне ничего не оставалось, кроме как комментировать собственное избиение, пытаясь вразумить перепуганного подростка.

Только когда мне прилетело в лицо, и голова зазвенела от удара, откидываясь назад, я смог выкинуть Лео из тела и перехватить управление, реагируя на следующий удар тощего молодчика. Работает!

Я пригнулся — кулак просвистел над головой и ушел в стену, затем выставил руки вперед, вместе с головой, как таран, навалился на самого худого, оттолкнувшись от стены, принимая удары на спину и затылок, давил и бил отступающего врага до тех пор, пока он не споткнулся и не улетел на каменный пол.

Три — слишком много. Да даже два — это перебор. Поэтому я полетел на тощего сверху выставив локти и удачно заряжая в солнечное сплетение.

— Ох! — это всё что парень успел сказать, подгибая ноги, а я следом за ним повторил, когда ботинок третьего впечатался мне в бедро.

Я царапался и пинался, вцепился в лицо и уши противника так, что он начал визжать истошно, как недорезанная свинья. Пытался выдавить ему глаза и добраться зубами до носа. Мне нужно было сломать его до того, как сломаюсь я.

— Вин, сними этого урода! Сними урода! — верещал тощий, пытаясь от меня отползти, но я не давался.

Удары прекратились. Сбивая логику боя, я перевел его в состояние не драки, а полного непонимания происходящего со стороны противника, и Вин, вместо того чтобы бить меня, принялся цеплять меня за одежду и оттаскивать от своего дружка, потерявшегося и уже готового отказаться от драки.

— Убью. Убью, Твари, убью всех! — Скрипел я, пинаясь и рывком смог дотянуться до носа урода и вцепиться зубами, продолжая при этом рвать ему лицо пальцами и нестриженными ногтями.

— А!!! АА!!! — Я даже не понял кто орал, когда сильнейший удар под дых сбросил меня с визжащего от ужаса парня и впечатал в стену. В бой вмешался Маркус и сделал единственное правильное решение, вывел меня из боя.

— Урод, — прохрипел он сквозь сломанный нос. — Я тебя… я тебя… Она сказала…

Мне было всё равно, всю боль что я получил от удара, я щедро дарил трусу, сидящему внутри меня и несмотря на то, что тело отказывалось подниматься, смог встать на одно колено. Глаз заплыл, кровищи был полный рот, но я только начал.

— Иди сюда, урод. — улыбнулся от всей души, и смотря ему в глаза. Собрал кровь во рту и плюнул в лицо противнику. Жаль, но мышечная память нового тела подвела и плевок получился до ужаса неуклюжий, не долетевший до пацана. Никогда не тренировался что ли? Это же базовый навык пацанвы. — Я выжру твои глаза и сердце, и твоих дружков. Я сделаю так что при виде ваших останков будут блевать от ужаса даже самые опытные охотники и практики. Иди сюда…

И Маркус отшатнулся назад и замер. Поверил в мой блеф? Нет, я, конечно, готов драться насмерть. Меня и мой характер даже офис не сломил, но начинать новую жизнь с убийства мелкоты, в сыновья мне годящихся — такая себе идея.

— Ты видел его глаза? — завизжал вдруг тощий. — Ты видел его глаза?

Что-то сменилось на его лице. Ярость и ненависть неожиданно уступили место непониманию и страху.

— Ты… — он попятился. — Ты демон! Я всем расскажу, что ты демон!

Я моргнул и потряс головой, и начал подниматься. Даже если они передумали драться, то мне всё равно надо довести дело до конца. Такие вопросы нужно решать сразу, потому что иначе проблема только будет зреть, накаляя обе стороны конфликта, и в итоге доводя до смертоубийства.

— Продолжаем. — я приглашающе позвал атаковать всю троицу.

— Мы уйдем! — крикнул Маркус, спотыкаясь о булыжники и отступая. — Уйдем! Только не… не надо!

Но на этом вся потасовка и закончилась, Вин подхватил тощего, и вместе с Маркусом они молча, словно нашкодившие щенки убежали не оборачиваясь.

— Ушлёпки. — сплюнул я снова кровь. — Кишка-то, я смотрю, тонка.

Но слова уже ушли в пустоту, в переулке остался только я

Кое как отряхнувшись, я попытался привести себя в порядок, но куда там. Безрукавка, заботливо сшитая мамой Лео, оказалась в грязи и крови и еще и порвана почти пополам, про рубаху и штаны я вообще молчу. Хорошо, что у меня ничего ценного при себе нет.

— Раз уж драться мы закончили, то бывайте. — проговорил я, проверяя целость челюсти и зубов, судя по всему, ничего не выбили, так что из серьезных потерь — заплывающий глаз и порванная одежда.

Можно сказать, что отделался малой кровью. Зато уверен на все сто. Маркус больше не будет ко мне лезть. Только если захочет убить. Теперь я сам полезу к Маркусу, его фраза про то, что кто-то ему сказал мимо не прошла. Я всё услышал, и картинка в голове сложилась полноценная.

Меня специально травят, травят, чтобы подкинуть мастеру камень, чтобы лишить его подмастерья, и… и неизвестно что. Разговорю Маркуса — узнаю хотя бы кто хочет подобраться к рунмастеру. Зачем, это другой вопрос, и я скорее всего его не пойму. Моих знаний о мире пока просто не хватит.

Автоматически я проверил интерфейс и удивился изменившемся процентам и появившейся новой строке в навыках. Вот черт!

[Процесс адаптации: 42 %]

[Получен навык: Кулачный бой — Уровень 1]

Ваши удары становятся точнее и больнее, улучшается координация во время боя.

— Приятно, конечно, но что ж так больно то, за полученное. — схватившись за ноющий бок, опираясь о стену я аккуратно потопал к дому мастера, стараясь не шевелиться половиной избитого тела.

Не смотря на жестокость и скорость драки, а я не думаю, что прошло более пяти минут, повреждения меня устроили полностью. Оно того стоило.

А вот скулящий Лео, взбесил неимоверно. Понимая, что он, то есть та часть меня что отвечает за память пацана, слышит меня, я максимально подробно и во всех мыслимых фразах объяснил ему, что так делать нельзя. Страх не спасёт. Разум человека дан не для того, чтобы застывать перед опасностью, а чтобы действовать и побеждать. И впредь должно быть именно так.

Если Лео не хочет драться, значит Лео уходит и прячется в глубине, где нет боли. Я занимаюсь проблемой и как только мы ее решаем, он может возвращаться и снова быть мной. Собой. Черт! Я запутался окончательно! В противном случае я повторю сегодняшний опыт, когда всю боль, получаемую телом, я отдал на откуп ему, и продолжил драться дальше.

— Договорились. Хотя как с тобой договариваться я уже не понимаю.

На этом мы прекратили диалог, и я дополз до мастерской. С трудом открыл дверь, мастера еще не было, и прополз на кухню, поставил чайник, а оттуда на задний дворик, забирая одно из полотенец что висели в шкафу.

Первым делом, умылся и разделся полностью, игнорируя даже соседей. Хотят смотреть на голого парня, пусть смотрят. Рубаху и штаны в таз, замочить. Стирать сил не было. Затем скрипя зубами я принялся обливаться холодной водой и смывать с себя всю грязь, заодно натираясь мылом и смывая его снова.

Наскоро отмывшись, завернулся в полотенце, отпихнул таз в сторону и вернулся в теплый дом, где меня дожидался ромашковый чай, пусть без сахара, но сейчас любой кипяток сойдет. Есть я не стал, оставил на потом, и придерживая болящий живот рукой, поднялся до своей комнатки, где одел чистую одежду и завалился на тюфяк.

Я просто моргнул, а свет в окне сменился на темноту, и я услышал крик мастера снизу.

— Лео!

Черт! Я же даже дверь не закрыл, когда завалился спать! Если нас за это время ограбили, мастер меня по-настоящему прибьет!

— Я здесь, мастер! — подорвался я с тюфяка и спустился с лестницы, ощущая себя на удивление здоровым. Кишки не болели, руки и бедро тоже. Заплывший глаз, в зачет не шел, но это было не страшно, хоть и на самом видимом месте.

— Ирнис всемогущий, это кто тебя так отделал? — спросил мастер разглядывая меня из-за своего стола. Он был завален книгами, открытыми на разных местах. Я видел рисунки и надписи.

— Смотрел на начинающих практиков! — бодро отрапортовал, вытянувшись по струнке.

— И как посмотрел? — поинтересовался дядя сурово.

— Замечательно! Немного не сошлись характером с другим зрителем, и пришлось вот. — пожал я плечами и отвечая в тон.

— На тебя соседи жаловались. — скривил губы Валериус. — Голышом шляешься, весь в кровище, позоришь славное имя рунмастера.

— Я не шлялся, — продолжил я отчитываться. — А чтобы меня голышом увидеть, когда я мылся, надо голову в окно высунуть было. Так что это я могу жаловаться, что на меня смотрели.

— Молодец. — улыбнулся мастер. — Уел. Так и передам госпоже Летер. Но впредь так не делай, иди в баню и мойся там.

— Да мастер. — согласился я. — Впредь так не буду.

Воспоминания про баню у Лео были, и мне даже платить за нее было не нужно, сказать своё имя и что от рунмастера Валериуса, и бесплатная помывка раз в неделю мне обеспечена. Платил, за это удовольствие, конечно мастер, сам предпочитая мыться в более дорогой умывальне. Но мне и такое сойдет, тем более что там давали дешевое мыло, и даже полотенца с мочалками. Мыться чужими я бы побрезговал, но тем не менее, признаки цивилизации на лицо.

— Ты какой-то наглый стал, за последние два дня? Может тебя к лекарю отправить. — задумался дядя. — Сотрясение? Или палок отсыпать?

— Исправлюсь, мастер. — пришлось снова включать Лео и его эмоции, чтобы это смотрелось правдиво. Хотя мастер ни разу не поднимал на парня руку, грозился, было дело, но не более.

— Вот. Другое дело. Порядок ты навел, таблички я оценил, так что придираться мне не к чему. К работе готов?

— Да мастер!

— Хорошо. — Валериус достал и положил передо мной четыре грубых черных камня, и образец, выполненный более искусно. — Сила рун не в камнях, хотя и камни важны. Точнее их структура и качество, но для простых рун, которыми я занимаюсь, излишнее качество тоже избыточно. Отполируй их так же, убери сколы, сделай похожими на образец, приятными на вид, в конце концов. Инструменты в том ящике. У тебя два часа.

— Да мастер. — я забрал камни и пошел к инструментам. Опыт у меня был минимальным, но вот старательности Лео в данный момент было не занимать, парень хотел загладить вину и помог мне правильно разобраться с инструментами и камнями, за что я был ему благодарен.

Работа с камнями оказалась куда как более медитативной и приятной, чем я ожидал. Взяв первый из четырех грубых кусков в руки, я покрутил его, оценивая неровности и сколы. Образец, который оставил мастер, был гладким, почти идеально округлым, с матовой поверхностью, приятной на ощупь.

Валериус, не отрываясь от книг, углубился в свои дела. Он переворачивал страницы, что-то записывал на отдельных листках, сверял рисунки, бормотал под нос непонятные слова. Иногда он замирал, прикрывая глаза, словно пытался что-то вспомнить или представить, а затем снова принимался яростно строчить.

Я устроился за своим рабочим местом, разложил инструменты — напильники разной зернистости, шлифовальные бруски, кусок грубой ткани для финальной полировки. Начал с самого крупного напильника, методично стачивая выступающие углы и острые края. Работа требовала сосредоточенности. Слишком сильный нажим — и можно было повредить структуру камня, слишком слабый — и работа растянется на вечность.

Движения должны были быть равномерными, с одинаковым усилием. Я водил напильником по поверхности, чувствуя, как под пальцами образуется каменная пыль, как постепенно грубая форма становится более округлой.

Первые минут двадцать я привыкал к процессу, подбирал оптимальный угол наклона, силу нажима. Лео внутри меня молчал, будто действительно спрятался куда-то вглубь, давая мне работать. Или, может, он просто наблюдал, учился вместе со мной. Черт его знает, как это всё работает. Он показал начало, основы, а остальное делал я.

Когда первый камень приобрел более-менее правильную форму, я сменил напильник на более мелкий. Теперь нужно было убрать царапины, оставленные грубым инструментом, сгладить поверхность. Работа шла медленнее, но результат становился заметнее. Камень под руками менялся, становился приятнее, словно оживал.

Мастер поднялся из-за стола, потянулся, хрустнув позвоночником, и прошел на кухню. Я слышал, как он там что-то достает, режет. Через пару минут он вернулся с двумя кружками — судя по запаху, снова тот самый травяной отвар — и положил на край моего стола кусок хлеба с колбасой. Чем изрядно удивил нас обоих.

— Перекуси, — бросил он коротко и вернулся к своим книгам. — При полировке не забывай про воду.

Я благодарно кивнул, хотя он уже не смотрел в мою сторону, и откусил хлеб. Есть хотелось зверски — после драки и сна организм требовал восстановления. Колбаса была жирной, с пряностями, хлеб — свежим, хрустящим. Запивая горьковатым отваром, я жадно проглотил свою порцию и вернулся к работе.

Первый камень уже почти соответствовал образцу. Осталось только отполировать его до матового блеска. Я взял самый мелкий шлифовальный брусок и принялся водить им круговыми движениями, периодически смачивая поверхность водой из небольшой чашки. Вода смывала пыль, делала поверхность гладкой. Камень становился темнее, приобретал глубину.

Работа затягивала. В ней было что-то успокаивающее, почти гипнотическое. Монотонные движения, шорох бруска о камень. За окном уже царила ночь, и в мастерской стало тихо, словно весь мир сжался до этих четырех стен, до стола, инструментов и камней.

Я перешел ко второму камню. Теперь работа шла быстрее — руки запомнили движения, пальцы чувствовали нужное усилие. Грубый напильник, средний, мелкий, шлифовка, полировка. Повторять одно и то же, но каждый раз камень был чуть другим — с иной структурой, иными сколами, требовал чуть иного подхода.

Валериус что-то пробормотал себе под нос, перевернул страницу с таким усилием, что она едва не порвалась. Он явно был чем-то недоволен. Потом резко встал, прошелся по комнате, остановился у окна, всматриваясь в темноту. Постоял так минуту, вернулся к столу и снова погрузился в книги.

Третий камень. Мои движения стали почти автоматическими. Где-то в глубине сознания я чувствовал присутствие Лео — он не мешал, но и не спал. Он тоже учился, впитывал опыт. Интересно, как это будет работать дальше? Станем ли мы одним целым, или так и останемся двумя личностями в одном теле? Вопрос без ответа, по крайней мере, сейчас.

Пальцы начали побаливать от монотонной работы, боль отдавалась в ногтях, но я не останавливался. Время поджимало — мастер дал два часа, и я не собирался его подводить. Третий камень получился даже лучше первого. Я начал понимать структуру материала, чувствовать, где можно надавить сильнее, а где нужно быть аккуратнее.

Последний, четвертый камень. Самый крупный и самой неправильной формы. Наверное нужно было взять его первым, пока руки не устали. На нем было больше всего сколов, и поначалу казалось, что привести его в порядок будет сложнее всего. Но, как ни странно, именно с ним работа пошла легче всего. Мышечная память заработала в полную силу, руки двигались уверенно, без колебаний.

Грубая обработка, средняя, тонкая. Шлифовка с водой, полировка куском грубой ткани до тех пор, пока камень не заблестел тем же матовым блеском, что и образец. Я положил все четыре камня рядом с образцом и откинулся на спинку стула, разминая затекшую шею.

В этот момент перед глазами мелькнуло знакомое уведомление:

[Процесс адаптации: 45 %]

[Получен навык: Работа с камнем — Уровень 1]

Ваши руки лучше чувствуют структуру материала. Обработка камня идет быстрее и качественнее.

Я усмехнулся. Значит, система считает это достойным отдельного навыка. Ну что ж, не буду спорить — действительно, к концу работы я чувствовал камень совсем иначе, чем в начале.

— Готово, мастер, — доложил я, поднимаясь со стула.

Валериус оторвался от книг, подошел к моему столу и взял камни в руки, один за другим. Он внимательно осмотрел их, покрутил, провел пальцами по поверхности. Его лицо оставалось непроницаемым, и я напрягся, ожидая критики.

— Приемлемо, — наконец произнес он, возвращая камни на стол. — Для первого раза — даже хорошо. Форма не идеальна, но для учебных рун сойдет. Полировка местами неравномерная, но это исправится с практикой.

Я выдохнул. «Приемлемо» от мастера Валериуса, моего родного дяди, звучало почти как похвала.

— Убери инструменты, вымой руки, — приказал мастер. — И садись сюда.

Он указал на стул напротив своего стола. Я быстро навел порядок на рабочем месте, сполоснул руки в тазу с водой и присел туда, куда указал мастер. Валериус откинулся на спинку своего кресла, скрестил руки на груди и долго смотрел на меня молча. Взгляд был тяжелым, оценивающим, будто он пытался заглянуть мне в душу.

— Лео, — наконец заговорил он, — скажи, ты видишь последние дни что-то неожиданное? Слова, цифры? Что они говорят тебе?

Вопрос повис в воздухе, и я почувствовал, как внутри меня напрягся Лео. Он боялся. Боялся признаться, боялся последствий. А я… я понял, что настал момент истины. Можно соврать, отмахнуться, сказать, что ничего не вижу. Но тогда я упущу возможность получить ответы на собственные вопросы. А вопросов у меня было предостаточно.

Я сглотнул, собираясь с мыслями, и посмотрел мастеру прямо в глаза.