Неукротимая судьба

17

Саванна

Я позволила Джексону вести машину. Это было явным свидетельством того, насколько я была расстроена морально. Честно говоря, это же был его грузовик, и он забрал ключи.

Но я бы все равно позволила ему сесть за руль. Вероятно.

Я была пустой оболочкой женщины, которой когда-то была. Шелухой. Я откинулась на спинку пассажирского сиденья и закрыла лицо руками.

— Боже, Джакс, я так облажалась. Что мне делать?

— Мы разберемся с этим, — сказал он, понизив голос.

Это подействовало на кончики моих нервов, на мгновение успокоив меня. Но я знала, что это было за что — иллюзия. Просто результат его проклятого присутствия, силы и странной власти, которую он имел надо мной. Фальшивое спокойствие.

— Разберемся в этом? — Огрызнулась я, отказываясь успокаиваться. — У меня есть колдун, пытающийся убить меня, или похитить, или просто трахнуть меня, и теперь я превращаюсь в монстра. Как, черт возьми, я должна с этим справиться?

Руки Джексон крепче сжали руль.

— Ты превращаешься в оборотня. Будешь ли ты вести себя как монстр, решать тебе.

Его горечь была ощутима, едкий запах обжег мои ноздри и заставил желудок сжаться.

— Извини. Я не это имела в виду.

— Ты имела в виду именно то, что сказала. — Его слова были резкими и обиженными.

Боже, он презирал меня.

Я нахмурилась, ощущая запах собственного смущения. Он был прав — я имела в виду то, что сказала. Он был монстром. Человек, у которого выросли когти и клыки и который превратился в хищного волка. Меня окружали монстры. Джексон. Стая. Колдун. Моя семья. А теперь и я тоже.

Я прислонилась головой к окну. Мимо нас с ревом проносились грузовики, оглушительный рев их двигателей напрягал мой слух. Люди, болтающие на улице, кричали, а машины, гудевшие в нескольких кварталах от меня, казалось, сигналили прямо у меня за спиной.

Я стиснула зубы.

— Теперь все время так громко. У меня сейчас лопнут уши. Как ты с этим справляешься?

— Не волнуйся, мы направляемся в место потише. Я думаю, потребуется время, чтобы привыкнуть к чувствительности. Твой слух и обоняние, вероятно, в десять раз лучше, чем были раньше. Ты научишься фильтровать. Надеюсь, вскоре это станет твоей второй натурой.

— Надеюсь, что нет. Нам нужно это исправить, и быстро. Предполагается, что я не оборотень.

Ты оборотень, прорычал голос у меня в голове.

— Я нет! — Я зарычала, затем покраснела, когда Джексон поднял брови.

Отлично. Теперь я разговаривала сама с собой.

— Извини, — пробормотала я.

— Послушай, есть и другие люди, к которым мы можем обратиться — провидцы, ведьмы, может быть, даже архимаги. Но сейчас ты оборотень, и за тобой охотится колдун. Ты должна научиться контролировать своего волка, иначе он появится в неподходящий момент и подвергнет тебя опасности.

Я глубоко вздохнула. Он был прав. Если я потеряю контроль, когда демон нападет, мне конец. Или что, если Кейси, Лорел или дядя Пит узнают? Я потеряю ту маленькую семью, которую приобрела.

Мой желудок скрутило.

— Как я могу это контролировать? Я вообще не понимаю, что со мной происходит.

Джексон свернул на боковую улицу и поехал на восток.

— Тренируйся. Когда твое настроение изменится, когда ты испугаешься или разозлишься, ты выпустишь когти. Мы собираемся начать практиковаться, чтобы ты могла убрать их назад и скрыть свою натуру.

Я посмотрела на свои руки и медленно вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоить расшалившиеся нервы.

— Прекрасно. Объясни мне, как.

Глубокий рык вырвался из его горла, и его губы изогнулись в насмешливой улыбке.

— Если твоя волчица хоть немного похожа на тебя, это может стать интересным.

Я уставилась на него.

— Что ты хочешь этим сказать?

Уголки его рта дернулись.

— Ну, это всего лишь предположение, но твоя волчица, возможно, немного неуправляемая.

Я оскалила на него зубы, и когда это нисколько не уменьшило его улыбку, я отвернулась и посмотрела в окно.

— Я вообще не понимаю оборотней. Ты говоришь о своем волке и моей волчице. Ты просто меняешь форму? Или твой волк… Я не знаю, нечто отдельное от тебя? Иногда ты говоришь так, словно это совершенно другая сущность.

Джексон заехал на пустынную парковку на южной стороне верфей. Краны поднимали длинные контейнеры с грузового судна и с оглушительным стуком укладывали их на берег. Здесь было вроде как тише, но, по крайней мере, вокруг никого не было.

Он заглушил двигатель грузовика.

— Ты и твоя волчица — одно и то же. Но точно так же, как меняется твое тело, когда ты превращаешься в волка, меняются также твой разум и личность. Они становятся более похожими на волков, и ты можешь обнаружить, что твои желания, инстинкты и приоритеты меняются. Вот почему мне обычно легче говорить о том, что я думаю, а не о том, чего хочет мой волк.

Я открыла дверцу и вылезла наружу. Стоянка представляла собой немногим больше потрескавшегося асфальта, окруженного зарослями высокой травы и местных сорняков.

Я вздохнула.

— Итак… о чем думает волк? Захочу ли я просто поохотиться на кроликов?

— Нет, — прорычал он. — Ты могла бы быть более оскорбительной?

— Извини. Честно говоря, запах различных неопознанных животных, прячущихся в густой траве, определенно привлек мое внимание.

У меня заурчало в животе, и я покраснела.

Джексон прокладывал тропинку через сорняки, направляясь к берегу озера.

— Волки хитры, горды и преданны. Честно говоря, мысли в облике волка обычно имеют гораздо больше смысла, чем у большинства людей.

Для этого не нужно много времени. Люди — сумасшедшие, сказал тихий голосок в глубине моего сознания. Я отбросила свои буйные мысли и последовала за ним.

Джексон продолжал говорить, пока мы пробирались сквозь кустарник.

— Когда ты в человеческой форме, твой волк подавлен. Но это не проходит полностью. И когда его приоритеты отличаются от твоих, он может заговорить.

— Говорить?

— Как голос в твоей голове. Твои мысли, но также и не твои мысли.

Я остановилась и схватила Джексона за руку, резко останавливая его.

— Срань господня.

— Что? — Его взгляд метнулся к моей протянутой руке, лежащей на его плече. Я чувствовала, как между нами течет энергия, но была слишком погружена в свои мысли, чтобы обращать на это внимание.

— Мне кажется, она разговаривала со мной. Какое-то время, — прошептала я.

Я занимаюсь этим уже давно. Я начинаю думать, что, возможно, ты не очень хорошо замечаешь происходящее.

— Ты не заметила? — Спросил Джексон, вторя раздражающе язвительному голосу в моей голове.

— Я думала…Я думала, это просто отрывистый внутренний диалог. У меня всегда так было. — Мое сердцебиение ускорилось. — Например… Могу я поговорить с ней?

ДА.

У меня отвисла челюсть, но Джексон просто наблюдал.

— Эм, привет?

Привет. Выпусти меня уже.

— Она… хочет выбраться, — пробормотала я, заикаясь.

И бекон или крольчатину, добавил голос.

— Неудивительно, — сказал Джексон. — Мы скоро доберемся туда. Сначала когти.

Мы ступили на трехъярусную известняковую дамбу, окаймлявшую побережье Мэджик-Сайда. Внизу разбивались волны. Несмотря на то, что они были маленькими, для моих сверхчувствительных ушей они прозвучали оглушительно.

У меня скрутило живот. Это было немного чересчур реалистично, но я протянула руки.

— Что мне делать?

— Сконцентрируйся на том, что ты чувствовала, как выглядели, когда впервые появились. Направь этот опыт, — предложил Джексон.

Это было, когда друзья Кейси дразнили меня. Я вспомнила ощущение жжения в кончиках пальцев. Я напрягла разум, пытаясь заставить их выйти. Когда ничего не произошло, я попробовала напрячь все мышцы пальцев. Разочарование начало душить меня.

— Это не работает!

Глаза Джексона прожигали меня насквозь.

— Часто мы начинаем меняться из-за эмоции. Гнев. Подумай о том, что произошло, что заставило их появиться в первый раз.

Я мысленно застонала, но закрыл глаза и попытался вспомнить лица двух придурков у костра. Я прокрутила в голове их насмешки и подначки. Ярость охватила мою шею и плечи, мышцы напряглись, но когти не появились.

Это было не в первый раз, сказал голос в моей голове.

Так оно и было.

Но потом я подумала о извращенном ужасе, который ночью вызвал меня из моего дома, — о ночном демоне. Неужели я зацепила его когтями?

Не это. Посмотри глубже.

Нет.

Глубже, настаивал голос.

Я боролась изо всех сил, но что-то внутри меня заставило меня вспомнить образ Билли. На его лице застыли ужас и неверие. Кровь хлынула из его груди на мои когтистые руки.

Мои глаза расширились, когда боль пронзила кончики пальцев. Мои когти вырвались, я отшатнулась и вскрикнула от неожиданности. Капли крови стекали по моим пальцам в тех местах, где появились когти, но кожа вокруг них уже зажила.

Покрытые кровью когти.

Желудок скрутило, меня чуть не вырвало, я наклонилась и попыталась думать о чем угодно, только не о Билли. Я знала, что каким-то образом он был ответственен за все это.

Джексон поддержал меня, и тепло потекло от его рук. Это милосердно изгнало навязчивые образы Билли из моей головы и тошноту из моего нутра.

— Хорошо, — почти прорычал Джексон. Его похвала и продолжительное прикосновение послали дрожь восторга по моему позвоночнику. Я ненавидела это.

С вызывающим рычанием я встряхнула руками и вытерла слезы из уголков глаз тыльной стороной запястья.

— Черт. Через некоторое время становится меньше больно?

Он пожал плечами.

— Трансформации требуют боли. Первые несколько раз всегда самые трудные, когда каждое ощущение ново и сыро.

Я прикусила губу и повернулась, чтобы посмотреть на озеро. Я не была уверена, что ищу там. Выход? Облегчение? Ответы?

Я смотрела на волны, сложив ладони рупором.

Джексон подошел ко мне сзади, и его дыхание коснулось моей шеи. Хотя наши тела не соприкасались, его тепло все еще согревало кожу под моей одеждой. Моя шея покраснела, но я не отодвинулась.

Он прижался щекой к моим волосам и прошептал:

— В конце концов, грань между болью и удовольствием стирается. Это становится символом твоей силы трансформировать как свое тело, так и разум. Стать чем-то новым.

Его пальцы соскользнули с моих плеч и пробежались вниз по рукам. Его прикосновение было таким легким, что казалось электрическим, и я была уверена, что он почувствовал, как я дрожу под его пальцами. Теряя контроль, я прижалась своим телом к его твердому теплу.

Его пальцы продолжали скользить по моим обнаженным предплечьям, пока не остановились на тыльной стороне моих ладоней. Затем мучительно нежным движением он осторожно провел кончиками пальцев назад от моих когтей, вдоль моих пальцев, к тыльной стороне моих ладоней.

Мои когти медленно втянулись, скользнув внутрь моего тела, и я вздрогнула.

— Тебе было больно? — спросил он низким хриплым голосом.

Я напряглась и сжала челюсти.

— Да, — прошептала я. — Но не так, как раньше.

Он провел пальцами по моим рукам. Боль пронзила кончики пальцев, когда мои когти снова удлинились. Я вздрогнула и подавила крик, прижимаясь к нему всем телом.

Медленно, снова и снова, он вводил и выпускал мои когти, пока ощущение не стало знакомым, пока я не опьянела от его прикосновений.

Запах Джексона был повсюду вокруг меня. Земля, свежий лес и вкус тающего снега. Я едва могла выносить это со своими улучшенными органами чувств. Мои ноги дрожали, но не от боли в руках.

— Теперь ты попробуй. Убери свои собственные когти, волчонок, — прошептал он мне в волосы голосом, который был не совсем его. Каким-то диким.

Час назад я бы ударила его за то, что он так меня назвал. Но сейчас я была опьянена его запахом и его силой. Что-то в том, как его дыхание формировало слова рядом с моим ухом, заставило жар подняться между моих бедер, и я хотела только доставить ему удовольствие.

— Как? — Спросила я, мой вопрос прозвучал как во сне.

— Как раньше. Посмотри на свои руки. Теперь у них есть когти. Подумай, как они выглядят, когда ты рисуешь, когда ты раскрашиваешь. Сосредоточь свой разум на своей человеческой форме.

Я сделала, как мне сказали, вызвав в памяти образ моих рук, делающих наброски. Ничего не произошло, и мое тело начало трястись от разочарования и напряжения. Я стиснула зубы и сделала глубокий вдох. Как я должна была сосредоточиться, когда его руки обнимали меня? Когда его сильный запах был так близко? Я чувствовала каждый изгиб его мускулистой фигуры, прижатой к моей спине в терпеливом ожидании.

Идея сосредоточиться была абсурдной.

Но я не оттолкнула его. Вместо этого я оставила попытки и наслаждалась его запахом. Я должна была ненавидеть его. Но в тот момент я была довольна, позволив своим мыслям отвлечься, представив, каково это — проводить собственными пальцами по контурам его груди.

С искрой боли мои когти снова впились в пальцы. Я задохнулась от удивления.

— Я сделала это!

Джексон тихо рассмеялся, и я преисполнилась гордости. Я почувствовала, как внутри меня зашевелилась сила, отчаянно желающая высвободиться. Волк.

Выпусти меня! потребовал женский голос.

Будь терпелива со мной, подумала я в ответ, надеясь, что это сработает.

Я сосредоточилась на своих руках и представила, как из пальцев вырываются когти.

Но когда Джексон был так близко, я не могла сосредоточиться ни на Билли, ни на своем гневе, ни на своем страхе. Ощущения от его тела заглушали все остальное, когда я прижималась к нему спиной и задницей. Он был твердым и сильным, и везде, где мы соприкасались, моя кожа горела от желания.

Перестань думать о том, как трахнешь Джексона, и освободи меня, черт бы все это побрал!

Голос волчицы привлек мое внимание, как пощечина. Мой разум закружился, и я уставилась на кончики своих пальцев, напрягая всю свою волю, когда краска прилила к моим щекам.

Мои руки дернулись, когда я выпустила когти, и я ахнула от триумфа.

— Я сделала…

Но прежде чем я успела договорить, мои руки согнулись и начали выкручиваться. Шерсть вырвалась из моей кожи, и я вскрикнула, когда мое плечо вывернулось. У меня заболели челюсть и нос, и прорезались клыки. Мой желудок скрутился в знак протеста.

Я билась в руках Джексона и пыталась вырваться, хотя знала, что не смогу убежать от монстра, вырывающегося из меня.

— Слишком много, — прорычал он, затем схватил меня за запястья.

Быстрым движением он прижал мои руки к груди и прижал меня спиной к своему телу, как тисками. Но я не прекращала обращаться. Мои ноги задрожали, а спина выгнулась дугой, когда трансформация началась. Я была слишком напугана, чтобы даже закричать или хватать ртом воздух.

Джексон крепко схватил меня и направил в меня свою силу. Волна за волной, она пульсировала по моему телу, заставляя зверя внутри подчиниться. Везде, к чему мы прикасались, горело от восторга, и монстр, наконец, успокоился. Постепенно шерсть на моих руках исчезла, а когти втянулись. Я рухнула в его объятиях, испуганная и опустошенная.

— Мне нравится, что ты амбициозна, но тебе нужно пройтись, прежде чем бежать, — сказал Джексон хриплым голосом.

— Она хотела выйти. Я не смогла ее остановить, — прошептала я.

Он расслабил руки и повернул меня лицом к себе.

— Конечно, она это сделала, — сказал он и нежно убрал волосы с моего лица. — Освоить частичную смену сложно. Это требует контроля и доминирования над своим внутренним зверем. Полная смена требует меньше навыков, потому что ты просто отпускаешь себя. Но я знаю, что ты можешь это сделать. Из всех женщин, которых я знаю, твоя воля больше всего похожа на железную.

— Я не могу. Это гребаное безумие!

Я оттолкнулась, но мои ноги все еще не были уверены, принадлежат ли они человеку или волку, и я упала на одно колено.

Джексон поднял меня.

— Ты справишься с этим. Это было хорошо для первой попытки, хотя ты еще не совсем закончила.

Едва заметная улыбка скользнула по его губам, и он нежно приложил большой палец к моей верхней губе и мягко надавил на мой клык. Тупая боль распространилась по моей челюсти, и мои глаза расширились от шока, когда она прошла.

— Вот. Клыков больше нет. Теперь превращение завершено, — промурлыкал Джексон.

Вместо того, чтобы немедленно оторваться от моих губ, его большой палец задержался на них. Я закрыла глаза, неспособная думать ни о чем, кроме его пальца, мягко прижатого к моему рту. Мое сердцебиение участилось, когда прошли секунды, мы оба застыли на месте.

Я приоткрыла губы, просто чтобы почувствовать, как они касаются его кожи.

Жар в моем животе умолял меня повернуть голову влево и взять в рот его большой палец — мягко обхватить его губами и провести языком по всей длине.

Вместо этого я повернула голову направо и отступила назад.

Он сделал то же самое, избегая моего взгляда. Его голос стал жестким.

— Тебе нужно больше практиковаться. Сейчас. У нас есть время.

Строгий тон выдавал запах его желания. Это был ошеломляющий, сильный мускусный аромат, благоухающий силой, властолюбием и собственничеством.

Мое сердцебиение участилось. Если я могла чувствовать все это, то что мог обнаружить он?

Запах стопроцентно чистой потаскухи, сказал голос.

Я ахнула, и Джексон поднял бровь.

Мои щеки вспыхнули. Насколько дерзкий голосок принадлежал мне?