О клинках и крыльях

ГЛАВА 5

МАДДИ

Клубящаяся, вращающаяся смесь черной тени и золотого света появляется у нас над головами.

Она огромная и пугающая, но вместе с тем абсолютно завораживающая.

Я совершенно не понимаю, что это, но не сомневаюсь, что она несет опасность, и моя кожа покрывается мурашками, когда магия волной накрывает зал. Я бегу к сестре, надеясь, что и она торопится мне навстречу. Но нет, она стоит рядом с отцом и матерью. Голос гремит на весь зал, и я замираю на середине пути.

— Вон отсюда, все.

В первую секунду никто, включая меня, не двигается. Я перевожу взгляд с лица сестры на родительские, пытаясь понять, что они будут делать.

У меня пробивается слабая мысль о том, что мне надо думать, что я буду делать дальше, но тут моя мать встает. Следом встает отец, и все в зале смотрят на них.

— Мы выйдем наружу, — говорит Король так, будто это его идея.

Они с матерью спускаются с помоста, и вместе со стражами и моей сестрой направляются к выходу через огромную арку, ведущую в покрытый инеем внутренний дворик. Остальные фейри послушно следуют за королевскими особами к выходу из бального зала, и воздух гудит от их любопытного и напуганного шепота.

Облако тьмы и света тоже следует за ними, будто жидкость перетекая сквозь высокий дверной проем и снова превращаясь во вращающуюся массу снаружи, контрастно-темную на фоне всегда бледно-голубого неба нашего Двора.

Я бегу следом за остальными фейри, покидающими бальный зал и оказавшись в холодном дворике, понимаю, что все, кто вышел раньше меня, стоят между мной и моей семьей. Может, я и просто служанка, но я служанка долбаной принцессы.

— Я должна быть подле госпожи, — говорю всем, кто смотрит на меня, пока я проталкиваюсь к семье через застывшую в благоговении толпу. Добравшись в первые ряды, я понимаю, почему никто не двигается.

Сияющая масса тьмы остановилась на покрытом инеем газоне, в середине которого открылся портал. Там, где раньше был фонтан с гигантским лебедем, теперь зияет огромное вращающееся окно прямо в другой мир.

Совершенно изумленная, я озираюсь вокруг и замечаю на опушке леса пятерых существ, тоже разглядывающих нас.

Судьбы святые, я смотрю на настоящих крылатых Стражей Одина.

Эрик Добрый стоит в центре, и теперь я своими глазами вижу цвет его крыльев, который не смогла найти в описании. Массивные, густо покрытые перьями и украшенные множеством золотых колечек, крылья облегают его стройное тело по бокам.

Справа от Эрика — Харальд Огромный, и он по меньшей мере на фут выше любого фейри, что я видела. Рядом с ним Вальдис, которая кажется крошечной на фоне крупного Харальда, но у нее такое свирепое выражение лица, что я ни на секунду не ставлю под сомнение то, что ее хрупкое телосложение ничем не мешает на поле боя. Брунгильда, невероятно элегантная, с переливающимися серебром крыльями за спиной, стоит слева от Эрика.

Когда я вижу последнего фейри, у меня перехватывает дыхание.

У него нет крыльев.

Я уверена, что он тоже Страж Одина, но у него на плечах нет ни единого перышка. У него бронзовая кожа, волосы цвета пепла и самые яркие серые глаза, что я когда-либо видела. Каким-то образом со своего места я могу видеть их во всех деталях, и это удивительно, но он тоже смотрит в упор на меня.

Должно быть, это Каин, фейри Двора Огня. Но где же крылья? Желание вернуться в галерею и выяснить, как кто-то мог стать Валькирией, но при этом не иметь крыльев, становится слишком сильным. Я сдерживаю его изо всех своих сил, и упускаю момент, когда отец начинает говорить.

— Добро пожаловать, стражи Одина. Мы не ожидали вас.

Долбаное преуменьшение века.

Харальд выходит вперед, и мне приходится перевести взгляд с фейри Двора Огня на фейри Двора Тени. У него волосы цвета воронова крыла, заплетенные в косы с серебряными бусинами на концах, белая кожа, на лице широкие мазки черного боевого раскраса, а крылья темно-коричневые, почти как мех. Он выглядит огромным и грозным, но вместе с тем изящным.

— Наши планы изменились, — гремит он, — мы забираем оставшихся рекрутов Фезерблейда сегодня вечером.

От его слов мои мышцы обдает холодом, кожа напрягается.

Вечером?

Они забирают Фрейдис сегодня вечером.

Я думала, у меня есть еще несколько часов, но она отбывает уже сегодня вечером, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить это.

Между нами, все еще человек пять, и пока я проталкиваюсь мимо них, все так же застывших в удивлении, сестра уже начинает идти вперед.

— Это честь для меня, — говорит она, преклоняя колено в чересчур благоговейном поклоне.

Харальд секунду смотрит на нее, потом достает кусочек кожи с нашитыми небольшими камушками. С моего места мне видно только то, что на каждом из них начертана руна.

Ни одной из них я не знаю и снова чувствую порыв любопытства. Я хочу, мне срочно нужно узнать, что значат руны.

И пропустить то, что будет дальше, не увидеть, как уедет сестра? Я упрекаю себя, заставляя свой фокус внимания оставаться в реальности. Самой невероятной реальности.

Фрейдис берет кожаную полоску, и выражения лиц всех Валькирий меняются. Ну, всех кроме фейри Двора Огня, который все еще смотрит на меня, не отрываясь.

Харальд смотрит через плечо на Эрика, очевидно, безмолвно общаясь с ним.

— Что-то не так, — говорит Брунгильда.

Ее голос одновременно мелодичный, успокаивающий и вдохновляющий. Я вспоминаю, что недавно прочла в документе. Брунгильда знаменита своим даром предсказывать будущее, таким же, как у Высших фейри.

Если она говорит, что что-то не так, значит что-то не так.

Я чувствую прилив надежды. Может, произошла ошибка. Может, они не будут забирать Фрейдис, и она останется здесь, со мной.

Правда о том, насколько жалкой на самом деле является эта моя мольба к богам, обрушивается на меня. Я хочу, чтобы моя сестра заслужила славу в Фезерблейде, пошла с этими невероятными воителями и стала той, кем ей назначено судьбой. Все так. Я просто не хочу остаться одна.

— Мы пришли за Принцессой Верглас, — говорит Вальдис.

Она принадлежит к Двору Золота, и ее сияющие волосы цвета меда заплетены в одну толстую косу, состоящую из сотен тоненьких. Ее глаза подведены черным, и она облачена в серебристую кожаную броню, контрастную на фоне крыльев цвета оникса.

Фрейдис кивает ей:

— Я получила ваш призыв и готова.

Эрик запрокидывает голову. Его бледно-зеленые косы перекинуты через одно плечо, а кожа цветом совсем как кора дерева. Когда он задает вопрос, в его голосе слышно веселье:

— Ты получила наш призыв?

— Да.

— И в каком виде ты его получила?

— На пергаменте, — отвечает она.

— И кому был адресован этот пергамент?

Я вижу, как Фрейдис колеблется.

— Он был адресован принцессе Верглас, — отвечает она тихим голосом.

Сердце гулко стучит в моей груди, так, будто какая-то часть меня понимает происходящее быстрее, чем мой разум.

Фрейдис медленно переводит взгляд на меня.

Король, мой отец, громко откашливается.

— Это и есть Принцесса Фрейдис Верглас. Здесь нет никакой ошибки.

Харальд проходит через портал, и все меняется.

Он излучает опасность. Его окружает буквально осязаемая магия. Я не вижу ее, но точно знаю, что она есть. И все мои инстинкты вопят о том, что я совсем не хочу с ней сталкиваться.

Отец делает шаг назад и через секунду после я вижу яростное разочарование на его лице. Он поддался страху и сделал это на глазах всего Двора.

Моя сестра, как всегда, проявляет дипломатичность, начиная говорить.

— Добро пожаловать ко Двору Льда, Харальд Огромный, Страж Одина. Что мы можем тебе предложить? — спрашивает она, безупречно соблюдая формальности.

Огромный Страж рычит:

— Вы можете предложить мне Принцессу Верглас.

Отец пытается выглядеть рассерженным, но его взгляд пуст. Все члены моей семьи изо всех сил стараются не смотреть на меня.

Мое сердце колотится так быстро, что мне, кажется, станет плохо, а мой мозг на огромной скорости перебирает разные «что, если»:

Что, если они пришли за тобой?

Что, если ты сможешь стать Валькирией?

Что, если ты действительно сможешь покинуть Двор Льда?

Но на самом деле я знаю ответ на каждую из этих «что, если».

Я умру. Вполне возможно, в ближайшие сутки.

Я не могу оставаться в сознании больше семидесяти двух часов подряд. Я слабая, мои способности к магии — жалкие, и я не могу удерживать внимание на одной вещи дольше пары минут.

Из меня Валькирию не сделаешь, так что это какая-то ошибка. Если у родителей нет еще одной дочери, которую они где-то прячут, то призыв предназначался Фрейдис.

Брунгильда сквозь портал заходит в наш двор. Она вытягивает руку и делает глубокий вдох, а толпа фейри отзывается оглушающей тишиной. Когда она открывает глаза, на ее строго сжатых губах появляется призрак улыбки.

— Как же я скучала по дому, — говорит она, и ее голос так прекрасен, что я бы сделала что угодно, стоит ей только попросить.

— Вам всегда рады здесь, — отвечает моя мать, глубоко кланяясь. — Когда бы вы не пожелали посетить нас.

Когда Брунгильда переводит взгляд на Королеву, в нем видно тщательно замаскированное презрение.

— Я обитаю на кроне Иггдрасиля, — холодно отвечает она.

Алебастровые щеки матери вспыхивают.

— Безусловно, — отвечает она.

Лицо Брунгильды смягчается.

— Но вы хорошо позаботились о моей родине, и я благодарю вас. А теперь скажите мне, Королева Двора Льда, почему вы прячете собственную дочь?

Сердце молотом стучит у меня в груди, и я не могу дышать.

Я таращусь на мать, и все остальные фейри во дворе — тоже. Остатки румянца исчезают с ее лица. Не знаю, можно ли вообще стать еще бледнее. И тем не менее, она молчит.

Брунгильда хмурится и закрывает глаза.

Я стою, парализованная от растерянности. Мне совершенно не понятно, что мне делать и что происходит.

Боги не могли избрать меня в Валькирии. Даже от самой мысли об этом у меня подкашиваются колени.

Как? Как я могу возможно оказаться Валькирией?

Голос Брунгильды звенит в тишине, возвращая меня в реальность. Она указывает прямо на меня.

— Вот тот ребенок, которого вы скрывали от своего Двора.

У родителей мертвеют лица, а у Фрейдис округляются глаза. Каждое лицо, каждый взгляд во дворе устремлены на меня, и я не знаю, как реагировать.

Так что я молча таращусь и пытаюсь вспомнить, как дышать, когда Харальд и Брунгильда подходят ко мне.

— Возьми, — рявкает огромный Страж. Он открывает ладонь и подбрасывает на нем ремешок с камнями. Инстинктивно, я ловлю его.

Свет взрывается у меня перед глазами, а голову прорезает боль. Я подавляю вопль, но не могу сдержать дрожь. Один из камушков загорается бледно-голубым светом. Я слышу, как ахает Фрейдис.

Брунгильда сощуривается от внезапной уверенности, а Харальд улыбается.

— Вот и нашлась наша пропажа, — говорит он.

Я часто моргаю.

— Нет, — говорю я, — Нет, вы неправильно поняли. Вам нужна не я, а моя сестра.

— Ты будешь спорить с богами? — спрашивает Харальд, и его глаза темнеют, голос становится ниже, а эта магия вокруг него — плотнее.

— Конечно нет, — я качаю головой. Живот скручивает.

Боги, нет. Я знаю это чувство.

Пожалуйста, Фрейя⁵, Один, Тор⁶ и кто там еще меня слышит. Не сейчас. Не сейчас, черт!

Темнота накрывает мир.