О клинках и крыльях

ГЛАВА 38

МАДДИ

Придя на Тренировочную площадку, осматриваюсь по сторонам. Каин прикован к колонне в центре пыльного ринга. Я не чувствую присутствия поблизости других Стражей Одина. Не то, чтобы они не могли легко от меня спрятаться, но мы на открытом пространстве и кажется, одни.

Когда я подхожу ближе, в глазах Каина не мерцает огонь, и я не ощущаю его волка. Его руки, связанные позади деревянного столба, закрыты длинными перчатками с тонкими цепями.

— И это твое наказание? — спрашиваю я, приблизившись. — Быть привязанным к деревянному столбу?

Пепел вращается в его глазах, когда он смотрит на меня.

— Я не люблю быть обездвиженным. Им это известно, — рычит он. — Ты знаешь, почему я ее убил?

Я глубоко вдыхаю. Он хочет объяснить мне свои действия.

— Почему ты хочешь, чтобы я это знала? — спрашиваю я. — Чтобы я помогла тебе добраться до Сокровищницы?

Выражение его лица остается неизменным.

— Я убил ее, потому что она не заслуживала затянутой, медленной и мучительной смерти, которая ждала бы ее, если бы я просто оставил ее без сознания, — говорит он.

Я смотрю на него во все глаза.

— Ее было можно спасти, — говорю я, но сама не до конца верю в это.

— Нет. Она не заслуживала вины, что преследовала бы ее всю оставшуюся короткую, полную страданий жизнь.

— Вины?

— Какой бы она ни была, прежде чем волк взял над ней верх, сомневаюсь, что она хотела бы знать о том, как убивала, будучи не в себе.

В его словах слышится горечь, а я склоняю голову. Если он говорит правду, Бранка не была такой бессмысленно жестокой, когда попала сюда.

— Это случилось и с тобой? Волк взял над тобой контроль? Поэтому у тебя отняли крылья? И теперь ты живешь с этим?

Он ухмыляется, его привязанное к столбу тело напрягается.

— Я никогда не потеряю контроль над своим волком, — его лицо капельку смягчается. — Но я знаю, как сильна жажда крови и что такое голод.

— Почему ее смерть была бы медленной и затянутой? — спрашиваю я.

— Потому что волк полностью ее поглотил. Разрывать связь было слишком поздно. Эрик смог бы ее только замедлить, подарить несколько моментов просветления, достаточных, чтобы она пришла в ужас от содеянного, — он скалит зубы. — Но Эрик — проклятый Богами глупец. Еще неделю назад я сказал ему, что это случится. Я знал, что она борется с волком с того самого момента, как она впервые попыталась ударить тебя по голове, — я тяжело сглатываю, а он продолжает говорить: — Она была очень сильной и с ней нужно было начать работать раньше. Ее кровь на их руках, не на моих.

— Был ли другой способ это сделать? — спрашиваю я.

— Кроме как сжечь ее?

— Да.

— Тебе бы больше понравилось, умирай она медленно? Или если бы я свернул ей шею и отбросил тело в сторону? Сжечь — самый быстрый способ.

Я не удерживаюсь и передергиваю плечами. Он хочет, чтобы я поверила в то, что убийство было милосердием.

— Я видела ее глаза, — тихо говорю я. — Она будто больше не была фейри, скорее…

— Животным? — подсказывает он. — Безумным чудовищем?

Я киваю и смотрю на его жесткое, покрытое шрамами лицо.

— Жажда крови — одна из самых мощных магических сил, доступных Стражам Одина. Она смертельна. Либо для нее, либо для кого угодно, кто оказался бы с ней в одной комнате. Убив тебя, она бы не остановилась.

Что в нем такого, что я хочу ему верить. Я не должна. Я знаю, что не должна.

Я поднимаю подбородок.

— Но ты вмешался только когда она напала на меня.

Он смотрит на меня, но ничего не говорит. Я чувствую странное, твердое спокойствие. Когда его сила под контролем, мне проще. Когда я не ощущаю присутствия его волка. Я решаю рискнуть.

— Кто я для тебя? — спрашиваю я.

— Ключ к Сокровищнице, — оскаливается он.

— Почему тебе важен шлем? — снова спрашиваю я.

— Он мой по праву, — отвечает он.

— Потому что ты первый забрал его?

— Нет, потому что он принадлежит моей семье.

Я шумно втягиваю воздух.

— Что он такое? Зачем он нужен? — задаю вопрос я.

— Он — часть Эльюднира²², Короны Углей. Если я найду остальные части, он будет полон величайшей магии.

— Ты используешь ее, чтобы причинить кому-то вред? — медленно спрашиваю я, не уверенная, что хочу знать ответ.

— Да.

Я шумно выдыхаю, живот сводит.

Он злодей, Мадди. Приговоренный убийца. Чего, во имя Судеб, ты ожидала?

— Кому ты навредишь?

— Всем, кто причинил мне зло, принцесса, — шипит он. — До самого, блядь, последнего из них.

Я качаю головой и делаю шаг назад.

— Я не могу помочь тебе вредить кому-то. Я не буду.

— А я не буду тебе лгать, — отвечает он. — У каждого из Стражей Одина руки в крови, каждый забирал жизни, был причиной смерти.

— И все же только у тебя нет крыльев.

Его глаза сужаются до щелочек, но я все еще не чувствую его волка.

— Правосудие таково, каким его хотят видеть сильнейшие, а не справедливое возмездие. Этим миром правят жадные до власти, самовлюбленные лжецы.

Я знаю, что это правда. Меня саму так использовала собственная могущественная семья, что я видела, как они удерживают в руках власть. Не с помощью чести, и даже — не силы. Только секретами и ложью.

— И это значит, что тебе можно убивать без разбора? — бросаю вызов я.

— Это значит, что моя месть принадлежит мне. Она моя по праву, и она, блядь, свершится.

Чтобы это обещание напугало меня, ему даже не нужен волк. Его слова полны яда, глаза — ненависти, напряженное тело — ярости. Я верю ему. Он покончит с теми, кто перешел ему дорогу.

Я отхожу еще на несколько шагов.

— Я не могу тебе помогать.

Оглушающий грохот звучит в воздухе, заставляя нас обоих повернуть головы в направлении звука. Небольшое здание с горделиво вывешенными флагами, стоящее рядом с Тренировочной площадкой, рухнуло, оставив после себя облако пыли и кучу обломков.

Я хмурюсь, а потом замечаю движение.

Кровь становится льдом в моих жилах, когда я вижу существо, выходящее из обломков. Ростом минимум в двадцать пять футов, оно возвышается над площадкой. У него льдисто-голубые глаза, кожа покрыта сияющей наледью, скрипящей и хрустящей с каждым его шагом. Вместо волос у него осколки льда, а пронзительные красные глаза вспыхивают, когда оно видит нас.

Оно просто невероятно. Будто вышло из мифа или ночного кошмара.

Я смутно слышу, как Каин что-то говорит, но то, что я вижу настолько невозможно, что все мое тело отказывается работать, и все, на что я способна — в абсолютном ужасе взирать, как монстр надвигается на нас.

Голос Каина прорывается сквозь мой транс.

— Принцесса, развяжи меня, если не хочешь, чтоб тебя раздавил сраный Снежный Великан!