О клинках и крыльях

ГЛАВА 23

МАДДИ

Мне нужно с кем-нибудь поделиться произошедшим, так что хотя мне и не нравится отвлекать ее от работы, я рассказываю Сарре обо всем, включая подслушанный разговор Стражей Одина.

— Он опасен, Мадди, — говорит она, уплетая большой кусок сыра.

— Я знаю. Боги, даже остальные Валькирии об этом в курсе, но у него нет магии.

— Нет магии, но он может сжигать людей?

— Ага, — говорю я, задумчиво жуя хлеб. — Думаешь, поэтому он ударил Оргида? Потому что соврал мне про то, что не может использовать магию?

— Или потому, что Оргид — мерзкий придурок.

Я яростно киваю.

— Такой и есть. Где находятся камеры в катакомбах? — спрашиваю я.

— Пожалуйста не говори, что ты собралась пойти к нему.

— Мне нужны ответы, — говорю я.

— На какие вопросы? Почему он тебя защитил?

— Я думаю, он — часть той причины, по которой я попала в Фезерблейд, — признаю я.

Сарра удивленно смотрит на меня.

— Ты о чем?

— Он велел мне встать, — это, конечно, ни о чем ей не говорит, так что я рассказываю ей, как все в точности было при Дворе Льда в тот вечер, когда я его покинула.

— Думаешь, это он с тобой говорил? — спрашивает она.

Заметно, что она в это не верит, но я точно знаю, что это был его голос.

— Да, и с тех пор, как я сюда попала, он присматривает за мной.

— Мадди, не пойми меня неправильно, но ты вроде как отличаешься от остальных фейри. Может, поэтому он следит за тобой? И как он смог мысленно разговаривать с тобой, если у него нет магии? Только могущественные фейри способны на такое, правда ведь?

— Хорошие доводы, — задумчиво говорю я. Ее слова должны были успокоить мой разум, но ничего не вышло.

Потому что, когда я пыталась найти информацию о Каине в галерее, мне явилась статуя волка. Та самая, которая уже была там, даже когда я была маленьким ребенком.

Я встаю.

— Я собираюсь пойти к нему.

— Ты сошла с ума, — говорит она.

— Возможно.

Она тоже встает.

— Хочешь, чтобы я сошла с ума с тобой вместе? — предлагает она. По ее голосу слышно, как она надеется, что я откажусь. Я широко улыбаюсь ей.

— Я и сказать не могу, как рада, что ты это предложила, — говорю я, — но нет, думаю, он согласится говорить только если я буду одна.

Облегчение отражается на ее миловидном лице, и она садится обратно.

— Хорошо, потому что я человек, и он сожжет меня, как спичку.

— Никого он не сожжет, — говорю я и почти уверена, хотя тот случай с цветком был действительно пугающим. — Кроме того, он же будет заперт и не сможет меня коснуться, — с нажимом говорю я.

— Хорошо. Я точно не знаю, где находятся катакомбы, но туда можно попасть, спустившись ниже доков. Будь осторожна, Мадди, — говорит она.

— Обязательно буду, — лгу я.

Я умею быть осторожной примерно так же хорошо, как фокусироваться.

***

Я подхожу к основанию широкой лестницы, куда лодка доставила меня в Фезерблейд, и магия этого места сразу становится очевидной, когда ко мне подплывает другая небольшая лодочка. Мне страшно садиться в нее, а вдруг она отвезет меня обратно к водопаду и тем жутким птицам?

Однако я опускаю руки в приятно прохладную воду, чтобы направить ее через канал в дереве, и она мягко движется точно в правильном направлении.

Я плыву по мелководью через одну из арок и днище лодки задевает илистое дно. Здесь нет факелов, но сотни светлячков покрывают мох и плющ, увивающий кору вокруг меня. Пахнет сыростью, и я осознаю, как сильно успела привыкнуть к запаху дерева.

После того, как я обнаруживаю наполовину скрытую за корой дверь, найти катакомбы не составляет труда. К ним ведет вырезанная в дереве винтовая лестница и они невероятно глубоко спрятаны в стволе. Здесь даже больше змееподобных лиан и искривленных веток, чем в коридоре, ведущем в мастерские рабов. По крайней мере теперь мой путь освещают факелы, а не светлячки, хоть они и светят приглушенно, этого достаточно чтобы все видеть.

Я дохожу до конца извивающегося коридора и обнаруживаю дверь, целиком состоящую из переплетенных между собой веток. Все, что я могу разглядеть сквозь них это то, что за дверью находится просторное помещение.

Ручка двери круглая и гладкая и на мое удивление она поддается, когда я на нее нажимаю. Дверь открывается, и я захожу. Земляные стены внутри покрыты мхом, но здесь больше факелов и горят они гораздо ярче. Посреди зала находится лестница, ведущая к балкону, обрамляющему нижний этаж. А везде вдоль стен — камеры. Их двери сделаны из все тех же переплетенных ветвей, но расстояния между ними больше, так что я могу разглядеть, что внутри нет отполированного дерева или резных узоров, зато есть укрытые мехом соломенные матрасы, умывальники и небольшие шкафчики, набитые книгами. Эти камеры выглядят куда приятнее, чем безликие ледяные клетки, расположенные на нижних уровнях подземелий Ледяного Дворца.

Я осторожно иду к противоположному концу помещения, впервые задумавшись о том, есть ли здесь кто-то кроме Каина.

— Итак, беспомощная принцесса умеет вскрывать замки.

Я иду на звук его голоса. Он стоит, прислонившись к двери в камеру, поза расслабленная, но глаза пылают.

— Я… я не вскрывала замок, дверь была открыта, — хотя на самом деле я очень хороша во взломе замков.

— Значит, Фезерблейд хочет, чтобы ты была здесь. Со мной, — опасная искра тлеет в его глазах. Сейчас на нем другие перчатки из темной и изношенной кожи, доходящие до локтей. Они крепко закреплены на его предплечьях тонкими цепочками. Это сделал он сам или другие Стражи Одина?

— Что ты здесь делаешь, принцесса?

— Хочу задать несколько вопросов и теперь ты не сможешь просто уйти.

— Я могу тебя игнорировать, будучи и снаружи, и внутри камеры.

— Но отсюда ты не можешь следить за мной, а я знаю, что ты это делал, — я смотрю на него с вызовом, но выражение его лица остается прежним.

Я жду, что станет жарко, что в воздухе повиснет напряжение, но ничего не происходит.

— Почему ты велел мне вставать тогда при Дворе Льда?

Он поднимает бровь.

— То есть, ты пришла не для того, чтобы поблагодарить меня за то, что я ударил того дохрена высокомерного маленького фейри Двора Тени? — неодобрительно говорит он. — Я думал, у принцессы манеры получше.

Я сглатываю. У меня от него кружится голова.

— Ладно. Почему ты его ударил?

— Потому что он мне не нравится.

— Ты бьешь всех, кто тебе не нравится?

Его глаза вспыхивают.

— Тогда пришлось бы бить слишком многих, принцесса, — он поднимает руки, показывая их мне, так что цепи звенят. — А остальные не слишком одобряют мои методы воспитания.

— Почему ты не один из них? Что с тобой случилось? — задавать такой серьезный вопрос рискованно и мой взгляд непроизвольно направляется туда, где должны быть его крылья.

Его взгляд темнеет, поза меняется. Он не собирается отвечать — это я сразу понимаю. И все равно я не чувствую ни жара, ни пугающей ауры, которые обычно появляются, когда он зол.

— Твой валь-тивар, — говорю я, уверенная, что это он ощущается как страх, который можно потрогать.

Он наклоняет голову и несколько прядей пепельных волос падают ему на глаза. Тогда я замечаю шрамы, рассекающие его бровь и тянущиеся ниже, к его челюсти. Сколько ему лет? Он выглядит так, будто за неделю его жизни происходило больше событий, чем за десятилетие моей.

— А что с ним? — рычит Каин.

— Я его не чувствую. Остальные что-то с ним сделали?

Он издает горький, лающий смешок.

— Ни у кого из них не было бы и шанса против моего волка.

Я так и знала, что у него волк. Статуя всплывает в моей памяти.

— Эрик сказал, что валь-тивар в виде волка сложно контролировать. Они заставляют тебя все время жаждать битвы.

Он смотрит на меня, проводя языком по губам.

— До смерти жаждать.

Я почти делаю шаг назад. Черт, я в прямом смысле играю с огнем.

— Почему ты велел мне вставать?

— Потому что ты выглядела жалкой, и я решил, что твой отец — мудак.

Я открываю рот, но ничего не могу сказать. Я была уверена, что он мне не ответит, а если и ответит, то не так.

Думаю, я и правда выглядела жалкой и, если честно, я не настолько хорошо знаю своего отца, чтобы решить, мудак он или нет.

— Почему ты следил за мной? — спрашиваю я, решив не отвечать.

Он медленно складывает руки на груди.

— Выпусти меня из камеры, и я расскажу.

Я склоняю голову. Он не должен быть в камере. Оргид заслуживает сотни ударов по лицу. А я хочу узнать, почему он меня преследовал.

Подавив страх, я рассматриваю замок на двери в камеру. Деревянная ручка выглядит как обычная, только плотно увитая лианами.

— Я не знаю, как вскрыть такой замок, — говорю я.

— А если бы знала, вскрыла бы? — он поднимает одну бровь.

— Да!

— У тебя что, привычка нарушать правила?

Я бросаю на него взгляд.

— Сказал фейри, запертый за то, что сломал чей-то нос.

— Ты разве не слышала, принцесса? — его глаза зловеще мерцают, а улыбка похожа на чистейший грех. — Я — Злодей Фезерблейда!

Я вцепляюсь в дверную ручку. Что такого в этом ужасном фейри? Он на фут выше меня, его бронзовая кожа выглядит ярче на фоне моей белой, а в радужках его глаз горит огонь. Он заставляет все остальное исчезнуть из моего сломленного сознания, он буквально поглощает мой разум.

Другую руку я опускаю в карман и достаю кинжал Элдриха.

— Если у меня получится, я хочу, чтобы ты прекратил называть меня принцессой, — говорю я, радуясь, что мой голос не дрожит, в отличие от сердца.

Он не отвечает.

Сердито глядя, я провожу ножом по лианам. Они поддаются слишком быстро, будто остроты кинжала достаточно.

— Это очень хреновая тюрьма, — бормочу я, прежде чем распахнуть перед ним дверь.

Каин медленно переступает через порог. Его присутствие всепоглощающе, и я тут же ставлю под сомнение свое решение открыть для него камеру. Его пронзительный взгляд сосредоточен на мне и от такого внимания мое тело пылает.

И не только щеки. Горячий вихрь охватывает все мое тело.

— Твой волк здесь, — шепчу я.

Я чувствую его, инстинкт самосохранения зашкаливает каждый раз при его появлении.

Беги.

Сейчас же.

— О, да.

Я втягиваю теплый воздух.

— Скажи, почему ты следил за мной.

— Твои родители попросили.

Я удивленно раскрываю рот.

— Мои родители? — я качаю головой. — Это невозможно.

— Они отправили раба с приличной суммой денег, чтобы найти того, кто присмотрит за Принцессой Верглас, когда она приедет.

Кусочки мозаики встают на место. Родители пытались заплатить кому-то, чтобы за моей сестрой приглядывали.

Я вспоминаю, как Сарра сказала, что рабы уже были здесь, когда начали прибывать новобранцы, и я не удивлена что родители добрались до людей, что прибыли сюда раньше фейри, учитывая то, какие у них связи.

— Моя сестра и сама бы о себе позаботилась, — оказывается, я говорю это вслух. Его взгляд прожигает меня насквозь. — Сколько они тебе заплатили?

Он горько усмехается.

— За каким хреном мне сдались деньги? — это подтверждает подозрения, что он здесь заперт. — Нет. Они предложили мне кое-что получше.

— Что?

— Секреты, — шепчет он.

Мой живот сжимается. Секреты, которые они бы выжали из меня.

— Какие секреты?

— Ну-ну, принцесса. Секреты не так работают.

— Значит, ты выполняешь поручение со мной вместо Фрейдис? — Я сглатываю. — Неприятно говорить тебе об этом, но вряд ли родители дорого заплатят за мою безопасность.

— Из-за твоей «смертельной болезни»? — тихо спрашивает он. Он был в дворцовом дворике при Дворе Льда и это именно те слова, которые были использованы.

Я киваю.

— Боюсь, это снижает стоимость принцессы, — мое легкое безразличие становится менее убедительным, чем оно было в моей голове, когда я произношу фразу вслух.

Тем не менее, он не смотрит на меня с жалостью. Его взгляд остается твердым.

— В тебе что-то есть. Что-то… другое. Есть причина, по которой сюда попала ты, принцесса, а не твоя сестра. И я собираюсь ее найти.