Противотанкист. Книга 5. Партизаны

Глава 28

Подобрав всё своё вооружение, а порожние пулемётные ленты и коробки скидав в вещевой мешок с патронами, ползу к выходу.

— Внизу есть кто живой? — кричу я, высунувшись в проём люка.

— Я, Шура. — Отзывается кто-то тонким неуверенным голосом.

— Иди сюда, Яшура, принимай. — Подаю я сначала пулемёт, потом вещмешок с боекомплектом, а следом спускаюсь сам. В сенях темно как у негра в известном месте, так что к выходу пробираюсь почти что наощупь.

— За мной! — Не глядя, командую я бойцу и выскакиваю из хаты, уже на бегу приводя к бою свой автомат. Укрывшись за домом, выглядываю из-за угла, пытаясь прояснить обстановку. Наш миномёт стреляет, укрывшись за бревенчатым амбаром, стоящим слева от дома. Макар отдавал команды, находясь внутри этого строения. С миномётом управлялись только два человека, остальных бойцов я не увидел. Но судя по открытой калитке, позицию они заняли в сточной канаве возле подъездной дороги. Позиция так себе, но это единственный выход. Когда немцы подойдут ближе, ошеломить их кинжальным огнём, после чего закидать гранатами. Вот тогда будет шанс оторваться, при условии, что броневик застрянет в снегу. Но на авось надеяться нечего, нужно его как-то остановить или раскурочить. Небось получится.

— Где ты там телишься? — Не услышав за спиной топота ног, а только грохот падения на крыльце, обращаю внимание на своего помощника, ища и не находя его взглядом.

— И вовсе я не телюсь. Поскользнулась и бухнулась. — Оправдывается девушка, подходя ко мне, морщась и потирая ушибленное место.

— Александра, душа моя, тебя-то сюда каким ветром надуло? — по привычке юморю я, наблюдая за её выражением лица. Света от спускающейся на парашюте ракеты здесь хватало, поэтому все эмоции девушки читались на её чумазой симпатичной мордашке.

— Не надуло меня! — Возмущённо ворчит Саша. — Я тут миномёт охраняю и за тылом приглядываю.

— А оружие твоё где, охраняльщица?

— Забрали у меня пулемёт, сказали, что в тылу я нужнее. А из этого я не умею. Покажете как стрелять, товарищ командир?

— Пойдём в дом, — забираю я у неё трофейный ручник, — у меня есть идея получше. — Поднимаемся по высокому крыльцу и через сени проходим на кухню.

— Сядь здесь. — Указываю на самое безопасное место за печкой. — Найди мне в вещмешке ленту с бронебойными патронами и забей пустые.

— А бронебойные, это какие?

— Ищи с красным кольцом вокруг капсюля. — Пробираюсь я в горницу и устанавливаю ручник на треножный станок, получился станкач. Окна в доме небольшие, но по извечной деревенской традиции их много и находятся они низко от пола. Например в этой горнице целых шесть: три с фасада смотрят на восток, два на юг и ещё одно выходит во двор, то есть на север, но там половина русской печи, вторая в кухне. Внутренние рамы мы вытащили заранее, а в наружных все стёкла расколотило пулями, которые нет-нет, да залетают в комнату со шлепками впиваясь в стены. Так что все манипуляции с установкой проделываю на корточках, стараясь не высовываться над подоконником. Установив станок с пулемётов в положение — стрельба с колена, подтаскиваю его ближе к окну, теперь остаётся только уточнить наводку и вставить ленту с бронебойными патронами. Оптика на ста метрах не нужна, стрелять буду с открытого прицела.

— Нашла! — Радостно кричит Александра, как будто выкопала сундук с сокровищами. Дёрнувшись, сбиваю наводку, и всё приходится начинать сначала.

— Тащи сюда, раз нашла, только не ори так. — Вращая маховичок вертикальной наводки и матюгнувшись про себя, говорю я.

— А ну сядь. — Услышав топот ног за спиной, дёргаю я чёртову девку за ватник. Та ойкает и неловко плюхается попкой на замусоренный пол. В этот момент шальная пуля влетает в окно и, противно просвистев над нами, влипает в противоположную стену. — Ползком надо, заполошная, не видишь, стреляют! — Вправляю мозги торопыге.

— Ну, я же помочь, вот лента. — Со слезами на глазах произносит она.

— Принесла, молодец. — Хвалю я её. — Вот тебе автомат, дуй за печку и снаряжай ленты. Посматривай в окна справа и за входной дверью следи. — Чмокаю я её в щёку, прерывая начинающуюся истерику.

— Ползком. — Дёргаю за валенок, ползущую на карачках напарницу. Заправляю ленту в приёмник и поправляю наводку. Остаётся только дождаться бронеавтомобиль и нажать на гашетку, так что периодически приподнимаюсь над подоконником, фиксируя изменения обстановки.

— Злой у нас командир, бессердечный. — Ворчит Сашка за печкой. — А я ведь тоже стрелять умею.

— Александра, я тебя сейчас в угол поставлю.

— А я и так в углу. — Продолжает огрызаться она.

— Будешь дерзить, выпорю, и не посмотрю, что большая.

— Вот ещё, папашка нашёлся! — возмущается она, но замолкает.

Но мне сейчас не до кого нет дела. Миномёт замолчал, двигатель броневика взревел, а поддерживаемые им атакующие немцы захохали. Приникнув к прицелу, жду, когда в точке наводки появится угловатая коробка машины. Вот он момент истины, броневик движется левым бортом ко мне и буквально вползает под очередь. Огоньки трассеров влипают в борт, рикошетирующие пули высекают искры из брони, а я всё давлю на гашетку, не отпуская её, что-то крича на одной ноте. Слева от меня тоже раздаётся пальба, а следом за ней и разрывы гранат сотрясают воздух. Вся стопатронная лента улетает за несколько секунд, а бронеавтомобиль вздрагивает как от попадания бронебойного снаряда, а потом замирает на месте. После чего в него впивается ещё один снаряд и он начинает дымить.

От такой метаморфозы встаю в полный рост и пытаюсь понять, что случилось. Рядом со мной стоит и кричит «ура» Александра. Обнимаемся на радостях, а потом я целую её в губы, от неожиданности она вздрагивает, замирает в моих объятиях, а потом неумело отвечает на мой поцелуй. Кажется кто-то уже не контролирует эмоций, поэтому первым отстраняюсь от девушки и ласково шепчу ей на ушко.

— Саша, ленту. — Она открывает глаза, потом резко заливается румянцем и приседает на корточки.

— Какую? — Чуть слышно лепечет она, роясь в вещмешке.

— Обычную. — Забираю я из её рук патронную ленту и вставляю в приёмник. После чего добиваю пытающихся отступать фрицев.

Потом быстро грузим в подошедший транспорт всё тяжёлое стреляющее железо, а также одного раненого, после чего сваливаем в лес. В тылу у нас оказывается тоже не всё в порядке. На западной опушке рокочет «дегтярь» и хлопают винтовки и карабины. Направив туда пятёрку разведчиков, вернувшихся с диверсии и, приказав им прекратить безобразие, формирую колонну обоза. Так как половина ездовых под руководством комиссара воюет, распределяю людей для управления бесхозным транспортом, и растянувшаяся колонна отправляется в путь. Все, кто не занят в боевом охранении. В тыловом охранении упряжка с орудием. Отступаем на юг в урочище Жабка, а стрельба теперь справа и слева от нас. И если справа интенсивность перестрелки постепенно снижается, то слева наоборот, только усиливается. «Максим» лупит длинными очередями, а ему отвечают сразу несколько пулемётов.

Пропустив колонну вперёд, набираю себе команду и иду налево. Нас мало, всего шесть человек, но у нас целых три ручных пулемёта, причём все трофейные. С пулемётами — я, Малыш и дядя Фёдор, помощники тащат боезапас. Александра увязалась за мной хвостом, все попытки отослать её на кухню ни к чему хорошему не привели. Сопли, слёзы и отмазка.

— Не до каши сейчас, товарищ командир. — Ответила она, проигнорировав мои указания. Ладно, пускай при мне будет, девка бедовая, без присмотра может залезть не туда и «попасть на бабки».

В общем, попытку противника защемить нас в лесу мы отбили. Сначала, когда фрицы двигались по просёлочной дороге и пытались обойти нас, по их левому флангу из засады ударил «максим». Укрывшись на опушке лесного выступа, расстреливая колонну с пятисот метров. А когда фрицы развернули колонну в цепь и попытались заткнуть упрямый станкач, им опять же с правого фланга прилетело от трёх его зарубежных товарищей. Вот такой вот интернационал получился. После такой отповеди на хвост нам больше никто сесть не пытался, поэтому, соединившись с разведчиками и перераспределив груз, продолжаем движение уже по просёлочным дорогам. А когда добрались до реки Истра, решили двигаться по её руслу. Вот по этому руслу мы и проскочили через линию немецких заслонов, сначала просочившись в овраг, а выйдя из него уже в лесу, недалеко от деревни Буканово. Ракеты взлетали как позади, а также справа и слева от нас. Дальше уже движемся по просёлочным дорогам от деревни к деревне и останавливаемся только в населённом пункте Гриденки, перевалив через полотно железной дороги.

Размещаем в домах раненых, ездовые обиходят лошадей, боевым подразделениям даю время на отдых, собрав только их командиров для доклада. В штабной избушке кроме меня только Малыш, Доцент и Клим, комиссар ранен, сейчас он у медиков. Как прошли диверсии, я представлял, взводные доложились во время марша, осталось только уточнить детали, ну и составить общую картину. Начали с Пашки.

— Осмотрелись мы ещё засветло, наметили где лучше пройти, поглядели за часовыми, а когда стемнело, поползли. Впереди сапёры, мы за ними. Замешкались малехо, немцы там мины поставили, пришлось проход делать, но всё же успели. И когда началась артподготовка, уже по кустам сидели. Страху от летящих мин, конечно, натерпелись, но по нам не попало. Потом атака, связистов и штабных раздолбали, пленных не брали, дома, подвалы и блиндажи гранатами зачищали, обратно по своим же следам, оврагом ушли. На отходе немецкими минами прикрылись. Трофеев не брали. Вроде всё.

— Потери.

— Во время операции ранило троих, одного насмерть, ещё один пропал без вести.

— Ранен? Убит?

— Не знаю, сапёр из нового призыва.

— Плохо. Какие потери во взводе?.

— Один убит, троих ранило. Я же сказал.

— Докладывай! — Киваю я Малышу.

— Развилку мы в лесу заминировали, фугас хорошо сработал. Второй ставить не стали, место открытое, да ещё какие-то постройки возле самой дороги. Проверили, оказалось пилорама, артельщики там доски пилили, пока власть не переменилась. Вот на этой пилораме мы орудие и замаскировали, прямо по дороге подъехали. Пулемёт ещё установили, на станке. Дождались и пропустили головные машины. Ну, а когда впереди бахнуло, тут немцу хвост мы и подпалили, дальше наводчик уже сам справлялся, я за пулемёт встал, по центру колонны прошёлся. Вот, а когда в передних машинах стали взрываться загруженные туда снаряды, шоферня фрицевская совсем разбежалась. Разведчики зачистку начали, следом сапёры машины поджигали, ну а когда наткнулись на уцелевшие грузовики с добром, прибарахлились чутка, остальное сожгли.

— Что взяли?

— Мины к немецким миномётам, патроны и продуктов чутка.

— Чутка, это сколько?

— Сколько смогли унести, хлопцы по сидорам распихали, а грузовик мы в лесу спрятали.

— Час от часу не легче. Какой грузовик?

— С остальными продуктами, всё же в сидора не влезло, только тушёнку забрали.

— Вот только тушёнки нам сейчас и не хватает. Что-то ещё? — видя, что Малыш мнётся, побуждаю его высказаться.

— Передок на марше отстал…

— Ну, не тяни.

— Там Егоров и один ездовый.

— Как так получилось? Куда замыкание смотрело?

— Я и был в замыкании, как раз перед самым переходом линии фронта они и отстали. Сказали, что поломка незначительная, быстро починят и догонят.

— Догнали?

— Нет пока, жду.

— Вы чем порадуете, Константин Францевич? — устало опускаюсь я на скамью.

— В моём взводе двое погибло, один ранен, один пропал без вести.

— Как, ещё один?

— Нет, это тот же самый. Дьяченко его фамилия.

— Получается, у нас трое погибших, семеро раненых и трое пропали без вести. Прискорбно. — Подвожу я итог совещанию.

— Как будем немецкий контрудар останавливать?

— На это Красная Армия есть. Вот пускай и останавливает. — Высказывает общую мысль Пашка.

— Основные силы нашей 33-й армии ушли вперёд, оставив по краям пробитого коридора небольшие заслоны. Сколько этих заслонов и какова их численность, у немцев прямо на карте отмечено. Есть у кого сомнения, что противник не собьёт с позиций эти заслоны и не закроет коридор, лишив армию снабжения?

— Там же батальоны нерушимой стеной стоят. — Не сдаётся Климов.

— А сколько штыков в тех батальонах? Вряд ли больше, чем в нашем отряде.

— Это да.

— Так вот, единственное, что немцы не учли при своём планировании, это форс-мажор. А форс-мажор — это мы. Что у нас со взрывчаткой, Константин Францевич? Десяток противотанковых мин осилим?

— И больше сможем, против пехоты тоже кое-что есть.

— Тогда поступаем так. Вам нужно добраться до Пинашинских хуторов. Вот они на карте. Это и будет наш опорный пункт. В полукилометре на запад от хуторов — шоссе Юхнов-Гжатск. Ваша задача его заминировать. Чтобы вам никто не мешал, продвинетесь по дороге на север и первые мины установите там, как раз на границе перелеска. Пару противотанковых и несколько своих сюрпризов для немецких сапёров. Ещё необходимо заминировать объездную дорогу, которая проходит через наш опорник в деревне. Ну и главное внимание обратите на участок шоссе, напротив хуторов, вот эти двести метров нужно заминировать очень плотно. Это минное поле мы прикроем огнём из нашего опорного пункта. Конечно, пехота просочиться через лес сможет, но танки и автомашины вряд ли.

— Танки могут и по целине, прямо на нас пойти. Да и пехота тоже. — Снова оппонирует мне разведчик.

— А для танков у нас пушка есть. Для пехоты миномёты. А там глядишь и кавалерия из-за холмов подтянется.

Сколько людей вам понадобится, товарищ Доцент?

— Я всех возьму. Взрывчатку кому-то нести нужно будет.

— Одну лошадь я в этой деревне видел. Реквизируем или в аренду возьмём.

— Это лучше, но всё равно работы на всех хватит.

— Паша, надо прикрыть сапёров, разведать подходы. Выдели две группы.

— У меня после потерь в отделениях по восемь человек осталось.

— Вот девятым с ними и пойдёшь. Лошади отдохнут, артиллеристы подтянутся.

— О людях бы кто подумал, — ворчит Пашка.

— О них я и думаю, без лошадей мы ни артиллерию, ни снаряды не подвезём, а без артиллерии всем кисло станет. И вот ещё что. Если вдруг поблизости окажутся наши части, предупредите их о наступлении немцев. Попробуют подчинить себе или станут мешать, говорите, что вы спецгруппа и у вас приказ из штаба армии — заминировать шоссе. Толковые командиры будут только рады, дураки отстанут. Ещё есть вопросы?

— Тогда все свободны. Поднимайте людей и приступайте к выполнению поставленной задачи. А вас, Емельян Дормидонтович, я попрошу задержаться. — Когда командиры потянулись к выходу, останавливаю я Малыша.

— Последний раз меня Дормидонтовичем отец называл, когда батогом отходить хотел.

— Ну а ты что?

— Да ничего. Вырвал палку, да поломал об колено. Потом в гляделки поиграли, да разошлись краями.

— Я в гляделки с тобой играть не буду, времени нет. Ты мне прямо скажи. Егоров просто так отстал или задумал чего?

— Мужик-то он себе на уме, только с виду дурачком прикидывается. Но вот какой-то гнильцы я за ним не заметил. А вот то, что он не простой наводчик, а как минимум командир батареи, это я приметил. Да и война эта у него не первая. Про мины к немецким миномётам и то, что они к нашим подходят, это ведь он мне подсказал, да и снарядов мы прихватили несколько ящиков. Причём, что находится в ящиках, он уже по надписям на упаковке понял, потом только открыл.

— Может сбежать решил из отряда?

— Это вряд ли. Хотя в Красную армию он не сильно рвался. К немцам тоже служить бы не пошёл.

— Обратно под юбку?

— Тоже не вариант, хотя ездовый — такой же «зятёк» из окруженцев.

— Значит в самом худшем случае мы двух бойцов потеряли, ну и двух лошадей в придачу.

— Выходит так. Но я надеюсь — найдутся.

— Я тоже, хотя… Ладно, пошли реквизицией заниматься.