Противотанкист. Книга 5. Партизаны

Глава 31

Когда мы быстрым шагом дошли до орудийного дворика, ничего делать нам не потребовалось. Обогнули по лесу огромную воронку от бомбы и потопали дальше по тропинке. Всё, что осталось от пушки, годилось только в переплавку. Бежать просто не было сил, а тропа сама выведет нас в нужное место. Там и засядем или заляжем. Когда добрались до моего НП на правом фланге, местность я почти не узнал. Кустов и веток убавилось, а воронки испятнали и замарали опушку с когда-то белым снегом, и он стал серым. Выбираем место почище и залегаем за деревом в готовности поддержать Пашку и ухайдокать фуфлыжников с фланга. Опушка леса тут растёт с выступом на запад, вот в этом выступе мы и отаборились. Выжидать будем до последнего, с танками нам воевать нечем, остаётся только прикрыть отход разведчиков и сапёров. Удастся ли отойти самим?..

Вот теперь до дороги от нас триста метров, а до ближайшего к нам зольдата — шагов двести. Так что удаётся рассмотреть как танки, так и пехоту. И те и те не подарок. Два штурмовых орудия и взвод лыжников в необычной экипировке. Хотя особой необычности на первый взгляд не было, но что-то бросилось мне в глаза и зафиксировалось в сознании. Лыжи само собой, белые маскхалаты тоже, а вот офицер в овчинном полушубке и шапки-ушанки как у красноармейцев на рядовых заставили пораскинуть мозгами. В экипировке уже есть отличия от обычной пехоты, да и с вооружением всё неоднозначно. Я заметил пару ручных пулемётов с коробчатым магазином, винтовки или карабины с необычной мушкой, отличающиеся как от наших, так и от немецких и несколько ППД. Всех солдат взвода, и какой у каждого ствол, я видеть не мог, но в тех отделениях, которые наступали между нами и дорогой, пистолеты-пулемёты с барабанными магазинами присутствовали, причём не в единственном числе. Очень странные фрицы, но мы и не таких бивали.

Пашкины бойцы подпустили наступающую цепь шагов на сто и ударили из всех стволов. Вот только залп получился не дружным и не таким метким, как в прошлый раз. Да и количество пулемётов и стрелков уменьшилось чуть ли не в два раза. Хотя, может мне это показалось, вот только целых солдат упало гораздо больше, чем убитых и раненых. И меня поразило то, как эти «егеря», упав в снег, молниеносно скинули лыжи и перекатились с места падения, после чего открыли ответный огонь. Передний «Штуг» остановился и жахнул из пушки по опушке. После чего огонь с нашей стороны ещё сильнее ослаб, пулемётчики вынуждены были менять позицию после каждой короткой очереди, не успевая пристреляться, да и цели оказались вёрткими и кусачими. Особенно штурмовые орудия, которые, встав ёлочкой по разным обочинам дороги, долбили прямой наводкой на каждую вспышку от выстрела, валя деревья. Не отставали от них и шутце, но эти ориентировались ещё и на звук. А вот теперь Пашке пора отходить. Эту снежную крепость не удержать. Вот только…

— Финны⁉ — непроизвольно вырывается у меня.

— Какие финны? — переспрашивает Малыш.

— Обыкновенные, из Финляндии. Про «кукушек» и «белую смерть» слыхал?

— Да. А ты как догадался?

— По автоматам. Это не ППД, а «Суоми». Финские стволы, не наши.

— Мне то что делать? Бить?

— Бей! — Разрешаю я открыть огонь, под дробный стук пулемёта додумывая свою мысль.

Вот этих-то точно до леса допускать нельзя, иначе даже по дороге от них не оторваться. Догонят, а любой заслон обойдут.

Одну ленту на сотню патронов Малыш отстрелять успевает, хорошо проредив правый фланг наступающих финнов. Подаю ему кекс и слежу, чтобы пушка на гусеницах не повернулась в нашу сторону.

— Уходим! — кричу я. Когда одно из штурмовых орудий начинает разворачиваться на узкой дороге.

— Успеем. — Не отрывается от прицела Малыш, затеяв дуэль с финским пулемётчиком. — Готов. — Удовлетворённо восклицает он. — Теперь бежим.

Торю тропу в глубину перелеска, перпендикулярно траектории стрельбы самоходки, слышу как Малыш пыхтит позади, значит не отстаёт. Буквально через несколько секунд после нашего старта, первый снаряд разрывается на опушке, а сразу за ним ещё два. Перехожу на быстрый шаг, осколки нас уже не достанут, а дыхание надо успокоить. Мой автомат так и остался у Александры, а из пистолета очередь от живота не пустишь. Хотя в лесу и короткий ствол не будет бесполезным пугачом. Меж тем перестрелка к северу от нас только усилилась, а на западе она не смолкала и теперь достигла своего апогея. Причём к звукам от выстрелов добавился рёв моторов и лязг гусениц. Надеюсь, что это не танки.

Пересекаем лесную дорогу и выходим к поляне, на которой были огневые позиции миномётов. Несколько воронок от бомб перепахали эти ложные огневые. По краю опушки отходим на север, в готовности прикрыть отход разведчиков. Нужно ещё перебежать в рощу и отыскать там концы провода или связного. Перебежать, громко сказано, предстоит пройти двести метров по колено в снегу, причём по открытому месту. Лыжи бы сейчас не помешали, но за неимением горничной топаем по снежной целине на своих двоих. Громкий взрыв застаёт нас на очередной перебежке, после чего перестрелка в лесу резко усиливается, а потом замолкает. Так что в рощу мы проскочили удачно.

Теперь у нас новый опорный пункт — «Роща». Деревья в нашем опорнике растут неправильным четырёхугольником или скорее прямоугольной трапецией. Нижнее основание примыкает к просёлочной дороге между Пинашино и Белым Камнем. Это наш тыл. Верхнее основание (северная опушка), длиной около полукилометра, прикрывает Пашка со своими разведчиками на усилении у него станковый пулемёт системы «Максим». На западной опушке взвод сапёров при двух МГ-34 на станках, Малыш снова приспособил свой трофей для зенитной стрельбы. Мой НП тут же. Миномёты в кустарнике на восточной опушке рядом с дорогой. Можно и боеприпасы подвезти, и позицию быстро сменить, хотя мин уже не лишку осталось. А больше сил нет, так что надеюсь, что с юго-востока на нас никто не нападёт. Остатки обоза в Белом Камне. Передовой медицинский пункт в домике за дорогой.

Пока мы бодались с финнами, остатки стрелкового батальона отошли в Пинашино, и теперь мы снова прикрываем правый фланг красноармейцам. Возможно батальон и не побежал бы с позиций, если бы не поддержка брони. Второй «Штуг» сначала возглавил атаку на Пинашинские хутора, подобравшись по полевой дороге, а потом пропустил штурмовые группы вперёд, прикрывая атакующих артиллерийским огнём. Плюсом к тому пополнение пехоты и тягачи, которые гудели в перелеске, вытягивая застрявший танк. Вот эти-то причины и привели к таким последствиям. Штурмовое орудие ближе чем на триста метров не приближалось, расстреливая стрелковые ячейки и огневые точки в домах. Благодаря этой поддержке, фрицы снова зацепились за окраину, и на этот раз наши побежали, тем более дорога в тыл была расчищена и утоптана. Взвод 120-мм миномётов прикрыл «героическое» отступление последними минами, а потом миномётчики отлавливали бегущих пехотинцев на северной околице деревни Пинашино, и укладывали в редкую цепь. Но немцы, заняв Пинашинские хутора и прилегающие к ним окрестности, вперёд не пошли, а стали обосновываться в опорном пункте, подтягивая резервы и перегруппировываясь.

Первый штуг, который решил поддержать финских лыжников и сунулся в перелесок, наскочил на фугас, прямо на перекрёстке, а пока его пехотное прикрытие хлопало ушами после контузии, Пашкины разведчики контратаковали и завалили всех «фиников», ну а сапёры закончили со штугом, напоив его самодельным коктейлем от Доцента. У нас в будущем привыкли, что содержимое зажигательных бутылок называют «коктейлем Молотова», но над этой смесью сам Доцент колдовал, смешивая в разных пропорциях бензин, масло и сосновую смолу. Вот этим самодельным напалмом и запалили самоходку. Финны, конечно, любят партизанить, особенно в своих лесах, и тактикой партизанской войны овладели в совершенстве. Вот только это наш лес, и наши, советские партизаны, так что в этот раз не срослось. Увидев, что атаку пехоты противника поддерживают танки, Пашка не стал рисковать, а заранее отвёл половину бойцов дальше в перелесок, сосредоточив ударные группы на флангах. Ну, а когда финны, преодолев незначительное сопротивление «красных», но понеся при этом серьёзные потери, втянулись в огневой мешок, да ещё и штурмовое орудие за собой подтянули, вот тут и сработали домашние заготовки, плюс импровизация. После уничтожения противника, разведчики быстренько подобрали трофеи и документы и уже спокойно, не торопясь отошли в рощу. Тем более второй штуг никуда не делся, а подкрепление уже выдвигалось к противнику из деревни Малое Ивановское.

Смеркалось. Мороз начал крепчать, а кавалерии из-за холмов не наблюдалось. Хотя кавалерия тут не поможет, нам бы пару танков или пушек. А ещё надо дороги заминировать, но мины кончились, да и на все пять просёлков, которые подходят к деревне с севера и запада, взрывчатки не хватит. Да и спокойно работать сапёрам фрицы вряд ли дадут. Снова приходится ждать, отдавая инициативу противнику. А на большее у нас ни средств, ни сил не хватает. Деревня от моего НП в километре, хутора в полутора. Снова предстоит стрелять с двух кэмэ, так что определяюсь с реперами, которых в чистом поле хватает. Несколько домишек или каких-то построек раскидано вдоль моего сектора наблюдения. Пока есть возможность, считаю, пристрелку начну по ходу пьесы, когда будет по кому палить.

С наступлением ночи высылаем одну разведгруппу на лыжах, проверить перелесок. Бойцы удачно проскочили на опушку, проверили всё и, не обнаружив противника, вернулись. Немцы пускали ракеты из своего опорного пункта, вели беспокоящий огонь по Пинашино, но так и не атаковали. Поэтому разрешаю личному составу посменно отбиться прямо на позициях. Люди больше суток на ногах, позиции мы оборудовали как могли, так что небольшой отдых не повредит. Сам бдю, прямо на КНП, прислушиваясь к ночной перестрелке.

Разбудил меня необычный звук, разлепляю глаза и ищу источник, чтобы зафигачить по нему подушкой или пнуть. Но ящик продолжал зуммерить, поэтому снимаю трубку.

— Первый у аппарата. — Представляюсь я абоненту.

— Это второй, — узнаю я голос Макара. — С поста доложили. По дороге из Белого Камня движется колонна машин.

— Наши?

— Возможно.

— Уточни и доложи. Если противник — уничтожить!

— Есть, уточнить. — Отвечает он и кладёт трубку.

Смотрю на хронометр. Час ночи. Было бы светло, был бы день. Неужто подмога нарисовалась. Снова звонок.

— Это наши, едут в Пинашино, требуют командира. — Без прелюдий докладывает Аристарх.

— Много?

— Колонна растянулась, я насчитал машин двадцать, командует какой-то майор, так что скорее всего батальон.

— Ты сказал им, что за нашим лесом дорога окажется под обстрелом?

— Да. Так что сейчас спешиваются. Дальше пешком пойдут.

— Пускай идут, встречу их на краю рощи. Отбой.

Находящегося поблизости бойца посылаю направо, за Климом, а по пути разбудить личный состав. А то мало ли что. Вдруг растеряется кто спросонья. Сам иду налево, прихватив по пути Малыша. Стоя на обочине, поджидаем отряд. А когда с востока замаячило движение, выходим на середину дороги. Встречаем головной дозор, следом идёт ГПЗ. Посланный от дозора боец уже предупредил кого следует, поэтому после остановки колонны к нам подходят два человека.

— Командир партизанского отряда «Неуловимые мстители» — Доможиров. — Отдав воинское приветствие, первым представляюсь я.

— Командир батальона особого назначения — майор Жабо. — Представляется в ответ один из подошедших. — Владимир Владиславович. — Продолжает он знакомство и протягивает руку.

— Николай Никанорович. — Отвечаю на рукопожатие.

— Это случайно не ваш комиссар переполошил штаб армии, первым доложив о немецком наступлении?

— Это такой юноша бледный, со взором горящим? — Решил я проверить, о том ли комиссаре идёт речь.

— Этот далеко не юноша, но взор у него действительно горящий. — Усмехнувшись, отвечает майор. — Девчушка при нём ещё бойкая такая, с трофейным автоматом.

— Тогда этот бородатый «вьюнош» точно наш. И зовут его Леонид Матвеевич.

— Будем считать, что взаимное опознание прошло успешно, так что перейдём к делу. — Достаёт майор свой планшет и фонарик, отходя с дороги под защиту деревьев.

— Деревни Воскресенское, Савино и Захарово немцы захватили ещё днём. Бои там шли жаркие, потом всё стихло. Но это к западу от нас. На северо-западе противник занял Пинашинские хутора, обороняющий их стрелковый батальон отошёл в деревню Пинашино. Мой отряд чем смог, тем помог батальону, после чего вынужден был отойти из этого перелеска и занять оборону в роще. — Показываю я на карте нашу диспозицию.

— Какими силами располагает противник?

— У него осталось два танка из трёх, одно штурмовое орудие и до батальона пехоты. Поддерживают атаки — миномётная батарея и дивизион гаубиц. Авиация днём потрепала соседей, ну и нам от неё перепало. Про другие направления не знаю, ну а на нашем действуют части из 20-й танковой и 183-й пехотной дивизий противника. Так что атаки на узел дорог — Пинашино, следует ожидать как с юго-западного и западного направлений, так и с севера.

— Кто сейчас вот в этом лесном массиве? — Обводит майор карандашом наш многострадальный перелесок.

— Разведку высылали два часа назад, противника не обнаружили. Наших там тоже нет. Хотя вот идёт наш самый главный разведчик, у него и спросим. — Замечаю я подходящего Пашку.

— Нельзя отдавать инициативу противнику, тем более сейчас ночь… — Размышляет вслух командир осназовцев. — В общем, делаем так… — Принимает он командирское решение и начинает отдавать распоряжения.

В результате две роты ушли в Пинашино, крепить оборону в опорном пункте. Третью роту Пашка повёл в обход. Её задачей будет захватить Малое Ивановское — узел дорог в тылу у немцев, или контратака с фланга на наступающего противника, если фрицы начнут раньше. Я под прикрытием группы разведчиков меняю наблюдательный пункт, снова выдвигаясь на западную опушку перелеска. И хотя поддержать атаку роты я не смогу, до объекта не хватит дальности стрельбы, зато отход в случае неудачи прикрою. Огневые позиции батареи решили оставить на месте, НП я смогу в любой воронке моментом занять, а быстро установить миномёты не получится. Тем более фрицы, заметив подход подкреплений в Пинашино, занервничали, и в деревню полетели пристрелочные снаряды. Надеюсь, на марше никого не накроет, командир вроде толковый, не должен допустить напрасных жертв.

Наш отряд майор Жабо с ходу подчинил под своё командование и нарезал задачи. Тут я уже кочевряжиться не стал, всё-таки батальон особого назначения, передовым отрядом которого мы как бы являлись. Ну, а то, что я немного слукавил и напугал Ветрова, так это ему только на пользу пошло, и все мои слова — это военная хитрость. Так что будем надеяться, что победителей не осудят, а «мёртвые сраму не имут». А если даже и осудят, то есть кому передать личный состав партизанского отряда. Пашка Климов и расскажет, и покажет, как мы воевали, а за доказательствами далеко ходить не надо. Наши старания по оборудованию опорного пункта в роще майор оценил, так что прикрываем как правый фланг батальона, так и единственную дорогу в наш тыл.

Артобстрел между тем начал усиливаться, и постепенно перешёл в артподготовку. А пока артиллерия гвоздила по деревне, фрицы стали выдвигаться на исходные позиции для наступления. Вперёд выползли два танка, следом пехота, а на подходе ещё что-то рычит двигателем. Начинаю пристрелку. Авось удастся прищучить пехоту и отсечь её от танков, а там может осназовцы сподобятся и укокошат броню. Противотанковые ружья я у них видел, так что должно получиться. Пока летит первая пристрелочная, замечаю в ночном небе сигнальные ракеты, которые взлетели на юго-западе и западе от Пинашино, и ответная серия со стороны хуторов. Значит деревню будут атаковать с трёх сторон. Нужно попытаться сорвать атаку хотя бы с одной. В темноте всё никак не могу пристреляться. Видно плохо, а фрицы не хотят себя освещать. Приходится запустить в их сторону ракету на парашюте, и дело наладилось, остаётся только сдвоить вилку и переходить к поражению.

— Вилка! — Кричу я в трубку. — Восемь снарядов беглым! — Успеваю передать новые установки прицела, а потом понимаю, что со светляком я поторопился, а идея вернуться на старый НП была очень плохой. Нашу опушку немцы накрывают шквальным миномётным огнём, и отойти мы уже не успеваем. Стоя за деревом успеваю заметить, как точно легли наши разрывы, а потом позади меня взрывается немецкая мина и сознание выключают.