Противотанкист. Книга 5. Партизаны

Глава 2

Строю своё отделение и обхожу строй. Со мной все те же. Дядя Фёдор, Макар, братья Телепузики и Махмуд он же Рафик. Неподалёку пасётся Шайтан, который она. Рафик подружился со своей кобылой, она с ним тоже, и больше не кусала, а еще хитрый татарин научил её ложиться на землю при артобстрелах, либо прятаться где-нибудь если местность позволяла. Нашёл седло и мог ездить верхом, обучил и еще кое-каким штучкам. В общем, сделал из обозной «клячи» — артиллерийскую лошадь. На вооружении у нас в основном карабины Мосина, один МП-40 и трофейные пистолеты у каждого. К карабинам штыки не идут, но у меня на поясе висел штык-нож от СВТ-40, консерву там открыть, проволоку порубить или зарезать кого нехорошего. Такие же штыки были и у других бойцов расчёта, и только Махмуд ходил со штык-ножом от СВТ-38, клинок которого был длиннее на двенадцать сантиметров, и не расставался с ним никогда. И если я иногда убирал штык в вещмешок или снимал вместе с портупеей, то Рафик даже спал с ножом. Видимо так на него повлияло попадание в плен, что он заимел такой бзик, причём не один. Хитровыделанность по отношению к товарищам по оружию с Рафика сняло как рукой, филонить он практически перестал, и вызывался на любую работу, хоть на «песчаный карьер», хоть на «цементный завод». Фрицев стал ненавидеть люто и при любой возможности просился на передок, откуда без «добычи» не возвращался.

Объявив боевой приказ, поясняю задачу, которую нам предстоит выполнить. Лица бойцов сразу посуровели.

— Больные, обмороженные, отказавшиеся есть? У кого есть вопросы, предложения? Тогда готовность к выходу через пятнадцать минут. Вольно. Разойдись.

К выходу готовлюсь основательно. Набиваю патронами все, имеющиеся у меня в наличии обоймы, а несколько пачек убираю в вещмешок, туда же кладу пару лимонок и флягу с водкой. Кобура с люгером (подарком от Иннокентия), у меня на ремне, вальтер как обычно, за пазухой в наплечной кобуре. Несколько полных запасных магазинов рассовываю по карманам, в левом лежат от вальтера, в правом от парабеллума, ну и неизменный кисет с энзе во внутреннем. Также на ремне, лопатка, штык-нож, гранатный подсумок, ну и двойные подсумки для боеприпасов к карабину. Всё лишнее в вещмешке. Снарядившись, строю людей и идём к разведчикам.

Когда пришли на место, там нас уже ждали и выдали каждому по буханке хлеба, шматок сала, несколько небольших кусманчиков колотого рафинада и по две банки тушёнки, снабдили патронами и гранатами, а в нагрузку дали трофейный эмгэ и снайпера Федотова.

— А не жадный у разведчиков старшина, — польстил я старшему сержанту, выдавшему нам провизию, — наш бы половину зажилил.

— Ты тут за старшего, сержант? — роется он в своём вещмешке.

— Я. Сержант Доможиров, Николай. — Отмахиваю воинское приветствие.

— Тогда держи. — Подаёт он мне полную флягу, и явно не с водой. — Это НЗ на всех. Только сейчас пить не вздумайте. Чисто в лечебных целях употребите, уже после боя.

— Спасибо. — Только и смог ответить я.

— На здоровье.

В общем, пока дядя Фёдор проверял и опробовал пулемёт, прикидываю и соображаю, — как же нам всё это счастье тащить? А то привалило, хрен отвалишь. Пулемет ещё ладно, а вот патроны. Набитые ленты были уложены в короба как по триста патронов, так и по 150, было ещё и несколько цилиндрических коробок (так называемых кексов) с лентой на пятьдесят штук. Вот за этим «нелёгким делом» меня и застал старый приятель.

— Здорова, Никола! — Слышу я знакомые интонации справа от себя. — А я гляжу, думаю, ты, али не ты?

— И тебе не хворать, Павло! — Поднимаюсь я навстречу моему старому знакомому — командиру разведвзвода старшему сержанту Павлу Климову.

— Вы тут какими судьбами? — протягивает он мне свою руку.

— Вас усиливать, а то как обычно, сами не справляетесь. — Отвечаю на его рукопожатие я.

— Это хорошо, а то наше пополнение только кричать «уря» умеет, ну ещё немного стрелять, а в остальном полный ноль. — Сплёвывает сквозь выбитый зуб Пашка. Только теперь замечаю, что вид у него какой-то неважный: глаза впали, лицо поцарапано, сам небрит, а главное, пилы в петлицах нет. Сами петлицы на месте, и даже следы от знаков различия остались, а вот сержантских треугольничков нет.

— А ты чего такой злой и помятый? Случилось что?

— Случилось. Новый год отпраздновали.

— Так не ты один, все почти отмечали.

— У меня особый случай.

— Ну так рассказывай, не темни.

— А, — машет рукой Пашка. — Слушай.

— Отметили мы значит праздник как положено, фронтовыми и ещё трошки, ну и пошёл я значит в гости, к санинструкторше нашей, Наташке. Давно уже клинья к ней подбивал. А тут сама позвала. Только опоздал я чутка. Захожу значит в хату, а тут уже этот капитан из штаба полка, сидит — сука, и байки травит. Наташка аж рот разинула от изумления. Да ты его знаешь. Чернявый такой, на еврея похож.

— Знаю такого. — Поддакиваю я Пашке.

— Вот. И о чём ты думаешь, он трындел?

— Откуда мне знать, меня там не было.

— А про то, как он доблестно в окружении сражался, а потом весь полк вывел. Только этот чушок даже на передке ни разу не был, всё время при штабе. Ну я ему так вежливо — а какой из своих снов вы, товарищ капитан, рассказываете? — Ну а он мне. — Не твоё дело, сержант, иди нах… отсюда, пока целый. — Нах… не на гвоздь, как бы самому не пришлось. — Грублю я. Потом слово за слово, ну мы и вышли на улицу, поговорить по-мужски. Поговорили. Зуб он мне сцука с первого удара вышиб, а потом я уже не стерпел. Отвесил ему по полной, ну и загремел на губу прямо с утра, трибунала ждал.

— А комполка что, не вступился? Он же тебя хорошо знает.

— Вот как вернулся из санбата, так сразу и вступился, но с должности меня сразу сняли, звания лишили, а теперь вот послали искупать вину кровью. Вот второй день и искупаю. Вчера со своими ажно до самой Ольховки дошли, сегодня уже видать с вами туда же пойдём.

— И как сходили?

— Удачно, без потерь. Лесом по нейтралке, а потом уже дальше в тыл к немцу.

— Лошадь там пройдёт? — озарился я неожиданной идеей.

— С санями?

— Нет, вьючная.

— Да легко. Там даже слон пройдёт.

Вот после этих слов Махмуд и отправился за Шайтаном, вот теперь мы точно весь боезапас на себе утащим. Из дальнейшего разговора я узнал, что взводом пешей разведки теперь командовал целый лейтенант, да и людей в нём добавилось аж до двадцати человек. Получалось два почти полных отделения, ну и на усиление наша группа. Следом за нашим отрядом должен был выдвигаться второй батальон, и в случае нашего успеха ударить по противнику с фланга. В случае неуспеха тоже, так как фрицев мы на себя отвлекали. Когда из штаба полка пришёл командир взвода, строю людей, представляюсь и докладываю ему о прибытии.

— Отделение. Равняйсь. Смирно. Товарищ лейтенант, отделение миномётной роты в количестве шести человек в ваше распоряжение прибыло. Командир отделения — сержант Доможиров.

— Вольно. — После моего доклада командует лейтенант и обходит строй.

— Вольно. Дублирую я его команду и разворачиваюсь лицом к шеренге.

— Прибыли, это хорошо. А почему без миномёта, раз вы миномётчики? — осмотрев всех, спрашивает командир.

— Сказали не брать, будет возможность — в тылу у немцев добудем, но мы и без миномёта кое-что умеем.

— Посмотрим. Разойдись. Готовиться к маршу. — Командует лейтенант и отводит меня в сторону. — Сам кадровый, товарищ сержант? Давно на фронте?

— Служу с тридцать девятого года, с него же и воюю, товарищ лейтенант, а на фронте я с июля месяца, как из Красноярска нашу дивизию перебросили, так из боёв и не выходим.

— Понятно. Вижу, пулемёт вам уже передали, снайпер тоже в твоём распоряжении. Будете нас огнём поддерживать и прикрывать. Есть кому из трофея стрелять?

— На курок нажимать все умеют, но три человека владеют пулемётом хорошо, технику знают.

— Вот и ладно. Тогда готовьтесь. Все поужинали?

— Да, ещё у себя в роте поели.

— Свободен, сержант. — Закругляет разговор взводный и уходит.

В десять часов вечера, заслушав боевой приказ, отданный лично командиром полка, выдвигаемся на задание. Инженерную разведку маршрута ведут трое сапёров, они в голове колонны, сразу за головным дозором. Потом идут разведчики, ну а замыкает наше отделение «тяжёлого оружия». Если всё пойдёт по плану, дойдём до места, то сапёры поступят в моё распоряжение, так что если удастся захватить миномёты, будут подносчиками. Сначала движемся на юг по протоптанной стёжке, а потом поворачиваем на запад, и пройдя буквально полкилометра, выходим к реке и рассредотачиваемся вдоль берега. Река Истья здесь делает поворот, поэтому наш берег выше. Форсируем её по льду. Сначала боевой дозор, следом за ними одно отделение разведчиков, потом, другое, мой расчёт прикрывает и перебегает последним. Снова углубляемся в лес и идём уже по нейтралке. Проходим её без выстрела гуськом в колонну по одному, в готовности к немедленному открытию огня. Доходим до Киевского шоссе, и залегаем теперь уже вдоль дороги на самой опушке.

Лейтенант перестраивает боевой порядок. На фланги, прямо на шоссе, выдвигаются пулемётные расчёты. А остальной отряд цепью перебегает через дорогу. А вот теперь мы в тылу врага, поэтому мой расчёт в центре колонны, сапёры и первое отделение разведки впереди, второе в тыловом охранении. Пройдя два километра на запад, снова выходим на лесную опушку, от неё до деревни Каурцева, метров четыреста. Отсюда батальон и будет атаковать опорный пункт противника с фронта. Наша же задача: обойти его с запада уничтожая по пути артиллерийские и миномётные батареи противника, а если таковые не обнаружатся, то отсечь фрицам пути отхода, оседлав высоту на перекрёстке дорог, и ждать подкрепление. Это уже лейтенант довёл до командиров отделений конкретную боевую задачу. Попадос. Хотя если рассудить здраво, неплохо задумано. Вот только маловато нас будет для такой операции, но видимо больше людей и взять негде. Зря миномёт с собой не прихватили, знать бы раньше, но секретность превыше всего. Ладно, как говорил вождь мирового пролетариата — «мы пойдём другим путём».

Создаём снайперскую группу: Якут, Макар и Телепузики; плюсом пулемётное отделение — я, дядя Фёдор и Рафик. Сапёров озадачим с минированием, должно же у них что-то с собой быть. Лейтенант вроде парень толковый, чуть младше меня, теперешнего, так что уговорим. Будет у него резерв. Ну а если миномёт раздобудем, да мин тележку, так нас с той горки вообще не сколупнуть будет. Перекурили, оправились и через четверть часа топаем дальше, теперь уже перелесками на юго-запад. Перебегаем железнодорожные пути и по лесной опушке идём на запад, а пройдя километр, попадаем в другой лесной массив и сворачиваем на север. Разведчики снова выдвигаются вперёд, теперь уже боевыми тройками, мы пока в резерве, в случае чего прикрываем и усиливаем группу, завязавшую бой, поэтому идём в центре боевого порядка, лейтенант с нами. Пока есть возможность, разбиваю своих на подгруппы и объясняю командиру, зачем я так сделал. Он идею оценил и одобрил, но сапёров в моё распоряжение пока не отдал, решил оставить себе последний резерв.

Дошли. Перебегаем через наезженную лесную дорогу и по неширокому (не более ста метров) перелеску попадаем в небольшую берёзовую рощу. В ней и занимаем позиции, рассредоточиваясь по опушке. Перекрёсток дорог в ста метрах на востоке от нас, на юге окраина деревни Ольховка, но уже в двухстах метрах, дальше на юго-запад деревня Мишукова, но до неё больше километра, судя по карте, да ещё и очередная высота закрывает видимость. Выслав разведгруппу в Ольховку, а дозор из трёх человек в сторону Мишукова по опушке лесного массива, лейтенант обходит периметр. Позиция моего отделения фронтом на восток, так что перекрёсток дорог, моя зона ответственности. Озадачив своих оборудованием окопов, увязался за лейтенантом, надо же и мне осмотреть намечающуюся оборонительную линию, наметить сектора обстрела, кто его знает, вдруг разведка миномёт умыкнёт.

Диаметр рощи где-то пятьсот метров, длина дуги окружности получается полтора километра, для тридцати человек многовато, так что одно отделение разведчиков занимает оборону фронтом на северо-восток и отбивает атаки со стороны Ольховки в случае чего, второе прикрывает нас с запада, ну и тройка сапёров с юга. Потом будем комбинировать, снимая людей и огневые средства с неатакованных участков.

Через час вернулась разведка из Ольховки, миномётов не нашли, зато пулемёт умыкнули, вот пусть сами с ним и разбираются, я им людей не рожу. Разобрались. Лейтёха распорядился, отдать эмгешник мне, ну и подчинил сапёров а заодно и южный сектор обороны. Но это наш тыл, типа. Ладно, разберёмся. Тем более скоро сабантуй начнётся. Либо фрицы обнаружат пропажу дежурного расчёта пулемёта, либо наши начнут атаку. Пока есть время, озадачиваю сапёров минированием ближней к нам обочины дороги на Ольховку, ну и на сам перекрёсток что-нибудь этакое заложить, чтобы как минимум машину остановило. Сам же забираю Васька, ослабив снайперскую группу, но ничего, они будут работать с линии обороны, так что большое прикрытие им и не нужно. Все озадачены, так что оборудуем с Гусевым окоп, разгребая снег до земли и трамбуя из него бруствер. На что-то большее пока нет времени.

Вернулись сапёры. Оставляю одного из них помогать Васе, с двумя другими иду на юго-запад.

— Вот что, мужики, — озадачиваю я минёров. — В ста метрах от опушки заминируете дорогу со стороны деревни, займёте позицию и ждёте гостей. Ну а когда кто-нибудь пожалует и подорвётся, добиваете остальных. Задача понятна?

— Понятно, — откликнулся старший из них. — А если не получится всех добить?

— Стойте до последнего, будет сильная пальба с вашей стороны, пришлю подмогу. А лучше постарайтесь, чтоб получилось. Вот, ещё несколько растяжек установите, ближе к себе. — Достаю я пару лимонок из подсумка. — Удачи, мужики. — Жму я им руки и возвращаюсь на свою позицию.

Пока я ходил, Вася с напарником практически уже выкопали окоп для стрельбы с колена, углубившись в грунт на пару штыков. Не стал им мешать. Стою за деревом и наблюдаю за противоположной опушкой и перекрёстком дорог, намечая себе ориентиры и определяясь с сектором для стрельбы. Небо прояснилось, и выглядывающая периодически из-за туч луна, светит во всю. Ну а когда, как всегда неожиданно, на востоке от нас в воздух взлетели разноцветные и осветительные ракеты и началась стрельба, занимаю своё место в окопе и устанавливаю пулемёт.

— Боец, ты пока займи позицию в пяти метрах правее. — Говорю я сапёру. — Прикроешь нам фланг, ну и когда патроны кончаться будут, сгоняешь за боеприпасами. Как зовут то тебя?

— Петруха, — отвечает он.

— Николай, — протягиваю я ему руку, скинув рукавицу. — Будем знакомы. Не подведи нас, Петруха. На тебя вся надея.

— Не подведу, товарищ сержант. — Крепко жмёт мне руку сапёр и заняв указанную позицию, начинает окапываться.