Петр Третий. Огнем и Мечом

Глава 3 Русский дебют

ВОСТОЧНАЯ ПРУССИЯ. ГРОСС-ЕГЕРСДОРФ. 9 Июня 1757 года

Странное дело. Иван уже третий день «узнавал» родные места. Ну как родные? Сам то он вятский. Там лес гуже и ели колючие. А вот в Пошехонье…

Сельцо у него там. Ну как сельцо. Дала ему и другим лейб-гвардейцам беспоместным Елисавета Петровна по семнадцать душ в бывшем дворцовом селе Всехсвятском. Он в нём всего то три раза и был. Как от охраны Петра Алексеевича его отставили даже полгода там жил. Картошку научил местных растить. Потом она его семью в столице и кормила. Точнее деньги с неё. Хорошо платили Ивану как старому знакомому скупщики Цесаревичевы. Он и других сопомещиков своих на неё «подсадил», и даже «негвардейских» крепостных. Сдавали скупщику «земляное яблоко», а в Питере тот, уже от имени Анучина, на кухню в Итальянский дворец и продавал. В общем, хорошо Иван зажил. И семье выезд в столице с квартирой и прикупил ещё крепостных. Но потом его в Ширван отправили. Там три года полных и отслужил.

А в зиму позапрошлую вызвали его назад. Да на Каспии ледостав начался. Еле пароходом до Терки дошли. Там уже конями до Астрахани. И до Москвы тож. Пару раз чуть не замёрз. А ведь в Гиляне на жару жаловался. Такая человек тварь: редко ему погодой можно услужить. Но, как бы то ни было — добрался. С женой вот уже и наследника сделали. А то дочки одни шли.

В Петербурге пристроили Ивана к новой команде. Новые ружья в Сестрорецке пробывали. Да и военной науке подучили. Теперь вот он егерь. Охотник на людей или меткачь по-нашенски. Даже не просто егерь, а целый командир плутонга и капитан лейб-гвардии. Оттого он здешние болотца, да деревья отмечает. «На курсах» их тому знатно учили. Вот, тополь. Раскидистый. Ветви выше роста начинаются толстые. Удобная позиция! Только тополь-то корой белый. Проверять надо. Черный то тополь, как Иван помнит по Вятке, прочен. А этот ломок. Да ещё ветрами его тут погнуло немного. Но место удобное, да и к спеху. Сегодня битва намечается вроде.

Разведчики донесли что движутся немцы к русскому лагерю у Гросс-Егерсдорфа. «Большая охотничья деревня» если на русский перевести. Вот и проверит капитан Анучин большая ли будет у его егерей сегодня охота или не очень.

— Сыч! — позвал Иван курчавого мальчонку.

— Здесь, я Иван Агапович! — громко доложился подбежавший сержант.

Анучин с укором посмотрел на смуглого подростка.

— Сыч, мы на охоте… — начал он тихо.

— Извините, Хумай, — стушевался парнишка.

— Так, эфиопово племя, — с лёгкой укоризной начал Анучин, — вот видишь тополь?

— Вижу, ва… Хумай, — вовремя исправился Осип Ганнибал.

— Полезешь, наверх и выберешь ветку понадёжней, — продолжил инструктаж капитан Анучин, — мы, когда на позицию выйдем — тебе зеркальцем посветим, да ты же знаешь, где будет наше место?

— Угу, — кивнул разочарованный мулат.

— Трубу мы тебе дадим, ты сиди осторожно, не шуми, да когда мы начнём пальбу, трофеи наши считай, всё ясно? — завершил Иван.

— Так, точно, — буркнул Оська, — Хамай, может мне с вами можно.

— Сыч! Фузея для тебя пока тяжела, а на дерево кто же кроме тебя влезет, ты ж лёгкий, — положив руку на плечо и чуть нагнувшись проговорил капитан, — посмотри пока на нашу работу, если что не так будет, потом нам отмечай.

Сыч кивнул.

— Ты, Абрамыч, пойми, — сказал уже на ухо Анучин, — нам сейчас нужен острый взгляд со стороны, а мы на этот тополь высоко залезть не сможем, кроме тебя некому, ты уж не серчай!

— Слушаюсь, — вздохнув ответил Осип, — Вы, это, только, меня другой раз на лёжку возьмёте, а Хамай?

— Возьму, Сыч, в следующем годе, — ответил Иван, — войны на твой век хватит, так что ты там на посту всё внимательно примечай!

Сержант Осип Ганнибал кивнул, поправил бебут и пистоль, принял трубу и подсаженный старшими товарищами стал взбираться на стоящий на взгорке у поля будущего сражения тополь.

«Как оно заладится, неизвестно, — думал Анучин, — не были мы ещё в деле, а так хоть обсказать кому будет, если не даст Бог самим передать эту науку, да и приметный отрок больно, как подрастёт ему цены не будет ежели стрелять по ночам».

ВОСТОЧНАЯ ПРУССИЯ. КЁНИГСБЕРГ. 23 Июня 1757 года

Звучала музыка, город был празднично украшен, вступающую в столицу Восточной Пруссии русскую армию довольно живо встречали горожане и делегация лучших людей города.

Генерал-аншеф граф Салтыков благосклонно взмахом руки приветствовал собравшихся и вспоминал встречу с Государем Императором при назначении самого Петра Семеновича командующим русской армией в этой войне.

Пётр Третий был серьезен.

— Граф, задача у нас с вами и у нашей армии весьма непроста. Да, у вас под началом будет около восьмидесяти тысяч солдат и намного больше пушек, чем у пруссаков. У вас будут новые секретные «Единороги» Данилова-Мартынова и воздушные шары Нартова. У вас будут егеря со штуцерами. Но, прусский губернатор Иоганн фон Левальд — местный и хорошо тамошнюю географию знает, да и сражений у него поболе вашего за плечами будет. Под Кессельсдорфомом Иоганн явил викторию манёвром и натиском. Всё, как его король Фридрих любит. Но, Левальд сам никогда не командовал отдельными армиями. Если не считать за таковое недавнее запирание шведов фон Унгерн-Штернберга в Штральзунде. А он стар, и учиться ему поздно. И его тридцать пять тысяч солдат могут нам нанести ряд чувствительных ударов, постаравшись атаковать нас на марше или пока мы не успели обустроить позиции. Но, немцам ещё самим нужно успеть, большая часть их войска ещё в Шведской Померании, наш флот контролирует море, так что действуйте быстро, пока Леваль «с дороги» будет.

Император помолчал несколько мгновений.

— Вы, Пётр Семёнович, прекрасный, расчётливый и инициативный командующий. Нам нужна победа в этой войне. Я полагаюсь на вашу прозорливость и опыт. Не дайте Левальду почувствовать нашу слабину или растерянность. Да, он местный и хорошо знает округу, но и мы приходим туда не впотьмах. Агенты наши разведывали, в том числе, и эту местность до войны. Мы с вами много часов разбирали карты. Наша новая тактика и оружие должны опрокинуть солдат Фридриха, которые от нас ждут совсем иного. А шары не дадут пруссакам, укрывшимся за складками местности, атаковать вас неожиданным ударом.

— Слушаюсь, Ваше Императорское Величество. Приложу все усилия.

— Откровенно говоря, Пётр Семёнович, я боюсь, что пруссаки, видя соотношение наших сил, просто уклонятся от баталии и отступят, сохранив армию. Военная фортуна переменчива. Не дайте Левальду уклониться и уйти. Десятки тысяч обученных солдат Пруссии могут принести нам и союзникам нашим много неприятностей в будущем. Война ещё не закончена, и мы не станем надеяться только на преимущество нашего войска. Берлин должен лишиться армии Левальда. Пруссия ещё долго не должна оправиться от военной катастрофы. Верю в ваш гений, граф. Совершите это во славу России и Русского Оружия. Господь на нашей стороне.

Император перекрестил Петра Семёновича.

— Да хранит Бог вас и нашу армию. Примите от меня эту икону, и пусть она защитит воинство наше и дарует победу Империи нашей.

Генерал-аншеф граф Салтыков ехал сейчас улицами Кёнигсберга и помахивал рукой. Впереди его ждали местные власти и купечество с ключами от города.

Да, сражение при Гросс-Егерсдорфе было сложным, но русская тактика принесла успех. Превосходящие силы русских не были ни захвачены врасплох, не были разделены, не поддались на хитрости и уловки фельдмаршала Левальда, а, наоборот, использовали всё своё преимущество в численности пехоты, кавалерии и артиллерии, а дальнобойные «Единороги» просто забрасывали ряды пруссаков ядрами, стреляя поверх голов своих солдат, нанося тем огромный урон, кося их ряды ещё на дальнем расстоянии. И штуцеры с оптическими прицелами позволяли проредить порядки противника ещё на расстоянии, с которого солдаты Пруссии ещё не могли стрелять из своих ружей, а прусская артиллерия могла пользоваться лишь преимуществом высотных позиций на холмах. Но, их там свободно доставали «Единороги».

Гусарам Рюша в какой-то момент налётом удалось прорвать наш авангард генерала Томаса Демику. Но, их смяли наши кирасиры под командованием Мюнхгаузена, а дальше в прорыв ушла калмыцко-башкирская кавалерия. В центре же русская бригада генерал-майора Андриса Готарда фон Цёге-Мантейффеля смела прусскую пехоту полков генерал-майора Лоренца фон Белова и бурграфа Христофа фон Дона, выйдя в тыл Манштейну. Направленные Левалем в бой гренадеры полковника Франца фон Мантейффеля не смогли остановить порыв солдат его дальнего русского родственника. Прославленный прусский манёвр и умение делать шесть выстрелов в минуту не могли помочь армии Фридриха II. Кавалерия Румянцева отсекла правый фланг фон Платенберга. Пользуясь суматохой русские иррегуляры обрушились на обоз пруссаков. А кирасиры во главе с бригадиром, и, после той победы, графом Иеронимом Георгиевичем фон Мюнхгаузеном, взяли в плен и сам прусский штаб, и самого фельдмаршала Леваля. Баталия была им проиграна. Из Гросс-Егерсдорфа из пруссаков отступить или бежать не смог никто.

Гарнизоны прусских крепостей спешно ушли в Померанию или сдались. Восточная Пруссия полностью перешла под руку Государя Императора Всероссийского Петра Третьего Фёдоровича.

Нет, это не был конец войне. Ещё будет много битв. Но, пока его армия входит В Кёнигсберг — город венчания на царство прусских королей.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ЦАРСКОЕ СЕЛО. ЕЛИСАВЕТИНСКИЙ ДВОРЕЦ. ШАХМАТНЫЙ ЗАЛ. 22 ноября 1757 года.

— … Ход чёрных.

— Пешка d7 на d6, — крикнул Павел.

Кричать было бессмысленно. Екатерина не видела губ сводного брата, но молодой Наследник был воодушевлён, предвкушая победу в этот раз.

— Ход. Допустимый. Пешка нападает, — четко проговорил Филидор повернувшись ко второму игроку и согнутыми в локте на уровне груди руками с повёрнутыми вниз ладонями показал «шажок» вперёд.

Катя кивнула.

— Bon coup, Ваше Императорское Высочество, — заметил Франсуа повернувшись к Наследнику, и уже для всех, кивнув второму игроку, продолжил, — ход белых!

Павел улыбнулся: «Ещё бы это был не „Хороший ход“⁈ Его вчера показал Папа! Сказал, что это „Русская партия“ и объяснил, что к чему. А то стыдно, девчонка у него выигрывает! Катя конечно старше и её тоже Филидор учит, и она ещё со своей статс-дамой баронессой Екатериной Нартовой играет. А та чемпионка Петербурга, и папа, как соперницу, её уважает. Ну, может не только как соперницу: во дворце говорят всякое… Но, у мамы к ней вопросов нет, и мне самому соваться не стоит. Папа конечно добрый, но, если о чём таком узнает — точно будет сердит».

Катя задумалась: «Что-то в этом ходе есть. Не зря наставник показал Пашке кулак с поднятым вверх указательным пальцем. Подумать надо. Собственно, только начало игры, и она прекрасно всю позицию в уме видит, хотя перед ней фигур пашкиных и нет. Француз пытался „вслепую“ кузена учить играть с завязанными глазами. Для развития памяти. А Пашка же хитрец. Умудрялся подглядывать! Вот и стали играть так, на трёх досках. Одна передо мной только с белыми фигурами, вторая у Пашки, только с чёрными. Между нами две ширмы. А между ширмами сидит за доской, на которой полный комплект фигур Филидор и сообщает о допустимости хода. ПапА назвал его „посредник“. Как же сходить? Так он моего ферзя через пару ходов съест, хотя…»

— Коонь e5 бьёт f7, Гар-де.

— Вы хорошо продумали, Ваше Императорское Высочество? — удивился Филидор ходу.

Великая Княжна явно зевнула, прикрыв рот своей изящной ладошкой. Что ей не свойственно.

Уверенный кивок.

— Да, мэтр Ан-дре.

— Допустимо. Съэдьйэна пешка. Гарде. Ход чёрных.

Цесаревич чуть не взвизгнул от восторга и предвкушения: «Попалась!». Наконец-то!

— Король e8 бьёт коня на f7.

Посредник продублировал ход на своей доске и передал сообщение белым.

— Пешка d2 на d4, — сразу ответила Великая Княжна.

— Хм, допустимо, съедьйэн конь, — отреагировал посредник, — Ход чёрных.

Филидора увлекла игра. Прошлый ход уже не казался ему зевком. Это явно была со стороны Екатерины Антоновны осознанна жертва.

— Конь f6 бьет e4, — произнёс Павел, — НЕТ! Пешка d6 идёт d5!

Филидор заметил, что только после этих слов Цесаревич прикоснулся к фигуре и передвинул её.

— Допустимо. Съедьйэна пешка. Ход белых, — продублировал он для Екатерины Антоновны.

Та прочитала по его губам и кивнула. Задумалась.

Наследник напрягся. Показывал ли отец ему этот вчера? И что дальше делать?

«Думаю, Паша, думай! — зашелестело в его голове, — сестрица-то не так проста…»

Франсуа-Андре Филидор хоть и был чемпионом мира, но заворожённо смотрел на доску. Джоакино Греко кажется играл этот дебют в прошлом веке. Но, сейчас на доске совершенно другая картина! Всего-то пара ходов! Эти отроки прямо чудеса делают! И всё, как сказал Петр Фёдорович, в его (Филидора) «позиционном» стиле, умело играя пешками'.

Русский Царь весьма тонко сформулировал, что «пешки — душа шахмат, только они создают атаку и защиту, от их хорошего или плохого расположения целиком зависит победа или поражение в партии». Франсуа-Андре Даникан Филидор и сам думал так, но не мог бы точнее сказать.

Нет! Петр Третий не менее Великий чем его дед! За два года, пока Франсуа был с турне по столицам Европы, Император не только преуспел в государственном деле, но и так сильно подтянул в игре приёмную дочь и сына! А значит преуспел в шахматной игре и сам.

— Пешка е4 на е5, — глядя на доску произнесла Катя и взглянула на лицо посредника.

— Допустимо. Ход чёрных.

«Ну и дети! — пронеслось в голове француза, — это же новое развитие! „Детский“? Non! „Русский дебют“! Даже скорее уже „Русский гамбит“. Да что там! „Русская партия“ это! Я не видел ещё такой игры!»

Филидор играл не только в шахматы, и не только на фаготе и скрипке. И знал он не только этих инфантов. А из королей Франсуа играл не только с Пьером III. Русский Император неординарный, нет — уникальный человек! Гений! Ради знакомства с ним, и ради этих детей стоило ехать в эту заснеженную страну и учить русский и язык жестов! Перед Чемпионом Мира сейчас на досках изобретённого русским Императором «кригшпиля» явственно проступало то, что русские ведут свою партию. Ведут они её и в Европе. У Франсуа-Андре не было сомнения, что в идущей «военной игре» на полях Европы русские не упустят своей победы. За Кёнигсбергом скоро может и Берлин пасть. Лондон будет опечален. Да и в то, что это понравится Парижу Филидор не верил.

Да, русского Императора серьезно недооценили в Европе. Ведь, в сущности, что такое шахматы? Игра? Простая настольная игра? Нет, это искусство, наука, анализ, умение делать прогнозы действиям противника, и, конечно, своим действиям. Это не только математика, но и чутье, интуиция. Фридрих слишком полагался на своей военный гений, а русский Пётр работал системно, превратив фактически Империю свою в военный лагерь, где балы и торжества случались только по необходимости, а не как это было при Елизавете Петровне — из прихоти или из скуки. Петр остановил постройку державных дворцов и не приветствовал роскошь среди знати и Двора. Деньги шли не только на армию, но и на фабрики и заводы, на строительство железных дорог и пароходов, световой телеграф всё глубже проникал в Россию, связывая связью столь необъятную страну.

Филидор поймал себя на мысли: «Интересно, если Пётр Великий уже был в истории России и создал эту Империю, то как назовут в истории Петра Третьего?»

— Пешка c7-c5, — не отрывая взгляд от доски чётко выговорил Цесаревич.

«Снова сильный ход, — отметил мысленно Филидор, — случайно, или растёт Цесаревич? Так Поль и меня лет через пять победит. Ой, Европа! Что с тобой будет при нём…»

Француз дал добро переместить фигуру и передал ход.