Поход

Глава 13. Работа на выбор или Куда впадает Шпрее

Когда медицина нас, наконец, выпустила (жить — будете, а насколько хорошо — сами решайте), мы стали гражданами России. Без помпы, буднично. Заполнили бланки, расписались, подписал Самый Главный. Как рассказали нам несколько ранее — простая формальность. Здесь гражданство фиксируют Смотрящие. Ты сам захотел — зафиксировано. А бумажка — формальность. Сандру пока определили со мной, до момента, когда сможет уверенно понимать и говорить, а я вдруг понадобился всем. Коменданта, к которой надо было идти первой, на месте не оказалось, тогда — дальше по списку. В диспетчерской дали бумажку, где было написано, кто желает с нами пообщаться.

Ладно, главный инженер Дугин Евгений Иванович — тут понятно, образование у меня подходящее, и на заводе сколько лет отработал. Бероев Руслан — тоже. Местный главком, а пять лет моей офицерской службы — это повод поговорить. А вот какой интерес ко мне у Коломийцева, местного гуру водоплавающих? А у сталкеров?

А Нелли Викторовна — это кто? А, это карту чтобы подрисовать… Ну, это быстро, с карты и начнём. Куда пройти? Не, лучше пальцем покажите. Ага, понял, пошли.

То, что начали с карты — это правильно оказалось. Хотя бы для себя: появилась возможность понять новую географию. Проекция интересная: мы — в центре мира, а вокруг проясняется постепенно… Каир, оказывается, в соседях. До Парижа за день на колёсах добраться можно. Берлин — ещё ближе, но в другую сторону. На восток от Берлина — Адисс- Абеба. Если по зусулке. Тогда «Железный Капут» нужен, чтобы проехать. Что, угадал? Так давно живу, многое помню. Ну, давайте рисовать.

— Это Волга, в неё Шпрее впадает. — Да не вопрос, я ж понимаю, что Волга тоже не в Каспийское море впадает. Вот от места впадения Шпрее ориентируемся и рисуем.

— Вот здесь, повыше, от Волги на восток, — речушка маленькая, её километров на тридцать знаем, на карте километр — это сколько? Ага, проводим линию. Да, слегка извилистую, там — как ущелье, почти без поворотов. Назвать как? Надо, чтобы у всех приметных точек карты были названия? Пиши — Мокрая. Нас там два раза на бурунах заливало. А в конце рисуем мост и пишем — Римский Виадук. Дальше не видели.

На северо-запад от моста рисуем холмы, лес, дорогу… Дорога — такая… вьющаяся, тоже километров тридцать. Лес хвойный, высокий, ёлки рисуй, а не кроны. Всё, тут дорогу заканчиваем, влево не ездили. Рисуем озеро, с востока на запад вытянутое, метров триста на два километра, дом обозначаем. Да, локалку, название пишем — Штайр. Машина так называется, которая там нашлась. А в доме — стройматериалы. И от озера тянем тоненькую ниточку в сторону Волги — протока, а возле реки рисуем большой залив. Да, примерно так, там не лазили толком. А на том берегу Волги, вот, возле этого мыса, рисуем ещё домик, маленький, и пишем — блок-пост пидоров. Почему? Так назвать как-то надо. Не, я в хорошем смысле… Да потому что искали нас, но бестолково.

— Теперь поднимаемся по Волге километров семьдесят и рисуем вот так, — перехватил карандаш, нарисовал залив, речку, подписал — Ипуть, Карьер, нарисовал два холма, два домика, и подписал — «Ша!»

— Патамушта… Первое слово на русском, которое здесь услышал.

Потом — пунктиром — речку продолжил и обозначил ещё одну точку — Сицилия. Извините, — это всё. Подробности на телефоне, телефон у сталкеров.

Один пункт выполнили, теперь пошли общаться с армией.

С Русланом Бероевым, местным главкомом, зацепились мы надолго и всерьёз. И сидели уже часа четыре.

— Руслан, ты здесь командир, и решать только тебе. Моё мнение — не так должно быть. Система какая — кадрово- ополченческая принята?

— Почему ополченческая? Всё как и было раньше, есть костяк армии, кадровый состав, а при необходимости частичная или полная мобилизация.

— Ага, и ты их всех принимаешь, обмундировываешь, вооружаешь, разворачиваешь свой неполный взвод до роты…

— Не дави на мозоль, нет у нас таких возможностей.

— Вот и я тебе что говорю. Не, если тебе боец нужен, то без вопросов. Воевать надо — буду. Но командовать — извини. Вот ты мне всё Уставом тычешь, его, мол, кровью умные писали. Не надо из себя тупого службиста изображать, я как бы не лучше тебя это умею.

— С чего это лучше?! — взвился Бероев.

— Юноша, имейте уважение. Я ещё при руководящей и направляющей силе нашего общества служил, так что мне нужно было не просто дурака валять, а делать это идеологически выдержанно. Руслан, вот скажи мне, у нас когда Устав менялся? Когда получали по морде, кровушкой умывались и понимали, что написанное в мирное время — жизни не соответствует. Что ты на старое опираешься? Возьми, сам напиши, на основании того, что есть.

Я вообще не понимаю, против кого ты воевать собираешься? Твои Вооруженные Силы — они для наступления или обороны? Если для наступления — они слишком тяжёлые и незрячие. И не обеспеченные с флангов. А если для обороны — где она, эта оборона, планируется? В общем, вопросов у меня дофига. Расскажи, пожалуйста, ты сам как видишь.

— Мало ли, как я вижу. А смотрю, исходя из возможностей. Что позволяют. Вот тебя прошу — помогай, вписывайся, а ты в отказ.

— Руслан, да не могу я нормально вписаться. Ты — общевойсковик, тебя пять лет учили. А я кто? — "Пинжак", если по сути, зенитчик по образованию, к тому же со специализацией "контртеррорист". Вот закинули меня тогда в Африку — говорят, ты будешь в пограничной бригаде советником. Ага, бригада. Триста с копейкой личного состава. Не человек, личного состава. Человек — поменьше. Зато восемьсот с лишним километров границы. На одном фланге — горы, на другом — болота и мангры. И всё это удовольствие на самом большом минном поле планеты Земля. Прямо по классике: "Работа у нас тяжёлая, но грязная, зато низкооплачиваемая".

Но самое зашибись — нас никто не трогает. Армейцы не лезут, потому что мы — бригада пограничная, а это же КГБ в их понятиях. Контора не лезет, потому что мы — десантная. Нам по штату вертолёты прописаны. А десантники — потому что мы ещё и специального назначения. А эти нас вообще в упор не видят и за своих не признают. Вот и пришлось нам тогда своими силами чего-то делать, взяв за пример наши мотоманевренные группы на афганской границе. И неплохо получилось.

У тебя здесь живой пример — казаки, сам же рассказывал. Вот попробуй из своих «тяжёлых» сделать драгунов на технике, да с выучкой сталкеров, чтобы умели не только всем своим полным составом действовать, а тройками — вот это классно было бы. И почитай, если оно всё добываемо, про родезийскую лёгкую пехоту и Скаутов Сеулса. У них реально есть чему поучиться. Но это я так думаю. Решать тебе. Советом помогу, а делом — старый уже. Нельзя учить подчинённых, если не можешь толково сам показать. Так что, извини, в командный состав к тебе не могу — не те кондиции. Только рядовым по мобилизации.

И давай, заканчиваем на сегодня, нам ещё коменданта искать надо, поселят же куда-нибудь.

До дугина добрался только уже на следующий день. Пока заселялись (комнатку в гостинке Замка выделили), пока получали постельное, да шмоток нам немного подбросили, а то мы без сменки, то да сё… Вечером сталкеры в местную кафешку затащили, познакомили ещё с двумя, поговорили про обстановку в тех местах, где мы прошли, приколы со своей работы порассказывали, так день и закончился. Они скоро уходят всей компанией на глубокую разведку в новый район, так что возможный — с моим участием — выход на север, за Шпрее, откладывается на неопределённый срок. Потому что дальше генеральное направление — опять южное.

Разговор с Евгением Ивановичем вышел довольно простым. Если убрать «воду», звучало бы это примерно так (мы быстро на «ты» перешли):

— Работать будешь?

— Буду.

— Что умеешь?

— Токарь на уровне третьего разряда уверенно, фрезеровщик чуть попроще, но тут просто вспомнить надо, на резьбофрезерном — это детали вида шнеков любой сложности — пятый разряд, выше нет. А что умею хорошо и люблю — работа ремонтника отдела главного механика. Специализация, где знаю если не всё, то многое — плазморезки. Неважно, какое название. Ну и всё прочее, что на заготовительном участке имеется, но похуже. Гильотины, листогибы, пилы. Похуже — это если с ЧПУ. У них у всех языки разные. А если электрика, электроника и привода — без разницы.

А так — готов на любую станочно-слесарскую работу. Инженерную — не потяну. Давно сильно было, руки-то вспомнят, а голова уже лысая, зачем её ещё напрягать.

— Издеваешься, да? — Женя присел на стол возле верстака в своём хозяйстве.

— У меня основной инструмент сейчас — болгарка. Вот она одна — и весь заготовительный участок. Как Гоблин выражается — дятел не может не долбить. Если стука нет — значит, он умер. И у меня так же. Если болгарки не слышно — значит что-то не так. А на единственный нормальный токарный станок есть три токаря. А ты — плазморезка…. Я профи… Листа вон — хер знает сколько, а распилить его нормально не можем, потому что всё вручную, под ту же болгарку и даже напильник. Да хоть бы гильотина одна была, производительность раз в десять поднялась бы. А ты — плазма, сложный профиль, рез под углом… Не береди.

— Так… Женя… Ты прости, я же не в курсах. Я здесь вообще пятый день. Реалий не знаю. А гильотина и листогиб — так они есть, своими глазами видел. И ещё там какая-то хрень, не опознал, типа бензореза на направляющих, но с ванной. Сверху портал поставить — плазма будет. Порталы лёгкие сейчас делают.

— Ты что сказал? Там весь заготовительный в комплекте?

— Ну, это ты сказал… А я не рассматривал особо. Я вообще в то время в ах…. Ну, в маловменяемом состоянии был. Я штырь на антенну искал, радио послушать. Я что, типы станков ещё запоминать буду? Гильотина — была. Не спутаешь. Валки — были. Листогиб… Да не, он, пресс другой — тоже был. Всё небольшое, под лист до двух метров, наверное. Может немного уже. И ванна была, под вытяжку, но без портала. Бензорез — какие ещё идеи?

Дугин тщательно вытер лоб платочком, проглотил таблетку и жалобно спросил:

— А ещё раз туда сходишь?

— А надо?

— Ты даже не представляешь, насколько надо…

Подписывая медицинское заключение, доктор Маргарита недоверчиво покачала головой: «У вас организм космонавта, синьора, немного тренировок на выносливость — у нас, кстати, есть неплохой тренажёрный зал, рекомендую! — и все пути открыты. В космос в том числе».

Сандра встала утром, когда Андро ушёл по своим делам — у него был целый список встреч, собирался сосредоточенно и был немного «не здесь», — ей не хотелось его отвлекать. У неё тоже был список, толщиной с энциклопедию: на столе лежал каталог, по которому нужно было подобрать необходимое для нового похода и записать артикулы. Андро сказал «пойдём аргентинцами» и попросил поискать аргентинские бренды. Каталог был на русском языке, это несколько усложняло задачу — приходилось каждую пришедшую в голову деталь экипировки сначала «переводить» на русский.

Сандра задумалась. Интересно получается: «совершенно случайно» «случайный знакомый» ставит ей на смартфон итальянско-русский словарь-переводчик с напутствием «учи русский, пригодится», и буквально через неделю он-таки «совершенно случайно» пригождается! Андро забрасывают на «платформу» с полным комплектом для выживания, а её — практически только с этим самым русскоязычным переводчиком. И она «совершенно случайно» встречает Андро, который «совершенно случайно» оказывается именно русским! И она «совершенно случайно» получает в итоге весь выживательский комплект Андро вместе с его незаурядными навыками. Эй, Тольятти! Ты что-то про это знал?

Сандра развеселилась и с откуда-то взявшимся азартом начала снова штурмовать каталог. Сразу нашёлся вполне подходящий аргентинский бренд — La Martina, одежда для поло. Ну, поло там было на лейбле, а так — нормальная спортивная одежда, у Сандры в прошлой жизни была пара футболок-поло, как она их называла, — «с лошадками». Бейсболки, курточки, кроссовки, спортивные брюки, ремни гаучо с орнаментом — для похода в любом случае пригодятся, а бренд надёжный и, во-первых, узнаваемый, и, во-вторых, с легко определяемой «аргентинностью».

На странице с ремнями на глаза попался «ремень ковбойский» — Сандра и его добавила в список: когда на поясе висит кобура с тяжёлым снаряженным пистолетом, ремень нужен соответствующий, а то штаны сползают…

Ну и дальше по порядку, который они с Андро накануне обсудили. Ножей — два, один разделочный. Бинокль со стабилизацией изображения. Монокуляр с дальномером. Фонари налобные мощные. Приборы ночного видения. Шлемы с креплениями, без которых — никак, если верить картинкам в каталоге. В общем, список большой, только бы не на себе это всё тащить…

Следующий пункт программы — наведаться в тренажёрный зал. Какие там слова нужны? «Кардио» и так понятно, беговая дорожка, эллипсоид, велотренажёр — ничего особо нового. Костюм бы спортивный, но на первый раз и камуфляжный сойдёт, и кроссовки ещё живы…

По дороге, кстати, надо зайти в аптеку — она где-то тут рядом, вчера мимо проходили, — запастись на весь поход (знать бы ещё, сколько он времени займёт) средствами гигиены…

В тренажёрном зале, пройдя положенные формальности, Сандра для начала выбрала беговую дорожку, расположенную так, чтобы видеть весь зал. А он был — огромен! Дальнего конца было и не рассмотреть… И тренажёров было — самых разных, о назначении многих Сандра не смогла догадаться, так что от услуг тренера она зря с порога отказалась. И откуда столько всего? Тут зала на три-четыре будет, и немаленьких. Неужели «локалку» нашли с тренажёрами? Или — по каталогу заказывали?

Ладно, если будет время — можно и с тренером позаниматься, а пока — как доктор Маргарита сказала? — «выносливость»… Сандра посмотрела на свои белые кроссовки, те самые, в которых целый день шла по лесу… Сколько она тогда прошла? Допустим, с утра до встречи с Андро — часов двенадцать. Обычно она проходит за час четыре километра, если не спешит. В лесу — хорошо, если получалось километра по два. А отдых на полянках? В общем, выходит, не так много она и прошла тогда — километров десять, может, немного больше…

По дорожке идти надоело — перешла на эллипсоид. Не намного веселее, но зато на зал можно посмотреть с другого угла и по немногим занимающимся попытаться понять, для чего нужны хотя бы некоторые из валиков и рычагов… Велотренажёр был, пожалуй, самым нескучным, но и он быстро надоел. Всё, час отзанималась и хватит. Нет, в зал одной ходить неинтересно. Если бы Андро нашёл время… Хотя, ему — зачем? У него и так что ни дело — сплошные «тренировки».