Поход

Глава 22. Кто наследил — кто след оставил?

На блок-пост на Зусулке поехали, можно сказать, толпой — с самого утра. Вроде бы ничего особо и собирать-то не нужно было, а полдня провозились. Пока доехали до Берлина, пока всё переговорили — уже темно.

Провожали нас Рольф Холландер, командир немецкой части армейцев, которые из каких-то соображений называются егерями, и Бранко, командующий Патрулём. В чём их отличие — я как-то не уловил, да и не старался особо. Вроде, первые «держат рубежи», а вторые отслеживают обстановку на дорогах и на территориях внутри этих самых «рубежей». Как бы то ни было, оба поделились своими наблюдениями за обстановкой — со всеми возможными подробностями.

Далеко в глубину территории негров они не ходили, и, по их словам, активность противника в последнее время сошла на минимум. Видимо, поголовье банды на границе сократилось, а другие решили их не поддерживать. Ясно же, что на этом направлении ничего, кроме неприятностей, не поимеешь. Меня это несколько напрягло — может, они просто на северное направление переключились? Понятно же, что при их способе «ведения хозяйства» выжить можно только за счёт нахождения новых локалок, — передел найденных уже не принесёт ощутимых прибылей.

После того, как мы с той территории выехали, изменений не было. Очень хочется верить, что нас просто не заметили. Хочется, но не верится. У крана и грузовика оставляемый ими на дороге след очень уж характерный, должен же кто-то внимание обратить.

На блок-посту с той стороны всё так же маячат по два-три человека, а ночью никого нет — мужики ходили, проверяли. Когда мы приехали и такую новость им сообщили — они поначалу не поверили: ну не укладывается в голове у настоящего армейца такой способ несения службы. Так что, как и предполагалось, мы пойдём ночью, а ребята Бранко нас на своих квадрах сопроводят до поворота на мост и заблокируют поворот к месту обитания негров.

Рольф даже порывался было тоже принять участие в походе, но мы быстро пришли к согласию: не нужно шуметь, хотя бы сейчас. И так — машина, мотоцикл и два квадра. А ночи тихие, слышно далеко, по календарю-то — начало лета, хотя на Платформе настоящее лето уже с месяц стоит. Нам бы непогоду какую — с хорошим ветродуем, но — что есть, то есть.

А ещё Рольфу очень понравились слова нашей песенки, которую я напел ему в утешение:

Вместе весело шагать по просторам, по просторам, по зелёным,

а деревню поджигать лучше ротой или целым батальоном…

Всё надо делать основательно… Чтобы Рольф не скучал, показал ему место, где искать оставшуюся селитру и канистру с соляркой. Гранату сам найдёт. Учить не надо, грамотный. Так что скоро не останется у негров укреплённой крыши над головой, зато будет, чем заняться — всё меньше сил на нас останется.

До поворота к дороге, ведущей к мосту, добрались вполне комфортно и попрощались с ребятами из Патруля. Мало людей на Платформе, просто очень мало. Надо отвыкать от прежних стереотипов.

Иван на мотоцикле пошёл первым, с отставанием метров на сто — мы. Сандра за рулём, Нора со своим автоматическим Хеклером — сверху на кузове, я в готовности — с Манлихером.

В общем, образовалась у нас организованная группа, именуемая… да, пожалуй что и «банда». На итальянском — это значит команда, группа. Вполне приличное название. И на испанском такое же. Эх, надо бы всем хоть несколько фраз выучить по-испански, вдруг пригодится. А то едут… Вооруженные Силы Аргентины, а по-испански никто ничего толком и сказать не может.

Когда добрались до нашего временного мостика, скомандовал остановку. Темно, а надо бы рассмотреть следы. При свете фар видно плохо, но похоже, что ездили. До рассвета пара часов осталась, дождёмся. Дальше-то — плотная гравийка, а здесь, на промоине, можно хоть что-то увидеть на песке и прикинуть, сколько народу заинтересовалось этой дорогой. Ленивые: пока проехать было сложно, никому и не надо было, а как мостик прокинули — сразу всем стало интересно. Видно, что в месте, где на брёвна заезжали, песок и камни пробуксовкой колёс потревожены. На сейчас могу только сказать, что что-то легкое, а поточнее скоро увидим.

А пока можно костерок, чайник и лёгкий перекус. Ночь прекрасная, тихая, если кто поблизости окажется — услышу. Ночь — она такая… не шумная, а насыщенная звуками. Днём те же самые звуки — как птица порхает с ветки на ветку, как мелкое зверьё в кустах шебуршит — не так слышны. А сейчас эти звуки воспринимаются отчётливо, и появление человека тут же нарушит этот звуковой фон — большая часть живности притаится, а кто-то и резко дёрнется в сторону, с дороги чужого пришельца.

Под утро отряд начал клевать носом. Молодёжь…

— Отбой! Спите три часа. Я покараулю. Со следами вы мне всё равно не поможете.

Вот бы все команды с таким энтузиазмом выполняли.

Дождавшись, пока станет достаточно светло, тщательно осмотрел все следы протекторов с одной и с другой стороны. Вроде пятеро проезжали — три мотоцикла (и за что только народ здесь их любит: ни багажника толкового на этих байках, ни оружие удобно не пристроить), одна легковушка маленькая (судя по ширине колеи и весу), и квадроцикл. Не вчера, но отпечаток свежий. Когда дождя долго нет, точно датировать след трудно.

Дал народу возможность немного поспать, поддержал костерок, спустился к реке, наполнил доверху чайник и котелок и разбудил всех, когда вода начала закипать.

— Завтрак! Что глазами хлопаете? Не видите? Так это с вас завтрак.

За перекусом «обрадовал» присутствующих:

— Перед нами человек минимум шесть-семь. Понаехали, понимаешь… Стоило только отойти… Так что оружие держим наготове. Иван, — ты впереди и при малейшем подозрении тут же спрыгиваешь и залегаешь. Не газовать, едем тихо. Система знаков обычная. Все на рациях, на гарнитурах. Проверили… Достаточно просто включения на передачу, голосом не обязательно. Если припрёт, говорить на любом языке, кроме русского. А лучше вообще молчать. Если, не дай бог, придётся стрелять — валить наглухо, безо всякого сожаления. Это наша земля, и всё, что на ней — наше. Поели? Теперь — поехали. Следующая остановка — не доезжая поворота на «убитую» локалку.

Однако перед поворотом остановиться не получилось — просто не узнали место. Зато на развилке Иван заглушил мотоцикл, спрыгнул с него и показал «Внимание!». Я подбежал по другой стороне дороги, чтобы не перекрывать изготовившейся к стрельбе Норе директрису, и посмотрел следы на повороте.

Те, что ехали, тоже чуть не промазали: два мотоцикла, один аж с заносом поворачивал. Свежак, как бы не вчера вечером. Там они. Показал: транспорт — на обочину за поворотом, спешились, пошли за мной, держим дистанцию.

Да… Дрессировать вас надо всех нещадно, чтобы таки группа получилась. Ладно, лучше сам. Кое-как дошли до выхода на поляну перед локалкой, Нору с Иваном жестами развёл по сторонам, показал — лежать, наблюдать, быть в готовности. Сандру оставил возле дороги — надо будет ей при случае придумать оружие подлиннее пистолета.

А случай, похоже, сейчас и будет: возле дома два мотоцикла — один на подножке, второй просто на дуге лежит. Обычные байки, «китайцы» какие-нибудь… Неуместно яркой расцветки.

Показал ещё раз — «я сам!» — и на всякий случай пригрозил кулаком, зная, что бесполезно, всё равно полезут геройствовать. Точно, — не группа, а банда. Если хоть денёк выдастся спокойный — загоняю на отработке взаимодействия, хотя по-хорошему на это недели нужны. В меня-то эти навыки вбиты на уровне безусловных рефлексов, причем «вбиты» — это не фигура речи.

В три перебежки преодолел расстояние до двери, прислушался. Вроде тихо, — спят, что ли? На крыльце отчётливо видны бурые пятнышки — кто-то ранен. Выкрутил из «эфки» запал, достал нож, просунул в щель двери. Точно, засов задвинут изнутри. Когда в прошлый раз были, обратил внимание, как дверь закрывается. Кончиком, по миллиметру, тихонечко засов отодвинул до открытого. Хорошо получилось, без звуков лишних. Пошевелил ножом — открывается. Качественно Смотрящие всё делали — год прошёл с тех пор, когда здесь люди были, не меньше, а петли и не скрипнули.

Привычно ожидал какой-нибудь гадости — или падения чего-то сверху, или противного звука отщёлкивающейся гранатной скобы… Нет, всё тихо. Дверь здесь одинарная, за ней большая комната, дальше, слева, в стене ещё внутренняя дверь в соседнее помещение, большое, типа сарая. Рвануть сразу, или попробовать и дальше потихоньку? А, ладно, штурманём. Закинул Манлихер за спину, достал Вальтер и с воплем «граната!» кинул внутрь «эфку» без запала. Граната — она на многих языках одинаково звучит, не нарушаю. И сам — следом.

Беспокоился, в общем-то, напрасно. В комнате — два негритоса. Оба в бинтах, вернее, с тряпками вместо бинтов. Один — боль-менее, второй похуже.

Щёлкнул тангентой рации — «ком цу мир!». Естественно, появились почти сразу. Ох, вы у меня на тренировках огребёте… Показал — контролировать! Сам быстро охлопал обоих негритосов — пустые. Возле одного стоит прислонённая к стене винтовка — классика, Маузер 98к, на столе лежит Хаудах второго. За что они эту хрень так любят?

Присмотрелся к негритосам повнимательнее. По лицам если судить — северо-восточная Африка. Неужели — сами эфиопы? Похожи… Один ранен в бедро, снаружи, артерия не задета, кость вроде тоже. У второго — спина, шея, голова. Картечь на излёте, на вид страшно, но не так чтобы и опасно, если меры принять. А вот надо ли, — сейчас будем выяснять. Опустим обязательную часть, перебирая все языки, — если и будете на чём говорить, то на итальянском.

— Парла итальяно?

У того, который с раненой ногой, в глазах прояснение. И с трудом, но что-то пытается сказать.

— Сандра, я задаю вопросы, ты переводи вот этому. Только предельно простыми словами. Поехали…

Уже в середине допроса кивнул Норе, чтобы та занялась вторым раненым. Будем считать, что заслужили. Картина получалась примерно следующая: после того, как ехавшая на двух мотоциклах на блок-пост смена взлетела на небеса (мешок селитры — это примерно как двадцать кило тротила), местный главарь вскочил на оставшийся в хозяйстве джипик Судзуки Джимни и помчался в Аддис-Абебу к местному негусу с криками «маленьких обижают!», после чего для выяснения ситуации на месте их вдвоём и сюда и направили.

Следы на дороге нашлись быстро, но ехать к блок-посту Берлина было стрёмно, поэтому они направились в другую сторону — откуда следы вели. Поехали впятером: трое из местного поселения на Джимни, и они вдвоём — на мотоциклах. Следы тяжёлой техники на дороге были видны хорошо, и они уверенно добрались практически до воды, но неожиданно были обстреляны из нескольких стволов. Джип с местными сразу же удрал дальше по дороге, а они сумели развернуться и, хоть и с трудом, добрались до этого дома. Джип так и не появился.

— Спроси, кто они по должности, кому подчиняются.

— Сержант Гебремедин и рядовой Нуру. Служат в императорской гвардии, подчинены непосредственно… они называют его негус.

— Понятно. Нора, что у них с ранениями?

— По голове — вскользь, кровит сильно, шея — тоже содрана шкура только, неопасно, в спине, в плече вернее, картечина, неглубоко. У этого говоруна в ноге сквозное, я обработала, как могла.

— Значит так, Сандра, переводи. Сейчас вколем ему обезбол и стимуляторов, посадим на мотоцикл, привяжем сзади второго, и за время действия уколов он успеет доехать до Аддис-Абебы. Там расскажет всё, как было. И пусть передаст наше требование — дорога не должна перекрываться. Пускай земли вокруг дороги они считают своими, но дорога должна быть общей. Кто будет мешать — будем уничтожать, если сам негус не сможет с этим справиться.

А сейчас — сажаем на мотоцикл обоих, и пускай валят. Хаудах отдай, винтовку забери. Будет у нас с Иваном хоть патрон одинаковый, а у Сандры — «длинный» ствол.

— Он спрашивает, кто мы?

— Отвечай: Вооружённые Силы Аргентины, Русский Союз.

Снова оказавшись в боевой обстановке, Сандра, как ни странно, почувствовала себя «в своей тарелке» — лес стал уже более привычным, чем город. Город-то ведь тоже обживать надо. Да и их «квартет» тоже был понятнее и надёжнее, чем все городские начальники, решавшие их судьбу, а больше она ни с кем дела не имела.

Она привыкла к простой походной еде, привыкла пить чай «с дымком» из кружки («русские не пьют из мелкой посуды») вместо эспрессо из малюсеньких чашечек.

Привычно висел на ремне пистолет в кобуре — никогда за всё время занятия стрельбой она не выходила с оружием за пределы тира или стрельбища, а сейчас это стало обыденным, как в прежней жизни — смартфон и ключи в сумочке.

Единственное, что слегка мешало — отросшие волосы. В немногие дни между походами ей в голову не приходило выяснить, где и кто может её постричь. Дамский мастер ей, пожалуй, был не нужен: Сандру вполне устроила бы короткая мужская стрижка, а судя по народу на совещаниях — с мужскими парикмахерами проблем не было. Всякими прочими маникюрами она и так никогда не увлекалась: тяжёлые машины — это вам не по клавишам цокать…

Так что с точки зрения комфорта если ей чего-то и не хватало в этой походной жизни, так только горячего душа и шампуня. Зато были холодные речки и ручьи…

Сандра ещё не научилась думать по-русски, но в её «итальянских» мыслях уже прочно поселились словечки «ладно», «конечно» и «наши»…

Опасности она не то что не чувствовала — просто их с Андро «настройки» оказались очень похожи. Когда он говорил, что его «задний карман» не предвидит больших проблем, она тоже их не чувствовала. И это было здорово — знать что твой мужчина чувствует так же, и ему можно доверять. А в единственной пока смертельно опасной ситуации она и подумать не успела — сработали рефлексы.

Однако в этом едва начавшемся походе ей, пожалуй, следует быть внимательнее — что-то подсказывало, что неожиданности будут. Не обязательно опасные, но…