Поход

Глава 5. Первые люди

А вот здесь люди точно были! По левому берегу белел песочком мысок, который прям-таки просил — «причаливать сюда!». Красивых мест с утра было достаточно много, и в двух даже выходил на берег. Из этих выходов полезного было только то, что установил время года — сейчас примерно конец апреля или самое начало мая. На сосне — молодые побеги, ещё совсем свеженькие и молоденькие. Так что апрель у нас, скорее всего, учитывая более южное теперешнее моё расположение.

Лес дальше стоял настоящий, нехоженый. Даже заметил какую-то его неправильность, вот только недавно понял, что не так. Здоровый лес, и какой-то он… недавний, что ли. Не увидел ни одного больного или сухостойного дерева, на земле нет лежащих трухлявых стволов. На взгляд, деревьям лет по семьдесят, до ста. Подлесок имеется, но пройти можно, если припрёт.

Всего три дня на природе побыл, но стал обращать внимание на детали. Нет, следопытом назвать меня нельзя, просто по сравнению со среднестатистическим горожанином немного больше вижу. И чуть-чуть обученный. В Африке служил советником в пограничном батальоне, вот местные немного и научили. Тридцать с лишним лет прошло, а помнится. Так вот, на этом мыске следы пребывания здесь человека отчётливо виднелись. Дождей здесь не было неделю или больше, так что срок примерно такой. Вот здесь — лодку на песок вытаскивали, вот здесь, — когда наверх, на берег лезли, — комья земли обвалили. Ага, так и не залезли. Лодку назад сталкивали, и она транцем характерный след оставила. И куда пошли?

Давай поближе подойдём, и за мысок завернём. И они сюда завернули, вот он след. А вот дальше — очень нехороший след. Такой нехороший, что от берега отскочил подальше, и, удерживая лодку мотором против течения, задумался.

Кроме как кровью эти пятна ничем быть не могут. И ещё следы. Здесь что, ещё и динозавры водятся? Здесь уже не песок, покрепче грунт. И влажный, но не топкий. Вот след человека в обуви, подошва ребристая, хорошо видно, вдавлен, но умеренно. А второй босиком был, лодку вытаскивал, чтоб не намочить, обувку снял, наверное.

Так, подхожу тихонько, мотор сразу назад развернул на всякий случай, и смотрю. Вот здесь они наверх полезли, за ветки цеплялись, надломили. Листики уже завяли. Жары особой нет, так что тоже неделю даём. А вот тут тот, который босиком, прямо сверху и прыгал. А тут его догнали, где кровь. У самой воды. И есть след, кто догнал. По отпечатку — медведь. Но медведей такого размера и с такими когтями в природе быть не может.

Ну что, Андрей Владимирович, решайся. Или будешь считать, что вот это тут неделю в засаде сидит и тебя ждёт? Наверху второй человек где-то есть. Или следы от него по-любому. Покрутился ещё пару кругов возле того мысочка и решился. Раскладной нож, конечно, здесь не аргумент, но больше ничего и нет. Покрутил его в руке и так, и этак, вдохнул-выдохнул и пошёл к берегу.

Лодку поставил там, где было лёгкое обратное течение, на песок только чуть подтащил. Мотор вывернул назад, чтобы обратный ход сразу дать. Вышел на берег, замер минуты на две, прислушался. Тихо. И по внутренним ощущениям — тоже тихо. Раскрыл лезвие и аккуратно двинул наверх. Три шага — замер, послушал. Ещё три шага. Ещё. Медленно поднял голову над береговой кромкой. Трава уже довольно высокая, по щиколотку. Деревья метрах в двадцати от берега, до них травка такая приятная, свеженькая, весенняя.

След ещё прослеживается, если приглядеться. Шли напрямую, вон к тому просвету между кустами. И я пойду. Минут через пять, послушаю пока. Тихо. Ну, пошёл! До деревьев добрался без приключений. Вот, видно, как они заходили. Ну зачем было ветку ломать, чем она тебе мешала? Обойди левее, как я.

Вот так, понемногу, углубился метров на двадцать, а потом пошёл на запах. Труп там, без вариантов. Не, не труп. Зверьё уже всё растащило, только кости крупные остались. И запах. И обрывки ткани. Покойничек был одет в серую рубашку, дешёвую, синтетика с хлопком, в такой пропорции, а не наоборот, и светлые джинсы. Они вообще думали чем-то? Этот цвет в лесу только что не гавкает — «я здесь». Черепа не нашёл. Зато нашёл ботинок. Один. Обычный, неармейский, хорошо потоптанный, тоже дешёвенький. И нашёл рюкзачок. Неестественной в такой обстановке расцветки — яркий, разноцветный, со световозвращающими полосками. — С собой, потом разберёмся.

И дальше против часовой по раскручивающейся спирали. А вот и ружьишко имеем. Из под куста, отброшенное туда, видимо, атакой хищника, вытащил… Нет, это не ружье. Уже. Ствол загнут, приклад расщеплен, цевья с патронником вообще нет. — С собой, потом разберёмся. — Больше ничего интересного, картину произошедшего не разобрать, зверьё все смазало. Но вот этот след, якобы медвежий, присутствует. Он тут пахан, по-любому. Остальные так — падальщики.

Нарезал ещё пару кругов и пошёл к берегу. Нашёл место, где спускалось вниз… вот ЭТО. Ну ладно, пусть будет пока медведь. Пока не увижу. Ещё раз тщательно осмотрел берег. Неужели успел удрать босоногий? Возможен вариант, вроде как лодку он столкнул, не понять, берег весь этим медведём вспахан.

Так, а теперь быстро в свою лодку, и осмотр находок. Вышел на середину реки, налил, успокоил нервы. И понял, что хочу жрать. Горяченького. Так что спиннинг в руки и вперёд. Долго идти не пришлось, сначала, минуте на третьей, взяла щука. Кила три. Отпустил. Мелкая, костлявая и невкусная. Минут через пять — таймень. Никогда не ловил и глазами не видел, но вроде бы он. Ох и сильная рыба — боролся с ним минут десять, веса кил семь-восемь точно. Значит, причаливаемся, и готовим. И на сейчас, и про запас. Крупно, ломтём на всю сковородку. Сейчас просто рыба с огурчиком, пока не завяли, а вечером ещё с картошкой сделаю. А разбор трофеев оставлю на вечер, хотя так заманчиво рюкзачок на носу лежит, только руку протяни.

Вот что значит находиться несколько дней на чистой, незагаженной человеческим присутствием природе! Инородный объект глаз засёк с максимально возможного расстояния. То есть как только вышел из-за мыса, так на следующем повороте, это с полкилометра где-то, сразу же что-то замаячило. Цвет! Нет такого в естественной среде. Резко тормознул и ушёл назад. Без разворота, задним. Моя лодочка хоть и белесого оттенка (хорошо, баллоны на солнце не раскаляются), но прекрасно понимаю, что она такая же чужеродная здесь. Здорово, что бесшумная. Лодочный бензиновый движок на реке слышно за километры.

Берег не очень удобный, но выкарабкаемся. Было тепло, сидел в одних шортах. Пришлось одеться. Хоть армейская снаряга — это точно не лучшая одежда для природы, особенно, когда есть выбор и деньги, но к своей просто привык. У меня бундесовская, флэктарн. Раньше ходил в камуфле физилеров, в ней лейтенант Тарасов из «Зоны особого внимания» бегал. Та приятнее была, но истрепалась совсем. Но и немецкая, если её несколько раз постирать, так вполне приемлема на теле.

Шляпу надвинул на нос, не надо показывать светлое пятно лица и лысины, залёг и наблюдаю. Через пару минут, когда глаза привыкли, убедился, что это лодка. Если вы хотите рассмотреть что-то вдали, и нет никакой оптики — не спешите. Если несколько минут из статичного положения смотреть — глаз адаптируется, и проявятся детали, неразличимые сразу. Лодка притоплена. Не пустая. Внутри вроде что-то есть. Стоит неправильно, прибило к берегу, специально не ставили. Берег в том месте для высадки неудобный. То есть просто принесло течением. Ещё минут десять понаблюдал, послушал, убедился и пошёл к находке. А погода-то портится. Дело явно к весенней грозе идёт.

К лодке подходил спокойно, не опасаясь. Чего покойников-то бояться. Да и лодкой это назвать можно было только условно. Половина правого борта и весь транец были просто вырваны. Вместе с ногой того, кто в этой лодке был. Когти у этого существа были сродни лезвиям — прямо видны были эти линии реза. Догнал-таки этот медведик человека, когда тот уже в лодку запрыгнул, и лапой махнул. Лодка не утонула только за счёт трёх уцелевших пенопластовых блоков непотопляемости. Так, притопленной, по течению сюда и отдрейфовала.

А человек или от удара умер, или просто кровью изошёл. А речные обитатели добрали оставшееся. Так что на днище лежал просто мешок с костями. Мешок в виде бывшей когда-то военной формы. Старой. Необычной, по памяти такой не знаю. Но галифе — это точно из старого. А самое ценное было под ним. Доставал — руки тряслись. На вид сразу не признал, понял только, когда передёрнул затвор, и на ладонь вылетел маленький тупоконечный патрон. Да чтоб вас, нашлось, с чем медведей воевать. Итальянская винтовка Каркано, калибр 6,5 мм. В магазине осталось 4 патрона. Два, значит, в мишку успел выпулить.

Больше в лодке не было ничего. Вообще. Совсем. Да и лодки как таковой не было. Но нельзя же уйти, так просто оставив. Так что вытащил пенопласт из отсеков непотопляемости, связал его шнуром и кинул себе за корму. Не знаю, зачем. По жлобству. Вытащил то, что от человека осталось, и прикопал тут же, на склоне. Как руками сумел. Ещё раз перещупал всё, что осталось от лодки, убедившись, что ничего больше нет. Постоял, помянул неизвестного бедолагу, поставил тент, и пошёл под первыми каплями надвигающейся грозы к видневшемуся внизу красивому участку берега. Красивому — в смысле, что там удобно пристать и переждать дождь.

Как ни хотелось Сандре рвануть побыстрее, но идти лесом без даже намёка на тропинку — это занятие не для слабонервных. Особенно, когда ты не в туристическом облачении, а в юбочке, колготки уже вдребезги (сняла, связала в узелок, сунула в сумочку — вещь, пригодятся)… И, что Сандра быстро оценила, — ей повезло с погодой. Солнечно, но не жарко, и ещё — не донимали насекомые, которых она ужасно боялась: на юге каждая такая тварь опасна. Вообще-то в лесу было тихо, и только иногда какая-нибудь птичка подаст голос. По дереву по спирали снизу вверх пробежал зверёк с серым пушистым хвостиком, добрался до верхушки и исчез, перепрыгнув на невидимую для Сандры ветку…

Пока было нестрашно. Сандра отдыхала на полянках, их было мало, но встречались, инстинктивно шарахалась от выворотов и упавших деревьев. На её счастье, этот лес не был чащей, скорее — бором, почти прозрачным, с редким подлеском. Хотелось пить, очень хотелось пить… Липы больше не встречались, и Сандра сжевала уже почти весь свой запас

На очередной полянке Сандра легла, сбросила кроссовки, под шею подсунула сумочку… Устала… Солнце уже далеко перевалило за полдень, никогда в жизни девушке не приходилось столько идти, идти… Она была, по сути, в трансе — без страха, почти без мыслей. О том, где и как она будет ночевать, Сандра думать просто была не готова. Она даже задремала, но сразу же и проснулась, потому что ей показалось…

Засыпая, она услышала звук текущей воды, слабые всплески… Организм, измученный жаждой, выудил из всех лесных звуков именно этот… Села, надела кроссовки… никакого плеска не слышно. Догадалась снова лечь — есть! Теперь надо было понять, откуда раздаётся эта едва слышная «музыка». Повертела головой: так слышно, так нет… В общем, примерно определившись с направлением, Сандра на четвереньках стала перебираться в сторону звука, боясь снова его потерять. Стало как будто прохладнее… Вода! Лесной ручеёк… Напиться и взять воды с собой! Ага, нет даже захудалого пластикового стаканчика… Заглянула в сумку на всякий случай. Нет, ничего подходящего. Попался на глаза цилиндрик помады. Попробовала использовать колпачок в качестве маленького стаканчика — фу, гадость! Вкус и запах любимой помады показался отвратительным, пить из напёрстка — глупостью. Бросила футляр на траву, но он скатился в воду и резво поплыл. Буквально через пару секунд Сандра потеряла его из виду… И забыла о его существовании. Напилась из ладошек…

А если… Ей же всё равно, она не знает, куда НАДО идти, почему бы не идти рядом с водой? К тому же ручеёк тёк в том же направлении — туда, где сейчас было солнце. Сандра подумала, что если бы не услышала плеск воды — так бы и шла параллельно, мучаясь от жажды, если, конечно, ручей не свернул бы ей под ноги. Она перешагнула на другой бережок — там почему-то было меньше кустов и корней — и побрела дальше… Ещё она заметила, что идти стало чуть легче — вместе с ручейком она шла немного под уклон…

День был длинный, солнце уходило к закату медленно, но вечер приближался…

Сандра не сразу заметила, что впереди как будто посветлело больше, чем перед очередной полянкой. А когда заметила — прибавила шагу, обнаружив попутно, что ручеёк ещё можно перепрыгнуть, но уже нельзя перешагнуть. Она не успела понять, что это может означать, когда лес вдруг кончился. Он не совсем кончился. Но продолжался он на другом берегу открывшейся реки, более высоком. Река была холодная и быстрая, перебираться на другой берег смысла определённо не имело… Да и какая разница?

Вдруг на илистом берегу Сандра заметила следы. Плоские следы с хорошую тарелку, с глубокими прорезями от когтей. Следы шли вверх по течению, их было всего три, но Сандра благоразумно решила идти вниз — да и легче так…

Сижу себе спокойно, никого не трогаю, примус починяю… В смысле — мародёрку разбираю. И тут вот это. Мелкое, мокрое, несчастное, громкое и непонятное. Правда, очень симпатичное, надо отдать должное. Услышал я её издалека. А увидела меня первой она. Так я же и не прятался.

Как к этому заливчику подошёл, привязался, так дождь и ливанул. Гроза была серьёзная. А я занят был настолько, что отключилась связь с реальностью. Крутил в руках эти смертоносные железки. Гладкоствол был конченый без возможности восстановления. Беретта изувечена настолько, что разве что на самопал из прямого обрезка куска ствола могла сгодиться. А вот нарезная Каркано — вполне живая. Это не винтовка, а карабин. Короче и без крепления штыка. Что интересно — выглядел карабин выпуска 1935 года, как новенький. Глянул ствол на просвет — да он же нулёвый практически. И затвор тоже. А что немного поржавел, пока в воде лежал — так то мелочи. В Африке оружие, которое на полном серьёзе они считали боевым, буднично выглядело куда как более запущенным.

Отчистил, воспользовавшись современным набором для Беретты, найденным в рюкзачке. Вообще, был удивлён, когда рюкзак посмотрел. Или у них в лодке ещё что-то было, или таких людей я не понимаю. Вышли «на дело» совершенно не подготовленными. Из медицины — один бинт и пузырек йода, набор для чистки оружия и что-то съестное, типа пары кусков мяса жареного, в тряпочку завернутое, полностью уже непригодное и покрытое плесенью. И пять патронов двенадцатого калибра для Беретты. И всё! Шли, скорее всего, на вёслах, потому что в лодке не было ничего похожего на следы бензина или ещё каких признаков мотора.

Так что где-то близко должны быть люди — в двух-трёхчасовой доступности. Одно плохо — карабин с неделю полежал в воде, и патроны намокшие. Насколько они сейчас надёжны — бог знает. С одной стороны, хочется стрельнуть, проверить, с другой — их всего четыре штуки. Жаба давит в воздух стрелять. Вроде бы помнится, что именно у этих патронов навеска — даже не порох, а что-то этакое, но…. Их только четыре. Так что раньше без него как-то обходился — и дальше буду.

И вот, когда я комфортно сидел под тентом, а за тоненькой пластиковой стеночкой валил дождь, — она и появилась. Лодка на шнуре стояла, под килем где-то с метр было, так что пришлось раздеваться до шорт и выходить для торжественной встречи первого человека, увиденного за последние четыре дня.

Этому, правда, предшествовало очень много шума и криков. Иначе хрен бы я под дождь вылез. А так — прыгает на берегу в паре метров от лодки такая маленькая, до нитки промокшая, вся из себя несчастная… Блондиночка с короткой стрижкой, лет… ну за тридцать на глаз. Дождь штукатурку смыл (если она была), но и реального возраста не обозначил. У женщин вообще этот период возраста такой — труднодиагностируемый. Одета, кстати, совершенно неподходяще. Вроде как она только что по улице гуляла, а вот сейчас здесь оказалась. Юбочка недлинная, мокрая настолько, что и цвет не разобрать, пиджачок такой же. Пиджачок особенно подчёркивал неуместность. На ногах — белые мягкие туфли, типа кроссовок.

Расстегнул молнию тента, высунулся — машу рукой, мол, сюда иди. Да куда там — это же в воду надо лезть, как будто намокнуть боится. Пришлось прыгнуть за борт. Лодку за собой потянул — не достаёт до берега, шнур короткий. Подхватил на руки, сделал пару шагов до транца, выгрузил под тент. А шума-то сколько… По децибелам если и уступает реактивному самолету на взлёте, то несильно. Запрыгнул сам. Лодка сразу же стала маленькой и тесной.

Находка тарахтит на непонятном языке. Вроде итальянский — я по-испански сотню слов знаю, похоже, но не оно. Буэнос тардес, гуапа, — говорю. Оживилась: "Бон джорно!" — Точно, итальянка. Карабин итальянский, она… Но нихрена не Италия за бортом!

Вид интересный, если со стороны. В лодке только одно место предусмотрено — кресло вращающееся со складывающейся спинкой возле транцевой доски, под ним навешены во всю ширину между баллонов сумки с хозяйственными вещами, возле транца аккумуляторы и ящик для эхолота и с инструментом, впереди, в носу, лежат гермы (это мешки такие, непромокаемые, у которых горловина может запечатываться так, что вода не проходит) с харчами и вещами, на них как раз карабин с останками ружья лежат, тент позволяет только сидеть, не сгибаясь. Так что девушка стоит на коленях на слани и испуганно лупает глазами. С неё вода течёт ручьём. Да и я тут, такой красавец, тоже мокрый в одних шортах. Пуза, отчётливо выраженного, нет, но и не Аполлон.

— Зовут-то тебя как, чудо?

— ???? — читается в глазах. Тычу в себя пальцем и говорю — Андрей.

Глаза луп-луп, появляется осмысленное выражение — ми киамо Сандра…

— Итальянка?

— Си, Италья, — и далее поток слов, из которых не понимаю ничего. И дрожит вся, оно и понятно: так-то днём температура комфортная, градусов больше пятнадцати точно, особенно когда солнышко светит, а сейчас поменьше, да и мокрая вся, до нитки. И чего делать будем? Нет, что делать надо, я-то знаю. Вот как барышня реагировать начнёт, непонятно.

— Скуза, ту сай спагноло? — Чего? Спагноло… А, это же я, типа, интеллект проявлял, по-испански поздоровался, они так, кажется, испанцев называют.

— Нет, — говорю, — русский я. Россия. — Ага, и добавить ещё надо "Москва, водка, балалайка"…

— Руссо!!! — И опять поток сознания, в котором вылавливаю только одно знакомое слово — Тольятти. Ну Тольятти, в честь кого-то из ваших же город назвали, и вы там же завод построили.

Да, долго мы так с ней разговаривать будем. Заболеет ведь девчонка. Значит, говорить будем на понятном языке — жестами. Между прочим, при определённой сноровке — можно объяснить что угодно. Четыре года, считай, так объяснялся. И в Мозамбике, и в Никарагуа. Считается, что в Мозамбике говорят на португальском. Ща! Это только в Мапуту, Бейре да ещё нескольких городах покрупнее, так и то, один из пятерых португальского знать не будет. Зато своих, африканских, языков в ходу штук семь точно. Так что часто приходилось руками разговаривать. Даже если переводчик был рядом.

Поэтому лезу в висящую под сидушкой сумку, достаю кружку и болсанку, наливаю на два пальца и подаю. Пей! — показываю. Понюхала, нос кривит. А вот это зря. Вовка продукт гонит очень качественный, запаха там никакого. Градусов, правда, побольше, чем девушке в жизни приходилось пробовать, но так это же как лекарство надо рассматривать. Достал ещё одну посудину, себе тоже налил. Что, — говорю, — Сандра, давай, за знакомство. А вообще — не прихоти ради, а здоровья для. И подал пример. Тоже выпила, скривилась, рукой машет возле лица. А я ей — кусочек сала и огурчик, пополам разрезанный, с солькой. Себе перед тем делал. Закуси, мол. Проглотила в мгновение. Да голодная же она! Так что плевать на то, что она подумает, сейчас её в сухое одеть надо, накормить да согреть.

Раздевайся, показываю. И вот тут понял, что погорячился, когда утверждал, что жестами могу объяснить что угодно. Как ей показать для чего, а не то, что она подумала? Сжалась в комочек, руками закрылась, и видно, что расплачется сейчас. Да пофиг, девочка, что ты думаешь. Отодвинул её в сторону, залез в герму, достал футболку чистую да покрывало небольшое, вместо полотенца пойдёт. Раздел её, мокрые вещи в пакет полиэтиленовый побросал, она сидит скукоженная и ревёт. Вытер досуха, растер как смог (а ничё так, размер третий), футболку ей подаю — надевай. А она смотрит непонимающе. Давай быстрее, говорю, дядя хоть и старый, но не стерильный же, чтоб на тебя такую долго смотреть.

Футболку мгновенно надела, слезы прекратились. Она ей как платье. Я сверху ещё рубашку камуфляжную на неё накинул и спальник свёрнутый под задницу подоткнул, чтобы сидеть можно было. Ну и сам из мокрых шорт в штаны переоделся. Типа, она отвернулась и не смотрит. Достал судки с рыбой жареной, огурчиков пару — ешь, показываю. А она в сумочку свою лезет. Достала мобилу, и что-то по экрану пальцами стучит. А потом мне показывает. А там на экране переводчик текстовый, и написано по-русски: «Спасибо. Ты хороший». А минут через пять отрубилась. Ещё в спальник её засовывать ногами пришлось.

Идти по берегу было легче, чем лесом. Правда, становилось прохладно, появился сначала ветерок, потом и ветер — холодный, пронизывающий. Сандра оглянулась и ахнула: сзади её догоняла туча. Местами под этой тучей уже висела пелена дождя — такую картину Сандре случалось видеть на море…

Вряд ли в лесу было бы лучше, но здесь, на берегу, спрятаться от дождя точно было негде. Впереди, пару минут ходу, стояло то ли дерево раскидистое, то ли куст, и хотя Сандра понимала, что от дождя это её не спасёт, почему-то заспешила туда — хотелось хоть какой-то защиты, что ли? Дошла, почти добежала. Ну да, кусты, два, покрыты негусто молодыми листочками. А, всё равно, лучше так, чем никак. Если бы связать верхушки, получился бы шалашик. Связать… Жаль, не захватила с собой моток верёвки… Заглянула в сумочку: бейджик… булавка… О, драные, смотанные в клубок колготки! Распустила клубок и уже под первыми каплями связала макушки кустов (цеплючая синтетика слушалась плохо, да уж хоть так) и забралась в маленькую норку между ними. Не очень-то там было комфортно! Но Сандра сняла кроссовки — и села на них: жалко будет, если промокнут. Отметила ещё, что на долгом пути не стёрла ноги — а у неё это было слабое место…

Ливень упал с размаху, и Сандра промокла мгновенно. А тут и гроза началась… Сандра немножко посидела в своём «домике», вытащила из под себя кроссовки, ещё и правда сухие — выползла под дождь… Замёрзла сразу, зубы застучали. И вдруг…

Сквозь ливень она не могла ничего разглядеть, но ей показалось, что там, нет, даже не там, а вот тут, совсем рядом — кто-то или что-то есть…

Сандра заверещала так, что сама испугалась. Вообще-то она, хоть и итальянка, — девушка тихая. Орала не она — орал тот утренний ужас, от которого она и уходила, убегала весь этот бесконечный день…

У берега болталась на воде какая-то конструкция. Вылез длинный дядька, руками помахал — ужас зашкалил, Сандра уже и сама своего визга не слышала… Дядька, тоже мокрый, подошёл, подхватил на руки… Наверное, надо было отключиться, упасть в обморок — но обморок не получался, и Сандра… смирилась.

Дядька заговорил… по-испански. Почему-то это Сандру успокоило. Испанского она не знает, только отдельные слова, но это был человеческий язык (а чего она ждала?)… Но потом всё опять стало плохо, дядька заставил её раздеться, вернее — раздел её сам. Потом заставил выпить какую-то жуткую жгучую гадость, потом ещё этой гадостью её намазал… А руки приятные, тёплые… Правда, накормил чем-то (это что-то проглотилось быстрее, чем она успела его распробовать).

А потом вдруг обнаружилось, что дядька никакой не испанец, а — руссо! Вспомнила: Impara il russo, ti sarà utile. Учи русский, пригодится… «Тольятти».

Для начала пригодился словарь из телефона.

Встретившись в субботу с Сандрой и Карлой в кофеенке, туристи русси угостили девушек — и своих, и новых подружек — эспрессо, а себе заказав «доппио» — эспрессо двойной. На этот раз бариста встретил их широкой улыбкой, как старых приятелей, и эспрессо готовил заметно быстрее, включив вторую кофемашину…

Погуляли до полудня, зашли в кафе перекусить. Карлу опекали другой парень, Виктор, и его девушка, у них в смартфонах тоже были переводчики с голосом, но они проговаривали написанные тексты. Дожидаясь своих спагетти, Сандра решила выяснить, что это за программы-переводчики: ей как-то не приходилось ни с чем таким иметь дела.

У «Тольятти» программа была из самых новых китайских, а Сандре и Карле он предложил поискать Traduttore di Google, который и был запросто обнаружен на смартфонах обеих подруг после того, как официант сообщил им пароль от бесплатного для посетителей Wi-Fi. Abbastanza per entrambi, сообщил им Гугл: «Вам этого хватит».

«Тольятти» задумчиво жевал спагетти, а потом попросил у Сандры её смартфон, который она отдала, не задумываясь. Он некоторое время нажимал кнопки, потом за чем-то наблюдал — молча и сосредоточенно. Вернув Сандре её смартфон, он снова достал свой, говорящий.

— У тебя теперь есть словарь, которому интернет не нужен. Учи русский понемногу, вдруг пригодится…

— Тольятти, — хихикнула Сандра

Компания, уже подуставшая, неспешно перемещалась от магазинчика к магазинчику, русские девушки постепенно тоже втянулись в беседы, у них к тому же оказался некоторый запас итальянских слов… Во всяком случае, названия брендов одежды и косметики они знали и произносили уверенно…

Как удивительно кстати однако появился в её смартфоне этот словарь-переводчик… В общем, этот невероятный день закончился так же невероятно, как и начался. Последняя мысль, которую Сандра успела поймать, проваливаясь в сон: «Интересно, где я проснусь?»..