Полюс Доброты

Глава 12

Кирилл. Туапсе. 1524 км от Бункера

Радость, радость непрестанно!

Будем радостны всегда!

Луч отрады, небом данный,

Не погаснет никогда!

— Блин, да что ж за маразм... — разбуженный Кирилл застонал, садясь на кровати. — В оригинале хоть складно!

Laßt die Herzen immer fröhlich

und mit Dank erfüllet sein;

denn der Vater in dem Himmel

nennt uns seine Kinderlein,

— процитировал по памяти он.

Обращался не к слушателям, в пустоту. С неделю назад начал разговаривать вслух — вспомнил, как читал когда-то, что это лучше, чем вести мысленный диалог. Помогает не свихнуться.

— Ну, перевираете — так хоть бы рифму нормально подобрали.

Радость нас ведёт за руки,

Помогает нам в борьбе,

Нас хранит от бед и муки,

Нашей внемлет Мать мольбе,

— гремело из-за окна.

Многоголосый, фальшивящий даже на непритязательный слух Кирилла, хор — каждый исполнитель вел свою партию с собственным, неповторимым энтузиазмом — недостаток музыкальности искупал вдохновенностью исполнения.

— Нет, ну это полный кошмар! Ладно бы, просто будили... А больше всего бесит то, что они верят в этот бред. Искренне и беззаветно... Хотя, конечно, я и сам хорош. — Кирилл замолчал.

Три месяца назад, когда они впервые появились здесь, теплому и ласковому укладу детей Матери Доброты, разумности устройства их мира, заботливому отношению друг к другу искренне порадовался.

Ранее. Елец. 336 км. от Бункера

Недружелюбие жителей тех мест, мимо которых шел отряд, казалось, крепло с каждым пройденным километром. Поначалу с ними просто отказывались разговаривать, советуя идти своей дорогой. А спустя неделю пути, в четвертом по счету поселке Кирилл убедился, что к приходу незваных гостей подготовились — встретили пальбой из-за забора, не дав произнести ни слова.

— Предупредили, — обронил Джек, когда после скачки отряд остановился. Нужно было отдышаться и перевязать раненного, Лехе пуля задела плечо. — Доигрался х@й на скрипке, слава впереди нас скачет. Гордись, бункерный!

— Кто предупредил? И чего они боятся? — Кирилл, спешившись, достал из рюкзака аптечку.

Леха уселся на траву, оттопырил локоть — приготовил руку к перевязке. Джек плюхнулся рядом с ним. Проворчал:

— Без понятия. Что боятся, учуял, страхом за километр шибало. А чего уж там, на воротах не написано. А предупредили — видать, свои кто-то. Из тех мест, что мы уже прошли, гонца отправили.

— Нас ведь мало, — подала голос Олеся. Она тоже опустилась на траву. — Что мы им сделаем?

Джек дернул плечом:

— Может, решили, что жратву попрошайничать будем. Может, что мы заразные какие. А может, еще чего — в чужую-то башку не залезешь... Я, как светать начнет, на разведку сползаю. Глядишь, соображу, что к чему.

Кирилл закончил обрабатывать Лехину рану и принялся бинтовать.

— Нет, — подумав, объявил он.

Джек поднял брови:

— Что?

— Не надо ничего разведывать. Это их поселок, не наш. Нас туда не звали.

— И что?

— И, значит, имеют полное право не пускать. Если бы ты не хотел кого-то видеть, а он все равно влез — тебе бы понравилось?

— У-у-у, понеслась вода в хату. — Джек улегся на спину, забросил руки за голову. — Принципы попёрли... Ни украсть с тобой, бункерный, ни покараулить. — Зевнул и закрыл глаза.

— Сталкер бы первым делом велел на разведку сходить, — подала голос Олеся.

— Я не Сталкер, — отрезал Кирилл. — И я запрещаю соваться в поселок! Это, во-первых, а во-вторых — с сегодняшней ночи мы будем обходить стороной все предположительно обитаемые места. Хватит с нас одного раненного... Жека, ты услышал?

Джек деланно всхрапнул. Повторно окликать Кирилл не стал. Снова полез в аптечку и вытащил пузырек с нашатырем. Олеся закусила губу, чтобы не засмеяться — догадалась. Эрик и Леха следили за действиями Кирилла с недоумением, к дружеским стычкам между членами знаменитого на всю Цепь отряда пока не привыкли.

Кирилл осторожно, без звука, откупорил пузырек. Зажал его в кулаке и потянулся к Джеку. Шутка не удалась — в последнее мгновение разведчик откатился в сторону. Кувырнулся назад и, довольный, сел. Гордо объявил Кириллу:

— Лох.

— Сам такой. — Кирилл закрыл пузырек. Собрал аптечку. Скомандовал: — Всё. Едем.

Ослушаться приказа Джек ожидаемо не посмел, и прочие члены отряда, верные адаптской дисциплине, тоже не спорили и вопросов не задавали. Обитаемые места, которые благодаря Олесе определяли на расстоянии, отряд осторожно обходил.

А потом они пришли в мертвый поселок. Туда, где чья-то зловещая рука сотворила из жилого дома крематорий.

***

— А теперь, командир, что скажешь?

Они бы сюда и не заехали, прошли мимо — если бы не Леха-охотник, чей наметанный глаз привык подмечать в лесу любые странности. Это он обратил внимание Кирилла на покосившийся забор-новодел.

Въехав за ограду, увидели сгоревшие дома. За домами виднелось поле — заросло оно недавно, еще в прошлом году явно было засеяно. В садах цвели яблони и вишни, шапки красиво белели в лунном свете — чудесная мирная пастораль, если бы не сгоревшие дома вдали. Способностями Джека Кирилл не обладал, но и ему стало не по себе.

А потом они подъехали к пожарищу и увидели курган из обгоревших костей. Человеческих. Мертвые тела кто-то затащил в дом — буквально набил ими, кольнуло Кирилла, — а дом поджег. Неподалеку валялись высушенные солнцем трупы шакалов, Кирилл насчитал четыре. Падальщики частично растащили кости, но насладиться пиром не успели — сдохли.

— А теперь, командир, что скажешь?

Расшнуровывать притороченный к лошадиной спине рюкзак Кирилл начал, едва разглядев пожарище. Вытащил из рюкзака респираторы. Скомандовал:

— Надели, быстро! Джек — со мной. Остальным отойти на двести метров и ждать.

— Есть. — Джек напялил респиратор, соскользнул с седла.

— Есть. — Олеся надела свой, развернула коня, махнула рукой Лехе и Эрику.

— Что тут? — Джек смотрел на курган.

— Отрава. Люди, судя по всему, умерли от яда. А трупы кто-то сжег.

— С чего ты взял, что от яда? Может, от болезни какой — потому и сожгли, а не закопали?

— Если бы от болезни, шакалье бы не потравилось. — Кирилл кивнул на дохлых падальщиков. — А тут сбежались на мертвечину, и тоже... Это может быть только сильный яд.

— Поганок всем поселком нажрались? — хмурясь, предположил Джек. — А перед тем мухоморов накурились? Это ж в какую дурь попереть надо, чтобы поганки не распознать?

— Пока не знаю. — Кирилл спешился, снял рюкзак. Достал новенькие нитяные перчатки, в Вязниках два года назад запустили вязальные станки. Одну пару протянул Джеку: — Жаль, что не резиновые, но хоть так... Надень, мне помощь понадобится. Надо осмотреть трупы. Точнее, то, что от них осталось.

Результаты осмотра картину не прояснили. Кирилл не был специалистом-криминологом, для проведения хоть сколь-нибудь серьезного анализа не обладал ни реактивами, ни приборами. Но, осматривая трупы, все больше мрачнел.

— Никакие это не поганки, — закончив осмотр, объявил он. — Здесь мужчины, женщины — разных возрастов, семнадцать трупов! Это не может быть случайным отравлением — сам поел грибочков и соседей угостил. Это не поганки, не волчьи ягоды, и не какие-нибудь корешки.

— А что?

По глазам Джека Кирилл понял, что тот уже тоже догадался — просто, как и он сам, не хочет верить. И ждет, что «умник» опровергнет догадку. Как бы Кирилл хотел это сделать! Но результаты осмотра говорили сами за себя.

— Людей отравили, — глухо выговорил Кирилл. — Весь поселок. Намеренно. Мышьяком, например, или таллием. До того как все случилось достать эти яды было не так уж трудно. Если знать, где искать, то и сейчас можно раздобыть. Быстродействующий яд, вроде цианида, не подошел бы — люди сразу заподозрили бы неладное. А мышьяк только через четыре-шесть часов начинает действовать.

— Бред, — объявил Джек. — Как можно было целый поселок потравить?! И зачем?!

— Зачем — не знаю. А как, есть догадка. Возможно, придется по домам полазить. Нужно ведро.

Долго искать не пришлось, ведро стояло на низкой скамеечке у колодца, никуда из мертвого поселка не делось. Кирилл накидал в него камней, налепил на стенку толстую полосу глины. Объяснил Джеку:

— Нужно с самого дна воды черпнуть.

Вытащив ведро, поднес его ко рту.

— Охерел?! — Джек дернулся к Кириллу, явно с трудом обуздав порыв выбить ведро из рук. — А если траванешься?!

— Я не буду пить. Просто проверю, если ли привкус. Мне не впервой лабораторной мышью трудиться, не волнуйся.

Кирилл осторожно попробовал воду. Сплюнул. Так и есть, слабый металлический привкус. Он чувствуется, если знаешь, чего ждать. А вот, если не знаешь — как те люди, что отравились...

— Частично, конечно, яд впитался в стенки и дно колодца, — хмуро пояснил Кирилл Джеку. — Но концентрация была такая, что он и через десять лет никуда не денется.

— То есть, все, кто попил водички...

— Угу. А те, кто не успел попить, рано или поздно сообразили, что дело в воде. Трупы со страху пожгли, поселок бросили.

— Да что ж за тварь такое сделала-то?! — Джек все-таки отобрал у Кирилла ведро. Со злостью зашвырнул в колодец.

— Не знаю.

Кирилл вытащил из чехла нож, накорябал на крышке колодца череп с костями.

— Мудрено, — буркнул Джек.

Забрал у Кирилла нож и вырезал под знаком большие буквы: «НЕ ПИТ!»

Напоминать о мягком знаке Кирилл не стал, на адаптскую безграмотность давно махнул рукой. Курган из костей они с Джеком забросали землей. На уцелевшей печной трубе Кирилл тоже на всякий случай начертил знак опасности.

— Теперь хоть не будешь спорить, что надо на разведку сходить?

Они направлялись к выезду из поселка.

— И что это даст?

— Не схожу — не узнаем. — Джек хмурился. — Мутно тут, аж с души воротит.

— Ладно, — поколебавшись, решил Кирилл. — До следующего поселка доберемся, а там посмотрим.

***

Следующий жилой поселок встретился только через две недели пути. Лагерь раскинули в лесу, в паре километров от дороги, чтобы не напороться на местных. Вокруг заметно потеплело — дикие яблони и груши в здешних краях давно отцвели, ветви были усыпаны мелкими зелеными плодами. На лесных полянах наливалась соком земляника.

Леха отправился в лес «оглядеться», Джек, Олеся и Эрик остались в лагере. На разведку Джек собирался отправиться после рассвета, когда население поселка разойдется по домам. Что за вести он принесет, в отряде уже не гадали — надоело. Инструктировать Джека Кириллу тоже показалось глупым — разведчику лучше знать, что делать на территории поселка и на что обращать внимание.

Кирилл, притулившись у костра, строчил в дневнике очередную заметку — фиксировал пройденные за день километры, температуру, влажность воздуха, время восхода и заката. Разложив на бревне карту, обозначал рельеф, ставил пометки у бывших населенных пунктов — жилой поселок или нет, есть ли вода в колодцах, разграблен или не совсем. Привык так делать еще с первого похода, черт его знает, что и когда может пригодиться. Джек, усевшийся на бревно с другой стороны, чинил лошадиную упряжь. Олеся помогала, растянув ремни на ладонях. Зевающий Эрик ушел спать сразу после ужина — чужакам в тренированном отряде приходилось нелегко, и он, и Леха здорово уставали.

— Что-то Лехи долго нет, — обронила вдруг Олеся.

Кирилл посмотрел на часы. Нахмурился. И правда долго. Хорош командир, обругал себя, не заметил, что боец пропал! Сталкер бы давно насторожился. В поселке у источника Кирилл распоряжался не первый год, привык. А на дороге, по детской памяти, невольно сравнивал себя с Рэдом — и понимал, что серьезно ему проигрывает. Сталкер в свои семнадцать был и решительнее, и наблюдательнее, и жестче, чем Кирилл в тридцать пять. А уж чутьем на опасность обладал просто феноменальным.

Кирилл не любил командовать. И ждать опасности не любил. Куда ближе ему была политика покойного Сергея Евгеньевича — больше наставника, чем командира. В поселке быть наставником получалось. А в походе такое не годилось, и Кирилл это хорошо понимал. Потому и людей отобрал тщательно: с детства знакомых, понимающих его с полуслова Джека и Олесю, и опытных, знающих, но покладистых и неконфликтных Леху и Эрика.

— Куда он мог деться? — Кирилл отложил карту, встал. — Заблудился?

— Охотник-то? — Джек скептически поднял бровь. — В незнакомом лесу далеко не пойдет — не дурной, поди.

Кирилл покричал выпью — призыв возвращаться. Выждал, еще покричал.

Тишина. Ответа не было.

— Идем искать, — решил Кирилл, — пока не рассвело.

— Ты-то зачем пойдешь? — сворачивая починенную упряжь, буркнул Джек. — Ты в лесу чужой. Если уж мы с Олеськой Леху не найдем, от тебя подавно толку не будет.

И то верно. Кирилл остался у костра. Скоро услышал далекие птичьи крики — Джек и Олеся звали Леху. А вскоре позвали его самого.

Вслед за криком выпи — «срочно сюда!», Кирилл услышал воронье карканье — «опасность». Похолодел. Растолкал спящего Эрика. Велел не отходить от костра, караулить лагерь. И бросился на призыв.

***

Леху закололи ножом — воткнули сзади, под лопатку. Перевернутый на спину охотник смотрел в ночное небо удивленными, широко распахнутыми глазами. Рядом лежал карабин.

— Проверил. Заряжен, — ответил на немой вопрос Кирилла Джек. — И патронташ полный. А зарезали давно — далеко не ушел. Видать, сразу на опушке на кого-то наткнулся.

— Мы его не трогали, — добавила Олеся, — перевернули, и все. Тебя ждали... Людей поблизости нет, — добавила, упреждая следующий вопрос.

— Сбежали, — со злостью подтвердил Джек, — крысы поганые.

Кирилл присел над трупом. Стать для него «своим» Леха не успел, так же, как для Джека с Олесей. Сердце не рвалось на части, как когда-то — из-за смерти Люка, Сани, Гарри... Но этот человек был его бойцом, а значит, за него отвечал он. И, пусть косвенно, был виноват в его гибели. Леха ему доверился. А Кирилл не оправдал.

Кто его убил? Почему так подло, со спины — понятно, чтобы не увидел убийцу и не успел позвать на помощь. Хотя могли бы застрелить, вряд ли в лагере кто-то бы всполошился. Леха ведь пошел охотиться, выстрелы были ожидаемы... Стоп, — сказал себе Кирилл, — это я думаю, что они были ожидаемы. А как рассуждал убийца? Просто увидел незнакомого мужика и зарезал?.. Нет, что-то тут не складывается.

Он огляделся вокруг. Зачем-то переспросил:

— Леха так и лежал?

— Ну да, — кивнул Джек, — рожей в землянике. Я перевернул, сперва думал — били. Потом пригляделся, а это от ягод следы. Раздавил, когда упал. Теперь-то я их стер, уж больно по-дурацки выглядело.

— В землянике, — повторил Кирилл.

Огляделся — и правда, вся поляна, на которой они нашли Леху, усыпана ягодами. Или не вся?.. Кирилл опустился на колени, склонился ниже к душистым кустикам. Обошел поляну по периметру. Снова сел, разглядывая земляничные веточки.

— Ты чего там нюхаешь? — Джек присел рядом.

— А Леха... — медленно проговорил Кирилл, — он любит землянику? То есть, любил?

— А у тебя с чердаком все в порядке? — встречным вопросом отозвался Джек. — Поговорить больше не о чем? У вас больной перед смертью потел? Да. А-а, ну это хорошо...

— Не любил, — неожиданно отозвалась Олеся. — Ну то есть, все равно ему было. Я вчера собрала маленько, угостила и его, и Эрика. Эрик сразу спросил, где собирала, а Леха пригоршню в рот закинул — да, видать, и думать забыл.

Кирилл кивнул:

— Значит, все правильно. Землянику собирал не он.

Наклонился и сорвал ближайший кустик — три тонких, изогнутых веточки, концы которых должны были заканчиваться ягодами. Показал Джеку и Олесе.

— Видите? Пустые, ягод нет. И это не птицы склевали, тут почти вся поляна оборвана.

Джек присвистнул:

— То есть, собирала какая-то баба землянику, Леха ее спугнул, а она ему за это — нож в спину?! Ну, знаешь... Видал я, конечно, отморозков...

Кирилл покачал головой:

— Женщина, если бы набросилась, с Лехой не справилась. Его мужик ударил. Боец, а может, такой же охотник... Он не дрался, сразу насмерть бил. — Кирилл показал на единственную рану. — Знал, как ударить и куда.

— Я бы справилась, — подала голос Олеся.

— Ну, ты с собой кого попало не ровняй... Хотя, конечно, исключать нельзя. Может, и женщина убила.

— Да за что?! — снова взвился Джек. — За землянику поганую?!

— Не знаю. — Кирилл взялся за виски. — Что-то крутится в башке, а что — понять не могу.

Хоронили Леху без Джека. Он ушел на разведку.