Полюс Доброты

Глава 19

Серый. Ростов на Дону. 1076 км от Бункера

За «один дом» Серый мысленно обругал себя последними словами. Дом находился недалеко от места спуска и выглядел обитаемым — заколоченные окна, протоптанная к крыльцу дорожка в снегу. И куда они с Мраком смотрели, спрашивается? Совсем нюх потеряли.

К дому подошли вслед за аборигенами. Мрак тащил бункерную — с ее ботинок стекала вода, оставляя в снегу канавку, — Серый нес рюкзак и лыжи. А у парочки «спасателей» лыж при себе почему-то не оказалось, на берег они пришли пешком. Одну пару лыж Серый заметил воткнутой в снег недалеко от крыльца, второй видно не было. Странно, — мелькнуло в голове. Ну да ладно. Еще будет время спросить.

В доме действительно оказалось тепло. Но не жарко — печку, должно быть, топили вчера, задерживаться здесь не собирались. Откуда ж эти ребята взялись, интересно?

— Пока на пол ее положи, — распорядилась девушка, войдя в дом и кивая на бункерную, — сейчас подстелю что-нибудь. Не в кровать же мокрую. — Она притащила откуда-то покрывало и разложила на полу.

Мрак опустил на покрывало бункерную. Снял с нее жилет, куртку. С вещей капало, Серый пристроил их на спинку стула у печки. Спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Затопить?

— Я сам, — отозвался парнишка-хозяин.

Войдя в дом, он зажег масляную лампу. Значит, видят в темноте хреново, — отметил про себя Серый, — не лучше бункерной.

И парень, и девчонка, оказавшись в помещении, сняли верхнюю одежду. Мальчишка показался Серому младше, чем оценил поначалу — лет четырнадцать. А девчонка, наоборот — постарше. На мордаху ничего, и фигура... Гхм. Серый заставил себя не пялиться на аппетитные выпуклости. Хотя организм настойчиво подсказывал, что крайний раз за девку держался еще дома. Бункерная, с которой дрых в одном спальнике, не в счет. Во-первых, там не выпуклости, а сплошное недоразумение, а во-вторых, он ее и не воспринимал как девку. Вроде, младшую сестру обнимал — а сестру ведь не будешь лапать.

— Тебя как звать-то? — окликнул Серый мальчишку, уже взявшегося за ручку двери. — Меня Сергей. Можно Серый.

— Виссарион. — Парень протянул руку. Кивнул на сестру: — А это Ада. Ариадна.

Для того, чтобы не фыркнуть над «Виссарионом» и не ляпнуть что-нибудь, Серому пришлось закашляться. Мало ли, как у них тут принято детей называть. Им, может, «Сергей» — смешно.

Он отметил про себя — почему-то с удовольствием, — что рукопожатие у пацана крепкое. Кивнул Аде и, в свою очередь, представил спутников:

— Тот, болтливый — Мрак. А это... — о дурацкое имя бункерной споткнулся.

— Эрида, — неожиданно подсказал с пола Мрак.

Ада фыркнула. Кажется, мнение Серого относительно дурацкости имени разделяла.

Мрак между тем расшнуровал на бункерной ботинки, стащил и отдал Серому. Тот вздохнул: сохнуть долго будут, это тебе не куртка. Пристроил к печке. Мрак расстегнул на девчонке штаны, потянул вниз.

Ада следила за его действиями, все больше настораживаясь. Не выдержав, уточнила:

— А ты ее, что... совсем разденешь?

— Шапку оставлю, — буркнул Мрак, — чтоб башку не напекло, — и взялся за застежки термобелья.

Ада вдруг покраснела. Предложила:

— Может, все-таки я?

Мрак недоуменно посмотрел на нее. Потом перевел взгляд на Серого.

— Ну... девка ведь, — тоже не сразу сообразив, в чем дело, объяснил тот.

Мрак, судя по всему, воспринимал бункерную так же, как он сам — младшего брата мог бы так раздевать.

— Ну, окей, — переглянувшись с Серым, кивнул Аде Мрак. — Давай ты.

— А мы пока выйдем, с дровами поможем, — подхватил Серый. — Зови, как управишься, — и потянул Мрака за рукав.

Едва выйдя за дверь, они наткнулись на Виссариона, несущего охапку дров.

— Погоди маленько, — остановил Серый, — там мужиков просили не мешаться.

Виссарион недоуменно свел брови, а потом покраснел — так же, как Ада. Голую бункерную представил, — ухмыльнулся про себя Серый, — не иначе. Вообще, здоровы они тут краснеть. Ну, девка, ну, голая — эка невидаль! Хотя... Он задумался.

Черт его знает, как у кого положено. Бункерная, вон, постарше Виссариона будет — а как увидит Серого или Марка в одних трусах, так от щек хоть прикуривай. Что будет, если выпереться к ней без трусов, Серый вообще не представлял. Может, и Виссарион этот такой же, девок голышом только во сне видел.

«Помни, что наша Цепь — всего лишь часть большого мира, — вспомнил Серый письмо отца. — В других местах могут быть свои порядки, и нет гарантий, что тебе они понравятся. Мой совет, в любом случае: не вмешивайся. Люди вольны жить так, как считают нужным. Ты им не указ».

Вот, кстати. Насчет мира и порядков — самое время расспросить.

— Дрова-то положи пока, — посоветовал Серый, усаживаясь на ступеньки крыльца. Сел специально с краешку, приглашающе кивнул Виссариону на место рядом с собой.

Тот, кивнув, плюхнул на пол охапку и уселся. Мрак вытащил портсигар, протянул, жестом предлагая угоститься. Виссарион шарахнулся, будто змею увидел:

— Не курю! — Даже руками всплеснул — дескать, как можно.

— И правильно, — одобрительно кивнул Серый, — я тоже не курю. Это Мрак думает, что легкие — как волосня на башке, новые вырастут.

Мрак, проигнорировав подколку, закурил.

— Слышь, — продолжил Серый, обращаясь к Виссариону, — а сами-то вы откуда? Не здесь ведь живете?

Виссарион заметно насторожился. Но подтвердил:

— Не здесь. — И тут же перешел в наступление: — А вы откуда?

— С севера. — Серый мотнул головой в неопределенном направлении. — Своих ищем. Ушли на разведку, по лету еще, и не вернулись. Не слыхал про них?

— Нет, — быстро ответил Виссарион.

Слишком быстро, — подумал Серый. Бункерная со своим «слухом» сейчас бы ой как пригодилась... Давить на мальчишку не рискнул — того гляди вскочит да убежит. Так себе благодарность получится за то, что их с Мраком и бункерной пустили в теплый дом. Благо, Виссарион тоже решил сменить тему.

— Печку затопите сами, — поднимаясь с крыльца, попросил он. — А я пойду, веток еловых притащу. Видал по дороге, где срезать можно.

— Зачем? — удивился Серый.

— Так, это, — встречно удивился Виссарион, — Новый Год же.

Точно, вспомнил Серый, бункерная тоже что-то такое бормотала. Сам он к новогодним празднованиям был не то чтобы равнодушен — радовался, конечно, вместе со всеми. И то, как сестры, найдя под елкой подарки, визжат от восторга, слушал с удовольствием. Но здесь-то малышни нету! И лишнего времени на то, чтобы у елки скакать, тоже нет. Вернутся домой, тогда и будут праздновать, сейчас-то куда?.. Мрак его точку зрения полностью разделял, а бункерная надулась от обиды.

Виссарион, судя по всему, в вопросах празднований был на стороне бункерной. Серый еще раз напомнил себе слова из отцовского письма о «чужих порядках». И, почесав в затылке, предложил:

— Помочь?

— Да ну, — отмахнулся Виссарион, — что я, ветки не дотащу?

Дверь, ведущая на крыльцо, внезапно распахнулась — треснув замешкавшегося Мрака по затылку.

— Заходите, — выглянув из-за двери, позвала Ада. Недовольно покосилась на Мрака, в одной руке держащего сигарету, а другой растиравшего затылок, и предупредила: — Здесь не курят.

***

Бункерную Ада, раздев, нарядила в длинную полотняную майку без рукавов — должно быть, выделила из собственных запасов, в гардеробе бункерной Серый ничего подобного не наблюдал. Из-под майки выглядывал край таких же полотняных то ли трусов, то шортов.

В голову полезли навязчивые мысли — например, о том, что сама Ада, под свитером грубой вязки и ватными штанами, скорее всего, выглядит так же. А дальше под майкой и шортами вряд ли что-то есть. А снять такой наряд — как не фиг делать... Мысли, должно быть, проступили на лице — Ада под взглядом Серого зарделась. Хороший знак, — отметил он про себя, — глядишь, чего и срастется. Аде улыбнулся и подмигнул, она смущенно отвернулась. Серый наклонился, чтобы поднять с пола бункерную, но Мрак опередил — присел раньше, чем он. Взял бункерную на руки и шепнул, приблизив голову к голове Серого:

— А девка ничего.

Серый кивнул. Подумав, что было бы странно, если бы за Адины достоинства зацепился взглядом только он.

— Пусть сама, — так же чуть слышно добавил Мрак.

И Серый снова кивнул.

Эту кодовую фразу они придумали ещё на заре взросления, когда только начинали интересоваться девчонками. Нередко западали на одну и ту же, и в таких случаях выбор предоставляли барышне. После того, как девушка определится, неудачник, согласно договоренности, должен был самоустраниться и не мешать тому, кому повезло. Везло, по понятным причинам, в основном Серому — хотя случалось, что и Мраку перепадало, любительницы загадочного молчания на их пути тоже встречались.

— Чем помочь, хозяюшка? — Серый улыбнулся Аде. — Жратвы у нас, если что, есть маленько. Рябчика по дороге подстрелили, запечь собирались. Орехи есть, яблоки сушёные. Скоро ж Новый Год, — напомнил он, радуясь тому, как удачно подвернулся повод, — вместе и отметим. Ага?

— Ага, — помедлив, сказала Ада.

Отвечала она, как и брат, односложно и настороженно.

— Вы как тут оказались-то? — снова попробовал разговорить аборигенку Серый.

— Охотились, — отозвалась Ада, снова выдержав паузу, — задержались. Этот дом — лежка. Солнце переждать, если что.

Серый кивнул:

— У нас тоже есть, мы их приютами зовем. Только в наших такие красавицы не водятся.

Ада фыркнула и отвернулась.

— В гости-то пригласите, когда выберемся? — Серый облокотился о стол рядом с ней — так, чтобы оказаться к Аде поближе, — прибавил голосу просительности. — А то мы уж сколько ночей в пути. Ни поспать, ни помыться по-человечески.

Ему показалось, что при этих словах Ада вздрогнула. Медленно, глядя на него, но, похоже, не видя, проговорила:

— Да-а. Конечно. Пригласим, почему нет... Ну где ты так долго! — накинулась на вошедшего с букетом еловых веток Виссариона. Серому показалось — с облегчением, что можно не продолжать разговор.

— Разве долго? — удивился парень.

Ада не ответила. Объявила:

— Ветки надо в воду поставить! Пошли, наберем.

— Так вот же вода, — Виссарион указал на ведро в углу, — еще вчера же набрали?

— Это хорошая вода, — отрезала Ада, — питьевая, из колодца! А для веток мы снега принесем и растопим.

Серый подумал, что логика в словах Ады сомнительная — черпануть из колодца еще одно ведро всяк быстрее и проще, чем растапливать снег. Но спорить не стал. Отец ни с Ларой, ни с матерью никогда не спорил — просто делал по-своему, и все. И Серого приучил к тому, что спорить с бабами — себе дороже.

Ада и Виссарион вышли. Мрак, уложивший бункерную, присел у печки — растапливал.

— Странные они какие-то, — окликнул Серый. — Да, Мрак?

Мрак пожал плечами.

— Интересно, в поселок к себе пустят или отмажутся как-нибудь?

Мрак поворошил кочергой дрова.

— В общем, девку клеить по-любому надо, — закончил Серый, — а там уж как попрёт. Позовут к себе — хорошо, нет — все равно в поселок заглянем. Даже если втихаря придется. Мне до зарезу интересно, что у них там? Неужели все такие белые?

Мрак кивнул — подтверждая, что ему тоже интересно. И вдруг тихо, жалобно застонал.

— Ты чего?! — обалдел Серый.

— Это не я.

Мрак посмотрел на бункерную. Серый тоже обернулся. А девчонка пошевелилась и снова застонала — похоже, приходила в себя.

Эри

Очнувшуюся Эри напоили горячим чаем. После второй чашки девушка поняла, что лежит на чужой кровати в чужом белье. И, если чужие кровати за время дневок в «приютах» и брошенных хозяевами домах стали делом относительно привычным, то терпеть на теле чужое белье было совсем неприятно — несмотря на всю признательность Эри к его хозяйке. Серый с Мраком, недолго думая, запихнули бы ее в кровать прямо голышом, в этом Эри не сомневалась.

Она попросила Мрака принести рюкзак. Вытащила комплект запасного белья и потихоньку, нырнув под одеяло, переоделась. Этот способ освоила еще в начале похода — так же, как научилась набивать снегом котелок, растапливать снег на походной печке, принимать душ, отгородившись от глаз парней весьма условной, сооруженной из полотенца, занавеской и обходиться при этом кружкой кипятка, разбавленного холодной водой.

А за столом между тем готовили новогодний ужин — об этом Эри догадалась по обрывкам разговоров, тем, чтобы ввести ее в курс происходящего, никто, как обычно, не озаботился. Ее познакомить-то с парнем и девчонкой — не то захватчиками, не то спасителями, Эри пока не разобралась — не удосужились. Они сидели за столом вчетвером — Серый, Мрак и аборигены — и болтали. Беспечно, как старые знакомые. То есть, болтали Серый и девчонка. Мрак в принципе нечасто подавал голос, а парню попросту не удавалось вклиниться в поток, льющийся из девчонки и Серого.

«Прямо нашли друг друга», — глядя на них, неприязненно подумала Эри.

Девчонка хихикала и стреляла в Серого глазами. А он то и дело, вроде как увлеченный беседой, хватал ее за руку или обнимал за плечи. Причину веселья Эри определила быстро — заметила на столе фляжку с самогоном.

Это слово узнала от адаптов, в Бункере употребление алкоголя не приветствовалось. Не запрещалось — к тому же Новому Году и другим праздникам Валентина Семеновна готовила что-то вроде вина из забродившего варенья, — но и не поддерживалось почти никем. Любопытная, обожавшая совать нос во взрослые дела Эри знала, что при жизни Тимофея они с Григорием Алексеевичем время от времени «выпивают», а потом ведут в курилке долгие непонятные разговоры, но после смерти Тимофея прекратилась и эта практика. В следующий раз с употреблением алкоголя Эри столкнулась, только оказавшись в обществе адаптов.

Впрочем, справедливости ради — после памятного разговора с Егором Серый и Мрак заветную фляжку доставали лишь однажды, после того, как долго искали место для дневки и люто замерзли на ледяном ветру. Самогон тогда довелось попробовать даже Эри — адапты вливали с ложки. Худшей дряни она в жизни не пила.

Сейчас фляжка стояла на столе. Если Эри правильно поняла по обрывкам разговоров, ее содержимым Серый пытался разбавить приготовленный из сушеных яблок компот, который пили аборигены. Время от времени ему это даже удавалось, хотя парень с девчонкой в один голос уверяли, что не пьют. Сидели аборигены прямо напротив Эри, и она хорошо видела их лица. И возбужденное, раскрасневшееся, девчонки, и отстраненное, чем-то озабоченное — парня.

Об Эри никто из сидящих за столом не вспоминал. Единственный раз обернулся Мрак, заметил, что Эри переоделась. Подошел, забрал у нее белье и отнес хозяйке. Та смерила Эри непонятным взглядом и захихикала над какой-то шуткой Серого громче, чем раньше. А Серый, увлеченный новой подругой, на Эри вовсе не обращал внимания.

Вскоре на столе появилось угощение. По разномастным тарелкам и мискам разложили рябчика, подстреленного Мраком, вареные картофелины и ломтики сала из запасов местных. Мрак помог Эри подняться и переместиться за стол.

Девчонка — ее, как ухватила из разговоров Эри, звали Адой — посмотрела на часы. Объявила:

— Пять минут осталось.

Серый дурашливо охнул, схватился за фляжку. После бурных препирательств Ада позволила плеснуть немного в кружки с компотом себе и брату — его звали Виссарионом. Сами адапты пили чистый самогон, ни с чем не смешивали. А к Эри придвинули компот, ей самогон не предлагали.

— Всё! — торжественно определила следящая за циферблатом часов Ада. — С Новым Годом! Ура!

— Ура-а!!! — дружно грянули остальные.

Эри тоже присоединилась. Подумав, что такой Новый Год все-таки лучше, чем никакой. Здесь, по крайней мере, тепло, для компота чья-то добрая душа не пожалела сахара, а в комнате пахнет елкой — Эри разглядела в углу комнаты ведро с букетом еловых веток, поставленное на табурет. Этот запах был родом из детства, из времен, когда устройством праздника занимался Тимофей.

Сдвинув кружки и выпив, все дружно принялись за еду. Эри старалась не отставать, понимала, что ей нужны силы. Кроме того, картошки и сала в рационе не видела уже два месяца, налегала на угощение с удовольствием.

— Пойду покурю, — объявил Мрак, стремительно расправившись с тем, что было в миске.

— Курить вредно, — обронила Ада.

— За это дверью по башке стучат, — непонятно хохотнул Серый.

Мрак ответил Аде тем же презрительным взглядом, которым отвечал в начале похода на замечания, исходящие от Эри. Она этому обстоятельству неожиданно порадовалась. Поняла вдруг, что, если бы Мрак, подобно Серому, поддался очарованию Ады и сказал, что курить не будет, расплакалась бы от досады. Посмотрела на идущего к двери Мрака с благодарностью.

— А я пойду дров принесу, — вскоре после того, как за Мраком захлопнулась дверь, неожиданно объявила Ада. И выразительно посмотрела на брата.

Тот почему-то сник, но возражать не стал.

Эри удивилась:

— Зачем? Тут ведь и так тепло?

— Ну... а будет еще теплее. — Ада стрельнула глазами в Серого.

Тот с готовностью поднялся. Объявил:

— Помогу. Еще не хватало самой дрова таскать.

Эри показалось, что внезапно сложившаяся пара, словно актеры в пьесе, произносит заготовленные реплики в определенном порядке и точно знает, что за чем должно следовать.

— Не надорвитесь там, — вырвалось у нее.

Ада посмотрела с нескрываемой насмешкой, а Серый, кажется, присутствие в комнате Эри вообще заметил только что. Нахмурился:

— А ты чего сидишь? Поела — так иди в кровать, отлеживайся.

— Не хочу, — огрызнулась Эри, — я прекрасно себя чувствую.

Серый хмыкнул:

— Да? Ну, коли так, сходи еще раз в речку нырни. Еще лучше будешь чувствовать.

Мерзкая Ада захихикала. А Серый, похоже, о существовании Эри тут же снова забыл. Открыл перед Адой дверь. Пропуская вперед, провел ладонью по ее спине и ягодицам.

От этого зрелища Эри почему-то стало жарко, она почувствовала, что краснеет.

Дверь захлопнулась. Эри осталась в комнате вдвоем со своим спасителем.

— Он у вас всегда такой наглый? — угрюмо глядя на захлопнувшуюся дверь, спросил Виссарион.

Эри поняла, что речь о Сером. Честно ответила:

— Не знаю.

Виссарион шмыгнул носом.

— Угу, так я и поверил. — Помолчав, добавил: — А ты, и правда, шла бы в кровать. Тебе лучше не вставать пока.

Разговаривал он неохотно, отводил глаза. Через минуту сидения друг напротив друга в гробовом молчании Эри поняла, что давно не испытывала такой неловкости. И что самое разумное, пожалуй — действительно вернуться в постель. И непременно бы вернулась, но тут из-за закрытой двери донеслось приглушенное девчачье хихиканье. Виссарион его, судя по всему, тоже услышал — покраснел.

— Я... мне надо в туалет, — ненавидяще глядя на дверь, объявила Эри. По ее опыту, отхожие места в «приютах» находились в помещении у входа.

Виссарион вдруг засуетился:

— Оденься, там холодно! — Метнулся к печке, потрогал куртку Эри. — Мокрая... — Сдернул с вешалки другую куртку, накинул Эри на плечи: — Вот, надень мою! Как выйдешь в сени, справа увидишь дверь. Фонарь дать?

— Не надо.

Эри было не до фонаря, за дверью снова захихикали. Она торопливо нырнула в чьи-то ботинки, стоящие у двери — то ли Серого, то ли Мрака, парни, оказавшись в помещении, переобулись в валенки. Запахнула на себе куртку и выскочила в тёмный коридор.

Разумеется, ни за какими дровами Серый и Ада не пошли. Хихиканья, впрочем, тоже больше не раздавались. В свете, льющемся из комнаты, Эри увидела, что Серый притиснул Аду к стене, а девушка обнимает его за шею. Эри, с упавшим в пятки сердцем, поняла, что своим появлением прервала поцелуй.

— Чего тебе?! — рявкнул обернувшийся Серый.

Слово «туалет» Эри выговорила не сразу. Шокированная, позабыла предлог, под которым выскочила из дома.

— Вон там, — мотнул головой Серый. И принялся ждать, пока досадная помеха скроется с глаз. Чтобы продолжить, — поняла Эри.

Ада выглядывала из-за плеча парня с нескрываемым торжеством в глазах. Ничего другого, кроме как проследовать в туалет, Эри не оставалось.

Возвращаясь, на слившихся со стеной Аду и Серого она старалась не смотреть. А они её, кажется, и не заметили.

Суетящийся у стола Виссарион — он разливал по кружкам компот из котелка — почему-то вздрогнул. Протянул:

— Э-э... Всё нормально?

— Да, — бросила Эри. — Всем хорошо.

Виссарион опустил голову.

Эри сняла куртку, ботинки и улеглась в постель. Скорей бы уж Мрак пришел, — мелькнуло в голове. Может, хоть его постесняются. Сработало стеснение или что-то другое, Эри не знала. Но где-то далеко ее мольбы услышали — Серый и Ада скоро действительно вернулись вместе с Мраком.

— Дрова забыли, — съязвила Эри.

Серый хлопнул себя по лбу:

— Блин, точно! Придется опять идти.

Подмигнул Аде. Та захихикала ещё противнее, чем раньше.

— Нужно выпить за знакомство! — объявила она. Заглянула в кружки. — О, Виссарион уже разлил! Молодец, братишка. — Виссарион смотрел на сестру почему-то так, будто его не хвалили, а собирались наказывать. — И ей отнеси, — милостиво кивнула Ада на Эри.

Виссарион взял наполненную кружку.

— Я не буду! — взбунтовалась Эри.

— Почему? — голос Ады, казалось, источал сироп. Сладкий и отвратительно клейкий.

— Не хочу.

— Да ладно, не буянь. — Серый обернулся к Эри. Рука его лежала на плечах у Ады. — Люди с тобой по-хорошему, а ты в дурь прешь.

— И не ревнуй, — добавила Ада. Демонстративно сбросила руку Серого со своих плеч. — Я, между прочим, пока ничего не решила.

Эри показалось, что ей в лицо плеснули жаром из печки. Захватала ртом воздух, не зная, как ответить на обвинение. Абсолютно не справедливое!

Вовсе она не ревнует, причём тут ревность?! Просто Серый... Он мог бы... Мысль не додумывалась.

Эри вцепилась в протянутую Виссарионом кружку, будто в спасательный круг.

Крикнула:

— За знакомство!

И не выпила только потому, что заметила азартный, жадный взгляд Ады — которым та, ударив своей кружкой по другим и отведя ее, смотрела на Серого и Мрака. А сама не пила. И Виссарион не пил.

Эри прислушалась к обоим — невольно, обещала ведь Серому этого не делать.

И заорала:

— Нет!!! Не пейте!!!

Но было поздно. Серый и Мрак, захрипев с промежутком в секунду, упали на пол.