Решатель

Глава 9 Гении и миллиардеры

– Окей, вы нас подловили! – широко улыбнувшись, поднял руки плотный американец, сидящий напротив нас, – В таком случае – что вы предлагаете? У вас есть идеи, как мы можем завершить эту сделку?

– Предложите нормальные деньги, – не дожидаясь, пока переводчик откроет рот, проговорил я, – Не издевку, а то, что можно начать обдумывать.

– О! Юноша! Вы говорите на английском! – оживился Марк Сваровски, представитель компании «Кейсофт», прибывший на «переговоры», – У вас очень чистая речь. Только, прошу прощения, но там ли она звучит, мм?

– Если вы имеете в виду, что я еще несовершеннолетний, из-за чего вы не можете продолжать забрасывать компанию исками, то я бы на вашем месте это игнорировал. Если рассматривать меня как генерального директора «Нексу» вам, мистер Сваровски, сложно, то не стоит затрудняться. Просто расценивайте меня как человека, способного в любой момент уничтожить зарождающуюся франшизу одним щелчком пальцев. Я не подставное лицо, а автор нескольких ключевых программных продуктов, лежащих в основе всего программного обеспечения «Нексу». В случае перехода собственности от семьи Мотосуба, и разрыва моего с ними контракта, я могу поступить с этими программными продуктами так, как считаю нужным. Итак…?

На этом переговоры, можно сказать, были закончены. Смешавшийся американец, из-под которого выбили как стул, так и силовую с правовой позиции, просто не мог продолжать разговор без консультации с боссами. Они прибыли давить и пугать, но оказалось, что меня – нечем. Сутки до этого, Сваровски потратил на бодание с государственными юристами, выясняя все нюансы образовавшейся правовой коллизии. Ну и заодно шпионя за мной, хотя это было совершенно зря. Даже если бы мои родители присутствовали в Японии, в данной ситуации от них бы ничего не зависело. «Нексу», как предмет международного торга, плотно застрял на одном месте.

– Мотосуба-сан, вы же отправили им ту презентацию, что я подготовил?

– Да, Кирью-сан, отправила. Вы уверены, что это был разумный шаг? Они смогут…

– Нет, не смогут. К тому же им это программное обеспечение не подходит. Оно вообще годится только для тех стран, где могут практически моментально поднять от трех-четырех тысяч серверов, объединяя их в одну локальную сеть. Индия, Китай… такие страны.

– И что ты собираешься делать с этим программным пакетом? – глаза Мотосубы Кимико сузились в щелки.

– Ничего, если американцы возьмутся за ум, – качнул головой я, – Когда все будет кончено, продам пакет вам за одну йену или им за один доллар. Смогут кого-нибудь закидать исками с большим основанием.

– А что, если на нас надавят сверху? – наманикюренный палец женщины уткнулся в потолок.

– Ну, тогда останется только крикнуть «банзай», – пожал плечами я, – Вы дали мне эту должность именно для этого.

– Я очень рада, что ты так самоотверженно защищаешь наше общее дело… – сердито проворчала моя собеседница, – … но я начинаю тебя бояться, Кирью-сан. Ты чересчур негибкий.

– На вашем месте я бы беспокоился о другом. Мы не знаем, что заставляет американцев так отчаянно спешить, а я не в той позиции, чтобы выяснять это сам.

– Мы очень плотно разрабатываем этот вопрос, – кивнула Кимико, – Как только что-то будет ясно, я дам тебе знать.

– Хорошо, тогда до встречи, Мотосуба-сан. Чувствую, она случится очень скоро.

– Не забудь, ты вечером даешь интервью.

– Да, Мотосуба-сан.

Всё пока шло по плану. Давить американцам нечем и не на кого, в «Кейсофте» изучают мою презентацию, журналисты берут первое интервью у молодой модели, неожиданно ставшей генеральным директором находящейся на подъеме фирмы. Вчерашний день, улетевший в пользу семьи Суньига, оказался на редкость плодотворным, так что теперь обе юные девушки знают, каково это – напрягаться по-настоящему. Остаются лишь русские и пропавший Хаттори, но тут мяч не на моей стороне. Что дальше?

Дальше, как оказалось, была полиция, ожидающая меня возле дома, но совсем недолго, Мана даже не успела меня набрать. Свободное до вечера время вылетает в трубу, пока я даю показания, касающиеся моей невинно самоубившейся гайдзинской подруги Сахаровой Елены. Её трагическая гибель попала на несколько камер, взятые пост-мортум анализы доказали, что девушка была не только чиста от любой химии, но даже стресса особо не испытывала (не успела), так что полицейских интересовали лишь общие моменты, которые мне скрывать было незачем. Да, приехала, да, от кого-то бежала, боялась за свою жизнь. Нет, отказался ей помогать, рекомендовал обратиться в полицию.

Вот и всё.

Магия… она чересчур опасна в руках человека. Сильная, слабая, любая. Она позволяет ему управлять живыми и мертвыми, создавать ситуации, в которых не смогут разобраться даже другие маги. Простые смертные? Никогда.

Магия и человечество – несовместимы.

– В таком случае, нам повезло, – отреагировала Мана, когда мы вечером с ней остались в одной постели, – Я раньше думала, что магия – это чудо, сказка, фантазия…

– Это энергия и это наука, – качнул головой я, лежа на спине и рассматривая потолок, – Если бы она была доступна всем и каждому, изначально, возможно было бы построение мирной цивилизации… и то, я не уверен, что та бы развилась гармонично и без опустошающих войн. Магия ничего не дает, она лишь меняет и разрушает, опьяняет превосходством…

– И тебя? Тебя она тоже опьяняла?

Какой серьезный вопрос.

– Меня – нет.

– Почему…?

– Потому что меня не просто так звали Узурпатором Эфира. Вся магия, как и всё местное Ки – оно всё подвластно моей воле. Остальные искали. Жаждали мощи, учились, крали друг у друга знания, а я просто брал и повелевал. Всем и всеми. Если мне было нужно, то за один миг лишал волшебника всей его силы, оставлял простым смертным… а после этого бросал его тем, кого он обидел. Таких всегда было множество. Всегда.

– Прямо всегда? Ни один волшебник… не жил спокойно и тихо?

– Такие были, они уходили в отшельники, многие просто исследовали магию подальше от других. Их я не трогал. Было незачем. Но… когда такие люди выходили к людям, то они использовали свою силу и знания, чтобы встать над другими. Маги, Мана, всегда нуждаются в слугах, рабах, деньгах, материалах.

– Это звучит… грустно.

– Представь себе, если бы люди, некоторые люди, умели бы управлять радиацией. Накапливать её, хранить, излучать. Стали бы носителями невидимой смерти. И так – с Каменного Века. Как ты думаешь, что тогда было бы с историей?

– Наверное, ничего хорошего. Ведь только недавно, лет сто пятьдесят назад, начали определять радиацию…?

– Именно. Лед, огонь, свет, чума, радиация, гравитация. Неважно, какую именно форму примет личная сила, она всегда будет убийственной. Ей всегда будут угрожать и принуждать. Такова природа человека.

Мана. Женщина, ставшая для меня чем-то большим, чем было изначально запланировано. Получившая моё доверие, а может, и нечто другое. Как минимум, я уже давно не ловил себя на мысли, что должен опасаться её. Там, где Елена Сахарова изначально казалась опасной своими личными качествами, моя домашняя психопатка скорее умрёт, чем поддастся чужому влиянию. Такие люди как она или Рио попросту не умеют менять ранее выбранный курс действий, не создают альянсы без отчетливой уверенности в своих решениях.

Как и я.

На следующий день я, к своему удивлению, умудрился проучиться в школе и даже посидеть свои законные два часа в литературном клубе, читая английских классиков. Это было очень неожиданно и свежо, почти признался себе, что соскучился по такому мирному и спокойному времяпрепровождению. Девушки, члены клуба, тоже были сильно удивлены, что поспособствовало тишине и спокойствию, если не считать нервный тик глаза у двух новеньких. На них я внимания обратил так мало, что даже не запомнил, какого они пола.

Затем, отбыв еще полтора часа на очередном интервью, которое на этот раз давал в кафе, я вновь нарвался на полицейских у моего дома, но на этот раз меня арестовали. Точнее, взяли под стражу и увезли. Сопротивляться я и не думал, поэтому нервничающие полицейские, видимо, знающие, на что способны «надевшие черное», довольно быстро успокоились.

Привезли меня отнюдь не в местный участок, а в соседний район, Кавагоэ. Полицейские вели себя вполне нормально, поэтому, даже когда я вошёл, конвоируемый ими, внутрь, ничего не предвещало каких-либо особых проблем, только вот, спустившись на этаж ниже, мы внезапно столкнулись с процессией, идущей навстречу. Там тоже конвоировали человека, точнее, вели его, сильно избитого и вовсю капающего кровью из носа, сильно наклонив корпусом вперед, так, что он ничего не видел. Тем не менее, мне не составило какого-либо труда узнать, кого так славно отделали в оплоте законности.

Это был мужчина, с которым я перебросился парой фраз сегодня утром. Представитель крайне влиятельной американской компании, прибывший в Японию по насквозь официальному делу, мистер Марк Сваровски. Кейсофт. Очень приятно.

Гм, интригует.

– Дальше вы сами, Кирью-сан, – проговорил перед дверью в коридоре один из полицейских, – Через три двери четвертая налево. Вас ждут.

Ну вот, интриги сразу стало ощутимо меньше.

Открыв нужную дверь и войдя внутрь, я тут же услышал:

– Кирью. Как вовремя. Проходи.

Собравшиеся в комнате люди, числом около десятка, оказались весьма примечательной компанией, половина из которой оказалась моими знакомыми. Все они сидели за простым металлическим столом, в комнате уже было неслабо накурено, а аппарат в углу, не похожий ни на что, издавал жужжание и запах отвратительного кофе. Стаканчики тоже были в наличии.

– Здоровый амбал, но молодой, – высказался один из сидящих незнакомцев, рассматривая меня с недоверием, – Я его знаю, ему даже восемнадцати нет. Вы ему доверяете?

– У Тануки Ойи, моего бывшего начальника, Кирью-сан пользовался большим доверием, – тут же откликнулась молодая индианка, скромно усевшаяся с краю стола, – Хигу Годаэмон за него ручался… несколько раз.

– Вредный и заносчивый засранец, очень громкий, но на улицах про него ни разу не прозвучало плохого слова… – проворчал её сосед, плечистый мужчина в возрасте под сорок, отдающий предпочтение черным джинсовым костюмам.

Кабакири Норио, знаменитый судья молодежных схваток «Надевший черное».

– Я ручаюсь за него, – негромко, но очень весомо произнес третий, одетый в дорогой деловой костюм.

Коджима Котару, отец Рио.

– Пацан – ходячая головная боль… – старчески проскрипел четвертый, глядя на меня с большим неодобрением, – … но моя головная боль. Смотрите, чтобы не стала вашей.

Самый неожиданный персонаж из всех, кого я мог бы представить. Старший инспектор Сакаки Эйчиро, мой собственный куратор, давным-давно сторонящийся меня как огня. Специальный Комитет.

– Ну а моё мнение вы знаете, – слабо ухмыльнулся сидящий с торца стола Ивао Хаттори, Спящий Лис, знаменитый детектив и бывший киборг, – ему можно доверять. Только давайте уж, сначала, представимся. Кирью, перед тобой…

– Темный мир, – прервал его я, – Темный мир Токио.

Я ошибся. Интрига оказалась куда глубже, чем можно было судить на первый взгляд.

Через шесть с лишним часов, мы с Хаттори ехали вдвоем в закрытом фургоне, направляясь в убежище, где лежал в ожидание своего часа наш король Артур, то есть Соцуюки Шин. Фургон был стандартный, от СК, так что мы могли переговариваться без опасений, что водитель нас услышит.

– Верну тот вопрос, с которого началась эта встреча, Хаттори-сан, – проговорил я, разглядывая своего напарника, – Ты им доверяешь? У этих людей точно есть кадры, способные реализовать то, что нужно?

– Да, доверяю. Да, есть, – рублено отвечал занятый с небольшим ноутбуком Спящий Лис, – Подумай сам, нам больше не к… ах да, Кирью…

Мою фамилию он произнес с непередаваемо сложной комбинацией оттенков, многозначительно замолчав.

– Предпочту обойтись без намеков на дефицит моего желания сложить голову за эту страну, – правильно понял его я, – Вы с Соцуюки и остальными можете сколько угодно упиваться «божественным ветром», но я, пока не услышу…

– Я понял тебя, Кирью. Просто давай вернемся к нашему генералу, а там, с ним, я буду более убедительным. Так, чтобы и тебе хватило.

– Ловлю на слове.

Вывод из комы нашего генерала много времени не занял, а вот успокоить его, осознавшего, что его, заслуженного вояку, начальника и секретоносителя, просто «выключили», ибо был неудобен, заняло много времени. Относительно, конечно. Тем не менее, Спящий Лис знал, как нужно себя вести с этим драконом, так что через полчаса после пробуждения, злой, напряженный, но уже вымывшийся под душем Соцуюки внимательно слушал новый план действий, в котором ему и Хаттори отводилась чрезвычайно важная роль.

– Это безумие, – кисло выдавил из себя бывший генерал, услышав короткий, но красочный план, составленный его другом.

– Скорее единственный выход, – мрачно, почти сочувственно, поправил его детектив, – Если у нас не получится, то шансы на успех упадут в геометрической прогрессии. Наши союзники попросту не дадут операции ход. Мы все рискуем.

– Вы предлагаете… – Соцуюки Шин мрачно уставился на нас, – Сыграть роль террориста, которая, скорее всего, закончится пулей в голову в какой-нибудь дыре, для того чтобы какие-то… «союзники» получили лучшую возможность отравить несколько десятков тысяч человек?!

– Я в составлении этого плана не принимал никакого участия, – качнул головой я, – но он мне кажется эффективным. Впрочем, другого нет.

– Странно, что не принимал, – генерал не хотел успокаиваться, – от него буквально воняет твоей, Кирью, прагматичностью! Хотя, с какой стати вам, двум уродам, верить, когда вы меня усыпили как истеричную бабу!

– Ваши слова, не мои, – нанес я короткий, но чуть ли не смертельный выпад Соцуюки, – А теперь, по существу, пожалуйста.

– По существу? – судорога исказила лицо бывшего генерала, – По существу вы просите меня не рискнуть жизнью, а рискнуть жизнью моих людей, тех, кто сохранил лояльность. Более того, убедить их стать террористами. Пойти против страны и императора. Бросить семьи…

– Раньше вас подобное не смущало, – пожал плечами я, – Оставляю вас двоих. Меня ждет семья и другие дела. Свою роль я выполнить готов, Хаттори-сан.

У генерала не было шансов отказаться. В его случае отказ приводил к тому, что генерал остается совершенно не у дел, разыскиваемым беглецом, в то время как страна летит в бездну. Что бы о себе не думал Соцуюки Шин, но он был деятельным и тщеславным ублюдком, который, раздувая в груди пожар патриотизма, вечно отправлял людей на убой. Теперь ему предстоит делать то же самое. Он обречен сделать то же самое. Не умеет иначе.

Бывший генерал и знаменитый детектив воскреснут из мертвых. Они поделятся со страной и миром знаниями о существовании целой сети городков, набитых похищенными и незаконно удерживаемыми людьми, из которых собираются сделать воспитателей нового поколения клонов, существ, которые заменят в будущем настоящих японцев. Шум от подобных заявлений, сделанных такими людьми, приведет многих в состояние неконтролируемой истерии, обязательно пойдут проверки. Городки – это не игла в стоге сена, их не спрячешь, а географическое положение некоторых Хаттори уже знает.

Затем пойдет большая игра в прятки. Детектив и генерал должны будут выживать и прятаться, постоянно убеждая при этом общество и своих противников в том, что их интересуют только проект клонирования. Причем Хаттори и Соцуюки нужно будет быть очень убедительными.

Рискованная игра, но стоящая своих свеч ровно также, как стоило похищение бедолаги Сваровски. Американца сперли, наваляли ему, наорали и, пригрозив, что достанут везде, вышвырнули где-то на улицу. Теперь он, не один раз обосравшийся от страха, срочно удирает из Японии, даря тем самым мне еще несколько поводов засветиться в прессе, возможно в скандальном ключе, а «Нексу» выгадывает еще неделю-две спокойствия. Маленький «подарок»-извинение от Хаттори, попутно помогающий нашему общему делу. Будущему.

Спящий Лис держал руку на пульсе событий…

Домой я вернулся затемно, опоздав на интервью, да еще и с массивной спортивной сумкой, оттягивающей плечо. Эна самозабвенно барабанила в студии, так что мне удалось пронести сумку в спальню лишь под взглядом любопытствующей Маны. Последнее меня не смутило даже тогда, когда я, с наблюдающей за мной женой, извлек из сумки женщину. Живую, разумеется.

– Привет! – тихо поздоровалась Мика с Маной, пытаясь размяться.

– Здравствуй, – улыбнулась та, слегка вопросительно посмотрев на меня.

– Не будем терять время, – вставил свои две йены я, кладя руку на макушку верной подруги детектива. Та, закатив глаза, потеряла сознание. Подхватив тело, я разложил его на твердом, параллельно нашей кровати, а потом объяснил жене, – Ей нужно поправить внешность, только и всего.

– Переночует у нас? – деловито осведомилась бывшая Шираиши.

– Да, приготовь, пожалуйста, гостевую. И следи за Эной.

– Хорошо!

Чем дольше я упражняюсь с микроскопическими порциями Ки, тем лучше у меня получается. Организм уже полгода, если не больше, как вышел на пик функциональности, источник развит до его небольших пределов, а вот энергонасыщенность тела развивается дальше. Я постоянно держу циркуляцию Ки, не позволяя паразитным потерям покидать мои ткани, от чего их резерв постепенно (и постоянно) увеличивается. Теперь я способен выдавать мелкие заклинания ежедневно без особого напряжения, а с ним даже… слегка изменить лицо Мики. Убрать припухлости на щеках, чуть изменить форму век, добавить «излишки» строительного материала в губы – и вот, результат. Она даже стала симпатичнее, чем раньше.

Теперь с утра, чуть опаздывая (чтобы Эна не увидела гостью) из моего дома выйдут две школьницы в форме школы Аракава, но одна из них потом решит прогулять, скрывшись в глубине Аракавы. Дешево, сердито, эффективно. Все, как заказывали.

– Идемте отсюда, парни. Этот… такой же, как и его брат, – посмотрев на Такао с плохо скрытым отвращением, Хираюки чуть ли не повелительно махнул рукой, – нормальным людям с такими мутантами общаться незачем!

Троица парней потащилась по школьному коридору дальше, а Такао, сунув руки в карманы, оперся спиной на стену, задумавшись о своем. Ему было совсем не обидно, а даже слегка весело – одноклассники только что его послали из предполагаемой компании по довольно смешной причине. Узнав его оценки.

Да, сегодня была физкультура и Кирью показал отличные результаты, на голову превзойдя всех парней в классе. Даже напрягаться не пришлось. Это привлекло к нему внимание, которого и так было многовато, но очень ненадолго. Узнав, что он еще и учится также, как бегает, школьники моментально потеряли желание с ним общаться и дружить. Зависть, неприятие, злоба.

Казалось бы, где он и где Акира? Его брат, бывший пару лет назад нормальным человеком, теперь выглядел как мрачный гигант, присутствие которого давило даже на учителей. Мана, которая всюду ходит рядом с мужем, умудрялась как-то вписываться в эту картину, а вот все остальные… нет. Даже Рио в школе не так уж часто тусил с братом. Ну и ладно, все равно тот теперь появляется лишь пару дней в неделю.

Но если посмотреть на Такао? Да, он крепкий, он смазливый, не модель, конечно, но очень даже ничего! Но уж точно не его брат, пугающий обычных детей до мокрых штанишек. Вон как девчонки пялятся и хихикают. Однако, как оказалось, оценки в этом уравнении котировались даже сильнее, чем их фамилия.

Совсем не этого ожидал новый первокурсник старшей школы от своей веселой юности.

«К черту их», – внезапно повеселев, подумал Такао, – «Клубы тоже. Устроюсь в подработку. Эна учится, работает переводчицей, еще на барабанах сидит по несколько часов, всё успевает. Про старшего брата и говорить нечего. А я… меня… вон даже, одного оставили, весь дом в моем распоряжении. Тусовки, зарубы в компьютерные игры? Не, к демонам таких товарищей, я лучше поработаю. Брат… был прав, мы уже взрослые люди. Я не хочу больше терять времени! Я Кирью!»

Раскрыв глаза, окрыленный подросток отлип от стены и… тут же споткнулся о насмешливый, уверенный и заинтересованный взгляд третьекурсника, щеголяющего слегка расхристанным видом и волосами соломенного цвета. Руки этого персонажа, ровно также, как и у Такао (у кого он и научился!), были в карманах.

– Знаешь, кого я перед собой вижу? – по волчьи ухмыляясь, спросил кохая его семпай, являющийся другом старшего брата, – Я, Такао, вижу перед собой человека с задатками модели.

– Ты серьезно? – выдал средний сын семьи Кирью, когда слова дошли до его сознания.

– Ну, ты Акиру видел в последнее время? Его рожу можно продать только мучающимся от запора людям, – хмыкнул «грязный блондин», – А вот ты… ты куда естественнее. Так что, подработка интересует?

Такао несмело улыбнулся.