Сага о Головастике. Долгая дорога домой

Чехарда продолжается

Хозяин часовни, действительно, явился, но не один, а с гостьей – с командированным переговорщиком Шуркой, как я в шутку представил её паре из куомского ларца. На лицах Ротарика и Александры читалось, что произошло нечто трагичное, сопоставимое, как минимум, с египетскими казнями. По крайней мере, с их кровавым началом.

Что за катастрофа грянула и на какой планете случилась, долго кумекать было не нужно: «Точно. Осечка с вербовкой Дарующей Акварии и её яблони-природы. Накаркал, получается».

— Что её не устраивает, и почему ты не хочешь продолжать переговоры? Толковее можешь объяснить? — пристал атлантид к угрюмой сестрице, не обращая на меня никакого внимания, но Шурка, похоже, снова пребывала в своём тайном месте с бисерными мышами и отвечать не торопилась.

— Плазма что, отказалась? Это же мечта всей её жизни, — спросил я Ротарика, улучив подходящий момент, когда он убирал наглядные Мёбиус-пособия обратно под стол.

— Там всё сложнее. Всё непросто, — не захотел сплетничать бывший атласар.

— А если я с Акварией поговорю? Может, из-за меня кочевряжится? Скажу, что согласен на её яблочную проверку. Пусть испытывает, не пикну! — решился я на неведомый яблочный эксперимент, от которого сбежал пару часов назад.

— Я же сказал: там всё непросто. Появилось… Нет. Изначально имелось непреодолимое препятствие. Затруднение, о котором никто не знал до сегодняшнего дня. Не нужно вмешиваться. Они сами разберутся и всё решат, — продолжил скрытничать Ротарик.

— Ладно. Вы тут развлекайтесь, а я намерен вернуться в двенадцатый приют к цампе в гости. Устал сегодня учиться с непривычки. Как мне на свежий воздух выйти?— спросил я Управляющего с дальним прицелом.

Собрался на эвкалиптовой поляне пообщаться со Всемогущими, вдруг, удастся их разговорить насчёт непреодолимого препятствия, о котором никто понятия не имел до сегодняшнего дня. «Если же получу от ворот поворот, что скорее всего, то проверю свой речной перекат на предмет превращения воды в кровь, как вообразил из-за скорбных лиц Шурки и Ротарика».

— Встаньте в центр тамбура и отдайте команду голосом. Вам потребуется мидэн эпипедо, — провещал несостоявшийся Строитель Галактики, а потом отвлёкся от Шуркиных страданий и добавил: — Мы на эна эпипедо, а вам на нулевой. Там один выход, и алгоритм сработает автоматом.

Но не успел я и шагу шагнуть к выходу из музея, как ко мне пристали недовольные парни с сыроварни: «Ты что задумал, кудесник? Мы не падшие ангелы, поэтому слышим все твои сентенции даже длительностью в наносекунду. Можешь не полировать их… Ах, ты от мира и астры?.. И от ворующих-дарующих? Тогда ладно. Но о планах думай открытым текстом. Это чтобы не было недоразумений».

— Что, прямо сейчас приспичило? — прошипел я Натуркой в её змеином облике, а сам выпорхнул из скриптория и плотно затворил за собой дверь.

«А давай мы тебя в бюро отправим? Там сейчас твой аспид и её застенчивая хозяйка. Рискнём ради благородного дела. Кажется, так у вас выражаются?» — заинтриговали меня Всемогущие, но я отвлёкся на «непадших» ангелов и никак не мог переключиться на бюро благородных и застенчивых рисков.

— А падшие, получается, человеческих мыслей не слышат? — пристал к парням, стоя посреди тамбура, который уже вовсю малевал узоры на экранах.

«Разумеется, не чуют и не слышат. Им слова подавай. Вызовы, заклинания и клятвы только голосом… А тебе это на кой? И что решил? Судьбу испытаешь или ты взаправду проголодался?»

«Испытаю. Испытаю, конечно. Что для этого нужно?» — красноречиво ответил я наносекундами, на всякий не падший случай, правда до конца так ничего и не понял куда и зачем мне нужно прибыть и что-то испытать, чтобы судьба вильнула змеиным хвостом в лучшую для Бытия сторону.

«В бюро нужно зайти. Там твоя Кометия и её оборотень», — чуть ли не по слогам внушили прото-помощники, но причём здесь испытание судьбы так и осталось загадкой.

Пока пытался сосредоточиться и собраться с духом для всенепременно яблочного мытарства, парни активировали вертикальную полосу, прогулявшуюся с одного экрана на второй, и явили дверь в контору Управляющего. Несмотря на то, что был заранее предупреждён о встрече с нахалкой дарующих кровей и её Природой, увидеть эту пару, восседавшую на антикварных стульях, стало сюрпризом.

И Аквария, сменившая разбойничий образ на деловой костюм из пиджака и юбки тёмно-зелёного цвета с салатным шейным платком и волосами, собранными в косу с заколкой на конце. И Натурка, обратившаяся в копию ворующего Гурмана в его джентльменском прикиде, корчили из себя генеральных секретарей на международных переговорах по ядерному разоружению.

— Ещё раз здравствуйте товарищи специалисты по флоре и фауне. Прибыл в ваше полное распоряжение. Извините за бегство… За то, что смылся… Утёк к Ротарику, — преодолевая волнение, приступил я к переговорам, не зная с чего их начать, и о чём договариваться, чтобы испытать судьбу-злодейку.

— А вот и Катализатор пожаловал. Ты-то здесь на кой? Полномочия какие-нибудь имеешь? Доверенность на ведение обсуждения и учёт встречных условий? Так ты намедни выражался? — накинулась на меня Натурка, чересчур правдоподобно изображая ворующего.

— Отстань от мальчишки. Он здесь по воле сам знаешь Кого, — осадила перевёртыша Плазма.

— Я доброволец. Правда, не знаю из-за чего переполох, но готов пройти вашу экспертизу на что-то там… Или, просто, поговорим по душам, — как можно миролюбивее продолжил я разведку боем.

— Мы карты раскрыли. Кармальдии и её выводку решать, брать нас на службу или поискать кого-нибудь в резервациях. Правда, если нас возьмут, весь кластер галактик на уши встанет. Шила в мешке не утаишь, — монотонно и почти равнодушно провещала Плазма, только я не понял для кого – для меня, или она продолжала разговор с Натуркой.

— Эт точно, — согласилась с ней помощница-щёголь.

Какие карты раскрыли повелители флор и фаун, я, разумеется, не знал. А отчего тысяча и ещё двадцать четыре двоичных параллели Млечного Пути могут свихнуться или возмутиться, мог себе представить, но в тот момент посчитал невежливым отвлекаться на привычные для меня страшилки и фантасмагории.

— Не переживайте так. Примут вас, как миленьких. Главный закон Вселенной помните? Нет ничего невозможного. Вы лучше объясните, зачем и как собирались меня испытать? Проверять? — завёл я серенаду об актуальном для меня, можно сказать, животрепещущем и злободневном, и даже не пытался вникнуть в проблемы мешка и шила, которых не утаить от вездесущих астр и их отпрысков.

— Так мы уже проверяем тебя, чудак-человек! Рискнули всем, что имели. Ты же у нас посланник Пронойя, — накинулся на меня псевдо-джентльмен природного происхождения.

— О чём вы? Об искре, которую мне подменили, и из-за которой портал в ваш кластер без всяких жемчужин открылся? — опешил я от новой ухмылки судьбы, но вовремя взял себя в руки и тоже признал очевидное: — Было дело. Разговаривал с Провидением. Даже видел, как всё происходило во время обмена искрами. Только понятия не имел, что и для чего поменяли. Сейчас дошло. Спасибо вам на добром слове.

— Во даёт! На ходу подмётки режет. Может, напрасно мы повелись на россказни о Катализаторе и его супер-пупер миссии? Может, враки всё это? Сказки для девочек ясельного возраста? — не поверила мне Натурка ни на грош и со свойственной ей прямолинейностью усомнилась в талантах.

— Да я и о вас, бедолагах, кое-что видел во снах наяву. Как вы бесились и ссорились между собой. С сёстрами Дарующими перед полётом к новым мирам. Я, конечно, не претендую на непогрешимость, но могу рассказать и о том, как ты, Натура, склевала зёрнышки жизни, запаянные в льдинки. В облике вороны. Поэтому мамка Кометия скандал закатила и… В вашем варианте континуума – улетела вместе с сёстрами… То есть, с дочками и их Природами, — оскорбился я на пару из ларца, хотя Аквария сидела и помалкивала, делая вид будто ей всё равно.

Но после моего монолога Плазма-Фантазма, которая энергетическое существо-призрак, так красноречиво на меня посмотрела, будто я отчебучил невесть какое непотребство.

— Ну, допустим, кто-то что-то тебе внушил, — начала рассуждать, Магисса Скилос, чтобы прервать неловкую паузу и вывести Акварию из сопора с анализом моего заявления или обдумыванием реакции на оное, но я не выдержал зеленоглазого укора и продолжил дёргать Хоттабыча за бороду.

— Не знаю, в каком месте вы стряпали эти зёрнышки, но во сне видел комнату с белыми стенами, в ней кровать без подушки и одеяла, дверь из прозрачного, но крепкого материала. Как твоя мамка тебя разбудила и спросила: «У тебя всё готово?» Ты ей ответила: «Когда же вы отстанете?» И ответила дерзко, — красноречиво и в подробностях описал я всё, что помнил о злоключениях своей Стихии, когда она заставляла Натурку ползать змеёй, а та хотела быть ёжиком или вороном и хвасталась, что зёрнышки жизни были вкусными и таяли во рту.

После моих слов о таянии деликатесных зёрен Натурка начала подавать Акварии какие-то знаки, давая понять, на чём заострить внимание, но я проигнорировал её выкрутасы и продолжил повесть временных лет о том, откуда пошла жизнь на Русской земле и прочих царствах-государствах в мирах мамки Кармалии.

Конечно, никаким преподобным Нестором я не был, и не мог быть по малолетству и необразованности, но память не подводила, а наоборот выдавала куда больше подробностей, чем было в ней изначально. Откуда они брались и почему смело их предъявлял в качестве аргументов, заморачиваться времени у меня не было. И я как мог «ковал пока горячо».

— А улетели сёстры журавлиным клином. Во главе Кометия со своим ледяным комом. За ней все остальные Дарующие с помощницами, спящими в ледяных шарах. Там же и их зёрнышки жизни…

Вот только я понятия не имею, как так получилось, что в моих мирах природа и всё прочее с ней связанное, одинаково с вашими? Ведь у нас с самого начала природой заведовала Аквария, а в местных мирах это делала Ватария с её Ватрой.

Ещё я помню, что ты, Натурка, не хотела оборачиваться белым медведем и просила стать амурской тигрицей. «Там же до пятисот килограммов неповторимой грации!» Так ты говорила. И природа у нас на каждом материке разная из-за того, что сёстры расчувствовались, когда ты их из чёрной дыры выручила, и надарили тебе зёрнышек в льдинках. И моя Кармалия на всё это согласилась и приняла на работу Дарующую, у которой сначала ничегошеньки с собой не было. Только талант и фантазия. И, конечно, киса – тигрица Натурка.

А в конце, когда сёстры и мамка прощались с тобой, ты, Плазма, думала, что теперь тебе придётся всё делать по-взрослому, по-кометовски, и не жалеть о принятом решении.

Пока я, с каждым словом выдыхаясь и теряя надежду, повествовал о чужих приключениях, случившихся в незапамятные времена, мои слушательницы красноречиво переглядывались, будто сговариваясь о чём-то. А может даже мысленно беседовали, кто их разберёт. Они же не одну тысячу циклов неразлучно вместе. Возможно, и на такое замахнулись и освоили.

— Складно, ничего не скажешь. Чувствую, что ты во всё это веришь. Но, как представляется, видения эти переданы тебе с какой-то целью. Что если… Нет, такое невозможно. Или… Или данное обстоятельство снова приводит нас к Провидению, — проанализировала Плазма ощущения после моих сумбурных воспоминаний, а потом обратилась к Натурке: — Я так поняла, он всё ещё считает тебя Натурой. Значит, пока ничего не знает.

После этих слов в моей садовой головушке тихонечко звякнул царь-колокол, но никаких внутренних содроганий не произошло. Зато перед глазами промелькнули кобелёк Верный Ответ и ведьмовская псина Люська. Кобелёк пытался повторить за Люськой стойку на задних лапах и хвосте, а когда у него наконец получилось, они оба начали врастать лапами в землю, потом скукоживаться и покрываться листьями, как Дафна на берегу Пенея.

Видения разновозрастных отпрысков Жучек были не дольше нескольких секунд, и что они означали, или о чём намекали, я сразу не понял. Поэтому снова обратился к Акварии:

— Ты так и не объяснила, почему наши и ваши миры с их природным хозяйством – близнецы и полные копии друг дружки? А занимались их благоустройством совершенно разные Дарующие. В одном – моя Стихия. В другом – Ватария.

Не успела Натурка что-то брякнуть на тему «не твоего ума дело» иди «мал ещё такие вопросы задавать», как Плазма махнула на помощницу рукой и заявила:

— А вот теперь всё ему, а заодно и мне, расскажи, как ты, собачий сын, устроил вавилонское столпотворение или кармическо-космогоническое сотворение флор и фаун?

Пока Натурка в роли джентльмена-переговорщика собиралась с мыслями, Аквария неестественно смеялась. Можно сказать, через силу.

— Проще простого. В моей реальности я вывернулся наизнанку, но перед этим соорудил ёмкость с термоизолирующим контуром, которая оказалась внутри моей новой личины. Наружный вид, как и в ваших случаях, был врановый, чёрный. Когда поступила команда, долго не каркал и склевал весь запас зёрнышек. Но ничего не переваривал и не размораживал. Потом всё перепрятал в свой сугроб. Там тоже был «большой минус». В смысле холод, как и в хранилищах всех «био». А так как скандал был всеобщим… Короче. Сестёр твоих… Сестёр моей Акварии я обокрал на точно такое же количество зёрнышек, какое было… Мною якобы съедено. Состряпал ледяных болванок со всякой грязью, чтобы хищение сразу не обнаружилось, и был таков.

— И что? Это не объяснение, а отговорка. Дальше рассказывай. Где, как и при каких обстоятельствах всё «приданое» оказалось сам знаешь у кого, — перестала капризничать Стихия и с непонятной для меня интонацией приказала Натурке продолжить сказку о вавилонском оксюмороне с флорой и фауной.

— Потом улучил время и переправил всё замороженное хозяйство во владения Кармальдии. Действовал через Ватру. Ватария поначалу была не при делах. До этого смотался в разведку. Всё что хотел нашёл и заключил неформальное, ни к чему не обязывающее соглашение, как и положено в таких случаях. Как положено в нашей среде способных к трансмутациям. Результат вы уже знаете.

А некоторое время назад… В общем, Ватра когда-то… Данное ею слово… Обещание своё сдержала, — закончил запинками признание «собачий сын», после которых я наконец сообразил, что за трагедия грянула, но не понял, из-за чего и когда именно специалистка по трансмутациям стала специалистом.

— А почему стесняешься объяснить, как именно Ватрушка сдержала обещание? — ни с того, ни с сего спросила Аквария и взялась за старое – снова истерично и почти с надрывом рассмеялась точь-в-точь, как и на переговорной поляне у моего приюта номер двенадцать.

— Ничегошеньки не понял. Натурка трансмутировала в Иллюзия, так получается? И произошло это в момент сближения с чёрной дырой? Но ведь зёрнышки он… Она… Были съедены… Якобы съедены… Им? Или, всё-таки, ею? — и я заразился запинками от специалиста по ни к чему не обязывающим соглашениям, зато перекричал Акварию с её истерикой, и она, наконец, образумилась и вспомнила где и зачем находится.

— Что, личинка, умишка не хватает на такие пируэты? А знаешь, сколько я циклов потратила на расследование, потом на осознание, потом на приятие данного фортеля от Самого? То-то же. До сих пор не понимаю, за что мне всё это?

Тебе уже доложили, как меня после всего случившегося обзывают? Анапофасистос. Наша Нерешительная. А почему я Нерешительная, о том никто до сегодняшнего дня понятия не имел! Ну и хватит. Пусть теперь все услышат, что у Акварии её родную Натуру… Пулаки му! Оморфула му!.. Подменили на Мистера Физи.

Да-да, все знают, что «Митера Физи» – это Мать Природа на всем известном языке, — расчувствовалась до слёз Нерешительная и Бесприданная, вспоминая навсегда потерянную «птичку-красавицу» по имени Натура, а я снова оказался посреди мистерии с драматическим сюжетом и сюрпризами от самого Пронойя-Провидения.

Потом Дарующая долго и через пень-колоду пыталась объяснить скорее себе, а не мне и Иллюзию, как докатилась до жизни без цели, надежды и перспектив. Проклинала себя за то, что отправилась за мамкой и сёстрами на пару дней позже, поэтому нарвалась на чёрную дыру – зарождение астры Кармальдии или Кармалии, а может и как-нибудь по-другому называла себя астра, родившаяся из тьмы, зашкаливавшей гравитации и атомов водорода с гелием.

Из её сумбурных и бесхитростных стенаний, вперемешку с похожими на исповедь признаниями, я узнал, что она с самого рождения училась своему ремеслу вместе с Натуркой. Называла её птичкой или красавицей, и была совершенно уверена, что она девочка, а не кобелёк-иллюзионист. В ранние детские годы она не знала о существовании представителей мужского рода. И не знала до тех пор, пока не пришлось придумывать и творить особей обеих полов.

Из-за скандала с сёстрами-завистницами, раскритиковавшими её «звериные художества», Аквария вышла из себя и скормила все зёрнышки жизни полноценному соавтору – Натурке. И всё это чтобы был повод отказаться от путешествия на кулички вселенной, где возможно зарождение новых звёзд и их планетных систем.

После того, как Кометия с сократившимся выводком Дарующих и их питомцев отбыла в опасную экспедицию, Плазма решила тайно последовать за родственниками. Натурка, покапризничав, обернулась в белую медведицу и соорудила из льда и снега нужного размера шар с берлогой внутри. Через день путешествие в никуда началось.

Птичка-красавица в своём медвежьем обличии впала в спячку, а Дарующая начала разгон ледяной кометы до требуемой космической скорости.

Кстати, лёд также использовался и для «питания» или «подзарядки» Акварии. Эти существа каким-то образом умеют расщеплять атомы водорода и кислорода на неизвестные мне составляющие, а в результате этого расщепления происходит выброс до поры скрытой энергии. Если бы я в тот момент знал азы ядерного синтеза, возможно, смог бы расспросить и об этом подробнее.

В общем, после нужного ускорения ледяного снаряда, Аквария оказалась в гравитационной аномалии, которую вовремя учуяла и приняла решение проскочить, не изменяя курса. Возможно, она не знала, что пространство искривляется из-за массивных чёрных дыр. Что даже невесомые фотоны не могут противостоять гравитации и летают криво и косо, хотя прямолинейно. Но о парадоксах фотонов расскажу, если найдётся повод.

Так вот. Когда Аквария сумела вытолкать свой похудевший и потрёпанный гравитацией снежок, решила проверить самочувствие белой медведицы. Обнаружив в берлоге дрыхнувшего в гибернации тигра уссурийских кровей, она не поверила своим глазам, способным видеть всё и вся материальное и не только.

А когда и тайный сосуд, доверху заполненный зёрнами жизни, тоже был идентифицирован и отсканирован, Плазма перестала управлять полётом и траекторией комка снега с тигровой начинкой.

Разбуженный в каком-то укромном месте с атмосферой и допустимой гравитацией Мистер Физи тоже был шокирован, но не фактом своего похищения, а тем, что оказался непригодным к миссии творца флоры и фауны по половому несоответствию. Якобы он с самого начала был отобран как породистый кобель-перевёртыш на воспитание дочкой Кометии с именем Аквария-Трито, а Плазма носила имя Проти, что означает «Первая».

Дальше этой парочке понадобилось много времени чтобы обдумать и найти хоть какое-нибудь решение проблемы, и оно было авторитарно принято Акварией-Проти(вной), а Мистер Физи был вынужден смириться с участью невостребованного таланта и ненужного перевёртыша-конструктора из-за его «неожиданного» мужского пола, табуированного в этом кластере галактик.

Потом разделившиеся пути Дарующей и её «питомца» несколько раз пересекались и снова расходились, но, в конце концов, они опять соединились и продолжили совершенствоваться в искусстве создания жизнеспособных био-организмов, представлявших как флору, так и фауну, но в статусе крипто-обычной пары Аквария-Натура.

Другими словами, до моего визита на Тичарити, эти двое играли роль невостребованных, но способных на разные чудачества и прочие выкрутасы Дарующих-Натурализующих выходцев с Куома. Разумеется, Физи был обязан прикидываться Натуркой, чтобы легально быть вхожим в обитаемые миры, в которых отсутствовали другие их «родственники», способные разоблачить обман.

— Вот оказывается, что с вами приключилось. От судьбы, значит, не сбежишь. Быть вам первыми… Пионерами, — брякнул я нелепицу то ли за здравие, то ли за упокой, когда Плазма умолкла, а потом попытался сменить тему первопроходцев и революционеров на какую-нибудь нейтральную, но мистер Физи опередил.

— В моём кластере параллелей около трети перевёртышей-конструкторов мужского пола. То есть, самцы. У нас с этим проблем нет. Конечно, самки куда как талантливей и деятельней, но мы тоже способны на многое. Бывают среди нас лентяи, трутни, но у меня в родословной таковых берендеев не водилось!

Заявив такое, Конструктор-Первопроходец прямо на глазах мутировал из джентльмена в обыкновенного кобеля Жука, точь-в-точь похожего на Жучку с лохмами нечёсаной шерсти, и издевательски завыл, вероятно, демонстрируя душевное состояние.

Пока мы с Плазмой стоически терпели скулёж и прочие трели породистого самца, в бюро заглянул Ротарик и, покачав головой, удалился по неотложным начальственным делам. Почему Управляющий Тичари-домом при этом кратком визите хитро улыбался, я скумекал позднее, а в тот момент озадаченно анализировал, что или кто такие берендеи. Разумеется, с помощью Эфира и его Прото-Тимуровцев.

— Из-за чего транс-мутанты называют себя берендеями? Ведь по легенде это были люди, способные превращаться только в медведей. Или Фриски Эфкинитос так брякнул для красного словца? — спросил я у Акварии, когда тоскующий кобель наконец заткнулся, и неожиданно осознал, что откуда-то знаю настоящее имя и «фамилию» Мистера Физи. — Нет-нет. Я не в курсе, как тебя кличут на русском. Ты Шустрик или Шустрый, но Фриски по-нашему значит «резвый». Получается, ты Шустрик из рода Резвых.

— Что ещё тебе сообщили от Провидения? Или он Сам с тобой на прямой линии? Пять минут назад понятия не имел, кто такой Физи, а сейчас подноготную Эфкинитоса листаешь, как открытую книгу? — опешила Плазма и вытаращилась на меня, как на привидение.

— Поздно. Я уже местный парень. Потомством обзавёлся. Всё как у нормальных… Если бы… Но метеор уже пролетел, — о чём-то своём задумался Фриски.

К чему перевёртыш вспомнил о метеоре и потомстве, когда мы с Плазмой занялись обсуждением моих талантов, я опять не сообразил и даже собирался его проигнорировать, но неугомонная душенька звякнула в колокольчик, после чего в голове зазвучала запись моего обещания «испытать судьбу», только что данного Протос.

— Ты снова о поисках материнского роя галактик? — спросила Аквария у напарника, будто догадалась, а может «прочитала», что творилось в голове вурдалака, но он её не услышал и продолжил заниматься самокопанием.

— Я на такое не способен. Если бы умел общаться с Провидением, давно бы сам явился к нему в пещеру и спросил, как вернуть родную искру. Или хотя бы адрес… Способ вернуться в родные пенаты, — и я напряг соображалку, способную спонтанно выуживать из Эфира что-угодно, но не то, что необходимо для завершения миссии победителя эонов и триумфальной реверсии в родной Скефий.

Вот так мы и сидели молча, думая каждый о своём. Я молчал точно, а мои собеседники, возможно, общались по-своему, по куомски.

— Был я на Куросе. Был. Но там мне внушили, что теперь мой дом здесь, и всё что со мной произошло… Что моя судьба не случайна, — всё ещё в прострации провещал Фриски, а я после его слов буквально воочию увидел перед собой статую голого мальчишки-спортсмена куроса Тенейского из древнегреческой Глиптотеки и сам почувствовал себя нагим и беспомощным.

— А ваш Курос – это что? Или где? То есть, кто? Так в древности назывался вид статуй без одёжки, — еле выговорил, когда успокоился и смирился с тем, что перед Акварией с её помощником, по сути, беззащитен в смысле сокрытия тайных помыслов или бытовых житейских секретов.

То, что Мистер Физи прямым текстом заявил о знании места обитания самого старшего Бога с переходящим званием «Провидение» до моего сознания так и не дошло. Не помогли ни колокольчик душеньки, ни намёки Эсхатос-Протос, ни слова Дарующей о её питомце-революционере, тщетно пытавшимся, но так и не сумевшим отыскать родной кластер галактик.

— Значит, что-то мешает. Что-то не отпускает тебя от нас. Возможно, должен быть ещё какой-нибудь дембельский аккорд, как говорят в вашей советской армии, — резюмировала наш нечленораздельный трёп Плазма, проигнорировав мой вопрос о мраморных изваяниях.

— У нас таких парней Эпигонами называют, — наконец, очнулся неугомонный Физи и решил объяснить про обнажённые скульптуры.

— И у нас. То есть, и в этом Млечном Букете тоже так обзывают неприкаянных добровольцев, которым не суждено… Или суждено, но не сразу и не вдруг… Которым трудно решиться исполнить своё предназначение. Ведь они чувствуют, знают наверняка, что набедокурили так, что пыль столбом по всей галактике.

Хроноволны каждый день всё изменяют с ног на голову. Поэтому все миры вокруг кувырком. Для них, а не для аборигенов. Мне рассказывали о подобных «куросах». Не думала, что сама повстречаю такого… Да ещё и ребёнка, — разразилась Аквария то ли рассуждением, то ли воспоминаниями, и я вдруг понял, что это меня обозвали Эпигоном.

Покопавшись в почтовом ящике с телеграммами от Эфира и сразу не найдя в нём информации о потомке-наследнике или, в ругательном смысле, об отродье-исчадии, а именно так с греческого переводится термин «эпигон», я обождал пару минут пока галактические жернова провернулись и доставили толкование неприкаянному добровольцу, то есть мне. То есть, по назначению. Но покумекать над контекстом оговорок творцов флор и фаун мне опять помешал неугомонный Фриски.

— А кто недавно заливал, что Мойра всех крафтов накаркала судьбу, полную Ка-Хнум? Про ребёнка-сверхчеловека, испорченном аппетите из-за избытка света и жизненной силы? Ты ведь уже прочитала, что он и о Фивах, и о вторичности придумывания уже придуманного, о прочих значениях термина подумал? Или сразу догадался, что мы с тобой проверяем границы возможностей его таланта? — разразился Тузик-не-карапузик речью нервного папаши, не пожелавшего переделывать домашнее задание с шалопаями-тройняшками.

На его эмоциональный срыв Аквария только покачала головой, а потом заявила, что ни о каких Фивах и неумышленном плагиате я ничегошеньки до его импульсивной реляции не знал, и что теперь из-за его тележеньки, впряжённой впереди савраски-пегаски, путаница в моей голове усугубилась. Особенно после их лекции с уймой незнакомых для меня терминов.

— Ясно одно: он на самом деле на связи сам знаешь, с Кем. Быть может через подпространство. Но это ничего не значит. Ни восторгов, ни тревоги по этому поводу он не испытывает. Воспринимает, как должное. Просто, живёт с этим и никуда не торопится, в отличии от тебя. Как эфемерида.

А о том, что термин Эпигон в нашей фашине Крафтов означает человечка или… Или гуманоида, вольно или невольно повторяющего свои действия раз за разом, волна за волной. Такое бывает, поверь мне. Эхо от самого эха, а не от источника звука. В его случае – от своих предыдущих поступков, решений. Возможно, он вполне осознанно и добровольно уже в третий раз в этом индиктионе…

Сначала в мою соображалку прилетела долгожданная расшифровка о том, кто такие Крафты. «Авторы или Творцы уникальных продуктов, изделий или созданий», — звякнуло увесистой скрижалью посреди склада-кладезя, будто чугунной болванкой.

Потом появилось объяснение, что «Ка» – это главная энергетическая и информационная сущность человека, которую, по одной из версий сотворения всего сущего, создал бог Хнум. Наличие или отсутствие Ка в существе или объекте отличает живое оно или мёртвое.

«Фивы – есть греческое название одной из столиц Древнего Египта. Сыновья вождей-аргивян, выступивших в поход против Фив впоследствии были названы Эпигонами. То есть, последователями, наследниками, потомками и отродьями», — приземлилась ещё одна плашка-игольница в кладовку со знаниями.

«Эфемерида – мотылёк-подёнка. Или что-то недолговечное, эфемерное». «Фашина – связка или пучок прутьев, перевязанный проволокой или другими гибкими прутьями». «Индиктион, или индикт – определённый повторяющийся период или цикл продолжительностью в несколько лет», — шмякнулись туда же увесистые бруски с толкованиями терминов, обронённых или упомянутых творцами уникальных изделий, и я вернулся из воображаемого мира в реальность, разумеется, пропустив некоторое количество фраз в разговоре Акварии и Фриски.

— И на кой вам сдались мои границы талантливой возможности? — настал мой черёд расспросов господ Создателей, только о чём таком конкретно можно у них узнать – в голову не приходило.

— Это мы так дурачимся, извини. Коротаем время, пока твоя сестричка и местный диктатор… То есть, директор получит ответ от мамки Кармальдии. Что астра решит – то и будет. Мы не в претензии, — призналась Аквария, после чего я вспомнил хитрый прищур чем-то довольного Ротарика, когда тот захаживал послушать трели оборотистого Соловья-разбойника.

— А почему вы не глянули Ротарику в голову, когда он недавно заныривал? По-моему, всё уже решилось. Он же с таким прозопо… То есть, с довольным лицом был, — без всякой задней мысли спросил я у Крафтов и поймал себя на том, что даже не замечаю, как разговариваю на тарабарщине из русских, греческих и прочих инопланетных слов, а иногда гортанных звуков, похожих на что угодно, только не на человеческую речь.

После моего вопроса Аквария и её питомец опрометью кинулись вон из бюро, и наши посиделки с разговорами кончились.

«Ну и что ты наделал? Зачем обнадёжил пару из ларца?» — вспомнили обо мне Последние-Первые, когда оставшись один собрался покумекать обо всём подряд.

— А что, Кармалия отказалась от них? — начал я беспокоиться, что ввёл кандидатов в заблуждение.

«Всё в порядке. На испытательный срок дали им шанс. Пару-тройку остановок Кармальдия подарила. Сказала, что ей плевать какой они половины», — доложили Эсхатос, а я сразу же перевёл их заумь на свой тарабарский.

«Пара остановок – это пара эпох. Эпоха – годиков этак триста, как у Возрождения с четырнадцатого по семнадцатый век. Итого лет шестьсот по земному исчислению у Акварии с Фриски есть.

Половины – это ещё проще. Намёк на половую принадлежность. Для целого нужны двое: он и она.

Но парни, кажется, сказали: “Genus”, а это немного другое. По-ихнему – род, а по-нашему – поколение. Ну и ладно», — перестал я умничать и снова погрузился в насущное – начал кумекать над завершением командировки.

Куда податься с Тичарити, так и не решил. В голове поселилась мыслишка заглянуть в адресатор Курос и уговорить Провидение сменить его дарёную искру на мою родную. Но при таком зигзаге удачи есть шанс нарваться на экспресс-возвращение и мгновенное слияние с собой-аборигеном, в каком бы возрасте он ни пребывал-пребывает. То есть, этот второй я.

Выбравшись из терема Управляющего на эвкалиптовый простор, не успел и рта открыть, чтобы вызвать прото-тимуровцев на разговор, как был ими возвращён в избушку за номером двенадцать. Причём, без визуального эффекта подпрыгивания вверх или в подпространство с лоскутами реальности, а просто за один шаг очутился внутри бревенчатого приюта. Смена места, как кадра киноплёнки, случилась за долю секунды, чего ни разу со мной не случалось даже в шутку. Но обмозговать данное происшествие или его подоплёку с последующими претензиями к Всемогущим у меня не получилось.