Сердце изнанки. Книга 4

Глава 7 Предложение

Я стоял у окна в кабинете Викентьева… Вернее в бывшем кабинете Викентьева.

Я глядел на через окно на улицу — вид открывался шикарный. Сотни разорванных тел тварей разных мастей и калибров: вон и худосочная зеленая змея подрагивает в агонии, и уже изрядно заматеревшая синяя пытается отыскать свои ноги, а вон и похожая на танк оранжевая бестия доживает последние секунды. В основном там были ящеры и зверолюды. Встречались и скелеты — они выглядели страшнее всего, во всяком случае, те, что достигли высоких уровней. Белые костяные пластины, опоясывающие их фигуры, походили больше на танковую броню, чем на скелет.

Артиллерия поработала прекрасно. Хотя удаляющийся хвост из монстров еще виднелся на горизонте. Они преследовали колонну наемников Линдермана, которые улепётывали на всех парах подальше.

— Так, и о чем же вы хотели поговорить, Виталий Сергеевич? — спросил я Викентьева, который сидел на кресле, обессилено облокотившись на спинку. Я обернулся и посмотрел на барона. Вид у него был так себе. Стоит отдать ему должное, он ведь лишился руки. Да и не только руки. Но при этом сохранял какое-то подобие здравого смысла. Не впадал в панику, в горе и другие недостойные аристократа эмоции. Конечно же, я не беру в расчет то, что он три раза пытался на меня напасть. Ну, что ж поделать, сложно винить его в том, что он хотел отыграть назад итоги ситуацию,пускай и создал её сам.

Он молчал еще секунд десять, глядя на меня уставшим взглядом.

— Я не хотел бы унижаться и упрашивать вас, Константин. — Я отметил то, что он наконец-то стал называть меня на «вы», но не стал акцентировать на этом внимание, продолжая внимательно его слушать. — У меня есть накопления, большие суммы. Этого не хватит, чтобы покрыть стоимость всего нашего имущества, но я хотел бы оставить наше поместье за собой. Сумма в один миллион двести рублей думаю должна покрыть все издержки.

Сумма действительно была приличная, это выходит пятьсот пятьдесят тысяч энергоядер. Да, и стоимость этого поместья действительно гораздо меньше, оно не плохое, но не стоит столько. Ценность этих земель в другом, это вдеь стратегическая точка в противостоянии Злобина и Диброва, а это оценить невозможно. Как только Викентьевы её потеряют, у Диброва будет меньше возможностей внезапно атаковать Злобина и дискредитировать его.

— Это всё, что вы можете предложить? — спросил я, вздернув бровь.

Викентьев стиснул зубы и опустил глаза.

— Нет, у меня еще есть поместье в Братске. Оно тоже дорогое. Ничуть не хуже, чем здесь. Земель, конечно, не столь много, но территория знатная, есть где разгуляться, — он поднял на меня глаза, будто ожидая, что я отвечу.

— Какая реальная рыночная стоимость этого поместья? Семьсот-восемьсот рублей? — предположил я. Викентьев выдохнул, а я продолжил: — Вы же сами прекрасно всё понимаете. У нашей с вами войны не было никакого смысла. Я защищаю интересы своего рода, вы потакаете интересом Диброва или Лисина, кого вы там покрываете. И для них эти земли представляют огромную ценность, для господина Злобина тоже. И ваше предложение, безусловно, выгодное, если бы мы решали имущественные вопросы, — объяснял я ему, будто малому ребёнку. — Но здесь ведь идет речь о судьбах людей, о судьбах всей этой губернии. Неужто вы считаете, что это оценивается деньгами?

Вопрос был риторический, но я умолк, будто ожидая ответа.

Безусловно, эти земли были лакомым кусочком, и я очень хотел бы ими владеть, но за миллион двести можно купить себе что-то получше. По крайней мере, можно решить массу своих проблем и не привязываться к этой территоии. Есть о чем подумать. Осталось лишь решить задачку трёх тел. Как получить хороший гешефт, при этом удовлетворить все стороны и сделать это с максимальной выгодой для себя?

Викентьев тем временем молчал. Я же достал магафон и набрал номер Романа Михайловича.

— Роман Михайлович, — громко произнес я. — доброго вечера.

— Что там у тебя? — спросил Злобин усталым голосом. — Виктор передавал, что у тебя жарко? Прорыв тварей?

— Это не главный вопрос на повестке, — произнес я. — Я тут сижу в кабинете у барона Викентьева.

— Как? — воскликнул он. — Ты что проиграл войну? Когда они успели?

— Роман Михайлович, не спешите судить. Пятнадцать минут назад барон Викентьев подписал капитуляцию. Теперь обязан передать мне во владение своё поместье, а также ряд предприятий.

— Ты что, шутишь изволил? — возмутился Злобин. — Вы ведь только-только войну начали. Я следил. Мне никто не докладывал о начале боевых действий. Была только работа артиллерии, но на этом всё.

— А большего не понадобилось, — произнес я. — Я по какому вопросу звоню? — Я перевел взгляд на барона: глаза его бегали от меня к трубке магофона в моих руках, он тяжело дышал. Если до этого он вполне держал себя в руках, то сейчас, казалось, он готов сквозь землю провалиться. Начало положено, осталось подсечь добычу: — Барон Викентьев предлагает мне выкупить право на новое поместье нашего рода за миллион двести рублей. Сумма-то хорошая, подумываю не согласится ли.

У Викентьева даже глаза расширились от удивления и он воззрился на меня.

— Ты что, с ума сошел? Как такое вообще можно обсуждать? Ты что, не знаешь, для чего им эти земли? Для чего им были нужны ваши земли? Они же тут же найдут новый повод и снова нападут, — вдруг, голос Злобина поменялся — Не забывай наш уговор, Костя. Не забывай, кому ты всем обязан. Ты что решил со мной в игры поиграть?

— Роман Михайлович, снова вы делаете выводы раньше времени, — хмыкнул я.

— Тогда я не понимаю.

— Деньги я брать не стану, но компенсацию хочу у вас попросить. Всё таки, хоть я сейчас являюсь ответственным лицом, но вынужден защищать не только ваши интересы, но и отстаивать интересы рода Пылаевых. А в связи с тем, что Викентьевы долгое время травили моего отца, а также брата, мы понесли серьезные убытки. Я бы хотел это как-то компенсировать.

— Ты что это меня, шантажировать вздумал? — взвился он.

— Напротив, хочу усилить свои позиции и крепче встать на ноги. Я поглядл на барона и с нажимом произнёс: — И еще. Викентьев, вы ничего не хотите сказать Роману Михайловичу? — спросил я, переведя взгляд на барона. — Ведь еще не поздно все переиграть. Вы можете принести ему присягу верности, отказаться от работы с Дибровым. Роман Михайлович, вы говорите, что у вас есть какая-то там клятва, которая может обязать человека служить вам? Тогда я возьму выкуп, а эти земли мне уже будут без надобности. У вас и так будет надежный человек. — Я умолчал о том, что этот «надежный» человек потерял свою гвардию и паладинов. Из-за собственной глупости, но это уже детали.

Злобин на том конце умолк, видимо, прикидывал варианты. Викентьев же, глядя то на меня, то на трубку магафона в моей руке, открывал и закрывал рот. Интересно, что его так обескуражило? Я же решил подлить масла в огонь.

— Более того, барон Викентьев обладает ценнейшими знаниями относительно графа Лисина и его не совсем законной деятельности, — хитро улыбнувшись, произнес я, взглянув на барона. — Да? Ведь верно? Это может больно ударить не только по репутации Лисина, но и по его положению в империи.

— Это можно рассмотреть, — наконец произнес Злобин, — но без клятвы верности мы не обойдемся.

— Но это же незаконно! — воскликнул Викентьев.

— Да, незаконно? — подтверил голос Злобина в трубке. — Но кто об этом узнает, если вы принесете такую клятву? Ведь верно? К сожалению, веры вам нет. Как я понимаю, Константин, в любой момент может убить вас. И вы это прекрасно понимаете. Сейчас ваша жизнь буквально зависит от этого юноши. Поэтому решайте сами свою судьбу.

Злобин, конечно, слегка перегнул, но какая-то доля правды в этом была. Если бы Викентьев продолжил делать глупости, я бы его убил.

Викентьев так и не смог выдавить из себя ни слова.

В итоге, Злобин потерявший терпение, произнес:

— Ладно, вы там договаривайтесь. Если что, держи меня в курсе. Я тебе доверяю. Если будут требоваться полномочия для принятия срочных решений, считай, что они у тебя есть. Всё, давай, рад был тебя слышать, Костя.

Видимо, последняя ремарка от Злобина, что у меня есть полномочия принимать какие-то решения, и вовсе выбила у Викентьева почву из-под ног. Он смотрел на меня таким взглядом, будто спрашивал: «ты кто, черт возьми, такой?». Но так ни слова не сказал.

— В общем, подытожим. Как я уже сказал, ваше поместье в данном случае имеет не финансовую ценность, а стратегическую. И сдавать его будет глупой идеей. Более того, это всё равно, что поддерживать врага в лице Диброва и Лисина. Однако, вы можете выплатить мне компенсацию за ваше имущество и остаться на этих землях. Но тогда вам придется принести клятву верности Злобину.

Я умолк, будто давая Викентьеву осознать суть предложения.

На самом деле, эта идея пришла ко мне внезапно. Все-таки, если я хочу иметь хоть какое-то имущество, и виды на будущее, надо думать головой. Если я сейчас приватизирую себе поместье Викентьева, как озвучил Линдерман, его, скорее всего, сотрут с лица земли, лишь бы оно не досталось Злобину и его союзникам. И это логично.

— Представьте, если род Викентьевых вдруг станет союзником Злобина. Не обязательно делать прилюдных признаний, пускай это будет негласно, ведь факт моей победы в войне известен пока что только Злобину, Дмитрию и семейству Викентьевых. Но его ведь можно не регистрировать или напротив, подписать мировую. И тогда всё загорается совсем иными красками. Решайте, здесь на одной чаше весов ваше поражение и позор, а на другой — миллион двести рублей, ваше верное служение Роману Михайловичу, — улыбнулся я.

— Ответьте мне тогда, — произнес Викентьев. — Я подписал капитуляцию, но при вас её сейчас нет. Куда она делась?

Интересно, как он это почувствовал. Но я ответил честно.

— Я отправил ее своему брату, Дмитрию Пылаеву. И пока что указаний от меня он не получал, что с ней делать. Мы всё еще можем заключить мировую. Да, в таком случае вы потеряете чуть-чуть больше финансов, но вы не потеряете лицо. А еще сохраните возможность получить куда больше выгоды. Ведь пока Лисин не будет знать, что вы служите Злобину, это может пойти на руку всем. Соглашайтесь.

Викентьев пребывал в нерешительности, но я не отступал:

— Тем более, что вы ведь и сами знаете, среди прихвостней и козней Диброва нет чести. Злодеи делают свои плохие дела, а вы им потакаете. Я вам даю возможность достаточно дешево искупить свои грехи и встать на верный путь. Считайте, что это некий билет в новую жизнь. Считайте свое мнимое поражение новой возможностью, которая даст вам шанс реабилитировать и себя, и свою семью. У вас растет неплохой сын, у вас достойная жена и вы неплохой человек. Просто вы запутались. Я же даю вам шанс вернуться к праведному пути.

Говорил это и сам себе удивлялся. Ишь, как загнул — праведный путь. Еще неизвестно, кто больше похож на настоящего злодея: Злобин или Дибров. По крайней мере, Диброва я еще не видел. Пускай он и творит такие дела, но Злобин может быть куда хуже в большинстве моментах.

— Давай, Викентьев, решай, — подталкивал я его, — от этого сейчас не только твоя судьба зависит. — Я давил и не собирался сбавлять давление. Мне нужен был результат. Я собирался выжить из этой ситуации максимум.

Дед Игнат, тяжело дыша, лежал на полу в кабинете графа Лисина. Дослушав рассказ культиста, граф откинулся в кресле и налил себе виски на два пальца, выпил залпом, прошелся по кабинету.

Дед Игнат почти не шевелился, только глазами и двигал — следил за графом.

— Как же тяжело работать с идиотами! Ни на кого нельзя положиться! Не хватало еще, чтобы он войну проиграл такими темпами и с такой удачливостью, — Лисин выдохнул — А ты-то чего сюда приперся? Ведь все знают, кто ты такой, и аура у тебя особая.

— А куда мне было идти? — просипел культист.

К слову, там внизу валялась убитая тварь, причем тварь оранжевого уровня — это она привезла сюда деда Игната.

— Ведь додумался же! Приехал верхом на здоровенном чешуйчатом ящере, будто на коне… Кто еще знает об этом? — спросил Лисин.

— Никто, — ответил дед Игнат. Тут глаза его расширились, кажется, он понял, какую совершил ошибку.

Лисин мгновенно выхватил револьвер и выстрелил прямо в лоб культиста. Тот даже дернуться не успел.

Лисин также задумчиво вернул револьвер в кобуру и налил себе еще виски.

— К этому следует подойти кардинально, — он достал магофон и набрал номер, который никогда в жизни не планировал набирать…