Сердце изнанки. Книга 4

Глава 9 Последствия

Можно попытаться уличить меня в кощунстве, но я же считаю себя прагматиком. Первым делом, после того как я позвонил Злобину, я набрал телефон нотариуса Федора Павловича с основным вопросом. Проведена ли сделка по передаче мне бывшего поместья Викентьева. Федор Павлович заверил, что все в порядке. Сделка уже одобрена и на подписи в канцелярии. В рамках этого дня я вступлю в права собственности и радоваться приобретению, как новый хозяин прекрасного поместья.

— Поздравляю вас, Константин Александрович! — изображая радость, произнес нотариус.

— Видите ли, Фёдор Павлович, у меня есть один вопрос.

— Конечно, конечно, Константин Александрович, что вас интересует?

— А вот если так выйдет, что барон Викентьев скоропостижно умрёт? Или, скажем, уже умер. Может ли это как-то воспрепятствовать моему приобретению?

Нотариус задумался.

— Так, сделка уже заверена, при том, что барон Викентьев сам присутствовал при её заключении. Никаких препятствий быть не может…

— Ага, а вот передача денег, а именно 1 200 000 в мою пользу. Она проведена?

— Да, уже проведена. И, предупреждая ваш вопрос, отозвана она быть не может.

— Благодарю вас, — выдохнул я облегченно. Вы меня очень успокоили.

— Так, — насторожился тут нотариус, — не хотите ли вы сказать, что у барона Викентьева возникли проблемы с его благосостоянием или жизнью?

— Федор Павлович, я такую информацию разглашать не могу, но вам, исключительно по дружбе и потому что испытываю к вам глубочайшее доверие, так уж и быть расскажу. Мне стало известно, что барон Викентьев минувшим днем был убит. Я к этому отношения никого не имею, но информацию получил. Поэтому и решил удостовериться, что все в порядке.

Нотариус промолчал, потом произнес.

— Благодарю за информацию. Мне нужно бежать. Знаете ли, дела не ждут.

Я положил трубку и выдохнул. Прислушался к себе. Неужели мне настолько всё равно на их семейку, и на Луизу?

Нет, не всё равно, я был правдив, когда говорил что каждый род на счету. Да и Луизу я уже один раз почти убил.

Но что бы я не чувствовал, я туда не поеду. И без меня есть кому разбираться. Мне о другом нужно думать…

Ну что ж, скоро я покину уютное гнездышко Пылаевых. Я и так им немало добра сделал. Разве что дождусь, когда Александр Филиппович вернется из забытья. Ну или не буду дожидаться. Зависит от времени и событий.

Следующим, кто меня интересовал, был Зиновий. Этот старый воин в последние дни ходил сам не свой, будто его что-то сильно беспокоило. Сколько я его не спрашивал, он лишь отмахивался. А если глава паладинов беспокоится, это лучше не оставлять без внимания. Тем более, что сейчас ему есть за кого переживать. Он детишками занялся, да и похоже личную жизнь налаживает.

Зиновий, как ожидалось, находился в бараке, где разместились городские детишки и деревенские жители. Стоило мне приблизиться, как навстречу вышел Клим, один из деревенских мужиков.

— Ваше благородие, разрешите обратиться?

Конечно, шёл я к Зиновию, но пару минут могу уделить.

— Здравствуй, обращайся. Рассказывай, что-то произошло?

— Нет. Ничего такого, что нельзя было бы исправить. Вот только всё переживаю я за наших, кто остался в деревне Колодцево. Лисин, небось после нашего ухода, всерьёз ужесточил там порядки. Думаю, наши серьёзно пострадали. А оставлять это дело так — жалко. Если вы вдруг решитесь отправиться в деревню Колодцево, воевать с Лисиным, вы знайте, мы с вами поедем, будем сражаться, наравне со всеми.

— Хорошо, — кивнул я, — это достойно.

— Ещё, — добавил он, — мы последние десять лет на заводе пахали, но, видите ли, стали мы с Борькой, ну, с другом моим, ходить порой за пределы города и нашли червоточину. Вы ведь нас из-за нашей одарённости сюда прислали, не так ли? Поняли ведь что мы обладаем силой. Так вот, мы, тварей, убивать научились, — произнёс он, будто какое признание делал.

— Это хорошее дело, — покивал я.

Клим с удивлением посмотрел на меня.

— Но ваше благородие, это ведь не поощряется, мы ведь должны были сдаться паладинском ордену. Но если что мы готовы…

— Паладинский орден — это школа для тех, кто сомневается, куда свою новую силу направить: на благо людей али против, — раздался голос Зиновия, тот как раз выходил из барака и, видимо, услышал наш разговор. Клим тут же поёжился, искоса глянув на Паладина. — А ты не переживай, парень. Ты себя уже показал — тварей бил, людей не обижал. Человеческий облик сохранил — это куда важнее.

Я посмотрел на Клима и произнес.

— В общем, не переживай. В долгий ящик откладывать это дело я не собираюсь, если что, всех спасем, — успокоил его я.

Тот благодарно кивнул и снова искоса взглянув на Зиновия, отошел в сторону. Но на последок произнёс:

— Вы нас привлекайте если что, мы знаем с какой стороны за меч браться и с какой дырки стрелять.

Я лишь кивнул, сдерживая усмешку.

Тем временем Зиновий подошел. Он приветливо улыбался, но было видно, что червячок сомнений его гложет.

— Расскажешь, что у тебя случилось?

Зиновий удивленно вздернул брови.

— С чего вы взяли, что что-нибудь случилось? — ухмыльнулся он, старательно изображая, что всё в порядке, но я прекрасно видел, что на душе у него неспокойно.

— Да ты уже третий день сам не своей ходишь, — произнес я. — Что тебя беспокоит?

Зиновий вздохнул.

— Благое дело вы замыслили, Константин Александрович. Людей вон спасаете, на землях порядок наводите. Но после того, как вы к Викентьевым съездили, у меня душа не на месте, то что мне потом понарассказывали, — он мотнул головой, — побаиваюсь я, как бы и на наши земли такая орда не пришла.

— Не придет, — заверил я, — я этого не допущу.

— Я вам верю, — кивнул Зиновий. — И более того, даже если пойдет что-то не по плану, буду верить всем сердцем, потому что вы не отступите. Я по вам это вижу.

Ну что ж, у меня ничего не оставалось, как только кивнуть. Во всяком случае, когда дела наладятся, я планировал городских детишек забрать себе и начать их обучать. Надо правда решить, как это все оформить, чтобы паладинский корпус на них не претендовал. Уверен, что в законе есть какие-то лазейки и не обязательно всех усыновлять.

Тем временем Зиновий вдруг произнес.

— Я хочу уйти из паладинского корпуса.

Я удивленно воззрился на него.

— А разве можно? — спросил я.

— Конечно, — ответил он, — правда, после десяти лет службы, — он криво усмехнулся, — когда паладинский орден будет уверен, что в орденце не осталось соблазна перейти на темную сторону и начать людей убивать. Я уже 18 лет отслужил — имею право.

— Вот как, — удивленно произнес я, — расскажи-ка поподробнее. Что-то я раньше не слышал про паладинов, что оставили службу в ордене.

— Потому что мало кто доживает. В основном в молодом возрасте погибают. Тварей бить дело непростое, — усмехнулся Зиновий, — а когда десять лет, будто одним днем живешь, только и знаешь, что людей спасая и молясь за спасение рода человеческого, это, знаете ли, меняет. Поэтому многие паладины всю жизнь ордену и служат. И я бы служил, — произнес он, — только изменилось кое-что, — он взглянул в сторону барака. Я же не стал уточнять, что именно. И так понятно. — Что ещё рассказать⁈ Я могу вести вольную жизнь. Семью завести. Снова, — он грустно улыбнулся. — А может и ещё чего больше.

— А сражаться ты можешь?

— Ну, если припрет, могу, — произнес он. — Кто же этому воспретит? Против врагов человечьих я теперь вечно буду сражаться. Мне это никто воспрещать не будет.

— Даже в войну аристократов можешь ввязываться? — спросил я, хитро глянув на Зиновия.

— Как вам сказать — желания такого у меня нет, — посмотрел он перед собой, затем поднял глаза и в упор взглянул на меня. — Но, если кто будет грозить моей семье или моей жизни, как это я не вступлюсь? Как не подниму оружие, чтобы защитить своих? Тем более, если я могу. Нет, конечно, если я начну злоупотреблять и убивать невинных направо и налево, орденцы за мной придут и казнят, как действующего воина, но… — он помолчал.

— Если закон будет на твоей стороне, то кто победил, тот и прав. Ведь верно? — закончил я за него. Зиновий покивал. — Есть понимание, чем будешь заниматься?

Зиновий вздохнул.

— Думал построить себе уютный домик. Но, как я слышал, скоро будет общая мобилизация для похода на Иркутск. Так, что отсиживаться в стороне тоже не собираюсь. Но пожить для себя хоть немножечко хочется и для Анечки с Леной добра сделать.

— А можешь ли ты, например, пойти на службу роду? В личную гвардию, например?

Зиновий посмотрел на меня.

— Знаете ли, простым воинам не особо хочется идти. Тем более, что…

— А не простым воинам, — перебил его я, — А начальником гвардии, пойдешь? — спросил его я.

— Начальником гвардии? — удивленно спросил он. — Но вы ведь сами столько сил положили, чтобы спасти Медведева и сделать его начальником.

Я улыбнулся.

— Медведев будет начальником моей гвардии, а ты начальником гвардии Пылаевых. Рано или поздно я отсюда уеду. Мне нужны свои люди, как рядом, так и здесь, чтобы понимать, что всё будет в порядке и Дима с Алисой в безопасности. На тебя я могу положиться. Я уверен, что даже если тебе не будут платить жалования, ты не будешь вести себя так же, как… — я кивнул в сторону разрушенного барака гвардейцев, которые сейчас стремительно отстраивали присланные Злобиным воины, (по словам Медведева, они больше ни на что не годились).

Что ж, хмыкнул Зиновий.

— Это, безусловно, хорошее предложение. Мне его надо обдумать, да и с Дмитрием Александровичем следовало бы обсудить.

— Вот прекрасно, — улыбнулся я и пожал Зиновию руку, а затем и обнял его. — Спасибо, дружище.

Зиновий вновь посерьёзнел.

— Константин Александрович, хоть Дмитрий Александрович и является главой, но есть один вопрос, который нужно решить с вами.

— Валяй, — кивнул я.

— Видите ли, та червоточина, которую мы оставили. Ну, вы помните, откуда вы лес изволили вывозить, — он хитро усмехнулся.

— Тааак, — протянул я, — уже понимаю, к чему он клонит.

— На фоне того, что сейчас здесь начнётся. Лучше бы эту червоточину закрыть и пока что не повторять экспериментов, даже если что-то полезное найдётся. Инквизиция такое не очень любит и лучше глаза им сейчас не мозолить. Главный инквизитор дела свои сделает и уедет, но останется местная инквизиция. И он с ними охотно делами поделится, им ведь надо чем-то заниматься.

— Леса много вывезли из той червоточины? — спросил я.

— Ну, почти половину смогли освоить, — ехидно улыбнулся Зиновий

— Половину? — ошарашенно спросил я.

— А вы как-нибудь съездите, да сами поглядите, там столько древесины, что хватит город отстроить.

— Да быть не может. Как ты справился то с таким? — спросил я.

Зиновий поморщился.

— Видите ли. Предстоит мне, скорее всего серьёзный разговор с инквизитором. Ведь я договорился с главой паладинского корпуса рода Викентьевых, чтобы те одолжили нам порядка сорока воинов. И получилось то, аккурат перед той атакой. Я не знал, что такое может получиться, но именно поэтому они и часа не продержались, их просто смели. Выгоду то мы с вами получили, а вот товарищей своих я подвёл и намерен нести ответ за это.

— И что тебе может за это быть? — спросил я, хмуро глядя на Зиновия.

— Ну, не казнят, конечно. Ну, от паладинского звания могут и отлучить. Понизить до простого рубаки, как вы понимаете, поэтому и готовлюсь к отставке.

— Уж кто-кто, а ты не пропадёшь, с такой-то предприимчивостью, — усмехнулся я, пытаясь подбодрить товарища.

Зиновий лишь поморщился.

— Я предлагал им хорошую тренировку, с пользой для них же. К тому же он мне кое-чего задолжал и отдал свой долг, вот только это стоило ему жизни, — Зиновий вздохнул, — Ладно, дело былое. Но молчать все равно нельзя. Если сам не доложу, паладины обязательно расскажут. Они ведь своего командира тоже ценили, хоть Викентьевых и не жаловали.

Все-таки честный человек Зиновий. Он-то всего лишь людей выпросил. А я прекрасно знал, что идет атака на поместье Викентьевых и никому ничего не сказал. Да и не сказал бы, даже если бы знал наперед, что так выйдет. Наоборот, этого и желал, чтобы гребаный Викентьев сдох поскорее. Но так всегда бывает, хорошие парни страдают, а подонок типа Викентьева, всё равно сдыхает, но чуть позже. Видимо, боги шельму метят. Суждено ему было погибнуть. Пускай не от рук тварей, хотя черт знает, что с ним произошло.

Граф Роман Михайлович Злобин положил трубку магафона и уставился на инквизитора.

— Грустные новости? — спросил инквизитор, кивнув на трубку. — У вас кто-то погиб?

— У нас, — покивал Злобин, — мне доложили, что вероятнее всего убит граф Викентьев. Он ведь и на вас работал тоже.

Сигимир Златоустов нахмурился, но быстро овладел собственными эмоциями.

— То есть, вы не отказываетесь от того, что Викентьев работал на вас? — вздернул брови инквизитор.

Злобин лишь вздохнул.

— Он стал работать на меня после того, как проиграл войну родов, —произнёс Злобин, в упор уставившись на инквизитора. Давайте уже отбросим этот фарс. Вы приехали сюда довольно давно, а ко мне пришли только сейчас. Это может означать только одно — вы считаете, что я один из виновников случившегося. И я хотел бы знать точно, в чём меня обвиняют.

Инквизитор заученным движением выложил перед собой листочек бумаги, изучил его, затем поглядел на Злобина.

— Как вы понимаете, меня не особо интересует то, что вы лоббируете и проталкиваете верных вам одаренных, с непонятной историей, которые появились будто бы из ниоткуда. Также меня совсем не интересует, для чего вы скупаете в таком количестве кристаллы развития, жемчужины и редкие артефакты. Хотя не скажу, что вы сильно выросли за последнее время. Вы их тратите не на себя, а на кого, не ясно.

Злобин со скучающим видом смотрел на инквизитора, абсолютно не показывая внутреннее состояние.

— Это всё, что вы хотите мне вменить?

— Нет, это лишь мелочи. Больше всего меня интересует Константин Пылаев, взявшийся буквально из ниоткуда, как и остальные ваши протеже. Так уж вышло, что мне известно откуда он появился в семье Пылаевых совсем недавно, а вот откуда его взяли вы — неизвестно. Этот молодой человек в последнее время очень уж часто фигурирует в высшем обществе Братска, при том, что за ним явно тянется какая-то тайна. Ведь неспроста прорывы тварей происходили там, где находился ваш бывший протеже.

— От чего же бывший, — усмехнулся Злобин, — это мой нынешний ученик и помощник. Собственно, он мне сейчас и позвонил доложить о гибели Викентьева.

Инквизитор уставился волчьим взглядом на Злобина.

— Так это он его убил? — спросил инквизитор.

— Нет, Викентьев позвонил именно ему. Даже не мне и не вам. Любопытно. Эту тайну еще нам с вами предстоит разгадать, не так ли, уважаемый?

Инквизитор поморщился: Викентьев был неплохой ниточкой, ведущей его к рыбе покрупнее. Все-таки Лисин был очень осторожен, а Викентьев, даже несмотря на то, что был раскрыт, мог, как минимум, выступить свидетелем, а дальше больше. Хоть Викентьев и не раскрывал всех карт, но он знал гораздо больше, чем говорил, и инквизитор планировал получить из него всю информацию, а тут такая незадача.

— Что с его детьми? — спросил он

— Откуда ж я знаю, надо посылать бойцов, чтобы выяснить, что там произошло, — устало произнёс Злобин. Затем поглядел на инквизитора. — Давайте поговорим с вами начистоту. Вы ведь знаете, я сам ратую за покой, Братска, и всего нашего края. Думаю, вы уже разговаривали со всеми командирами паладинских ячеек и с Виктором тоже общались, ведь так? Думаю, вы и так знаете, что мне нет никакого резона потакать культистам. Я строил этот край, я укреплял Братск за свои деньги, посредством своих сил. Я хочу, чтобы Братск только рос и улучшался со всеми своими окрестностями. А там мы ещё Иркутск отобьём! А культисты отсюда вылетят, как пробка из бутылки, мы их поганой метлой будем гнать. Я это сделаю, но сначала мне нужно победить глупца, что решил объявить мне войну из-за наживы. Вы хотите поймать Лисина, но не Лисин, основная ваша цель, и даже не Дибров, который у меня уже в печёнках сидит. Одумайтесь, господин инквизитор. Ведь главный наш противник культисты, а главное круг жрецов изнанки.

Инквизитор сделал глубокий вдох, но не стал перебивать, давая Злобину выговориться.

— Очевидно, что культисты ведут свою игру. Лисину и Диброву могло показаться, что они нашли удачных союзников, сильных, способных. Но их просто используют в тёмную, играя на их жадности и корыстолюбии. Культисты сулят Диброву большие прибыли. И он их получит, но империя потеряет всю братскую губернию. Я это знаю, потому что Дибров вкладываться ни во что не собирается, он просто заработает по максимуму денег и свалит отсюда. А простым людям придётся выживать как-то, хотя как выживать? Погибнут просто и все бесславно.

— А вы что же не поможете? — спросил инквизитор.

— А как я помогу, если буду мёртв? — улыбнулся Злобин. — Ведь Дибров здесь будет хозяйничать только после того, как я умру, иначе я ему не позволю.

— Я, правда, пришёл к вам к самому последнему, покивал инквизитор, но не потому, что считаю вас причастным к этим событиям. Думал, может, вы нашли себе союзника, обладающего страшным даром, или допустили ещё какую-то ошибку. Но сейчас вижу, что помыслы ваши чисты. И вы ратуйте за победу над тёмными силами изнанки. Но скажите, этот Константин Пылаев, как хорошо вы его знаете? Не может ли быть такого, что он не тот, за кого себя выдаёт? Что он гораздо опаснее, чем кажется, а вы этого не учитываете.

— Это исключено! — твёрдо заявил Злобин. — Я знаю Костю с самого рождения. И могу ему доверять. Он для меня значит куда больше, чем просто протеже. Он мне почти как сын, — твёрдо заявил Злобин и даже глазом не моргнул.

Инквизитор покивал.

— Вы же понимаете, я всё равно не прекращу расследований, но я вам верю, вижу, что у вас нет камня за пазухой.

— Об одном прошу, пока не трогайте Костю, у него и так сейчас сложные времена. Ему есть чем заниматься, а лишнее внимание с вашей стороны, только собьёт его. Можете ввести за ним слежку, можете проверять, контролировать. Но поверьте, он также надёжен, как я сам, и он беспокоится об этом крае не меньше меня, — здесь Злобин слукавил. Но он был уверен, что однажды Костя будет одним из тех, кому возможно оставить своё дело. Таких людей не мало, но попасть в этот список было непросто, а Костя себя уже зарекомендовал, остались только мелкие детали.

— Хорошо. Я был рад с вами познакомиться лично, Роман Михайлович, — произнёс инквизитор и протянул Злобину руку. Это был первый человек, к которому он проявил столь дружеский жест. — А сейчас мне нужно идти по своим делам.

— Когда получу отчет о том, что случилось с Викентием, поделюсь с вами, — произнес Злобин напоследок.

— В этом нет необходимости, — отмахнулся Инквизитор. — Уверен, моя группа быстрого реагирования уже отправилась на место, и разбирается, что случилось.

Злобин не показал изумление, однако новость его удивила.

— У меня все подозреваемые под колпаком, — улыбнулся инквизитор. — Ну, это, естественно, между нами, — подмигнул он Злобину. — И все же, я бы на вашем месте, дела с культистами не вел. Даже если это вынужденная необходимость, — бросил он напоследок своё напутствие. Злобин кивнул. А инквизитор задержался на миг. — И я не шучу! Все дела с культистами. Вы достойный человек. И не следует очернять свою репутацию такими вещами.