Старый, но крепкий 3

Глава 1

Тарантас медленно катился по дороге, слегка покачиваясь на ухабах. Колёса поскрипывали, а легкая пыль поднималась облаком, оседая на стеблях травы по обочинам.

Луга вокруг простирались до самого горизонта — густая зелень травы переливалась на солнце, будто волны на спокойной глади моря. Где-то вдали слышалось стрекотание кузнечиков, а лёгкий ветерок доносил запах цветов. Природа казалась бесконечно спокойной. Идеальный момент, чтобы отдохнуть от адской суеты и напряжения последних дней.

На сиденье рядом со мной дремал старый мастер Линь, опустив голову на грудь. Впереди, на козлах, сидел бородатый кучер. Его широкополая соломенная шляпа была натянута почти до самого носа, скрывая лицо от палящего солнца.

Справа виднелись небольшие крестьянские хижины, окружённые аккуратными огородами. Тут и там мелькали стада домашнего скота. Коровы и овцы лениво паслись на огороженных травянистых лугах. Воздух наполнял аромат свежескошенной травы и земли, прогретой солнцем.

Затем луга сменились лесами. Я неотрывно следил за сменяющимися пейзажами, но испытывал жуткую скуку человека, привыкшего в долгой дороге открывать бумажную книгу, или включать аудиокниги на телефоне. Увы, сейчас не было ни того, ни другого. Из доступных развлечений только медитация, любование видами или бег рядом с тарантасом.

Я усмехнулся. Каждый хоть раз да думал о попадании в другой мир. Я тоже распланировал свое возможное будущее, но все с самого начала пошло не по плану. Оказалось, что обычный электрик, плотник и массажист в мире культивации, где не знают ни электричества, ни массажа, может удивительно мало. Если бы не старый артефакт, который нашелся у матери парнишки, в которого я вселился, так бы и умер окончательно. Н-да…

Я скучал до тех пор, пока лес не приблизился вплотную к дороге. Сама дорога и вовсе начала сужаться, отчего тарантас с трудом помещался на дорожной полосе. Высокие деревья с густыми кронами сплетались над дорогой и заслоняли солнце, тянули к нам узловатые ветви.

Лес выглядел живым. Листья шелестели от слабого ветра, в глубине пели птицы, над кустами и порослью цветущих растений пролетали разные жуки и трудяги пчёлы. Пару раз дорогу перебегали бурундуки, а однажды, вальяжно переступая с лапы на лапу, прошел барсук.

Внезапно из ближайших кустов вылетела серебристая ящерица. Она лениво пронеслась мимо меня, хлопнув крыльями так близко, что я почувствовал лёгкий порыв ветра. Я даже не вздрогнул, насмотрелся на таких созданий. В Вейдаде на них обращали внимание разве что дети, которые пытались заманить их сладкими ягодами или кусочками хлеба. Удивительный мир, полный магии и чудес.

К середине второго дня случилось нечто, слегка развеявшее мою скуку: мы наткнулись на руины. Когда дорога завернула и вывела тарантас из леса, перед нами распростёрлась холмистая каменистая местность, будто мы приблизились к предгорьям. Справа я увидел каменные стены, покрытые трещинами и поросшие косматым мхом. Полуразрушенные остатки башен с обвалившимися и просевшими крышами тянулись в небо, словно обломанные клыки. В округе царила гнетущая тишина.

Мастер Линь молчал всю дорогу и не проявлял никакого интереса к проплывающим мимо него пейзажам, но сейчас напрягся. Лошади, запряжённые в тарантас, тоже начали нервничать и фыркать.

— Мастер Линь?

— Погоди, Китт, — бросил старик коротко, не отрывая внимательного взгляда от руин.

Мы проехали мимо развалин медленно, и только когда руины остались позади, а странное напряжение в воздухе спало, мастер заговорил.

— Говори.

— Там было что-то опасное? Вы насторожились.

— Ты не знаешь историю тех руин, верно?

Я покачал головой. Откуда бы?

— Там когда-то был замок могущественного и богатого человека, искусного воина и стратега, верного воина Руанского королевства. Заслуг простого смертного ему не хватало, и он начал якшаться с духами. На своей земле он проводил тёмные и грязные ритуалы. Надо признать, с большим успехом — возможно, часть его достижений принадлежала плененным духам. Большинство практиков по сравнению с ним показались бы тебе слепыми котятами. И вот однажды замок накрыло багровое зарево — его видели высоко в небе даже из соседних деревень. Краснотой отливало и с наступлением ночи, а утром первые свидетели обнаружили, что замок обветшал так сильно, будто прошёл через века. Кто решил подойти к руинам, исчез.

— А что стало с хозяином?

— Никто не знает. Его больше никто не видел, как и его близких, прислугу замка, воинов, да всех, кто там обитал. Эти руины считаются проклятыми, люди обходят их стороной. Бывали и глупцы, пытавшиеся разобрать замок на камни или же просто, порыскать там из любопытства.

— Плохо закончили? — пытался угадать я.

— Никто не знает, но обратно они не вернулись. Их кости, наверное, до сих пор валяются среди развалин.

Мастер Линь помолчал немного, а потом добавил:

— Запомни: если где-то в путешествиях увидишь руины — не ходи туда. А если сильно приспичит, то сперва выясни всё про них: кто там жил и что случилось, какие слухи ходят в ближайших деревнях. Продумай план: как именно идти и чего опасаться. Если крестьяне не поселились в этих руинах или не разобрали их на камни для свинарников, значит, есть тому причина.

К вечеру второго дня наш тарантас свернул с основной дороги на едва заметную широкую тропку, прополз метров сто, задевая боками ветки деревьев, и остановился на поляне возле маленького домика. Чаща вокруг нас дышала вечерней прохладой, воздух полнился запахом хвои и смолы.

Домик, к которому мы подъехали, выглядел нежилым, но было видно, что о нем заботятся. На крыше среди старой черепицы видна новая, два окна мутные от грязи, но целые. Разве что на крыльце несколько досок подозрительно прогнулись посередине.

— Здесь остановимся, — коротко бросил мастер Линь, спрыгивая с тарантаса. Его движения были быстрыми и точными, несмотря на возраст. — Одно из мест нашей секты. Не каждому хочется ночевать посреди поля.

Я последовал примеру мастера: размял ноги после долгой дороги, поприседал, но желание заняться чем-то полезным, накопившееся за день наблюдения за полями и лесами, не угасло.

— Я в тарантасе посплю, — лениво сказал извозчик мастеру. — А пока лошадьми займусь.

Как и любой простой человек, он чувствовал исходящую от мастера Линя темную мощь и старался держаться подальше, раз уж решил спать на узком сиденье, где три человека смогут сидеть плечом к плечу, и им будет тесновато. А вот я почти привык к давлению силы от практика.

— Разводи костёр, — сказал мне мастер, оглядывая окрестности. — Я пока осмотрю дом и окрест пройдусь.

Я кивнул. Нашел огороженную камнями яму с пеплом и принялся собирать по кустам сухие ветки. Лес вокруг оказался щедр на сухостой и вскоре рядом с кострищем лежали четыре щедрые охапки.

А еще я нашел травы. Здесь, в глубине леса, вдали от города и многочисленных травников всё было чистым, нетронутым — идеальным для того, чтобы собрать нужное.

Я начал действовать. Прошелся по поляне, потом — навернул круг по лесу. Мои руки двигались быстро, но аккуратно. Я не рвал травы бездумно — только те, которые излучали особую силу. Чабрец, полынь, зверобой… Природа всегда делилась своими дарами с теми, кто умел слушать: каждый стебель был словно живым, наполненным энергией солнца и земли. Лёгкое покалывание в пальцах говорило о том, что я выбрал правильные травы. Из таких получатся отличные зелья. Ну, или я смогу продать их в лавке.

Когда я собрал достаточно трав, то разделил их по связкам и положил внутрь тарантаса.

Затем — все же занялся костром. Сложил ветки в небольшую пирамиду. В стороне остался приличный запас хвороста, который предстояло ещё пополнить ветками покрупнее — пока ходил по лесу, нашел пару поваленных деревьев.

Из сумки достал огниво. Искры сразу взялись за сухую траву. Вскоре костёр разгорелся, отбрасывая мягкий свет и тени на окружающие деревья.

Мастер Линь вышел из кустов, не шелохнув ни веточки, и присел у огня, задумчиво глядя на пляшущие языки пламени.

— Как дом? — поинтересовался я.

— Дом? Нормально. Разве что мебели нет и прохладно. Когда я был там в последний раз, лежанки стояли, но похоже, кто-то из деревенских уволок.

Спать на голых холодных досках не хотелось.

— Можно нарвать сухой высокой травы и соорудить лежанки.

Мастер на мою идею одобрительно кивнул.

— Отлично. Вот и займешься, пока совсем не стемнело. Но прежде кое-что обговорим. Завтра к обеду мы уже прибудем в секту. Ты будешь кандидатом в ученики до тех пор, пока не пройдёшь вступительное испытание. Там соберутся лучшие подростки с окрестных городов, и каждый из них умеет за себя постоять.

— Мест мало?

— Да. Мы могли бы брать всех желающих, но тогда секта превратилась бы в балаган. Мы берем только лучших из лучших. Ты тоже умеешь за себя постоять: парочка душ, отправленных на тот свет, не дадут соврать. Но убивать в секте запрещено, тебе предстоит иначе ставить себя и добиваться уважения.

Я передернул плечами. Из Вейдаде, предыдущего города, я ушел громко, сумев прикопать наглых идиотов, которые заявились с оружием в руках в наш двор и пытались доказать, что лечение им нужно куда важнее, чем моей матери. Я не сомневался в правильности того, что сделал, однако при каждом упоминании, что я убил людей, по спине холодными змеями ползли мурашки, а мне становилось не по себе.

— Ты должен показать всем, что не просто деревенский парень, умеющий гонять энергию по телу, — продолжал старик. — Мне без разницы, как ты себя поставишь — хочешь, набей лицо кому-нибудь пострашнее и поздоровее. Но от человека, которого привел сам мастер Линь, — а у меня есть репутация, знаешь ли, — будут определенные ожидания. И я хочу, чтобы ты не ударил в грязь лицом. Умеешь обращаться с каким-нибудь оружием?

— Я занимался с копьём. Немного.

— Настолько немного, что сумел разобраться с двумя практиками на ступень выше? Давай проверим, на что ты способен.

— Прямо сейчас?

— А чего тянуть?

Мастер Линь поднялся и пошёл к тарантасу, где уже храпел возница. Старик достал из поклажи топор и свернул к краю поляны, где росли тонкие деревца.

Лезвие блеснуло в свете пламени. Резким движением мастер срубил одну молоденькую осинку, потом вторую. Они медленно повалились на землю.

Мастер Линь откинул чёрную мантию, вытащил из-за пояса большой охотничий нож и кинул его мне в руки, после чего указал на одну из осинок.

— Сделай из этого копье, или шест, как пожелаешь, а потом и посмотрим на твои навыки.

Пока он занимался второй осинкой, я принялся за дело. Нож удобно лёг в руку, и я начал срезать ветки, точными движениями ровнять сучья, снимать кору со ствола. Рука с ножом летала так ловко, что я сам удивился своей сноровке. Осинка быстро превратилась в гладкое древко.

Когда я закончил, мастер Линь ещё обтачивал свою заготовку. Он поднял голову и посмотрел на меня с удивлением.

— Уже готов? Неплохо для начала. Конечно, до полноценного копья далеко, но на разок потренироваться нам хватит. Давай посмотрим, каков ты в драке.

Мастер Линь дострогал свое копьецо, отошел на свободное пространство и посмотрел на меня изучающе. Я же чувствовал, как в груди разгорается волнение. Сейчас самое время показать себя и посмотреть, на что способен мастер секты Тьмы. Уже нет нужды прятать свои способности и скрываться за маской неопытного деревенского парня. Если уж собираюсь вступить в секту и добиться успеха, лучше сразу продемонстрировать свою силу, чтобы потом, когда я стану еще сильнее, не было вопроса: «Откуда, Китт?».

Старик первым шагнул вперёд, подняв импровизированное копьё и направив заточенным концом в меня. Его движения были скупыми и уверенными. Я встал в оборонительную стойку, и теперь только выжидал.

Лес застыл в тишине, нарушаемой лишь треском костра.

Первый удар пришёл неожиданно. Мастер бил молниеносно — его копье свистнуло в воздухе, целясь прямо мне в бок. Но последний бой дал мне знания и опыт, которого раньше мне не хватало: я легко успел отбить удар древком. Не совсем подходящее для боя дерево спружинило, и по рукам прошла неприятная дрожь. Удар старик нанёс сильный, но я не отступил — шагнул вперёд, пока он тянул к себе оружие, и ткнул острием, целясь в его бедро.

Мастер легко уклонился, словно заранее знал, куда я ударю. Вряд ли знал, а вот реакции и скорости у человека, от которого веет мощью атомного реактора, должно хватать. Увернуться он точно сможет без труда: не удивлюсь, если этот старик может по воде бегать.

— Неплохо! — крикнул он, отступая и снова переходя в стойку. — Но этого мало! Покажи этому старику все мастерство!

Его следующая атака оказалась ещё быстрее. Мастер Линь обрушил на меня серию ударов — вверх, вниз, сбоку. Однако я успевал блокировать удары или отводить их. Древесина гудела, но я держался. Мои руки двигались рефлекторно, отражая удары. Один раз старик, хитро крутанув копьем, попытался ударить по костяшкам правой руки, но я слегка сдвинул копье и сразу же нанес ответный удар уже по его пальцам. Ожидаемо не попал.

— Вот это да! — выкрикнул он и тут же перешёл в контратаку.

Я сделал ложный выпад слева, а затем изменил направление и ударил справа. Мастер Линь успел заблокировать мой удар, но в его глазах читалось одобрение.

— Очень хорошо! — сказал он с улыбкой. — Ты не так прост, как кажешься!

Я двинулся еще быстрее, переходя в атаку. Украденная память заработала в полной мере. Я кружил вокруг него, стараясь найти брешь в обороне. Мастер Линь блокировал мои выпады с поразительной точностью, но я видел, что он начинает прилагать усилия: похоже, копьё — не совсем его специализация.

— Отлично! — выкрикнул он, когда я нанёс серию быстрых ударов по его шесту. — У тебя хорошие рефлексы! И сила есть!

Я решил не останавливаться. Если он хочет увидеть мою силу — пусть увидит. Я перехватил шест ближе к основанию и нанёс мощный горизонтальный удар. Воздух свистнул, когда древко рассекло пространство. Мастер Линь блокировал его обеими руками, но от силы удара его немного отшатнуло назад, а улыбка на лице стала малость натянутой.

— Вот это уже другое дело! — сказал он, выпрямляясь. — Так держать!

Мы продолжали обмениваться ударами. Его техника выглядела безупречной: каждый блок, каждый выпад точны и выверены. Но опыт многочисленных поединков подсказывал, что мастер начинает воспринимать меня всерьёз. Его движения становились быстрее, а удары — сильнее. Однако это компенсировал мой бонус «понимания». Чем дольше длился поединок, тем лучше я узнавал, как он действует в той или иной ситуации.

— Ты удивляешь меня! — сказал он после очередного обмена ударами. — Для твоего возраста у тебя потрясающая техника!

Старик больше не улыбался: глаза внимательно следили за моими выпадами, которые становились все более изощренными.

За моей спиной пробурчал что-то проснувшийся возница, но я не отвлекся.

Я только атаковал. Я все еще не мог попасть по юркому старику, но и мастер не мог найти момента для ответного удара. Мои выпады и размашистые удары слились в единый ритм с его блоками, отводами ударов и уклонениями. Удары и блоки сменяли друг друга с такой скоростью, что я перестал думать о том, что делаю. Мы сражались на скорости, когда все происходило интуитивно.

После очередного блока деревяшка в руках старика затрещала — не зря я целился в одно и то же место концом деревянного копья, измочалив его в труху.

Система порадовала:

Древковое оружие: +1

Появилось предложение выбрать бонус, но я его отогнал. Не сейчас.

Мастер Линь сделал шаг назад и поднял руку.

— Хватит! — сказал он громко. — Достаточно.

Я остановился, тяжело дыша. Пот струился по моему лицу, но внутри я чувствовал удовлетворение. Это был лучший бой за долгое время.

Мастер Линь осмотрел древко, хмыкнул и швырнул его в кусты. На меня он смотрел с одобрением.

— Ты хорош. Гораздо лучше, чем я ожидал, — сказал он медленно. — Завтра ты покажешь себя перед другими учениками, — продолжил он. — Если будешь драться так же хорошо, как сейчас, у тебя есть все шансы стать одним из самых лучших.

После нашего поединка мастер Линь сел у костра и кивнул мне на место напротив.

— Присядь.

Я сел напротив него. Костер потрескивал, отбрасывая пляшущие тени на лица.

— Ты удивляешь меня все больше. Я знаю твою историю, Китт. Простой паренёк с окраин, который жил спокойно, ничем не выделялся, пинал траву, а потом ни с того ни с сего зашевелился! С копьем начал заниматься, пошёл на гору, пробудил ледяную Ци. Кстати, как ты это сделал? Талант? Талант — это хорошо, только вот я не видел, чтобы таланты пробуждались настолько внезапно и приводили к такому стремительному росту. Причем не в одном аспекте.

Он прищурился и пристально посмотрел на меня. Мне стало не по себе. Хотелось бы оставить все свои секреты без внимания, но я недооценил любознательность старого мастера.

Интересно, а на рынке он ко мне случайно подошел?

— Я и не знал, что мои таланты настолько уникальны, — сказал я вполголоса. — Вы узнавали обо мне?

Старик хитро ухмыльнулся.

— Разумеется. Ты же кандидат в ученики, которого приведет в секту Тьмы сам мастер Линь. Как я мог не выяснить всю твою подноготную? Я обязан был разобраться в тебе. Это не вопрос недоверия к тебе, это вопрос безопасности секты. Что в тебе такого особенного? Как же ты дошёл до того, чтобы стоять здесь и сражаться со мной почти на равных в свои шестнадцать?

Этот разговор мне не нравился. В частности потому, что у меня есть два секрета: о том, что я не из этого мира, и о том, что у меня есть система, обладателей которой, насколько я знаю, в этом мире любят сажать в подвалы и использовать на полную катушку.

Однако я и старика понимаю. Неожиданно находишь в чужом городе подростка с огромными талантами и вдобавок не вступившего в другие секты или школы. Тут впору задуматься: не засланный ли он казачок с непонятными намерениями?

— Я действительно простой парень с окраин, который пинал траву. Если бы не мама, которая тянула долгое время меня на своих хрупких плечах и делала всё, чтобы вырастить в этой изначально пустой голове ростки разума, я бы до сих пор траву пинал. Но ставить человеку в укор наличие таланта… Не знаю, что на это ответить, — я беспомощно пожал плечами. — Наверное, все началось, когда меня избили, да так, что понадобилась помощь лекаря, который согласился лечить меня в долг, чтобы сделать живым щитом в походах в гору для группы практиков. Пришлось действовать.

— Мне в тебе кажется особенно странным, что ты слишком быстро растёшь. Из грязи в талантливого практика-самоучку. Денег у тебя не было, наставников тоже. Два месяца назад ты никто, а сейчас травник, практик, боец.

— Да были наставники, — через силу улыбаюсь — слишком близко старик подобрался к моим тайнам. — Рой меня учил травам, Гус — сражаться на копьях. Я много работал, мастер Линь. Я пытался прыгать выше головы, не жалея себя. Я читал старые книги о травах, спасибо матери за то, что научила меня грамоте. Я часто пробовал повторять то, что видел у других. И как-то само получалось.

— Само получалось? — переспросил он с явным сомнением. — Ты говоришь так, будто научиться всему этому — дело простое, но я знаю людей, которые годами учатся и не достигают даже половины того, что ты показал сегодня.

Я пожал плечами. Что хотел услышать старик? Что я когда-то прожил целую жизнь, которая вознаградила меня разве что многочисленными болячками и детьми, которые не навещали даже в дни рождения? Или про один из тысяч артефактов, созданных когда-то давно почившим императором, табличку, которая открыла мне систему?

— Я просто хотел изменить свою жизнь, мастер Линь, — сказал я наконец громко и твёрдо. — Мне надоело быть никем. Надоело жить в нищете и беспомощности. Вот и все.

Старик некоторое время смотрел на меня молча. Затем кивнул:

— Хорошо. Но я буду присматривать за тобой.

К костру подошел проснувшийся возница. Видимо, проголодался, потому что притащил к костру корзину мелких яблок, которые я собрал ещё в середине дня с дикой яблони во время короткой остановки в лесу.

На некоторое время мы прекратили обсуждение всего, что связано со мной и сектой.

Я держал над костром прочную веточку с нанизанными яблоками. Они размякали от жара, и запах печёной мякоти плыл по поляне, приятно щекоча нос.

— Мастер Линь, что я вам должен за помощь с излечением мамы, помимо вступления в секту?

— Проведи год в нашей секте, — сказал мастер спокойно. — Достигни всего, чего сможешь достичь за это время. И на этом твой долг закроется.

— Год? — переспросил я. — А разве из секты можно выйти? Я думал, секта — это навсегда.

Линь рассмеялся — коротко и хрипло.

— Подобные слухи распускают те, кто даже вступительного испытания не прошёл, — сказал он с ухмылкой. — Секта — это одновременно и семья, и школа жизни, и большой наёмничий отряд. В нашей секте найдётся место любым талантам, мы обучаем своих людей всему, чего им хочется: бою, ремёслам, искусству выживания. Взамен они работают на благо секты: выполняют задания, помогают другим ученикам. Но если кто-то хочет уйти, его не держат.

Я нахмурился. Звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой: я думал, что придется сидеть в секте лет пять, тренируя свои духовные мышцы, а потом инсценировать свою смерть.

— Кому выгодно доводить дело до жутких свар? — продолжал Линь спокойно. — Ты, как и многие другие, выйдешь из секты и обоснуешься где-нибудь неподалёку. Может быть, в городе рядом. Женишься, обзаведешься детьми. И знаешь что? Скорее всего, ты сам приведёшь своих детей в нашу секту. Потому что здесь их научат писать и считать в воспитательных группах, которые мы содержим. Твоя жена сможет обратиться к нашим целителям и получить скидку, потому что ты когда-то был частью секты. — Он сделал паузу и посмотрел мне прямо в глаза. — К нам не гонят палками даже самых перспективных. Мы выстраиваем репутацию так, чтобы к нам мечтали попасть. Работать в секте, служить на её благо — это честь.

В художественной литературе Земли секты духовных практиков изображались как жестокие организации с железной хваткой: выйти из них было невозможно без серьёзных последствий. Однако слова старика звучали убедительно.

— И наверняка в тех «воспитательных группах» детей будут учить любить и уважать секту?

Линь усмехнулся.

— Конечно будут! Но разве это плохо, любить тех, кто дал тебе знания и защиту?

Я бросил взгляд на старика. Он сидел неподвижно, словно высеченный из камня, только его глаза мерцали в свете огня, как у хищника в ночи. Мастер Линь будто и не собирался спать.

— Вы говорите, что в вашей секте найдётся место любому таланту. А если я хочу стать… — Я запнулся, едва не сказав «зельеваром». Варить зелья запрещено всем, кроме Дома Крайслеров, которые давно монополизировали эту область, и вряд ли секта — особенная территория. — А если я хочу стать травником, к примеру?

Мастер Линь чуть приподнял бровь, и уголки его губ дрогнули в лёгкой улыбке.

— Разве ты уже не освоил это ремесло?

— Я имел в виду, что хотел бы стать великим травником.

— А можно ли стать великим травником? — усмехнулся он. — Так же, как великим кузнецом или пекарем? Что нужно для этого сделать? Хм… В любом случае, было бы желание и склонности, а путь всегда найдётся. У нас есть и травники. Но может, ты хотел бы стать, к примеру, зельеваром?

— Зельевары вне закона, — быстро ответил я.

— Да, ремесло под запретом. — Линь широко улыбнулся, его лицо разгладилось. — Для тех, кто торгует своими зельями. Но секты и школы не подчиняются Дому Крайслеров. У нас, например, есть свой мастер, который знает больше, чем иной алхимик из Дома. И если ты проявишь способности, мы сможем развить их в тебе.

Я молчал, изрядно заинтересованный его словами. Я и планировал варить зелья, но думал делать это втайне. В городах ходили разные слухи о том, как Крайслеры жестоко карают тех, кто осмеливается даже пытаться варить зелья без их разрешения. И оказывается, что секты и школы — автономны? Надо будет разобраться с этим подробнее и поговорить с зельеваром секты Тьмы.

— А ради чего вообще существует секта? — спросил я, меняя тему и пытаясь разобраться в своих мыслях.

Линь откинулся назад.

— Мы существуем ради защиты города, который когда-то создал нас. Ты ведь знаешь историю нашего края?

Я лишь отрицательно качнул головой и пожал плечами.

— Я говорю про город, к которому мы идем — Циншуй, что в переводе значит «Чистая вода». Наш город появился, когда две тысячи людей переселились на берег благословенной реки Цин. Они страдали от набегов духовных зверей, от голода и болезней. Тогдашние лидеры не могли справиться с проблемами своими силами, и тогда они кинули клич по уже существующим городам. Они призвали на службу наёмников и практиков со всего Руанского королевства и предложили им нечто большее, чем просто богатства или право проживать в новом городе.

— И что же? — с искренним любопытством спросил я.

— Семью, — с улыбкой ответил мастер Линь. — Звери были побеждены, недоброжелатели поставлены на место. Наша история выстроена на крови и смертях, но что из великого в этом мире строится иначе? Старейшины города создали секту Тьмы — организацию, которая будет защищать их от внешних угроз и помогать выживать в самые трудные времена. Мы были их мечом и щитом. Со временем мы стали независимы от городской власти, но не изменили своему предназначению ни разу. Мы — меч и щит города и проживающих в нем людей.

Он сделал паузу, словно давая мне время осмыслить его слова.

— И часто приходится защищать город?

— Крайне редко, — с ноткой грусти ответил мастер Линь. — Времена изменились, люди в наших краях давно уже поняли, что людям не стоит враждовать в мире, полном злобных тварей и духов. Секта теперь больше, чем просто стражи одного города. Мы наставляем нашу молодёжь, храним знания и лучшие традиции, стараемся искать баланс между людьми и остальной природой. Мы помогаем тем, кто нуждается в помощи, защищаем тех, кто не способен защитить себя сам. Иногда странствуем по другим городам, которым повезло меньше.

Его слова звучали благородно. Если верить словам старика, секта — не просто сборище воинов или магов, как я представлял себе раньше. Они действительно играют важную роль в жизни города и его жителей.

Но рассказ звучал слишком правильно, слишком прилизанно.

— А ради чего живёте вы, молодой человек? — вдруг спросил Линь, перебивая мои раздумья.

Я задумался.

Похоже, в любом мире, где существует цивилизация, неизбежно появляются проблемы неравенства. Лечение у местных целителей стоит таких денег, что обычному человеку даже мечтать об этом бессмысленно. Цены на зелья заоблачные, их могут позволить себе только богачи.

Крайслеры. Имя их Дома вызывает у меня лишь горечь и злость. Они монополизировали зельеварение, сделав его недоступным для простых людей. Даже если ты знаешь рецепт какого-нибудь простого отвара от простуды, попытка сварить его может стоить тебе жизни. Крайслеры не терпят конкурентов. Они сделают всё, чтобы удержать свою власть и богатство. Говорят, что у них есть шпионы, которые выискивают таких, как я — тех, кто пытается обойти их запреты. А если тебя поймают? В лучшем случае ты лишишься всего, что у тебя есть, кроме самой жизни. В худшем — исчезнешь навсегда.

Я уверен, что и от Пепельной лихорадки, которая едва не унесла жизнь матери, должно иметься специальное зелье. Но благодаря Крайслерам мне пришлось максимально извернуться, чтобы вылечить мать. А сколько людей не спасли свои жизни или жизни родных?

Я не могу просто сидеть сложа руки и смотреть, как люди умирают из-за жадности и равнодушия тех, кто наверху. Да, я не в силах сделать зелья доступными для всех — это слишком большая цель для одного человека. Но я могу начать с малого: составить рецепты против смертельных болезней, создать рецепты противоядий от ядов и токсинов, и распространить их. Если я освою зельеварение в полной мере, я смогу помочь людям хотя бы так.

Про зелья я говорить не стал, выстроил речь иначе.

— Я хочу сделать так, чтобы люди меньше страдали, — сказал я, глядя в глаза мастеру Линю. — От болезней, от нападений духовных зверей. Хочу сделать так, чтобы люди вытравили духов, живущих в руинах. Чтобы объединились и дали отпор этому миру, который загнал людей на самый край земель. Хочу сделать мир лучше.

Мастер внимательно слушал меня, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение.

— Очень достойная цель, — энергично закивал он.

Но даже после этого разговора меня не покидали сомнения насчёт него. Старик был слишком вовлечён в мои дела. Слишком вовремя появился в моей жизни.

Что, если он все-таки причастен к взрыву артефакта в Золотом квартале? Эта мысль засела у меня в голове и не давала покоя. Но чем больше я обдумывал это, тем больше понимал: это абсурд. Устроить такую трагедию ради вербовки одного-единственного практика? Это было бы не просто жестоко, а выходило за рамки здравого смысла. Если бы мастер Линь действительно хотел завербовать меня любой ценой, он придумал бы что-то другое. Например, подставил бы мою семью под удар какого-нибудь влиятельного человека, а потом предложил бы помощь в обмен на моё согласие.

Я отогнал эти мысли прочь и сосредоточился на том, что действительно важно. У меня есть цель. И у меня есть шанс ее достичь. Если мастер Линь говорит правду, и его секта действительно может научить меня зельеварению, тогда я готов рискнуть. Ради тех людей, которые нуждаются в помощи. Ради того мира, который я хочу изменить.

Ну, и ради своего роста — разумный эгоизм никто не отменял.