Старый, но крепкий 5

Глава 19

Я погрузился в свои мысли и едва не проворонил момент, когда появилась мама. Из этого состояния меня вырвал возглас:

— Китт!

Мама почти бежала вниз, и на последних ступенях буквально бросилась ко мне. Я поспешно поднялся с кресла, поймал её в объятия, прижал к себе: маленькую, хрупкую, легкую настолько, будто она может сломаться от одного неловкого движения. Я осторожно провел рукой по её спине.

Мама отстранилась, шмыгнула носом и посмотрела на меня. Её лицо светилось радостью, глаза блестели.

В этот момент я понял, что зря переживал. До нашей встречи у меня была глупая, мелкая мысль — а вдруг она будет меня бояться из-за произошедшего? Но, похоже, ничего подобного даже не проскользнуло в её голове. Она смотрела на меня так же, как всегда: тепло, с любовью.

Самир стоял чуть в стороне, наблюдая за нами с раздражением, кривил губы и, наконец, не выдержал:

— Может, пропустим телячьи нежности и займемся уже тем делом, ради которого ты нас навестил? Что ты хотел предложить?

Его взгляд скользнул к креслу напротив, где сидела девочка. Затем брат задрал голову вверх и громко крикнул:

— Айна! Забери дочь!

Ну вот, теперь хоть знаю имя его жены: Айна. А вот имя племянницы всё ещё остаётся загадкой. Спрашивать сейчас было бы странно, грубо, да и вообще, зачем мне это? Вряд ли я буду здесь настолько часто появляться, чтобы эта информация стала хоть чуточку необходимой.

Мама села в кресло слева от меня, Самир устроился справа. Мама выглядела немного растерянной и тихо предложила:

— Может, чай вам заварить?

Я отрицательно покачал головой. Самир продолжал кривиться, словно ему всё происходящее было неприятно до глубины души. Хотя почему «словно»?

Минуту спустя по лестнице спустилась Айна. Хорошенькая — стройная фигура, тонкие черты лица, но движения пугливые, неловкие. Не знаю, что он наговорил, пока звал мать, но женщина выглядела испуганной. На меня взглянула мельком, поджала губы и отвернулась — явно недовольна моим присутствием.

Айна подошла к креслу, где сидела её дочь. Девочка начала капризничать:

— Ну ма-ам, я хочу с ними посидеть! Хочу тут побыть!

Но Айна не обратила внимания на протесты: молча взяла дочь на руки и направилась обратно наверх. Я проводил их взглядом и повернулся к Самиру:

— Ну, теперь можно и поговорить, — обвел я их взглядом. — Я хочу услышать все последние новости насчет Пирия. Что здесь происходило, пока меня не было?

Мама опустила глаза, сцепив руки на коленях. Самир фыркнул и усмехнулся так зло, что я на мгновение пожалел о своем вопросе.

— Новости? — повторил он, откидываясь на спинку кресла. — Ну что ж, начнем с того, что когда тебя посадили в тюрьму. — Он сделал паузу, явно наслаждаясь своими словами. — Деду потребовались сутки, чтобы понять, что ты использовал табличку императора.

— Самир! — попыталась оборвать его мама, но он только махнул рукой.

— Да, да. Я знаю, что ты сейчас начнешь говорить. Давай пропустим твои отговорки.

Мама вздохнула и заговорила уже сама:

— Через день после того, как тебя арестовали, ко мне пришел курьер и передал сообщение. — Голос женщины задрожал. — «Зря ты это сделала». Всего четыре слова.

Я нахмурился.

— Сначала это казалось просто угрозой, какой-то шуткой, но ночью в доме побили окна. А потом долбились в дверь до самого утра. Ни уснуть, ни сбежать, ни до соседей докричаться. Ставни подперла мебелью и сидела у двери, молилась Ками.

Её голос дрогнул сильнее. Я сжал подлокотники кресла так сильно, что костяшки побелели. Долбаный Пирий!

— Поэтому дом решили сдавать за восемь серебряных в месяц, — пришел на помощь Самир. Его голос был холодным и отстранённым. — Так мы хотя бы сохраним его. Думали, будут проблемы, но старик больше никого не отправлял бить окна.

Если допустить, что здесь замешаны наблюдатели от секты Тьмы, возможно, именно они вмешались и остановили это безумие. Хотя нет, не сходится по датам.

— А здесь окна не били?

— Здесь? — Самир усмехнулся снисходительно. — Через стену — Золотой квартал. Здесь район хороший, и стража ходит постоянно. Учитывая, сколько я отдал за этот дом, если мне разобьют окна, их за свой счёт будут вставлять патрульные.

Самодовольный тон брата раздражал.

— Дед перестал вести со мной дела, — продолжил Самир после паузы. — Не отвечает на сообщения, не выдвигает требований, ничего не объясняет, не пускает к себе. Все люди, с которыми я работал и для которых выправлял соглашения и разрешения, один за другим отказались от моих услуг. Штат слуг тоже пришлось распустить, — добавил он мрачно. — На них тоже давили и угрожали им.

— Какая печаль, — равнодушно сказал я.

Самир сверкнул глазами, но промолчал.

— Есть мысли, чего Пирий пытается добиться такими странными действиями? — спросил я у них обоих.

Мама пожала плечами:

— Просто бесится, наверное. Не любит, когда что-то идёт не по его плану. Он всегда таким был.

— Это не просто злость, он слишком умён для таких мелочей, — возразил брат. — Думаю, он пытался заманить тебя сюда.

Я прищурился:

— Заманить? Зачем?

— А ты как думаешь? Может быть, захочет извлечь твои способности, или запытать тебя в отместку за свои несбывшиеся надежды. Может быть, ещё что-то придумает. Сложно предсказать. Как ты заметил, наш дорогой дедушка — своеобразный человек.

Мама тихо вставила:

— Я не давала Китту табличку. Я уже говорила, у меня её вообще никогда не было.

Мы оба посмотрели на неё: Самир покосился с иронией, я же успокаивающе улыбнулся.

— Ты сейчас похож на улей с пчёлами, — добавил брат. — Опасен для всех вокруг, потому что тебя ищет дед. Если честно, я даже не рассчитывал, что в тебе есть хоть капля храбрости и ты согласишься вернуться в Вейдаде после того, что ты сделал. И прогнать тебя со своего двора я хотел потому, что ты навлечешь на нас неприятности.

— Ладно, давай начнём с самого начала, — посмотрел я на брата. — Мне нужен полный расклад по деду. Его слабые места, как он действует. Всё.

Самир посмотрел на меня с лёгкой усмешкой, словно сомневался, что я способен понять всю серьёзность ситуации.

— Полный расклад? — переспросил он, приподняв бровь. — Начнём с того, что Пирий — не выживший из ума дед со старческими причудами. Это человек, который держит за горло половину города! Он скупил недвижимость в лучших районах Вейдаде — дома, склады, лавки. Он не занимается мелочами, он управляет потоками золота. Характер у него склочный и вздорный, и это ещё мягко сказано. Он давит на людей, манипулирует ими, подставляет их. Решил, что сможешь сыграть против него? Ха!

— Должен быть выход из положения, — не согласился я. — То, что ты его не видишь, ничего не значит. Его действия явно нарушают какие-то законы: травля тебя и мамы, давление на твоих клиентов. Можем мы найти толковых людей, которые укажут на это и помогут подать на него в суд?

Самир уставился на меня так, словно я только что предложил ему полететь на Луну верхом на курице.

— Ты серьёзно? — спросил он, прищурившись. — Суд? Закон? Что тебе непонятно в словах «держит за горло половину города»? Здесь стража вмешается, только если Пирий начнёт расчленять людей прямо на площади. И то — чтобы отвести домой дедушку, которому «внезапно стало плохо»!

Брат вскочил с кресла и пошел по комнате, размахивая руками:

— Ты хоть представляешь, кто он такой? Он не просто аристократ или богатый человек. Он — персона! Фигура! Он стоит наравне с сильнейшими практиками города, у него связи во власти, в гильдиях, среди стражи!

Я хлопнул по подлокотникам кресла, привлекая внимание.

— Ладно! Давайте не нагнетать. Нужно обсудить, что мы знаем про Пирия и как нам выбираться из этой ситуации. Какими методами он обычно действует?

Самир усмехнулся и сел обратно в кресло:

— Подставные дуэли — его любимое развлечение, если ты вдруг не понял. Провоцирует людей, выставляет их идиотами перед всей знатью. Выбивает окна у тех, кто ему не угодил, давит на людей через их семьи: угрожает лишить их работы или выгнать из дома.

— Что насчёт его связей? — пропустил я иронию мимо ушей. — Есть ли у него слабые места? Может быть, кто-то знает о них?

Самир фыркнул:

— Слабые места? Думаю, тех, кто знает о слабых местах Пирия, находят в канавах или вообще не находят. У него нет явных врагов, так что объединиться с кем-то тоже не думай.

— Компрометирующие документы? Наверняка что-то было, если ты с ним работал.

Самир коротко хохотнул:

— Я что, идиот хранить такое? Даже если я что-то и видел, от греха подальше постарался скорее забыть. Это тебе не мелкий купчишка из трущоб.

Я почувствовал новую волну раздражения от снисходительного тона.

— Значит, ты хочешь сказать, что ничего нельзя сделать? Расскажи про его недвижимость. Может, здесь есть за что зацепиться.

— У него есть дома в центре города, — начал он. — Адреса дам. Несколько доходных домов, которые он сдаёт в аренду. Пара складов, через которые проходят товары из других провинций. Пара лавок в Золотом квартале — их арендаторы платят ему чуть ли не половину выручки.

Я кивнул, пытаясь представить масштабы его влияния.

— Связи у него повсюду, — продолжил Самир. — В городской страже есть люди, которым он платит за «услуги». В гильдиях ремесленников и торговцев полно тех, кто зависят от его денег или покровительства. Думаю, даже в храме есть жрицы, которые сидят на его пожертвованиях. Этот человек буквально контролирует часть города.

Тут вмешалась мама. Её голос прозвучал мягко, но твёрдо:

— Китт, Самир. Я понимаю, что вы злитесь, но вы должны помнить: ваш дедушка — человек большого ума и силы. Всё, чего он добился, он заработал своим трудом. Я вам так скажу: если вы решите пойти на преступление против него, я первая пойду к страже и всё расскажу. Во-первых, он мой отец. А во-вторых, преступления — это… это неправильно.

Она сказала это с такой уверенностью, что я не смог удержаться от лёгкой усмешки. Доброта и наивность.

Я переглянулся с Самиром и впервые увидел в его глазах то же самое выражение, что было у меня.

— Ладно, мама, мы поняли тебя, — сказал я примирительно. — Никаких преступлений, ага.

Самир хмыкнул и отвернулся.

— А если устроить публичный скандал? Если аристократ зависит от репутации, можно попробовать использовать это как рычаг давления.

Самир поднял бровь и посмотрел на меня с интересом:

— О, это однозначно сработает. А ты расскажешь, зачем тебе новая волна ненависти от Пирия?

— Я пытаюсь понять, чем он дорожит, что для него важно. Умоляю, хотя бы на десять минут выключи свое слабоумие.

Потираю виски. Ситуация сложная, но навскидку есть несколько вариантов решения проблемы. И самый простой (и гуманный) — просто уехать.

— Как вы смотрите на переезд? Оставаться небезопасно, Пирий не оставит вас в покое. Он будет давить, пока не сломает. Предлагаю вам переселиться в Циншуй. Будем жить семьей.

Укол в сторону Самира остался без ответа. Брат задумался. А вот мама, как я и ожидал, поморщилась, переспросила:

— Уехать? Китт…

— А смысл цепляться за место, где тебя не ждет ничего, кроме еще одной порции неприятностей? Разбитые окна, травля. Ты представляешь, до чего он дойдет в следующий раз? Я — нет. А Циншуй — большой город, с перспективами. У меня там есть связи, есть защита секты. Пирий туда не дотянется, и вас не тронет.

— Это наш дом… Мы живем здесь всю жизнь. Как я могу всё бросить?

— Ты живешь здесь всю жизнь, — повторил я, стараясь не повышать голос. — Но какая это жизнь? Дом? Да он скорее тюрьма, чем дом. Каждый ваш шаг контролируется. Пирий знает, что вы делаете, с кем говорите, сколько зарабатываете. Дед играет в куклы, только вместо кукол — вы. Я уехал, и счастлив.

Мама отвела взгляд, но ничего не ответила.

Я повернулся к Самиру.

— Я потратил на этот дом кучу времени и сил, — задумчиво сказал брат. — Я сам его построил.

— И как считаешь, не пора ли избавляться от такой недвижимости? Не считаешь, что стоит взять домик где-нибудь еще? Сам посуди. Вейдаде — город маленький, три четверти — нищие, стража подкуплена и работает спустя рукава. Перспективы слабенькие, да и те ограничены любимым дедушкой. Вряд ли ты сможешь дорасти до Пирия, и тем более обогнать его.

Самир задумался, но сомневаться не перестал:

— А там, значит, будет работа?

— А какая работа тебе нужна? Что умеешь?

— Я заработал себе на двухэтажный дом раньше, чем дожил до двадцати пяти. Я умею ОЧЕНЬ много. Могу вести бухгалтерию лучше любого счетовода в этом городе, в состоянии организовать дело с нуля: от закупки материалов до продажи готового товара. Могу договариваться с поставщиками и клиентами, могу управлять людьми.

Я слушал его и мысленно прикидывал: если они переедут в Циншуй, его навыки пригодятся. Он может стать отличным организатором для какого-нибудь дела или предприятия. Но есть и минусы. Самир упрямый и гордый, ему нельзя прямо предложить работу на меня — это заденет его самолюбие, и он откажется из принципа. А вот если сперва подсадить его на финансовую титьку, то потом ему самому не захочется от нее уходить.

Только вот за ним нужно следить, чтобы братишка не увлёкся подделкой финансовых документов или другими сомнительными схемами ради быстрой наживы. Построить дом в таком возрасте — это либо невероятный труд, либо какие-то махинации.

— Я знаю человека в Циншуе, которому пригодился бы такой деловой человек, как ты, — сказал я наконец. — Да и деньгами бы он не обидел.

Самир хмыкнул:

— Может, и обсудим это потом. Но с мыслью о том, чтобы уехать отсюда придётся долго свыкаться. Да и раньше, чем побываю в твоем Циншуе, я на переезд не соглашусь. Ладно, у тебя есть еще вопросы?

— Нет.

Я и так понял, что дед невероятно крут, и чем на него можно надавить, мои родственники либо не знают, либо не поделятся этим со мной. В целом беседа только показала, насколько дедушка круче меня. День тарантиновских диалогов, ага. Обсудили Пирия, но не нашли видимого бескровного выхода, не открыли каких-то особых тайн в отношениях. Разве что Самир выдохся в попытках уколоть меня и теперь вел себя более-менее нормально. Но не думаю, что это надолго.

— Отлично. Мне скоро нужно идти по делам, так что и тебе пора бы пойти по своим.

Ну вот, о чем я и говорю.

— Ладно. Пожалуй, кружечку чая на дорожку, и потопаю. Мам, заваришь?

Мама кивнула, встала с кресла и направилась дальше в дом. Я последовал за ней, и спустя минуту мы были на кухне. Убранство было простое: кухонный стол, пара табуретов, узкий шкафчик с посудой. На подоконнике стояли глиняные горшки с зеленью для готовки, возле стены висели связки сушеных трав.

Мама налила в чайник воду и поставила его на огонь.

— Может, есть хочешь? Да ты присаживайся.

— Не голоден, спасибо, — отозвался я, устраиваясь на табурете.

— Совсем себя не жалеешь, — вздохнула она и занялась заваркой.

Я наблюдал, как её пальцы ловко перебирают сухие листья, щепотками добавляют в глиняный заварник немного мелиссы, чуть-чуть ромашки.

— Не вздумай делать глупости, — сказала она тихо, не оборачиваясь.

— Ты про что?

— Про то, что вы обсуждали, — она поставила заварник на стол, накрыла крышкой. — Не все проблемы нужно решать дракой.

Я молчал. Тогда она опустилась на табурет напротив, подперла рукой подбородок и устало посмотрела на меня.

— Ты ведь даже не представляешь, что может Пирий, — проговорила она. — Лучше просто жить дальше, не навлекать на себя новую беду. У меня два сына, и мне дороги оба.

Я отделался стандартным:

— Все будет хорошо.

— Ты не знаешь, как оно будет, — возразила мама. — Ты же не пророк, чтобы видеть будущее. Не надо идти на конфликт. Не делай из дедушки врага.

Я не сдержал ухмылки. Ох, мама… дедушка уже давно сделал себя врагом.

Пили молча. Чай был горячим, терпким, с лёгким медовым привкусом.

Когда чай закончился, мама сменила тему:

— Ты так и не показал мне свою девушку. Я думала, вы вместе приедете.

— Мы расстались.

— Ох! — тихо выдохнула она. — Жалко. Она тебе нравилась?

— Да.

— Тогда, может, ещё помиритесь?

Я усмехнулся.

— Вряд ли.

Она смотрела внимательно, с каким-то тихим, понимающим сочувствием.

— Ну, если не помиритесь, и не страшно, — сказала она. — Пока молод, ищи своего человека. Мне просто хочется, чтобы мои дети были счастливы.

Я посмотрел на маму. Хотел сказать, что наше счастье сейчас зависит еще от одного родственника, но в ее глазах было столько заботы, что у меня свело горло.

— Все будет хорошо, — пообещал я. — Наше счастье включает и твое, так что я эту ситуацию так просто не оставлю. Не бывает счастья, когда сидишь на месте и ничего не делаешь. Если не работать и не пытаться добиться лучшего, можно всю жизнь просидеть в старом доме, где дует со всех щелей.

Она вздохнула, но не стала спорить. Только сжала мою руку и встала, чтобы унести посуду.

В дверях появился Самир.

— Я провожу тебя. Пошли-пошли, засиделся.

— Самир! — строго сказала мама. Однако в этот раз я спорить не стал: поднялся из-за стола, обнял мать.

— Я ещё зайду с подарками, мам. Сегодня ничего не захватил с собой, но обязательно зайду.

Она вздохнула.

— Ты главное, в беду какую не попади, подарок ты мой…

Самир молча проводил меня до калитки, но стоило мне выйти, брат не удержался:

— Эй!

Я обернулся.

— Лучше будет, если ты выйдешь за ворота и пропадёшь из моей жизни, — сказал он твердо. — Вместе с тобой пропадут и проблемы.