Старый, но крепкий 5

Глава 20

И все же я решил еще раз попробовать добыть информацию о Пирии. Как мышь… нет, как медведь, кружащий вокруг железной клетки, от которой тянет людьми, смотрит на кусок мяса, лежащий на полу и все проверяет, пытается высмотреть, вынюхать, ощутить, в чем же здесь подвох.

Я направился в центр Вейдаде, к Золотому кварталу.

Прежде, когда я подходил к воротам, стражники всегда смотрели на меня с презрением, перегораживали путь копьями. Теперь же, к моему удивлению, охранник даже не пошевелился, лишь мельком взглянув на меня и тут же потеряв интерес. Я невольно замедлил шаг, растерянно хмыкнув от неожиданности. Видимо, теперь я выглядел и вел себя как человек, которому здесь самое место.

Однако когда я приблизился к стражнику, мужчина повернулся ко мне и слегка поклонился, принимая за местного жителя или за богатого жителя города.

— Добрый день, господин, — пробасил он вежливо.

— Добрый. Я недавно в вашем городе и хотел бы оценить его главную жемчужину — Золотой квартал. Кто бы мог устроить мне экскурсию, скажем, за пару серебряков?

Стражник почесал затылок и оглянулся по сторонам.

— Дайте мне минуту, господин. Сейчас найду кого-нибудь.

Он быстро удалился в сторону школы Небесного гнева и вскоре вернулся с худощавым парнишкой лет четырнадцати, который тут же учтиво поклонился мне.

— Меня зовут Томас, господин. Буду рад сопровождать вас по Золотому кварталу.

Я улыбнулся и слегка кивнул.

— Отлично, Томас. С чего начнем?

Парень с готовностью предложил:

— Куда бы вы хотели пойти сейчас? Поблизости есть множество отличных рестораций, если вдруг хотите покушать.

— Множество?

Парнишка смущенно улыбнулся и признался:

— Ну… целых две.

Я небрежно достал кошелек и вынул монету. Глаза Томаса тут же заблестели.

— Вот часть платы за экскурсию, — сказал я спокойно, протягивая ему серебряк. — Еще столько же ты получишь, если познакомишь меня с кварталом в полной мере. В ресторацию я не хочу. Давай просто побродим по улицам, а ты расскажешь мне о городе.

— Большое спасибо! — взволнованно воскликнул Томас, осторожно принимая монету и пряча ее в карман. — Как скажете, господин! Пожалуйста, следуйте за мной.

Мы неспешно пошли по широкой главной улице Золотого квартала. Мостовая была идеально ровной, чистой и ухоженной. По обе стороны возвышались дома: каменные фасады украшали изящные барельефы и резные балконы. Томас шел чуть впереди меня, периодически оборачиваясь и увлеченно рассказывая обо всем вокруг:

— Вот это здание слева — школа Небесного гнева. Здесь учатся лучшие практики города! Многие офицеры городской стражи отдают туда своих сыновей, да и вообще люди там разные. Учителя в школе строгие, но справедливые. Глава школы в прошлом лично служил при королевском дворе!

Это не вызвало у меня никакого интереса. Школу я давно уже изучил с башни стражи, а ее состав меня не интересовал.

— А вот там впереди — городская ратуша, — продолжал мой гид с гордостью. — Там заседает городской совет, и принимаются важные решения. Видите башню с медным колоколом? Днем звонарь отмечает каждый час.

Ратуша действительно выглядела впечатляюще: величественное здание из белого камня с колоннами и высокой башней, на вершине которой находилось помещение с колоколом. Страшно представить, сколько золота ушло на закупку редкого для здешних мест камня, на стройку. Наверняка можно было потратить эти деньги разумнее и привести трущобы в порядок.

Мы свернули на боковую улочку, где среди небольших лавочек выделялось заведение зельевара с окнами до самой мостовой. Я решил зайти.

Внутри пахло травами и благовониями. Я посмотрел на полки с разноцветными пузырьками и флаконами и невольно поморщился.Пахло внутри, кроме прочего, испорченными ингредиентами, а зелья выглядели еще хуже, чем я помнил. Хотя вряд ли они изменились, просто теперь я мог приготовить лучше даже с закрытыми глазами.

За прилавком стоял седобородый старичок. В отличие от прошлого раза, когда он сказал что-то типа «здесь не смотровая площадка», старичок сиял добродушной улыбкой. Он суетливо поклонился мне и спросил:

— Могу помочь вам, господин?

— Не нужно, спасибо.

Мы вышли обратно на улицу. Свежий воздух оказался очень кстати после душного помещения лавки зельевара.

Томас оглянулся и спросил:

— Куда пойдем дальше, господин?

— Просто веди меня дальше по улицам. Рассказывай все самое интересное обо всем, что видишь.

Парнишка довольно улыбнулся и уверенно зашагал вперед по мощеной дороге Золотого квартала. Мы прошли мимо лавок портного, кузнеца-оружейника и вышли в частный сектор, если улицу с особняками главных бонз города можно так назвать.

— Ничего, если я спрошу тебя кое о чем? —спросил я Томаса, когда мы проходили мимо ворот шикарного трехэтажного особняка Пирия, выделявшегося ярко-красной черепицей.

Томас слегка замедлил шаг и с любопытством посмотрел на меня:

— Конечно, господин. Надеюсь, я смогу ответить на ваш вопрос.

Я остановился и задумчиво оглядел роскошный дом, скрытый за высоким каменным забором.

— Я слышал, что в этом особняке живёт не слишком хороший человек, — произнёс я негромко, указывая рукой в сторону дома. — Меня интересует, правда ли это.

Томас заметно напрягся и быстро оглянулся по сторонам, будто боясь, что кто-то нас подслушает. Заметив его обеспокоенный взгляд, я поспешил успокоить парнишку:

— Не стоит нервничать. Я просто хочу узнать слухи, какими бы они ни были. Слухи — это всего лишь слухи, верно? Просто короткая беседа.

Парнишка немного расслабился и кивнул, хотя взгляд его оставался настороженным:

— Эм-м… Среди жителей нашего квартала о Пирии, хозяине этого особняка, все знают.

— Пирий? — переспросил я спокойно. — Что же такого особенного в этом человеке?

Юный гид снова оглянулся и понизил голос:

— Ну… Пирий богатый, а еще очень въедливый и наглый. Говорят, он способен довести до слёз даже самого терпеливого человека. Часто со всеми ссорится, но так же часто захаживает в главный корпус школы Небесного гнева. Эксцентричный, ругается часто. Э-э… Все в общем.

Я кивнул. Мы изрядно отошли от поместья, и паренек слегка расслабился.

— А не ходят ли слухи, что он нарушает закон? — спросил я осторожно. — Или какие-то байки про него?

Томас пожал плечами:

— Вроде бы нет. Слышал, что его кто-то толкнул в толпе и потом полчаса выслушивал нотации и проклятья. Но насчет незаконного ничего не знаю.

Информация была интересной, хотя пока я не знал, как именно её использовать. Старик явно был неприятным человеком, но формально он не совершал преступлений. То есть, у его безумия были четкие границы.

Или же свидетели пропадали. Или преступления не имели с ним никакой доказанной связи.

Мы прошлись по парочке лавок, принадлежащих Пирию, после чего я поблагодарил Томаса за экскурсию и вручил еще одну серебряную монету.

Парнишка быстро спрятал монету в кулак и протараторил:

— Большое спасибо, господин! Если что понадобится, я всегда к вашим услугам!

Я кивнул ему на прощание и направился обратно в гостиницу, чувствуя, как в голове постепенно складывается пазл из услышанного и увиденного. Уже в номере я запер дверь, сел на кровать и закрыл глаза, погружаясь в свою память, в воспоминания, в поток информации по старику.

Я вспоминал и разбирал слухи о Пирии, о его связях в городском совете, о мелочных скандалах с соседями, о поступках по отношению к брату и матери. Анализировал каждый, и передо мной выстраивалась противоречивая картина. Старик-самодур, бешеный, озлобленный дед… который продолжал жить, не был мертв, как политическая фигура, да еще и метил на старости лет в городские советники. Хотя во власти, как я думаю, неадекватных людей не любят и предпочитают не вести с ними дел.

Не стоит ли за дедушкой кто-то еще, диктующий, как ему поступать? Потому как с одной стороны я вижу старческое слабоумие, а с другой — процветающий бизнес. Сегодня мы с Томасом посетили парочку лавок, которые, как сказал брат, принадлежали Пирию, и прислуга там вышколена, товары хорошие, отношение к клиентам — на высшем уровне, продавец аж вскочил, когда я вошел в лавку.

Увы, у меня было мало информации по этому противоречию между старческой злобой и неадекватными поступками в отношении родственников и отлично выстроенном бизнесом. Так что пришлось набрасывать варианты дальнейших действий на основании той информации, которая у меня была.

И вариантов было немного.

Обратиться в городской совет или использовать стражу? Сразу нет.

Устроить ему неприятности через подставных людей или нанять кого-то, кто сможет его запугать? Не выйдет. Я не знаю, чего он страшится, да и затягивать противостояние не в моих интересах.

Найти компромат на старика и шантажировать его? Опять же, долго, требует немалых усилий и неясно, к какому приведет результату.

Есть еще вариант. Я знаю кучу рецептов, и у меня есть бонус к силе приготовленных ядовитых составов. Может, самое время научиться их готовить? Да, мама грустной походит, но дедушка все равно уже старый, дедушке, может, самому «пора». Из минусов — мама с Самиром не переедут в Циншуй. Однако я и без управленца неплохо жил.

Можно просто пойти к нему и поговорить открыто. Может быть, он не такой уж безнадёжный, или действительно всеми попытками осложнить жизнь семье просто выманивал меня из секты для разговора или ультиматума с позиции силы. С одной стороны, в этом случае я суну голову в пасть старому беззубому льву, а с другой — ну не ради моего убийства ведь он хочет встречи. Сам показал, что радикально проблемы не решает. Брат упоминал, что в нашем старом доме устраивали обыски, пока нас не было, но как бы дело ни шло, до рукоприкладства по отношению к родственникам старик не опускался… пока. Давление, угрозы, моральные издевательства и прочее компенсирование каких-то непонятных мне комплексов были. Но у меня нет ощущения, что старик может запереть меня в особняке и начать пытать, мстя за украденную (как он считает) силу. Хотя, возможно, эти поступки он приберег специально для меня.

В общем, склоняюсь к тому, что стоит попробовать поговорить. А если не получится, можно использовать и какой-нибудь яд, который сделает сердечко дедушки болезненно чувствительным к вспышкам ярости, либо — зачитать заклинание кражи памяти, вытащив из старика информацию о дочери и о внуках. Можно было сразу использовать его, без беседы с матерью и прогулок по Золотому кварталу, но если начать видеть в этом навыке выход из всех проблем, то я начну использовать его при каждом удобном случае. Хочется, чтобы дедушка отстал от семьи? Кража памяти! Хочется культивировать быстрее и лучше? Кража памяти! Не хватает знаний о посещаемом городе? Кража памяти! Хочется узнать больше о том, как подойти к этой симпатичной девушке? Кража памяти!

А потом по мою душу с шутками и прибаутками выдвинется отряд веселых королевских ликвидаторов.

К слову, именно по причине соблазна и легкого пути к силе я до сих пор не наведался к черепоцвету, в котором томился осколок сознания обладателя таблички с заклинанием арены разума. Мне и одного соблазна за глаза хватает, чтобы забирать себе еще и эту арену.

В общем, кража памяти все еще казалась мне аморальной и неправильной, и я все еще всеми силами старался не использовать ее при каждом удобном случае, чувствуя себя балансирующим на краю пропасти.

Но с другой стороны — это ведь решение проблемы?.. И ладно бы дед угрожал именно мне, но нет, речь ведь идёт о моей семье. О матери и, пожалуй, брате. И о семье брата. Так что вариант я отодвинул, но не вычеркнул.

Открыв глаза, я тяжело вздохнул. Нужно хотя бы попытаться решить всё миром, а уж если не получится — пробовать менее чистенькие варианты.

Уже вскоре я стучал в ворота особняка Пирия. Через минуту дверь приоткрылась, выглянул хмурый мужчина, по ощущениям, пятого-шестого ранга закалки. Посмотрев на меня, как на грязь, сплюнул:

— Ну? Чего надо?

— Меня зовут Китт. Я пришёл лично поговорить с дедушкой Пирием. Хочу уладить давние семейные недоразумения.

Мужчина подозрительно оглядел меня с головы до ног, затем буркнул коротко:

— Жди, ща спрошу.

Он исчез почти на десять минут. Наконец ворота снова открылись, и охранник молча махнул рукой, приглашая следовать за ним.

Я вошёл на территорию особняка и невольно поморщился от увиденного.

Всё вокруг буквально кричало о богатстве — вызывающем, безвкусном, кричаще показном. Меня повели по дорожке через сад, мимо статуй, мимо огромного фонтана, отделанного позолотой (или скорее — выкрашенного под золото). Вычурные клумбы с экзотическими цветами соседствовали с каменными львами. Всё это выглядело так, будто владелец пытался доказать окружающим своё превосходство любой ценой, впихнув во двор как можно больше дорогой безвкусицы.

Меня провели внутрь дома. Мы со стражником прошли по дорогим коврам, по широким мраморным лестницам с лакированными перилами и наконец подошли к массивной двери. Стражник вошёл первым, я последовал за ним.

В центре огромного кабинета, по ту сторону стола с массивной столешницей стояло гигантское кресло с высокой спинкой, украшенное золотой резьбой и обтянутое дорогой кожей. За ним сидел маленький старичок — настолько мелкий и щуплый на фоне огромного кресла, что я едва сдержал улыбку.

Охранник прошёл за кресло и замер там неподвижной статуей. Если бы не едва заметное течение Ци в печатях, помещенных в стены по всему кабинету, я бы поверил, что этот мужчина — единственная охрана старика.

Старик поднял голову и уставился на меня пронзительным взглядом маленьких глазок. Я невольно отметил черты, которые часто видел на водной глади или в отражении на лезвии клинка: знакомую форму носа, подбородок. Действительно, черты сходства с дедушкой были.

Но больше старик напоминал престарелого мелкого лепрекона, нашедшего под радугой горшочек с золотом и пустившегося во все тяжкие.

Эта мысль слегка развеселила меня.

— Чего лыбишься, ублюдок? — бросил старик.

Я глубоко вздохнул, стараясь сохранить спокойствие, хотя уже с первых слов старика понял, что сохранить самообладание будет сложновато.

— Я пришёл обсудить проблемы между нашими семьями, и…

Старик громко фыркнул и презрительно покосился на меня из-под густых седых бровей:

— Между нашими семьями нет проблем, мальчишка. У вас — проблемы, только у вас!

— Я хочу…

— МОЛЧАТЬ! Ты чего-то хочешь⁈ Твои желания не имеют веса! Ты — грязь под моими ногтями, вошь! Будет так, как Я! Хочу! Сперва украл мое, а потом спрятался под защиту своей секты? И как тебе осознание, что родня твоя нищая здесь осталась?

И не успел я вставить хоть слово, как дед снова завопил, стукнув сухоньким кулачком по столу:

— Молча-ать! Я прекрасно знаю, что ты хочешь сказать! Тебе нужно спокойствие твоей семейки, да, ты за ним приехал? А мне нужна моя табличка! Но так как ты не можешь вырвать из себя ее силы, я придумал для нас компромисс. Запоминай мои условия, щенок!

Он наклонился в сторону, дотянулся до ящика стола и достал оттуда чернильницу с пером и тетрадь, откуда вырвал лист. Злобно усмехнулся:

— Во-первых, ты сейчас же расскажешь мне подробно обо всех талантах, которые дала тебе та самая табличка. Будешь подробно говорить о своих способностях, а я буду записывать. Я слышал, что ты теперь у нас великий алхимик, и зелья варить научился, так что это можно пропустить. Давай дальше.

— Даже если бы я использовал табличку, ты серьезно считаешь…

— Молчать! — снова рявкнул он.

— … что я вот так просто раскрою свои секреты?

— Я ещё не закончил, щенок! Во-вторых, ты будешь работать на меня два года подряд! Уйдешь из своей зачуханной секты и станешь бесплатно и послушно выполнять все мои приказы! А там посмотрим: если поведёшь себя хорошо — может быть, я перестану трогать твою семейку.

Я почувствовал, как внутри меня медленно поднимается волна ярости. Этот старик вел себя так, что мучительно хотелось поставить его на место.

Талантливо сыграно, действительно талантливо, на уровне того подонка из «Зеленой мили», которого хотелось убить при просмотре фильма. Если бы навык аналитики не подмечал несоответствие в мимике старика, я бы повелся. А так я лишь загнал ярость поглубже и наигранно расхохотался.

Старик переждал смех, после чего спросил, сверкая глазами:

— И к чему эта истерика?

Я спокойно, почти безразлично посмотрел на Пирия.

— Ты просчитался, старик. Ярость, театральные жесты и безумный взгляд больше не производят на меня впечатления. Спектакль окончен.

Старик замер на мгновение, его взгляд стал острым и внимательным. Секунду он смотрел на меня, но продолжать игру не стал. Маска медленно сползала с его лица, уступая место спокойному, чуть сонному выражению лица.

Откинувшись в кресле, Пирий переплел пальцы на животе:

— Ладно, окончен, так окончен. Ну и что? Ты ведь понимаешь, что ты все равно будешь работать на меня?

— О, я никогда не буду работать на тебя. По крайней мере, не в роли твоей марионетки или раба.

— Ты слишком самоуверен для юнца. Что мешает мне просто отдать тебе приказ приготовить нужные мне зелья? Ты прекрасно знаешь, что у меня есть способы заставить тебя подчиниться. Как минимум два, а если ты прикипел сердцем к племяшке, то три.

— И ты снова пытаешься манипулировать мной угрозами. Но здесь есть одна маленькая проблема: я принципиально не стану работать под давлением, это путь в никуда. Кроме того, убивать меня ты тоже не станешь, я понимаю, что это бессмысленно. Я, по твоему мнению, храню в себе древние силы. Ты не сможешь рискнуть и убить того, кто может вернуть тебе силы и здоровье.

Старик слегка нахмурился:

— Ты слишком переоцениваешь свою значимость для меня. Да и потом, зачем сразу убивать? Достаточно просто запереть тебя на месяц в одиночной темнице и вот ты уже сам захочешь сотрудничать в обмен на то, чтобы с тобой кто-то поговорил.

— Кто знает, сколько козырей у меня в рукаве? Я знаю о твоем страхе перед старостью и смертью. И именно я могу избавить тебя от этого страха навсегда.

В его глазах мелькнул живой интерес, который он тут же попытался скрыть за равнодушной маской:

— Ты слишком много на себя берешь. Я уже давно пользуюсь алхимией и имею доступ к самым дорогим эликсирам города. И я не боюсь старости.

— Действительно?

Я поймал взгляд Пирия и не отпускал. После чего принялся говорить вкрадчивым глубоким тоном:

— Все мы умрем. Кто-то позже, а кто-то раньше. Представь себя мертвым, дедушка. Представь, что твоя жизнь закончилась. Представь, что ты больше никогда не пошевелишься, не вдохнёшь воздух полной грудью, не увидишь рассвет, не насладишься музыкой, разговорами и всем тем, что тебе дорого. Представил? Почувствуй это глубже. Ощути неподвижность, пустоту, тишину тесного гроба.

Что ты оставил после себя? Чем гордишься, а о чём сожалеешь? Какие слова остались несказанными, дела незавершёнными? Представь, каково это — больше никогда не увидеть знакомых, друзей, не услышать их голосов, не почувствовать тепла солнечных лучей на коже. Представил? Почувствовал?

Я видел, как Пирий против воли напрягся, а в глазах мелькнул настоящий страх. Не знаю, насколько ярким было его воображение, но что-то он точно почувствовал.

— А теперь сделай глубокий вдох. Просто вдохни воздух своего кабинета, пахнущий книжными страницами и потом своего охранника. Ты снова здесь, живой. Пусть и старый, но живой! Ты вернулся обратно из гроба, снова можешь двигаться, видеть, слышать. Пока ты жив, у тебя есть возможность сказать кому-то важные слова, сделать то, что давно откладывал на потом. Ты словно получил второй шанс.

Старик с трудом отвел взгляд.

— А теперь скажи, что ты не боишься старости и того, что она за собой влечет, — обычным тоном закончил я. — Не можешь? Тогда не принижай мою значимость. Ты пользуешься алхимией, но не такими эликсирами, какие могу создать я. У меня есть зелья, которые всего за год вернут тебе тело сорокалетнего мужчины, и их я приготовил их буквально «на коленке», потратив полчаса времени и минимум ингредиентов. Представь себе, что я могу создать, имея качественные ресурсы и полноценную лабораторию.

Старик все еще не смотрел на меня, мрачно уставившись в сторону. Но спустя минуту осторожно спросил:

— Если это действительно так, почему бы тебе просто не согласиться работать на меня? У меня есть ресурсы.

— Потому что я не собираюсь быть твоей собственностью или рабом. Но я вполне могу стать наемным специалистом, если меня устроит оплата.

Он внимательно посмотрел на меня, прикидывая что-то, затем медленно кивнул:

— Что ж, возможно, ты прав. Но учти! Если ты попытаешься обмануть меня…

Я прервал его взмахом руки:

— Давай не будем возвращаться к стадии бессмысленных взаимных угроз.

Старик скривился, но не стал поднимать эту тему.

— Что ты хочешь за свою работу?

Я спокойно перечислил свои условия:

— Во-первых, предложи Самиру работу в Циншуе, только чтобы он не понял, что предложение исходит от тебя. Как только он переберется туда с семьей, разорви контракт. Во-вторых, мне нужна полная безопасность моей семьи и близких людей. Никаких угроз или давления на них быть не должно ни при каких обстоятельствах, начиная с этой самой минуты. В-третьих, мне требуются ресурсы и ингредиенты — как ученик секты Тьмы, я могу варить зелья без одобрения Крайслеров. Ну и вдобавок десять золотых монет, как плата за курс эликсиров.

— Немало просишь.

— Деньги позволят мне забыть страшную душевную травму, которую я получил, по твоей милости прожив в трущобах на окраине города.

Пирий неожиданно взорвался, и на этот раз в настоящем, а не наигранном гневе. Заорал так, что изо рта на столешницу полетела слюна:

— Твой отец украл у меня табличку, возжелав силы! Я ценил его, я не таил секретов, считая его и твою мать семьей! Они обокрали мой дом, ночью, как подлые воры! То, что я убил твоего отца и на этом остановился, уже невероятное одолжение, щенок!

Пирий закашлялся, схватился за грудь. Его лицо побагровело. Только вот меня эта новость не проняла. Если мать с отцом так решили, значит, нужно было. Точка. Гораздо проще считать, что родители Китта были правы, чем заламывать руки и рассуждать о давнем прошлом «а хорошо ли», «а плохо ли», «а почему не сказали мне». Да и вообще, не факт, что старик говорит правду — от матери я слышал иную историю.

— Плевать, — равнодушно отмахнулся я. — От десяти золотых не обеднеешь. Вдобавок, за тот год, что ты будешь проходить курс омоложения, я придумаю еще один, еще лучше, и стоить он будет еще дороже. Это чтобы ты не думал шантажировать или играться со мной после того, как я приготовлю требуемое.

— Замахнулся на эликсир бессмертия? — хмуро спросил старик, чья ярость испарилась после вспышки.

— Нет, это сказки.

Хотя — кто знает, на что способен настоящий высококвалифицированный системный алхимик?