Стратиг метакосмоса

Глава 15 Таможня и гостиница

Драконий патруль красноречивыми жестами и еще более недвусмысленными маневрами — они очень четко взяли нас «в коробочку»! — направил Мегаплатформу к определенной точке на краю базы Древних магов.

Там в ободе центрального «соцветия подсолнуха» имелась выемка, издали — маленькая, а вблизи размером с хорошую такую рыбацкую бухту. И в ней, действительно как в бухте, было уже пришвартовано несколько судов довольно причудливого вида!

Ну то есть ладно, не причудливого. В принципе, все это не выходило за рамки многочисленных плавательных и летательных средств, придуманных человечеством за его долгую историю! Высокая деревянная ладья с веслами и головой какого-то трудно опознаваемого зверя на носу — две штуки. Одна побольше и поярче раскрашенная, другая поменьше и с другого края «бухты». Что-то вроде ковра-самолета с маленьким домиком в центре. Огромный шар из блестящего, тщательно отполированного металла. Почти что яхта почти что современного вида, с косым аэродинамичным парусом и небольшим возвышением каюты. Высоченный фрегат-галеон с мощным парусным вооружением, словно сотканным из яркого света (этот, кажется, собирался отчаливать: по палубе бегали люди, паруса разворачивались). Наша огромная железная платформа из металлической сетки с нагромождениями ящиков на ней (все жилые модули были свернуты, так как мы готовились к экстремальному маневрированию) смотрелась среди этого всего… Довольно неэстетично, сказать по правде! Немного спасал положение сияющий розовым шар силового поля. Наверное. Или не спасал, мне сложно судить со стороны.

Здесь, в бухте, было видно, что плоский «подсолнух» по крайней мере метров пятьдесят толщиной, а то и больше. То есть в его плоское со стороны тело можно спокойно поместить любой небоскреб Лиманионского городского центра — вместе со шпилем. Кроме того, стало очевидно, что на территории станции действует сила тяжести, примерно равная терранской: на краю «подсолнуха» довольно лениво исполняли свою рутину местные портовые рабочие — готовили швартовочные концы и трап. Между прочим, работали магией, да и вообще все они были одаренными — я это видел ясно. Только вот очень странными одаренными!

Так называемое «магическое зрение» (Аркадий настаивает, что это некорректный термин, а надо говорить «зрение магов», но по мне это уже ненужный педантизм) обычно позволяет видеть потоки энергии в человеческом теле. То есть, грубо говоря, кровеносные сосуды.

Однако у местных я не мог разглядеть ничего подобного! Их тела просто светились ровным однообразным светом, у кого-то чуть ярче, у кого-то чуть тусклее… Примерно на уровне выпускника нашей школы «Маяк» по интенсивности свечения. То есть ребята не сильно мощные (это я не к тому, что мы в «Маяке» плохо учим, это я к тому, что у едва-едва совершеннолетних магов, не прошедших через Проклятье, не может быть особенно большого резерва!). Однако деталей их внутреннего устройства я разобрать не мог, словно глядел на них сквозь препятствие.

Кстати, да, похожий эффект возникает, если разглядывать мага сквозь стену — тоже видишь только светящийся силуэт и больше ничего.

— Ну что? — спросил я Аркадия. — Принимаем местные правила? Отключаем защитное поле? Швартуемся?

Сам я не был уверен, что это наилучший образ действий. Что если на нас нападут, стоит только снять защиту?

С другой стороны, поведение этих патрулей не выглядело откровенно враждебным. Да, они уничтожили дрон, но на нас напасть не пытались, купол на прочность не испытывали. И вообще вели себя так, будто их задача — проводить нас, а не пленить или уничтожить.

Но… Мать вашу, не нравилось мне все это! Вот совершенно не нравилось.

Судя по всему, Аркадию тоже, потому что он сделал нетипично долгую паузу перед тем, как ответить:

— Пока исходим из того, что у них нет враждебных намерений, и они просто хотят знать, кто это нарушает их территориальное пространство. Как ни крути, это мы прилетели к ним, а не наоборот. Так что ведем себя спокойно и дружелюбно. По возможности.

— Понял, — кивнул я.

«Пушки с пристани палят, кораблю пристать велят». Только вместо пушек драконы. Логично и разумно, да. Наверное, будь я командиром, сам в такой ситуации отдал бы подобный приказ. Всегда лучше сначала поговорить, чем с ходу драться или иным образом демонстрировать агрессию.

Другое дело, что у меня прямо-таки воображаемая щетина вставала дыбом на загривке от поведения этих молодчиков в цветных доспехах! Да, откровенной враждебности они не показывали, но не показывали и дружелюбия. Не попытались связаться с нами, не запросили возможность посадки на платформу, не сделали никакого демонстративного жеста вроде «мы с миром и без оружия». Наоборот, как-то очень по-хозяйски и отработано нас развернули.

Спорю на что угодно, это точно так же не понравилось никому из наших. Ксантиппу их манеры точно раздражали — я слышал ее эмоции. Хотя сильнее этого по связи звучало ее любопытство.

— Швартуемся, как они показывают, — продолжал между тем Аркадий. — Думаю, Татье и ее ребята разберутся, где закрепить эти канаты. А затем мы с протостратигом перейдем на борт станции и попытаемся объясниться с местными.

— Принято.

— Если нам придется вступить в бой или нас захватят без боя превосходящими силами, включайте защитное поле обратно и улетайте. Это приказ. Мы постараемся прикрыть ваш отход.

Я с иронией поглядел на него.

— Мы не военная команда, если что. И даже в армии такие приказы далеко не всегда выполняют. Тем более, в данном случае это просто неразумно.

Он что, реально думает, что я оставлю без отца одного из моих «любимых мальчиков»? Да и Вальтрен мне не чужой человек: его близнецов я тоже на коленях качал. И как я потом буду командовать двадцатью в высшей степени компетентными и мотивированными специалистами, если они будут знать, что я взял и бросил без подмоги двух своих друзей, в том числе нашего командира? Не говоря уже о том, что нас тут всего двадцать пять, а Древних на их базе по самым грубым прикидкам несколько сотен! При этом Аркадий и Вальтрен — одни из самых сильных наших бойцов. Мы никогда не устраиваем магических турниров, слишком опасная это штука, но навскидку из наших спаррингов я бы вот так сразу не поставил, что сумею одолеть любого из них, сойди мы с ума и реши драться всерьез! Прорываться на свободу куда лучше с ними, чем без них. Так что бросить их и улепетывать в случае чего — втройне идиотизм. Аркадий в своем репертуаре, блин! Правда, за прошедшие годы я уже привык на это не обижаться. Сколько бы бывший бессердечник ни говорил мне, что не склонен жертвовать собой, на самом деле он всегда относит себя в «допустимые жертвы». Не совсем то же самое, но грань слишком тонка, как по мне. Это уже привычка, которую, видимо, не исправить.

Наш архистратиг поднял брови.

— Неразумно так неразумно. В таком случае ожидаю от вас предельно рациональной и продуманной операции по спасению нас с Кресайном, которая не поставит под угрозу остальных двадцать три человека.

— Что-нибудь придумаю, — пообещал я.

Аркадий усмехнулся уже заметнее и был таков.

Сперва мы просто ждали, наблюдая, как местные рабочие подтягивают платформу ближе к борту. Потом — как Аркадий и Вальтрен перепрыгивают на станцию, игнорируя мостки и помогая себе крыльями (Аркадий использовал дизайн «ската», Вальтрен — сумароковское самолетное крыло). Выглядело это впечатляюще, особенно в наших черных экспедиционных скафандрах. Прямо как из супергеройского фильма. Впрочем, вряд ли на местных это произвело впечатление: чего-чего, а фильмов про супергероев у них точно нет.

Их там встречали не только грузчики: из невысокого здания с арочной галереей по фасаду вышел осанистый мужчина лет сорока на вид, с окладистой бородой и в прикиде, который я сразу считал как «наряд оросского средневекового купца». В аналогиях моего первого мира он больше всего походил на персонажа шекспировской пьесы, только в постановке слегка авангардного театра. Плоский головной убор, средний между шляпой и беретом, украшенный длинным полосатым пером; длинная мантия консервативных темных оттенков, из-под которой виднелся расшитый камзол; ярко-розовые чулки и короткие штаны выше колен; туфли с пряжками.

При этом отличия от реального средневековья бросились мне в глаза сразу же, спасибо Ксюше за ее лекции! Вышивка на камзоле переливалась голографическими оттенками: от терранских природных материалов такого не добьешься. А еще мужик был так увешан драгоценностями, как ни один купец на работе не позволил бы себе. Тут и серьги в ушах (крупные, будто женские), и перстни на пальцах, и наручи, выглядывающие из более широких рукавов мантии, и брошка на берете, и ожерелья на шее. Я тут же вспомнил недоброй памяти Кесаря. Причем все камни были заряжены магией и представляли собой амулеты, это я видел ясно.

«Портовые рабочие», кстати, тоже были одеты не как средневековая рвань: все в разноцветных вышитых рубахах и жилетах, все в сапогах. А их плотные штаны вообще больше всего напоминали обыкновенные джинсы.

Вот только головных уборов ни у кого не было, и особых драгоценностей-амулетов тоже. Ну, у одного висела на шее какая-то цацка, у другого кольцо на пальце, и все.

«Число амулетов показывает статус, — подумал я. — Нас сочтут какой-то голью перекатной! Особенно с учетом того, как выглядит Мегаплатформа… Да, сущими оборванцами или тупыми варварами».

Еще я подумал, что, исходя из средневековой ментальности, как я ее понимал (опять же по Ксюшиным рассказам и ее же комментариям к историческим фильмам!), нужно было взять на первые переговоры свиту побольше, чтобы впечатлить. И зря Аркадий пошел сам, ему не по чину! Да, после Вальтрена он лучше всех знает местный язык — точнее, тот язык, на котором, как мы надеялись, разговаривают местные. Но все равно.

Однако Аркадий, похоже, об этом все-таки и сам подумал, потому что разговор с увешанным драгоценностями мужиком начал именно последний герцог Ордена. Точнее, не разговор, а что-то вроде… заполнения анкеты?

В руках у бородатого любителя цацек вдруг откуда-то взялся зависший в воздухе свиток (да, телекинез, но сам мужик не магичил — видимо, свиток артефактный!) и перо. Он, похоже, задавал Вальтрену короткие вопросы, тот отвечал, и мужик помечал что-то пером в своем свитке. Блин, как на обычной человеческой таможне! Интересно, груз декларировать попросят?

Очевидно, попросили, потому что Вальтрен несколько раз мотнул головой, потом даже скрестил руки перед собой в отрицающем жесте. Как на это отреагировал бородатый, мне было не видно. Ну что ж, хорошо, что они хотя бы немного друг друга понимают! Правда, не совсем хорошо, если судить по тому, как часто то Вальтрен, то бородатый сбивались в жестикуляцию.

Аркадий при этом стоял чуть поодаль, поглядывал по сторонам с независимым видом. Портовые рабочие, в свою очередь, глазели на них с Вальтреном, но напасть или даже подойти близко никто из них не пытался. О, и кстати, никто не смеялся и не делал неприличных жестов, что было бы логично, если бы нас действительно приняли за дикарей.

Все это походило на то, как будто сюда частенько прибывают непонятные делегации на странных кораблях, и местные уже привыкли, а также выработали бюрократические процедуры по встрече!

Разговор Вальтрена с бородачом продолжался долго. Несколько раз ходячую витрину ювелирного отвлекали: к нему подбегали явные клерки, куда скромнее одетые, и что-то спрашивали. Он всех отсылал после фразы или двух. Наконец какого-то очередного клерка, тоже сияющего магией, но всего с несколькими украшениями на его персоне, он задержал, и начал что-то говорить Вальтрену, показывая на этого нового товарища.

Наконец Вальтрен кивнул, вроде бы соглашаясь. Затем он остался стоять на месте, а бородач и клерк куда-то ушли.

Аркадий, стоявший поодаль, поднес ко рту браслет-коммуникатор. Одновременно включился командирский канал в рубке.

— Все в порядке, — сказал невозмутимый голос нашего архистратига. — Кресайн закончил переговоры. Языковой барьер ощутим, наш акцент и словарный запас не выдерживают никакой критики, но кое-как мы все же друг друга поняли. Нам предоставляется два месяца бесплатного проживания на станции в своего рода гостинице для приезжих. На нашем транспортном средстве дозволяется оставить дежурных, но жить на нем всем нельзя. А, и еще к нам приставлен соглядатай, которому также вменяется в обязанность за два месяца натаскать нас в правилах хорошего тона. Сейчас он вернется с вещами и проводит нас в наше новое жилье.

— А что потом? Через два месяца? — спросил я.

— А это я не совсем четко понял. Будем надеяться, протостратиг разобрал лучше. Но вроде как от нас ждут, что к тому времени мы определимся с учебными курсами и наберем необходимую плату для преподавателей.

— Чего? — вклинился Оникс. — Каких преподавателей? Тут что, магическая академия, что ли⁈

— Как это вы сразу догадались, — усмехнулся наш архистратиг. — Похоже на то. Именно академия. Это слово я разобрал совершенно точно. Оно не изменилось за восемьсот лет.

«Мать вашу, — подумал я. — Так вот откуда настолько дурное предчувствие! Я попал к коллегам! Причем, если я верно расшифровал невербальный контекст, на положение тупого абитура из провинции!»

Видимо, Аркадий с Вальтреном как-то неверно поняли портового распорядителя, потому что гостиницу место, в которое нас проводили, напоминало меньше всего. А больше всего оно напоминало старинный мини-форт, этакий донжон начала средневековья. Очень походило на наш замок Перевал-Маяк, я даже легкий приступ ностальгии ощутил!

Четыре стены, четыре башни, из них одна главная жилая, три поменьше, явно вспомогательные, хотя и в них было по несколько небольших комнат. Большой центральный двор с колодцем. Отхожее место во дворе. Одно. Никаких тебе удобств в комнатах, не считая ночных горшков под кроватью! И это я серьезно.

Блин, они что, магических средств с этим справляться не придумали? Или банальную канализацию не усовершенствовали? Она, вообще-то, уже в Орагонской Империи была, и в Древнем Оросе тоже, причем оросские и орденские ученые до сих пор спорят, где впервые изобрели сточные канавы и водопровод, а где начали массово внедрять!

Одно хорошо: этот замок нашей группе выделили целиком, не пришлось ни с кем уживаться. Мурат тут же начал прикидывать, как организовать здесь оборону, а я крепко пожалел, что нельзя сюда перетащить генератор силового поля с Мегаплатформы: закрыться бы сверху, как крышкой, и мы тут будем реально под неплохой защитой! Правда, стены каменные, это значит, что магией земли их можно снести буквально на раз-два. Но, с другой стороны, мы тоже умеем обращаться с камнем.

Одно непонятно: почему гостям этой, с позволения сказать, магической академии выделяют в качестве жилья целый замок? Опять особенности местной эстетики? Или на то есть какие-то прагматичные причины?

Не хотелось бы с этими причинами столкнуться в лобовой атаке, если честно.

В общем, особенности нашего временного жилья произвели на нас глубокое впечатление — и это даже в этот первый на базе день, когда этих впечатлений было столько, что они лично у меня уже лезли из ушей.

Одна прогулка до наших «апартаментов» чего стоила!

Идти пришлось пешком: нас вежливо попросили не взлетать. По крайней мере, я уловил в речи нашего соглядатая, обращенной к Вальтрену, слово «пожалуйста». Правда, вещи мы несли телекинезом и воздушными потоками, по этому поводу никто и бровью не повел. А что такое прогулка в три-четыре километра для здорового взрослого человека, когда не надо волочь за собой тяжелый груз? Правильно, легкий моцион.

Но устал я после нее так, как будто всю Мегаплатформу на плечах тащил. Так силен был эмоциональный перегруз. И контраст.

Только что мы существовали в обстановке своеобразной «ледовой полярной станции» без, собственно, экстремального холода и льда со снегом: изолированная группа людей, оторванная от цивилизации и дрейфующая к неизвестной точке назначения.

И вот разом мы вместо этого превратились в чуть ли не туристов, гуляющих по фэнтези-королевству!

При этом все время нужно было помнить, что окружившее нас фэнтези — вполне себе темненькое, и держаться начеку. Хотя внешне это не считывалось. Все вокруг нас казалось вполне мирным и даже… Благообразным, что ли? Если бы не сам факт принудительной посадки, можно было бы даже забыться.

Итак, что нам удалось увидеть за время прогулки? Во-первых, сам условный «порт» с его складами, на пороге некоторых из которых велась оживленная торговля. Во-вторых, дорогу в город, идущую по фруктовому саду, засеянному пшеницей! Серьезно, так это и выглядело: плодовые деревья, сгибающиеся под тяжестью незнакомых мне фруктов, а под ними — полуспелые колосья каких-то зерновых! Очень странный, конечно, формат, но, подумав, я сообразил, что земля здесь весьма «дорогая», а еду выращивать как-то надо. Вместе с тем, если они стимулируют рост растений магией и собирают зерно тоже магией, тот факт, что деревья затеняют пашню и мешают срезать колосья чохом, не так уж и важен.

Впрочем, пшеница мне показалась значительно хуже орденской элитной: низкий колос, мало семян… Но это так, что с ходу успел заметить.

Дорога — между прочим, мощеная желтым кирпичом, что заставило меня вспомнить девочку Элли и Великого и Ужасного Гудвина — привела нас к городу. В отличие от средневековых построек, он не был окружен стеной, домики начинались как-то сразу. Никакой тебе раскачки в виде мелких крестьянских хозяйств с плетнями и сушащимися на них горшками не было. Просто за очередным поворотом все время виляющей дорожки из-за деревьев появились вполне себе городские, пусть и очень старинного вида здания. Все очень похожие, хоть и не точно одинаковые, будто бы сделанные по одному проекту, и, судя по тому, что на них не видно было следов кладки или штукатурки, все выращенные магией земли.

Дома эти насчитывали четыре этажа, с двускатными крышами и крохотными балкончиками на третьих и четвертых этажах. Первые этажи все имели либо галерею, либо большие открытые окна, прямо из которых велась торговля. То есть на условных «подоконниках» (на самом деле больших столах) за раскрытыми оконными створками завлекали голодных ящики с фруктами и овощами, лежали парами сапожные вырезки, громоздились огромными стопками плетеные корзины и прочее всякое разное. Где-то в галереях стояли столики, крытые кружевными скатертями, за которыми сидели нарядно одетые люди — в основном, мужчины, хотя женщины попадались тоже.

Сама улица была чистой, очень просторной — куда просторнее, чем положено средневековым городам! Будь здесь автомобильное движение, я бы назвал ее четырехполосной.

Иногда между домами стояли деревья и кустики в кадках. Приятная такая, туристическая атмосфера.

Я долго не мог сообразить, что же мне это напоминает, а потом вдруг понял — точнее, воспоминание всплыло наконец-то, пробившись через многие слои памяти. Аниме про средневековый европейский город, каким его представляют японцы! Вот что это такое! Только дома должны все еще быть с наружными темными балками поверх штукатурки, как в центральной Германии. А в остальном все то же самое: идеальная чистота, разноцветные домики, широкие улицы и довольная толпа!.. Ну, от жанра, конечно, зависит, где-то и нуар с нечистотами встречается. Но я вдруг живо вспомнил давний разговор с кем-то из друзей-приятелей, всерьез куривших историю Азии, что, мол, и японцы, и китайцы, когда пытаются рисовать европейский сеттинг, воспроизводят типичный для Китая «простор» богатых кварталов. И кареты тоже рисуют изнутри просторными, как китайские исторические повозки. (Речь, конечно, идет о массовом продукте, а не о редких нишевых исторически достоверных работах.)

В общем, так это и выглядело: словно кто-то, накурившись референсов, пытался воссоздать все то же самое, но «красивенько». И заодно чтобы возиться поменьше, а то попробуй отрисовать индивидуальную архитектуру каждого домика, когда сроки горят, а над тобой продюсер с плеткой стоит!

Что еще удивляло: как и в порту, на нас никто особенно не глазел, хотя мы резко выделялись своими черными скафандрами, идущим впереди гидом-соглядатаем и плывущим сзади багажом. Ну так, поглядывали с любопытством, но даже пальцем никто не показывал.

И еще, все присутствующие, все до одного, были магами! И все «размазывали» себя в магическом диапазоне, так, чтобы не было видно ничего, кроме мутного свечения!

…Как только мы устроились в замке, Аркадий снова собрал совет. Ну, как устроились… В основном, осмотрели его на предмет возможных магических следилок (о технических, похоже, можно было не волноваться!) и других сюрпризов, выставили часовых на стенах, разместились по комнатам, а затем мы с Вальтреном выкатили расписание дежурств. Стандартное, кстати, расписание, мы его продумали еще на борту Мегаплатформы, так что оно потребовало минимальных перетасовок — троих-то мы все же оставили на нашем корабле, включая одного из пилотов (Романа, как более надежного).

На совет собрались в командирском кабинете: Аркадий занял комнату сразу над главным залом донжона, где мы решили разместить общую кухню и «офисный опенспейс».

В большом голом помещении имелась, тем не менее, широкая кровать с тюфяками, заменяющими матрас. Вершина роскоши, вообще-то, по средневековым меркам! А еще стул, стол и сундук для одежды. Плюс-минус такая же обстановка присутствовала почти в каждой из комнат, только тюфяки на кроватях имелись не везде.

А вот постельного белья не предполагалось совсем: очевидно, гости должны были привезти его с собой или купить на месте. Так-то бельем тут, скорее всего, пользовались, раз даже скатерти на столах имелись!

— Ну что, господа, — сказал наш командир с неожиданным (в последнее время) юмором. — Мы достигли конечной цели! Поднимите руки те, чьи ожидания полностью оправдались!

К моему удивлению, Вальтрен поднял руку.

— Дайте угадаю, протостратиг, — сказал Аркадий. — Вы ожидали того, что принципиально не можете предсказать?

— Вроде того, — солнечно улыбнулся наш аристократ.

— А я старалась не иметь никаких ожиданий, — пожала плечами Лалия. — Но не думаю, что в данном случае мне корректно участвовать в этой перекличке.

Я только хмыкнул. Не знаю, чего ожидал я — как минимум, планеты. Но точно не живых драконов, не этого разноцветного городка и не заселения в неблагоустроенную копию моего собственного дома! Так что мне выпендриваться со своей предусмотрительностью было не с руки.

— Давайте сверим наши наблюдения. Для начала, пусть Кресайн перескажет свой диалог с портовым клерком…

— Увы, — пожал плечами Вальтрен. — Пересказать не смогу — не запомнил. Могу только сказать, что мы не зря разучивали язык: здесь в ходу тот самый диалект древнеоросского, на который мы сделали ставку! Но произношение полностью отличается от того, что удалось восстановить нашим лингвистам. Поэтому я понимал его с пятого на десятое, а он меня, кажется, совсем не понимал. К счастью… — тут Вальтрен жестом фокусника достал из кармана полетного комбинезона небольшую флешку, — я включил диктофон!

Таким образом мы смогли прослушать разговор Вальтрена и местного сотрудника полностью, от и до. По несколько раз прокручивая фразы, мы убедились, что Вальтрен вроде бы понял своего собеседника относительно правильно: тот попросту задавал вопросы типа «из какого мира вы прибыли?», «планируете ли торговать?», «цель визита?», «есть ли на борту животные или саженцы растений?» — все в таком духе. Спрашивал также, «кто ваш господин?» и «сколько на борту свободных, а сколько рабов?».

— Смотрю, у них тут демократично, — прокомментировал Исмаилов.

Вопрос про рабов, кстати, Вальтрен при общении понял не до конца, поэтому отвечал только, что на борту двадцать пять человек, а господин наш — Великий магистр Ордена.

— Я уже потом понял, что он, должно быть, спрашивал о том, кто у нас именно главный, — сказал он. — Но поправляться не стал. В случае чего, скажем им, что Аркадий и есть Великий магистр.

— Нет, так делать не будем, — возразил архистратиг. — Позже может получиться неловко. У меня ведь с собой верительная грамота от Бастрыкина. Но с титулованием, уверен, будет случай разобраться.

Кстати, на вопрос, откуда мы, Вальтрен сказал, что с Терры, на что клерк спросил «с какой?». Вальтрен не знал, что отвечать, поэтому добавил: «Со старой Терры».

— Я подумал, должно быть, они все-таки заселили другие планеты и назвали их Террами, — сказал он. — Вот и обозначил нашу, как старую.

— Скорее всего, так и есть, — кивнул Аркадий.

Клерку, однако, этот ответ не понравился, он трижды переспросил Вальтрена. Однако наш протостратиг стоял на своем. В завершение они немного поспорили по поводу дежурных на борту — Вальтрен пытался настоять, чтобы на Мегаплатформе остались мы все, и лишь несколько человек сошли на борт станции. Однако тут клерк держался твердо: три человека, и все.

— Он даже три пальца показал, — усмехнулся Вальтрен.

— А что значит вот эта его фраза? — спросила Лалия. — Вы поняли?

— «Три человека, и не больше, а то вы мне тут всю гавань засрете», — перевел Вальтрен. — Если я верно понимаю.

Мы все похмыкали.

— Очень утилитарный подход, — озвучил Мурат то, о чем я уже думал. — Похоже, они тут часто принимают гостей.

— Похоже, вся эта станция рассчитана на прием гостей, — поправил его Аркадий. — Вы заметили, как различаются наряды людей на улице? Навскидку я видел штук пять разных культурных традиций. Очевидно, не мы первые, не мы последние.

Вот тут я, честно говоря, ничего осмысленного сказать не мог. Разглядывать наряды меня уже не хватило. Хотя… Мысленно «прокручивая» свои воспоминания — на зрительную память я не жалуюсь, как уже не раз говорил! — я припомнил, что одна из деталей, которая натолкнула меня на «анимешность» города, заключалась в том, что народ носил одежду словно бы из разных эпох. То есть я видел людей в коже и мехах, будто вышедших из Темных веков, и дам в пышных платьях с оборками, которые наводили больше на мысль о Новом времени (в терранских терминах это будет, соответственно «позднеимперский период перед Исходом» и «начало промышленной эры») и даже какие-то условно «восточные» халаты и тюрбаны… Вообще-то, на самом деле тюрбан — популярный головной убор в Древнеорагонской империи, тут меня подводят аналогии.

— То есть вы предполагаете, что Древние маги распались на фракции, заселили много разных планет, а здесь встречаются для торговли и обучения? — спросила Платова, которую Аркадий снова позвал на совещание.

— Именно, — кивнул архистратиг. — Конечно, это лишь предварительные наблюдения. Возможно, все местные нестыковки объясняются иначе.

— Хотите сказать, они не поверили, что мы прибыли со Старой Терры? — спросил я. — Они-то уверены, что магия у нас задавлена Проклятьем, и мы просто не в состоянии сюда добраться?

— Раз кто-то оставил послание на борту одного из якорей, значит, по крайней мере возможность нашего появления они допускали, — заметил Аркадий. — Хотя почти наверняка секреты прародины — это просто не уровень портового клерка. Тогда завтра с нами придет знакомиться кто-то высокопоставленный. Или его доверенный человек.

— А может, им действительно просто пофиг, — сказал я. — Они, похоже, тут и так хорошо устроились. Какое им дело до того, что происходит на Терре?

— Может быть, и так, — кивнул Аркадий. — Мы здесь именно за тем, чтобы это выяснить.

Дальше, обсуждая то, кто что заметил и понял, мы все как-то пришли к одному: нас изрядно напрягало то, что все местные маги зачем-то прячут движение магии у себя в телах.

— Честно говоря, я теряюсь при мысли о том, зачем этот фокус может быть полезен, — задумчиво сказала Платова. — Правда, я никогда не спарринговалась с помощью магии и тем более не участвовала в магических поединках. Возможно, видя движение магии в теле оппонента в боевой обстановке, можно понять, какое именно заклятье он кастует?

— Очень опосредованно, — мотнул головой Исмаилов. — Только сам факт и общую силу.

— Согласен, — подтвердил я. — Можно еще иногда примерно прикинуть, боевка или медицина… При всем условном разделении этих видов магии, — мы с Аркадием обменялись мрачными улыбками. Он одним из первых додумался, как использовать регенеративную магию «во зло». Сказать по правде, тогда я был ну очень впечатлен его креативностью. Даже вернулся к мысли, которая часто меня посещала в первые месяцы тридцать третьего года, когда экс-аналитик получил новое сердце и преобразился: а знаю ли я вообще этого человека хоть немного?

— Я тоже не могу представить, зачем это нужно, — кивнул архистратиг. — Если бы это давало какое-то значимое преимущество, мы на Терре давно бы уже переоткрыли этот фокус. Но он никому не потребовался. Значит… — он сделал паузу.

— Значит, он дает преимущество в связке с чем-то еще, что есть у Древних магов, а у нас нет, — сказал я. — Может, они придумали артефакты, позволяющие более четко различать жизненные процессы в организме по потокам магии.

— Или это просто правило хорошего тона, — предположила Платова. — А нам никто ничего не сказал, потому что считают варварами.

— Эту вероятность нельзя исключать, — кивнул Аркадий, — хотя я больше склоняюсь к варианту стратига. Хотя бы потому, что правила хорошего тона не возникают на пустом месте. В этом случае нам следует попробовать повторить этот фокус. У кого-нибудь есть идеи, как это можно сделать?

— У меня, — сказал я. — Но Ксантиппа знает лучше, надо тогда ее вызывать с Мегаплатформы.

Ксантиппу мы оставили в числе троих дежурных — по моему настоянию. Не то чтобы я хотел ее поберечь, просто решил, что наша связь в случае чего может стать неплохим подспорьем для передачи сведений на Мегаплатформу — если нас поселят где-то рядом с «портом». Тут я прогадал: нас поселили на расстоянии в пару километров, это для нашей связи слишком далеко. Устойчиво она работает при дальности в триста-четыреста метров, в полукилометре мы слышим дальние отголоски эмоций друг друга, а на километре, если настроимся, можем друг друга смутно почувствовать — в смысле, сам факт пространственной близости, без деталей. А дальше все равно, что два километра, что двести. Глухая стена.

— Поясните, — попросил Аркадий.

— Была у нас в школе такая история. Двое молодых лосей явились на занятия вот такими же, как здешние — смутно светящимися. Я сам не видел, мне Ксюша рассказывала. Хотели учителей шокировать. Ну, этих экспериментаторов начали допрашивать, оказалось, что они как-то колдовали над потоками энергии в своем теле. Это строго-настрого запрещено без страховки мага с действующей медицинской лицензией. Поэтому Ксюша их наказала: отправила на месяц в обычную школу, с вышками магоподавления. Это у нас самая строгая мера.

— И Ксению Архиповну не заинтересовало то, как они это делали? — спросил Аркадий.

— Заинтересовало. Она сказала, что фокус несложный, у нее он тоже получился. Я тогда попросил меня научить, она сказала «конечно», а потом мы закрутились с подготовкой экспедиции, и я забыл, — я пожал плечами. — Но раз двое четырнадцатилетних подростков справились, мы справимся тоже. Тем более, Саня как раз тогда Ксюшу страховала, должна помнить.

— Это обнадеживает, — кивнул архистратиг. — Ладно, следующий пункт. Что вы заметили из местной валюты?

— Золото и серебро, — сказал Вальтрен. — Я точно видел в порту золотые монеты. Причем несколько разных типов. Похоже, их, как в дни моей молодости, принимают на вес, независимо от номинала.

— Поддерживаю, — кивнул я. — В кафе точно серебром расплачивались.

— Значит, не зря мы тащили с собой эти триста килограммов, — чуть улыбнулся Аркадий. — Кстати, мои собственные килограммы там тоже есть. Если кто-то хочет одолжить для личных трат, можете обращаться в свободное от рабочих обязанностей время. Обменяю по курсу Генерального банка Ордена на момент отлета.

Я мысленно вздохнул. У нас с девчонками был спор насчет золота и прочего, и мы в итоге решили, что вряд ли у Древних магов будет такая уж напряженка с золотом — в конце концов, магам земли не так уж трудно его извлекать из планетарной коры! В результате мы прихватили с собой «обменный фонд» из действительно редкоземельных металлов, тех, что намного дороже золота. Ну что ж, будем меняться с Аркадием… Он, помнится, аргументировал свой выбор именно золота тем, что: «Его просто добывать тем, кто хорошо знает периодическую таблицу и геологию, а у древних магов с этим наверняка хуже».

А впрочем, может, наш запас тоже пригодится, кто его знает.

— Ладно, — сказал Аркадий, — часовые выставлены, остальное обсудим завтра. День был тяжелый, нам всем надо отдохнуть.

…Это точно.

А я впервые за много месяцев засыпал в голой каменной спальне совсем один. Даже не ощущая девчонок рядом.

Тогда я сделал то, что никогда, кажется, не делал: включил смартфон, открыл на нем наше семейное фото, сделанное незадолго до отлета, и положил его рядом. На нем девочки снялись с детьми без меня, по моей же просьбе: кому охота самого себя разглядывать? Хотя Федька, конечно, моя копия. И как он быстро вытянулся за это лето: уже Лану перерос! Да и остальные ребята совсем большие…

Как там они без меня?

Заснул я на удивление быстро.

p.s. Кирилл скучает по семье, а мы — по реакции читателей!