Стужа

Глава 16 Бунт

— На каком основании вы не пускаете нас внутрь?

Прохоревич судя по надрыву, был откровенно зол, брызгая слюной на стражей, что встали шеренгой около входа в отсек Администрации. Полисы выглядели откровенно растерянными. Ведь перед ними столпились руководители, а также специалисты важнейших служб станции. По сути, отданный стражам приказ выходил за рамки Соглашения, своеобразной конституции СС 25, принятой после «Мятежа пубертантов».

К просторному и светлому вестибюлю веером сходились широкие тоннели, идущие с остальных секций самого верхнего уровня. Для людей, пришедших сюда снизу, он показался бы невероятно огромным помещением. Чем ниже уровень, тем теснее и темнее там было. А здесь же все, казалось, сверкало великолепием и чистотой. Это постаралась новая Администрация, перестроившая этаж по своему вкусу.

Все, что накопилось на строительных складах за долгие годы пошло в дело, а после оказалось отгорожено от большинства жителей станции. Хотя старожилы помнили этот отсек, полным озабоченных проблемами людей, которые и шли сюда для их разрешения. Пункт Управления создавался именно для этого, а не снисходительного взгляда сверху.

Проходящие мимо рядовые сотрудники высшего уровня пугливо жались к стенам переходов и старались исчезнуть как можно быстрее. Они выглядели откровенно напуганными. На уровне «А» давно не было так шумно. И ведь никто из Администрации не вышел узнать, в чем дело и разрешить требования собравшихся возле входа людей. Вот те как раз находились в своем праве, что открыто и демонстрировали на публику.

Фролов остановился в отдалении на стыке переходов раздумывая. Ведь от его поступка, возможно, зависела дальнейшая судьба станции. Бойцы отряда волновались.

— Кэп, нам идти с тобой?

— Двадцать шестая молчит, их рейдовая не пришла.

— У нас впереди полная расчистка Купола. Нам и своих забот хватает.

Хрипловатый голос пробормотал:

— Стоит ли так нагнетать обстановку, Василий?

Командир СпаСа оглянулся на Мазлюкина, представляющего на сходке метеорологов. Градов внезапно приболел или испугался.

— Знаешь, Есений, пока нагнетают именно они. Мы еще позавчера послали админам запрос. Ответа так и не поступило. Это прямое нарушение Соглашения. У меня сейчас свободны руки.

Кто-то, стоящий позади «выходящих», горячо возразил командиру:

— Да нет все проще, парни. Директора попросту растеряны. Они привыкли к тому, что это именно мы всегда безусловно выполняли условия договора. Админы в это время делали все, что хотели. Соглашение давно умерло. Пора признать этот факт, командир.

Фролов удивленно обернулся:

— Прохор, а ты кого здесь представляешь?

Помощник пастора криво ухмыльнулся:

— Работников Топи, командир.

— Ну-ну, — Василий скептически оглядел гостя. Сегодня тот был не в странном рубище, а приличном рабочем комбинезоне.

— К твоему сведению у меня вполне официальный статус, — Прохор подал командиру СпаСа свой Ай Ди. Фролов вытаращил глаза:

— Ты как такое смог провернуть?

— Так это вы, ребята, не готовитесь к будущему. Мы на дне всегда во всеоружии.

Помощник Пастора кивнул в сторону ворот, где, похоже, назревали серьезные неприятности. Из служебных дверей подтянулись дополнительные полисы и начали понемногу оттеснять пришедших на собрание. Фролов тут же обернулся к своим:

— А вот так не пойдет! Парни, держим дистанцию!

Группа спасателей, состоящая из крепких мужчин, в один момент переломила ситуацию. Сейчас уже протестующие начали теснить растерянную непривычным напором стражу. У тех же, кроме «плеток» в руках ничего не было. Да и представляли полисы административного уровня довольно неоднородную массу. Василий заметил среди них, как старослужащих, которые ощущали себя не в своей тарелке. Так и молодую поросль, по вбитой им привычке ведущих себя нагло и беспринципно.

В полисы давно набирали крепких ребятишек с нижних уровней. Тех, кто желал любой ценой вырваться из рабства водорослевых ферм и систем очистки жизнедеятельности станции. Этим молодцам, выросшим после Катастрофы на нижних уровнях, не нужны были объяснения, кто прав, а кто виноват. Они буквально выгрызали себе жорогу к лучшему будущему. А что закон? Что это такое и с чем его едят?

«Как же мы упустили тот момент, когда все начало рушиться?»

— Коллеги, пожалуйста, в сторону! Эй, десятский, позови сюда вашего центуриона. Это его прямая обязанность урегулировать конфликт. Или вы уже, вообще, никому не подчиняетесь?

Младший командир полисов был хмур, но и одновременно растерян. Видимо, никаких инструкций по сложившейся ситуации ему так и не поступило. Это хороший знак. Они застали Директоров и Набиева врасплох. С сильной позиции легче вести переговоры.

— С какой целью ему нужны вам что-то говорить? Ваше присутствие здесь незаконно.

Вперед тут же вскочил разгоряченный Прохоревич, выдав гневную отповедь:

— Слышь, щенок, а ты вообще читал текст Соглашения? Это ваше здесь присутствие полностью вне закона. И если ты не уберешь отсюда своих уродов, то вы здорово пожалеете, что родились на свет! И это не пустая угроза!

Фролов одернул разошедшегося техника, вышел перед двумя шеренгами разгорячённых мужчин и примирительно выставил вперед руки:

— Сергей Петрович, не нагнетай. Десятский, вы сами нарываетесь. И между прочим, настоящие хозяева на этом уровне вот эти люди. Прошу учесть, что мы заранее уведомили Администрацию о своем участии в расширенном заседании Совета. И поэтому именно они нарушают Соглашение. А если закона нет, то сами понимаете, что может произойти дальше. И где ваш Центурион? Почему он не выйдет?

Десятский сделал шаг вперед и подвинулся ближе к Фролову, перейдя на шепот:

— Я не знаю, где центурион уровня «А». Мне самому непонятно ситуация, что у нас назревает.

— Кто тогда командует вами?

— Директор по социальному равновесию, кэп

— Зови его сюда немедленно! Раз это его прерогатива, пусть распутывает. И где ПэН Соболев?

— Извините, командир, я не в курсе.

Десятский и на самом деле выглядел изрядно потерянным. Несмотря на внешнее спокойствие, его бойцы были на грани срыва. Спасатели и техники снесли бы их, даже не поморщившись.

— Тогда двигай живей за тем админом, пока тут рубка не началась. Потом я ничего не смогу сделать.

Минут через десять из служебной дверцы вышли десятский и Директор по социальному равновесию. Ему подчинялись многие службы, связанные с жизнью цивисов, в том числе и отделы по безопасности, куда непосредственно входили полисы. Ярский был один из немногих, кто пролез на этот пост из старого руководства СС 25. Обычно представительный и вальяжный сию секунду он выглядел изрядно растерянным.

Фролов сделал шаг к нему и начал без обиняков:

— Ярский, что, дьявол побери, здесь происходит?

— Да, фаллический символ! Почему нас не пускают внутрь? И эти черти… — Прохоревич кивнул в сторону полисов, — здесь на каком основании!

Народ загомонил:

— Мы же подали заявку вовремя.

— Администрация расторгает Соглашение?

— Требуем ответа!

— Иначе отвечать будете по изначальному закону!

— Долой Администрацию!

Директор ошалело таращил глаза на группу разъяренных мужчин. Он давно отвык от подобного к себе отношения. Но, наконец, совладал с собой и смог выдавить первые слова:

— Нннет! Мы просто… — затем он совсем потух и жалко обратился командиру СпаСа. — Василий Иванович, можно вас на пару слов.

Только сейчас Фролов заметил, что в глазах Ярского плещет откровенным страхом. Внутри ёкнуло, и Василий тут же сделал несколько незаметных знаков для своих. Тут же в рядах спасателей произошли почти невидимые перестроения, а наблюдающие за ними из прохода спасатели быстро потянулись к узким коробам, что были припрятаны заранее в технологических отверстиях.

— Я многое не знаю, Василий Иванович. Тут такое дело… — видимо, злой взгляд командира СпаСа подстегнул разговорчивость Ярского. — Представляете, на самом деле нам никто не сообщил о текущем заседании. Я отдыхал с утра в сауне, когда за мной пришли и доложили, что у входа в сектор начались беспорядки.

— Это пока еще не беспорядки, Олег Иванович. Но они обязательно начнутся, если мы с вами не договоримся.

Ярский был всерьез напуган, но все еще играл свою привычную роль:

— Вы хотите крови, как пять лет назад?

Фролов внимательно посмотрел в глаза Директора:

— Олежа, пять лет назад кровь лилась на нижних уровнях. Сегодня будет по-иному. Где все остальные? Кто отвечает у вас за коммуникацию? Куда делся технический персонал Администрации? Говори быстро!

Жесткие вопросы не менее жесткого человека заставили Директора моментально умерить спесь.

— Василий Иванович, не надо крови, умоляю! Все можно разрешить переговорами. Вы же разумный человек!

— Тогда пустите нас внутрь и займемся делом!

— Но там… — Ярский облазил пересохшие губы.

— Что? Олег, мои люди волнуются.

— Нет никого! Я пытался дозвониться до Директоров и никого не нашел на месте. Твориться нечто странное, Василий, и это меня пугает больше, чем ваши беспорядки.

— Почему? — по спине Фролова пробежал неприятный холодок.

— Потому что вы разумные люди. А те, кто замышляет страшное, отъявленные негодяи. Они пойдут на все ради власти.

— Переговоры?

— Да!

Вот сейчас перед ним снова стоял Директор чрезвычайно непростого направления. Видимо, страх прочистил мозги и заставил действовать.

Они собрались в небольшом кабинете Директора по коммуникациям и стратегии. Как раз ему подчинялись все «внешние». Только хоть название и осталось, но суть работы этого отдела Администрации поменялась полностью. Давно исчез былой интерес к жизни вне Купола, а также исследования в области социальной стратегии развития. Фролов и пришедшие с ним руководители и заместители важнейших служб верхних уровней с любопытством озирались. Обстановка была шикарной, даже чересчур.

«Откуда, дьявол побери, у этого хлыща взялась кожаная мебель и эти художественные картины?»

Прохор не выдержал, и не дожидаясь сбора всех, начал пытать Ярского:

— А где сам Саидов? Да и персонал должен в любом случае быть на месте. Что у вас за распущенность такая?

Директор по социалке уже пришел в себя и потому огрызнулся:

— Я сам ничего не понимаю! Вчера днем мы с ним общались, все было нормально. Фролов, ты что себе позволяешь?

Василий отмахнулся от админа и начал нажимать сенсорные кнопки пульта.

— Странно. Соболев не отвечает, как и командор Орлов. Они ведь обычно всегда на посту.

К нему подкатился Прохоревич и хмыкнул:

— Ты уверен, что звонишь им? Глянь сюда.

Фролов свирепо повернулся к Ярскому:

— Почему каналы связи заблокированы?

— Нне знаю…Это измена! Мужики, честно, кто-то нас подставил! Эти уроды замыслили переворот. Я всегда подозревал! А-а-а-а!

Директор достал из кармана пиджака личный коммуникатор и начал в панике нажимать кнопки.

— Тосечка, что у вас происходит? Как нет? И сообщения не приходили? И обед не привозили? — Ярский поднял на гостей донельзя испуганные глаза. — Нет связи с основным комплексом. Кто-то заблочил наш отсек полностью. Лифты остановлены, люди не получили завтрак и обед. Это конец…

— Ясно! — Фролов пресек панику и повернулся к Прохоревичу. — Бери своих людей и дуй к пульту управления. Подожди, у вас есть оружие?

— Найдем!

— Хорошо! Ярский, хватит хныкать! Сиди здесь, попытайся найти хоть кого-то. Так, подожди, — он внимательно глянул на побледневшего Директора. — Где ты, говоришь, был все это время?

Директор по социальному равновесию выглядел предельно жалко. Он облизал пересохшие губы и проблеял:

— Я…с вечера ушел в сауну. Там…сотрудницы…

— Личный блядюшник? И никто твое тайное место не знает?

— Н-н-не знает.

— Считай, тебе повезло. Но взамен за спасение твоей шкурки мы потребуем от тебя сотрудничество.

Было заметно, что в голове ушлого администратора, обитающего на уровне «А» с самого его заселения, происходит бурление мыслей.

— Можешь рассчитывать на меня. Я в деле!

Фролов уже около двери обернулся к Прохору и попросил помощника Пастора об услуге:

— Проследи за этим ухарем, пожалуйста, и свяжись со своими. Не факт, что мы сможем удержать верхний уровень силой.

Прохор был задумчив:

— Василий, тут кто-то нами явно втемную играет. Будь осторожен.

Командир СпаСа тряхнул головой:

— Не ссы, прорвемся! И не из таких передряг выходили!

Он вышел в рабочий коридор и взял в руки свой защищенный от чужого подслушивания коммуникатор:

— Третий, блокируйте выходы. Первый, ищите Соболева. Второй, дай мне десятского.

«Разве это передряга?»

В его памяти опять всплыл тот рискованный и проклятый ими рейд на двадцать четвертую.