Стужа

Глава 17 Загадка с неизвестными

Фролов зябко поводил плечами. Он знал, что внутри машины тепло, но человеческий организм все равно неким наитием ощущает стылую стужу снаружи. Она тихой сапою проникает под одежду и кожу, заставляя невольно ёжиться.

— Сколько за бортом?

— Шестьдесят пять, — чересчур бодро ответил Фаткулин. — Кэп, чай?

— И сразу завтрак.

Во что ему всегда нравилось в спасательной команде так это то, что каждый знает свой маневр и не надо лишний раз отдавать досужие команды.

Василий перелез через широкий диван и пробрался в заднюю часть головной машины. Санузел был устроен здесь. Он закрыл шторку и включил вентилятор. Чтобы не сидеть долго на толчке и не давиться газами, все участники рейда заранее переходили на специальную диету с пищевыми волокнами.

«Хочешь красиво — кушай винегрет, желаешь легко — жри овсянку!»

Жаль, что от старинной поговорки остались лишь названия былых блюд. В настоящий момент они бы стали истинными деликатесами. Сборная солянка из картофеля, квашеной капусты, лука, зеленого горошка и бордовой свеклы. Обильно политой подсолнечным маслом. Для уха человека нижнего уровня это звучит как райская Амброзия. Каша из настоящих, выращенных под солнцем злаков уже недостижима мечта человечества.

— Кэп, — Эльдар подал Василию разогретый рацион.

Каждому в экипаже был предназначен собственный набор судков. Мыть в рейде посуду было попросту нечем, потому её начисто протирали гигиенической салфеткой. Этой же салфеткой затем вытирали руки. И это еще невиданная роскошь после тридцати лет сидения в подземелье. Все синтезированные предметы обходились нынче баснословно дорого по затрате ресурсов.

Фролов в первую очередь открыл термос и налил «чай». В этот раз им выдали весьма неплохой. Напиток обжигал и бодрил, имел аромат и вкус. А это означало, что биодобавок в тот травяной «коктейль», из которого готовили заварку, не пожалели.

— Вкусно! Вот бы на станции нам такой всегда давали.

Фаткулин искоса глянул на командира, но промолчал. Он знал, что Фролов, как и Соболев, плохо относились к «частному обмену». Командир СпаСа считал, что многим на станции живется хуже, чем им. Такое вот у него было воспитание. Он не замечал, что люди давно поменялись и желали большего.

«Своя рубашка ближе к телу!»

— Холодно снаружи!

Горячая белковая жижа, сваренная из концентрата водорослей и растений, быстро насытила организм. Мозговые «шарики» забегали шустрее. Пожалуй, пора и делом заняться!

— Будем ждать?

— Пожалуй, не стоит, — Фролов покрутил головой, оценивая показатели приборов. — Газа у нас достаточно, машины заряжены полностью. Сооружаем около шлюза защитный купол и греем его. Леня где?

— Контакты ночью перемерзли, так что пока картинки не будет. Он сейчас там у коммуникационного устройства, пытается отогреть их.

Фролов встрепенулся:

— А на фига в такой холод жопу морозить?

Эльдар пожал плечами:

— Ну, ты же его знаешь. И он не один, а с Валовым.

— Детский сад, ей-богу!

Василий подтянул к себе «выходную» одежду и сунул ноги в штанины, тут же натягивая ботинки и защелкивая магнитные защелки. Одевшись полностью, надеть аккуратно обувь будет довольно сложно. Даже в таком простоя деле нужна последовательность и ловкость. Что говорить о работе снаружи при суровых температурах.

— Ты тоже готовься на выход. Пока мы сооружаем купол, прокатайся по округе на скауте с Тарасом.

— Запасной выезд?

— Он самый. Оцени обстановку и просканируй глубину льда и снега. Обозначьте проблемные места.

— Тут все засыпано. Не самое удачное местечко для станции выбрали.

— Какое уж есть! Зато внутри у них настоящая скала и с водой без проблем. Вон на двадцать третьей пришлось тоннели бурить, чтобы новый резервуар построить. Только смотри — осторожней.

— Не учи отца и баста!

Фролов вздохнул:

— И где ты только таких словечек набрался, мил человек. Никакой культуры в отряде. Вентилятор!

Самым шиком в отряде считалось нырнуть наружу так быстро, чтобы ни капли стылого воздуха не проникло в машину. Хоть нагнетаемая вентиляторами тепловая завеса и работала со всей могучей дурью, но задержать мороз полностью была не в силах. А создавать дополнительный шлюз не хватало места. У Фролова пока этот прием получался лучше всех. Он юрко соскочил на поверхность, в шлеме тут же сработал фильтр. Солнце уже поднялось над горизонтом, заливая снежную пустыню ярчайшим светом.

— Сегодня пятна на небе стали шире. Как бы ни пришлось нам обратно катить под открытом небосводом.

— Святые снежинки! Этого еще не хватало! — раздался в эфире голос водителя старожила Седова. — Фильтры старые, да и глаза далеко не новые.

Спасатели не любили безоблачного неба. При бесконечном отражении света видимость падала в разы. Освещенность становилась попросту нестерпимой. Вот так — кто-то жаждет синего небосвода, а кто-то его откровенно побаивается.

«Что же тогда будет с обитателями нижних уровней наверху?»

Отчаянные дети человечества понемногу становились настоящими порождениями подземелья. Даже если учесть благоприятные прогнозы, то наружу люди смогут безбоязненно вылезти лишь через два поколения. Когда сойдут снега и пройдут паводки. Еще неизвестно, как поведет себя конструкция станции при всемирном потопе. Хотя огромные ледники на поверхности Земли образоваться еще не успели. Слишком стремительно прошла «заморозка» планеты. Так что им оставалось надеяться на благоприятный исход и помощь с лучше обустроенных станций.

«Хотя существую ли еще такие в природе?»

Фролов с недавних пор пришел к парадоксальному выводу — Под землей они могут выжить, но остаться цивилизацией вряд ли. Люди как тип Хомо выросли на поверхности, там же сформировались, как разумные личности, и сумели объединиться в организованные стаи. На станции же наблюдалось стремительное расслоение на касты и более мелкие ячейки. Сплошная деградация социума.

Странно, не правда ли? Чем кучнее живут люди, тем сильнее отторгают друг друга? И к чему это в итоге приведет, непонятно. Иногда в душу закрадывалась страшная мысль: а захотят ли наши потомки вылезти наружу? Затем он успокаивал себя. Люди все-таки до того разные, что какая-то группа захочет это сделать. Хотя бы «Внешние» и службы, работающие с Куполом. А может кто из Нижних захочет изменить свою судьбу. Но без помощи спасательных станций в первые годы, а то и десятилетия никак не обойтись.

И что не менее ужасно: захотят ли выходцы с различных станций помогать друг другу? Захотят ли предоставить чужакам хранимые ресурсы? Ведь ни одна команда самостоятельно не вернет Землю к жизни.

От тяжких размышлений Василия отвлекли окрестные виды. СС 24 расположилась в конце скалистой гряды, что подходила к реке. От этого и случались проблемы в её привходовой части. Пусть в последние годы зимние ветра не походили на то ураганное сумасшествие, что устроил климат во время Катастрофы, но их мощи все равно хватало, чтобы сооружать плотные снежные переметы и передвигать глыбы льда. Весенние перепады температур делали ледяные пласты подвижными. Те иногда срывались со скал вниз, закупоривая выходы со станции.

Двадцать четвертую засыпало и в этот раз. Из-за эпидемии местные не смогли её зачистить. А у спасательной команды с СС 25 не было с собой тяжелой техники. Обычно её не вывозили далеко от станции. Для доставки «тяжелых» сюда потребуются грузовые буксиры и много, много энергии. И разрешения Директоров. Дьявол бы их побрал! Еще не так давно хватило бы визы Соболева. Ведь вся техника принадлежит отделу по внешним связям.

Правда, оставался еще один вариант. Если станция не обесточена, то через шлюз можно достать наружу обогреватели. Затем отогреть ворота, попытаться открыть запасной вход и оттуда попасть в гараж. Но это в том случае, если там нет мертвых и заразы.

«Хм, а ведь как-то тот грузовик выбрался наружу?»

— Кто-нибудь помнит, есть на двадцать четвертой отдельный грузовой пандус?

Через некоторое время откликнулся их новичок Илья Валов. Шустрый малый, он успел, оказывается, оказией побывать в прошлом году и здесь.

— Грузовой дальше по склону находится, кэп.

Эльдар тут же прокомментировал:

— Тогда скорее засыпан лавиной.

Илья тут же парировал «ходока»:

— Откуда тогда грузовик на реке взялся? Там они как-то выход хитро устроили, что внутрь не заметает, и можно чем-то тяжелым проломить даже толстенную закупорку, выходя изнутри. А вездеходы и по завалам дальше пройдут.

— Эльдар, слышал? Дуйте сразу туда и найдите следы трассы.

— Понял, кэп. Уже рвем когти!

— Держите второй край.

Фролов остановил мотосани около коммуникационного узла. Поставленная там палатка за ночь выстыла и не успевала нагреваться из-за сильного мороза. Здесь наверху поддувало, температура была ближе к семидесяти. Это уже ощущалось даже в костюмах. Нет ничего хуже весенней непредсказуемости.

— Подожди, кэп! Тут скалу пробивать придется для застежек.

Илья имел инженерное образование и перед переходом в СпаС работал в подкупольном отряде. Так что решение множества задач на привходовой площадке для него было не внове. Этот парень, вообще, нравился Фролову. Третий и покамест последний призыв прошел для отряда неплохо. Парни подобрались один к одному. Правильно он тогда сделал, что не послушал Соболева. Пусть людей в спасателях хватало, но многие из стариков находились на грани. Здоровье — штука недолговечная. Они вскоре не смогут ходить на поверхность, а опыт передавать нужно. Так что в скором времени третий набор работал в полную силу.

— Последняя стяжка!

— Компрессор!

— Готово!

Еще полчаса и внутри будет тепло так, что можно снять маску и наружные перчатки. Со стороны лагеря тарахтел газовый генератор, подзаряжая скаут и второй вездеход. Заглянувший внутрь временного купола Эльдар деловито огляделся и заметил:

— А что у вас там красным горит?

— Дьявол, дери, это же вызов!

Кто-то, наконец, внутри станции обнаружил присутствие посторонних и желает выйти с ними связь. Все замерли в ожидании, когда Илья подключит и настроит небольшой выносной экран. Наконец, тот загорелся, и они заметили человека, терпеливо сидящего возле пульта.

— Звук!

— Есть!

Динамик тихо прошуршал:

— Группа снаружи, отзовитесь.

— Это Фролов, команда спасателей с двадцать пятой.

Худощавый сотрудник реакторного, а судя по бирке на комбинезоне, это был именно он, чуть не подпрыгнул на вращающемся стуле:

— Наконец-то! Ждите!

Реакторщик исчез с экрана, где-то через минуту на нем показалось круглое и отлично знакомое им лицо.

— Михалыч! Я так и знал, что ты выживешь!

— Привет, Василий. Ты даже не представляешь, как я рад тебя слышать! Мы ждали вас лишь через пару недель. Снаружи еще холодно. Но хотя что тебя остановит?

— Рассказывай, что у вас произошло.

Лицо инженера Подкупольного хозяйства Поздеева потемнело:

— Лучше меня об этом расскажет наш док. Она одна из немногих, кто спасся с медицинского блока.

— Так, подожди с рассказом, — Василий усиленно размышлял. — Мы видели ваших людей на реке. Они умерли в грузовом траке и явно не от мороза. С какого шлюза они могли выйти, Михалыч?

— Ты хочешь его вскрыть?

— Нам надо попасть внутрь, а также отремонтировать антенну ретранслятора. Сколько ваших выжило?

Поздеев вздохнул:

— Всего около тысячи. Но порядка двухсот человек пока лежит в карантине. У них нет доступа к медицинской помощи, а впустить внутрь реакторного отсека я их не могу. Так что у нас каждый день продолжают умирать люди. И не все от вируса. Была паника, многие получили травмы. А вот те, кого ты встретил на реке, скорее всего, метеорологи. Спасатели работали внизу, когда началась всеобщая паника. Мы никого из них живыми здесь не встретили.

— Понятно, — Фролов продолжил беседовать уверенным тоном. Это давно стало его привычкой. Командир никогда не должен выглядеть растерянным. — Тогда слушай сюда, Михалыч. Мы тебе сейчас скинем снимок грузовика, а ты определи его возможный выход. Те бедолаги внутри были заражены, поэтому мы сначала продезинфицируем шлюз, для этого нам понадобится вода. Герметичные костюмы у нас с собой есть. Так что скидывай нашему связисту все планы и схем отсека и коммуникаций.

— Считаешь, что нас можно вытащить?

— Потребуется большая экспедиция. Как починим ретранслятор, сообщу на двадцать пятую, чтобы там уже начали готовиться. Вы выяснили инкубационный период заразы?

— Об этом с доктором переговорите.

— Но новые зараженные за последние дни появились?

Поздеев покачал головой:

— Нет, хвала небесным богам. Мы вовремя отсекли наш сектор, а потом всех пропускали внутрь через карантин. Вспышка произошла в биолаборатории, что находилась в середине «кокона». Отсюда такие ужасающие людские потери. Зараза шла во все стороны жилых уровней.

— Хорошо. Тогда мы работаем наверху, а ты даешь нам информацию. После обеда устроим пресс-конференцию в головной машине. Возле коммуникатора мы поставили защитный кокон, так что связь будет.

— Спасибо, Василий!

Фролов обернулся к своим людям:

— Станция погибла. Так что своим решением я объявляю начало спасательной операции. Всем все ясно? Действуем по «оранжевому протоколу». Напоминаю — внутрь без защитного снаряжения не заходить! Ничего оттуда не брать и наружу не приносить. У ворот создаем химический шлюз. С местными контакт запрещаю. Все слышали?

— Да.

Ответили по очереди все участники рейда. Так было принято с самого начала. Или единогласно или по воле командира. Но того после операции, если большая часть спасателей высказалась против, можно сместить.

Василий благодарно кивнул. Хотя чего он ожидал от своих соратников?

— Тогда за работу, братцы! Ждем информацию и начинаем открывать шлюз. Илья остается здесь. Леня и Алексей чинят антенну. Иван, на тебе машины. Эльдар с Тарасом, продолжайте поиск по графику. Андрей, помогаешь Ивану. Я в головной на связи, начну готовить костюмы и стерилизационные химикаты.