Стужа

Глава 19 Время живых

Карачун радостно ввалился в вездеход и начал срывать с себя «наружную» одежду.

— Кэп, сигнал послан! Ждем ответа.

— Хорошо, бери паёк, он уже разогрет. Леха где?

— Он с Эльдаром осматривает скаут. Наши бродяги скатились в одном нехорошем местечке и ступицу правого заднего повредили.

— Большие проблемы? — Фролов встревожился. В настоящей ситуации каждая машина на счету.

— Сейчас запихнут под «кокон» и сделают. Иван там же.

— Чего мне не сообщили, оболтусы?

— Зачем? — удивился Леонид. — Сами повредили, сами и сделают. Тарас идет, включай вентилятор.

Сквозь клубы морозного пара завиднелась довольная физиономия лучшего стрелка станции.

— Вход рабочий, шлюз исправен. Михалыч передал нам управление куполом дистанционно, так что после обеда можно начать дезактивацию грузового шлюза. Дальше пока лучше не соваться.

Фролов задумчиво прихлебывал чай:

— Сам пойду. Возражения не принимаются.

— Вон и Леня с Алексеем идут. Можно связываться с двадцать четвертой.

Василий кивнул и начал устанавливать контакт. На самом деле он не особо спешил. Хотелось оттянуть момент осознания человеческого пусть и чужого ужаса. Он еще помнил свои первые лекции в отряде, на которых «старожилы» рассказывали холодящие кровь подробные в деталях истории о гибели чужих станций. Сколько людей в них погибло уже после Катастрофы, никому не было известно.

В первые три года связь через спутники еще поддерживалась исправно, принося печальные известия из Европы и Америки. Иногда даже с такой дали, как Австралия. Особенно досталось южанам в Европе и швейцарцам. Первые не имели опыта жизни в холодном климате и совершили кучу ошибок еще на стадии планирования. Вдобавок у них не было таких продвинутых ядерных технологий.

Вторые слишком много надежд возложили на спрятанные в горах антирадиационные убежища времен «холодной войны» 20 века. На поверку испытания изменившимся климатом они не выдержали, похоронив в Альпах заживо сотни тысяч людей. Оставшиеся в живых долгие месяцы умирали от голода и холода, наполняя эфир криками о помощи и проклятиями. Но спасти их было невозможно чисто физически. На примерах гибели зазнавшихся европейцев позже были написаны целые талмуды по выживанию. И каждый спасатель обязан был их прочитать.

Но особенно страшно было узнавать подробности гибели некоторых станций в их поясе. Таких же примерно по строению и наполнению.

Экипажи рейдовых машин выслушивали откровения медика двадцать четвертой молча. Женщину даже можно было назвать красивой, но сейчас её душа замерла в отрешении, что отразилось на лице. Монотонным голосом она поведала причины и ход случившейся катастрофы.

— Мы сумели поднять информацию, сохранившуюся в базе данных научного сектора. В нарушении всех правил и законов часть наших ученых на основе новых данных с благословения администрации проводили у себя на уровне запрещенные опыты с биологическими образцами.

— Но зачем? — вопрос задал Фролов, но ответ хотели получить все спасатели.

Доктор Ванеева с грустью поведала:

— Коллеги пытались получить новые разновидности грибниц, которые могли раз и навсегда решить проблему голода. Наша водорослевая ферма в последние годы здорово сократилась. Грибницы же весьма удачно разрослись.

— Генетическое вмешательство?

— Да. Ученые экспериментировали с различными видами вирусов, чтобы создать некий генетический гибрид, и в какой-то момент упустили нечто важное.

Василий нахмурился:

— Мы видим явный прокол в вашей безопасности. Рано или поздно заражение бы так или иначе случилось.

— Извините, парни, но я не знал, — пожал огорченно широкими плечами Поздеев. — Иначе мы бы наш сектор сразу запретил все эксперименты. Потому ученые прятались и не обеспечили в достаточной степени протокол.

— С этим ясно, — констатировал Фролов. — Но почему ваша администрация так поздно спохватилась? Можно было закрыть уровни и сохранить больше жизней.

Мужчина и женщина, находившиеся сейчас глубоко внизу, переглянулись.

— Симптомы нового вируса были схожими с недавней эпидемией ОРЗ, что посещала нас регулярно в последние годы.

— Я не слышал об этом. Почему ваши админы не сообщили об этой болезни нам? — встревожился Фролов.

— Боялись, что перестанете после этого с нами контактировать. ОРЗ протекало легко, во многих случаях бессимптомно. Мы даже часть рабочих уровней не закрывали на карантин.

— Фаллический символ! — не выдержал обычно уравновешенный Карелайнен. — У вас там нарушали все, что возможно!

— Вопиющая безответственность! — поддержал его Валов. Он не раз бывал здесь, и мысль о том, что мог подхватить заразу, привела его в бешенство.

Фролов же нахмурился. Задача стала неимоверно сложней. В нем боролись желание помочь бедолагам и соблюсти собственные протоколы безопасности. Ведь речь шла о десятках тысяч жизней, за которые он нес непосредственную ответственность.

— Что происходило дальше?

— Внезапно заболевшим становилось резко хуже. Люди падали в обморок прямо на рабочих местах. И такое болезненное состояние распространилось буквально разом на много уровней. Вскоре среди людей началась настоящая паника, которую администрация и стража не смогли обуздать. Уровни захлопывались один за другим. Люди пытались выжить любой ценой, не оказывая помощь соседям и мешая спасателям. Но на многих уровнях не было в наличие медицинских наборов и даже еды. Начались проблемы с вентиляцией и водой. Люди жестоко дрались за ресурсы. Ломали аварийные выходы, находили служебные коммуникации в попытке спастись от заражения. В итоге неизвестный вирус за три дня распространился по всей станции.

— Мы работали в это время в реакторном отсеке, и как только пошла волна сообщений, тут же закрыли гермозатворы.

— И не пускали никого?

Михалыч спрятал глаза:

— Открыли для спасения запасные штольни. Они герметичны. Поставили там койки, оставили еду и чистую воду. Сейчас там и расположен карантин.

— Подожди, Ваня, — Ванеева уставилась прямо в камеру. — Это очень важно! Послушайте! Не все люди в карантине умерли и умирают.

Спасатели переглянулись:

— Ты хочешь сказать, что есть зараженные, чьи организмы смогли выработать антитела?

— Да, вы правы, командир. Понимаете, какая это ценность для науки? И что на других уровнях мы, возможно, сможем найти оставшихся в живых, имеющих иммунитет. А это антидот для оставшихся в живых людей станции.

— Но, как такое могло получиться и сколько их?

Медик покачала головой:

— Нужны исследования. Сейчас у меня нет на это ни людей, ни ресурсов. Выживают не более двадцати пяти процентов от заболевших. Я считаю, что погубивший нас вирус давно ходил по станции, вызывая поначалу ОРЗ. И это он заразил экспериментальные образцы, предназначенные для генетических модуляций. То есть люди, несколько раз пережившие болезнь, могли выработать природные антитела.

Фролов понимающе кивнул:

— Вынесем пока этот вопрос за скобки. Сколько у вас точно осталось живых?

— Восемьсот шестьдесят три. Из них несовершеннолетних четырнадцать.

— И это не маленькие дети?

— Они есть, но все в карантине. И большая их часть, как ни странно, выживает.

— Это интересно.

— И вашей станции тоже.

Похоже, что там внизу понимали сложность своего положения и подсластили пилюлю. Иметь научный материал в области вирусологии в их условиях было невероятно важно. Это важнейший козырь в предстоящих переговорах с Администрацией СС 25.

— Сколько вы сможете продержаться?

Женщина-врач потерла переносицу:

— Проблема не в этом, командир. Наш биологический очиститель умирает.

— Вы серьезно?

— Поначалу тела умерших скидывали в него, а дальше что-то пошло не так.

Спасатели снова дружно переглянулись. Фролов сделал знак Карачуну и резко выдохнул:

— Увидимся завтра. Мы свяжемся с вами. Отбой связи.

Экран погас, и в машине наступило тяжкое молчание.

— Им ничего не светит.

Первым озвучил мучившую всех мысль Тарас. Он был старше всех и много чего повидал на своем веку.

— Ты прав. Наши трусливые админы никогда не разрешат переселение с зараженной станции.

— Я бы так не считал, — Фролов что-то высчитывал на своем планшете. — Но пока оставим это на потом. У нас есть три дня на расчистку грузового выхода и его дезактивацию. Так что приступаем к работе уже сейчас. Эльдар, ты старший.

— Хорошо, кэп.

— Заодно обследуй остальные выходы. Нам скинули снизу планы Купола?

— Уже в нашем компьютере.

— Леня, связь с двадцать пятой.

— Сейчас налажу, но только пока текстовая. Сигнал слабый.

— Пойдет. Тогда все за работу.

Фролов остался в головной машине один. Ему еще надо было придумать текст сообщения на СС 25. И кому именно её послать. Лучше нескольким людям. Однозначно Соболеву и еще…В памяти всплыло имя — Нины Драгуновой, помощницы руководителя научного сектора и вирусологу по основной специальности. Известие о проверенных антителах будет ей невероятно интересно.

И она имеет заметный вес в Администрации. Особенно после удачного подавления вспышки неизвестной болезни в пищевом блоке шесть лет назад. Именно её молниеносная реакция в качестве дежурного научника, а также высокая квалификация спасли тогда станцию от более тяжелых последствий. Но вовремя перекрытый уровень и принятые меры подавили очаг инфекции неимоверно быстро.

Все на станции повально боятся новых инфекций и эпидемий. Свершившиеся эксперименты на чужом поле станут преобладающим козырем. Нет, он не позволит умереть просто так почти тысяче человек. Они и так потеряли слишком много. Командир СпаСа воровато оглянулся и щелкнул тумблером. На экране появилось лицо Михалыча. Он скупо улыбнулся старому знакомому:

— Я ждал.

— Ты один?

— Обижаешь. Что надумал?

— Сейчас мы лишь подготовим шлюзы и ворота. Скажи мне прямо — вы сможете подняться наверх помимо зараженных отсеков?

Поздеев хмыкнул и подтянул к себе огромную кружку:

— Это без проблем. Имеются боковые технологические подъемники. Но мы все равно их сначала обеззаразим и снимем пробы на инфекцию.

— У вас есть костюмы?

— Высшей защиты. Ты не забыл, что мы в реакторном сидим.

— Это хорошо, — Фролов поставил в уме жирную галочку. — Тогда получается, что вы сможете поднять на поверхность запас топлива. Ведь насколько помню, его загружали как раз через эти лифты.

Михалыч задумчиво сделал основательный глоток и посмотрел прямо в камеру:

— Это единственный наш козырь?

— Один из. Подготовь первый контейнер к нашему следующему приезду. Пусть он будет уже наверху. Тогда я смогу пробить ваше вызволение.

— Но?

Как все-таки чудесно беседовать с понимающим человеком. Только такой беспринципный и жесткий тип смог спасти столько людей.

— Вам придется просидеть некоторое время в карантине.

— Долго?

— Не знаю. Мы привезем провизию.

— Думаешь, получится договориться?

— Слишком много плюшек. И твоя забота увеличить их количество. Но передай на всякий случай своим, что и у нас несладко. Пусть не ждут кисельные берега.

— Двадцать третья не поможет?

Фролов покачал головой:

— Они давно сами за себя. Да и чем? Спасательная служба у них нынче хуже. Хотя техники было полно. Пока работали старики, СпаС держал марку. Но они перестали брать новичков в команду. Или их им не давали. В итоге профессионализм утерян. Мне самому придется поднимать у нас все, что ездит.

Поздеев кивнул:

— Я сделаю все. И думаю, что в каком-нибудь вспомогательном помещении мы сможем помочь вам оборудовать жилье. Воду накачаем, энергии избыток.

— Святые снежинки! Как я об этом не подумал! Переговори с Валовым, он у нас отвечает за навесное оборудование. Пусть запитает нас от станции. Тогда мы здорово сэкономим и не станем зазря задницу морозить. И больше притащим вам ништяков вместо запасных баллонов.

— Сделаем!

— Отбой связи.

Василий выдохнул. Вроде как ситуация берется под контроль. Но работы впереди немерено!