Ткач Кошмаров. Книга 3

Глава 17

Повязки на груди давили при каждом вдохе, будто кто-то туго обмотал меня корнями древнего дуба. Неделя отдыха после «Захвата флагов» не помогла — тело все еще ныло, особенно там, где когти проводника Караны оставили длинный шрам от ключицы до ребер.

Отлично. Начинаю партизанскую войну полуразобранным.

Я потянулся к фляге с болеутоляющим, но передумал. Туман в голове сейчас был хуже боли. Вместо этого проверил закрепление ортезов на ногах — металлические пластины плотно прилегали к бедрам, а амортизаторы на коленях слегка поскрипывали.

За окнами бараков уже слышались крики наставников, выгоняющих кадетов на построение. Я поднялся, стиснув зубы от резкого спазма в боку, и схватил пояс с дополнительной амуницией. Две недели в лесу с перебинтованной грудью. Что может пойти не так?

Дверь распахнулась, и в проеме возник Архан, уже экипированный и бодрый, вопреки всем законам справедливости.

— Лейр, тебя ждут. Ирбан уже строит свой отряд, а наши ребята выглядят так, будто их переехал обоз.

— Зато мы красивые, — я хмыкнул, выходя на улицу, где тридцать пять моих кадетов ковыляли к месту сбора с выражением людей, готовых убить за лишний час сна.

— Ну что, герои? Готовы показать этим наставникам, как надо воевать по-настоящему? — в ответ раздались невнятные стоны.

Правила соревнования оказались проще, чем я ожидал, но масштаб впечатлял. Наставники и двадцать тыся бойцов клана, расквартированных во владениях герцогства, изображали раздробленную вражескую армию, разделенную на батальоны. Наша задача — устранить как можно больше рядовых бойцов и «генералов», роль которых исполняли сами наставники.

Территория была огромной — десятки тысяч квадратных километров лесов, холмов и редких поселений. Две недели на то, чтобы не просто выжить, а методично охотиться. Две недели, за которые я должен был не только выбить из Сидриана информацию, но и доказать кадетам, что я не просто «паучник», а стратег, способный вести их к победе.

К сожалению, мой отряд представлял собой не самое впечатляющее зрелище — тридцать пять человек, многие с виднеющимися из-под брони бинтами и с усталостью в глазах.

После «захвата флагов» и жесткой схватки, когда им пришлось защищать мой кокон и меня от отряда Жейна мы потеряли почти треть состава: в горячке боя, к которой были примешаны и личные обиды, многие бойцы врага не особо следили за допустимой силой ударов.

Никто не был ранен критически, так, чтобы потерять способность контролировать Поток. Но больше десяти человек к началу последнего соревнования восстановиться достаточно не успела. В отличие от меня, для которого боль была скорее стимулом, обычные пользователи Потока не могли нормально сражаться с травмами.

Но жаловаться было бессмысленно. Правила игры заданы, и теперь оставалось только играть.

Я подозвал оставшихся «в живых» «командиров». Благо, никто из них, постоянно спарринговавшихся со мной и с Маалой, как наставница, помогавшей нам частными тренировками, не был выведен из строя.

— Готовьтесь. Как только дадут сигнал — двигаемся быстро и четко.

А потом прозвучал рог, и игра началась.

Но прежде, чем идти искать батальоны «врага», предстояло разобраться с другим. С теми, кто посмел нарушить договорённости в прошлом соревновании. Месть — не самое благородное из чувств, но в клане Регул её язык понимали лучше всего.

Наши с Ирбаном отряды, а также остатки тех двух отрядов кадетов-одиночек, которых в первом соревновании размотала Карана, не пустились сразу в бой. Оперативно слившись воедино, как и договаривались до начала партизанской войны, мы развернулись и двинулись обратно — туда, где должен был находиться тот самый отряд, посмевший нарушить условия договора и напасть на мой кокон во время прошлого испытания.

Ну что, друзья, время показать, что за предательство приходится платить.

Отряд Жейна, только начавший двигаться в сторону ближайшего леса, заметив наше движение остановился и принял оборонительное построение. Сам Жейн вышел вперед.

— Ну что, решили отомстить? — Он усмехнулся, но рука уже потянулась к клинку.

— Не отомстить, — я развел пальцы, и Ан выпустил первые нити, — а преподать урок.

Первым рванулся Ирбан. Врезался в их строй, сбивая двух кадетов с ног. Я не стал тратить время на ближний бой — нити уже скользили по земле, обвивая ноги противников. Один из них вскрикнул, пытаясь вырваться, но я лишь сильнее затянул петлю.

— Всем, кто не хочет получить по зубам, — на колени! — крикнул кто-то из кадетов-одиночек.

Но Жейн не собирался сдаваться. Он рванулся ко мне, клинок сверкнул в воздухе, с него сорвался серп энергии. Однако я уже отпрыгнул в сторону, пропуская вперед Иву с Заликой, не собираясь биться с ним честно один на один.

Втроем мы быстро с ним разобрались. Удар кастетом в грудь, пробивший защиту Потока и оставивший трещины в ребрах, оказался более чем весомым поводом вывести Жейна из соревнования.

— Бежим! — закричал кто-то с их стороны.

Но бежать было некуда. Кадеты-одиночки уже перекрыли отход, а Ирбан со своим отрядом методично «убивали» одного за другим.

Ну что, друзья, теперь вы поняли, почему не стоит нападать на меня?

Жейн тяжело дышал, сжимая грудь, но в глазах всё ещё горел вызов.

— Тебе это с рук не сойдёт, — прошипел он.

— Уже сошло. А если попробуешь ещё раз — в следующий раз будет больнее.

Вокруг стояла тишина. Даже кадеты из других отрядов, наблюдавшие за разборкой, не решались сказать ни слова.

Отлично. Теперь все запомнят, что злить меня — плохая идея.

И вот теперь можно было отправляться на дело.

Лес встретил нас густой, почти непроглядной тьмой — лишь редкие лунные лучи пробивались сквозь переплетение ветвей, оставляя на земле бледные пятна света.

Мы шли цепочкой, соблюдая дистанцию, каждый шаг приглушённый, каждый взгляд — настороженный. В общем счете более ста человек.

Впереди мелькнул силуэт — Залика, наш «глазастый» разведчик, подняла руку, сигнализируя остановиться. Она присела, прижав ладонь к сырой земле, потом резко дёрнула головой в сторону.

Чует что-то. Или кого-то.

— Движение, — прошептала она, когда я подобрался ближе. — Где-то в той стороне, увидела на секунду.

Я кивнул, отправляя в ту сторону нити Ана на максимальной скорости. Если это разведка «врага», то мы уже в опасности. Если же просто зверь — терять время на маскировку бессмысленно.

Однако, даже распространившись более чем на сотню метров, они ничего не нашли.

— Ирбан, — я повернулся к своему временному союзнику, — отправляй кого-нибудь вперёд. Пусть проверят. Если это патруль — в бой не вступать, вернуться сразу.

Тот хмыкнул, но кивнул своему бойцу — крупному парню с коротким мечом за спиной. Тот скользнул в чащу бесшумно, как тень.

Интересно, сколько таких групп как наша уже рыщет по этому лесу? кто-то ведь наверняка разделился ради более эффективного поиска противника.

Если «враги» рассредоточили силы, то у нас есть шанс выбивать их по частям. Но если они уже знают о нашем местоположении…

Минуту спустя разведчик вернулся.

— Никого. Земля примята, будто кто-то прошёл, но вряд ли это какой-то большой отряд. Чьи-то разведчики или может зверь.

Я поднял голову. Небо уже начало заметно темнеть, в лесу вскоре наступят непроглядные сумерки.

— Остановимся на этом на сегодня, — сказал я Ирбану.

Немного подумав, он кивнул.

— Вернемся к озерку, которое проходили полчаса назад, — решил я. — Вода рядом, открытое пространство — видно приближение.

Добравшись до места, все сразу зашевелились, принимаясь расставлять палатки, а через часа полтора уже все, кроме дозорных, разошлись по палаткам. За день бесплодных поисков все очень устали и многие скорее всего заснули, как только приняли горизонтальное положение.

Я тоже собирался ложиться, когда кто-то остановился у моей палатки. Я едва успел сбросить с себя дремоту, тончайшие нити завибрировали в воздухе, готовые к атаке. Но это была всего лишь сестра, хоть и не самая предсказуемая.

— Можно? — голос Ивы звучал неестественно тихо, словно она боялась, что её услышат снаружи.

Я откинув край палатки, чтобы она могла войти. В свете тусклого кристального фонаря её лицо казалось бледнее обычного, а в глазах читалось что-то между решимостью и сомнением.

— Я хотела поговорить, — начала она, сжимая и разжимая кулаки.

Интересно, сколько времени у неё ушло на то, чтобы решиться на этот разговор?

— Говори, — я сел на спальном мешке.

Она замерла на секунду, будто подбирала слова, потом резко выдохнула:

— Прости. За всё.

Я приподнял бровь. Это было неожиданно.

— За издевательства. За то, что считала тебя никчемным калекой. — её голос дрогнул. — Теперь… я вижу, кто ты на самом деле. И я с тобой. Не потому что так безопаснее. Не потому что у меня нет выбора.

Она посмотрела прямо на меня, и в её взгляде не было ни капли привычной надменности.

Вот только, может быть это была выработанная за годы недоверчивость, но я чувствовал, что что-то здесь не так. Ива никогда не извинялась. Никогда.

Тем не менее, отказываться от извинений тоже не хотелось.

— Проехали, — сказал я. — Ты давно искупила всё, что было.

Она протянула руку — жест примирения. Я взял ее, и в тот же миг Ан внутри мен дрогнул. Тонкая вибрация, будто кто-то провел смычком по струнам.

Это был резонанс. Тот самый, который я чувствовал раньше — у Кайла, у Даргана, у тех, в ком уже жили проводники.

Но Ива? У нее не должно было быть проводника. Если только…

Я не подал вида. Просто сжал ее ладонь чуть сильнее, будто в знак благодарности, а потом отпустил. Но мозг уже лихорадочно перебирал варианты.

Ива кивнула, развернулась и шагнула к выходу из палатки, но остановилась у полога. Её пальцы сжали край полотнища, но не отодвинули его. В свете лампы её профиль казался резким, почти чужим.

— Знаешь, брат, — голос её был тише обычного, — иногда я думаю, что мы все просто пешки в чужой игре. Особенно когда кто-то сильный решает, что нам делать.

Ледяная волна пробежала по спине. Это не просто философская болтовня. Она что-то знает.

— Сильные всегда решают, — пожал я плечами. — Это просто значит, что надо стать еще сильнее.

Она повернула голову, и свет скользнул по её глазам — слишком блестящим, будто слёзы или… что-то ещё.

— Ты прав. Иногда пешка может сломать доску, если поймёт правила.

Прям как в тех дешёвых романах, где герои сыплют загадками вместо того, чтобы говорить прямо. Но если Ива рискует даже так намекать, значит, за ней следят. Или она боится кого-то настолько, что не рискует сказать больше даже наедине.

Я кивнул, будто принял её слова за банальность.

— Сломать — громко сказано. Проще перевернуть стол и сбежать, пока остальные собирают фигуры.

Уголок её рта дёрнулся. Не улыбка — скорее гримаса. Она резко откинула полог.

— Спокойной ночи, Лейр.

Ива закрыла за собой полог палатки, и я остался один, прислушиваясь к треску догорающих углей в походной печке. Ее слова висели в воздухе, будто ядовитый туман — слишком правильные, слишком выверенные, чтобы быть искренними.

Но зачем ей приходить ко мне? Предупредить? Или… проверить?

Хорошо, Ива. Допустим, ты не предатель. Допустим, тебя заставили.

Но если она рискнула намекнуть — значит, будет что-то серьезное. И мне нужно подготовиться.

###

Солнце уже начало клониться к закату, когда мы, наконец, нашли то, что искали. Впереди, за последней линией деревьев, раскинулся лагерь «врага» — десятки палаток, костры, фигуры в доспехах клана Регул.

— Пять сотен бойцов, семь генералов, — пробормотал я, оценивая дислокацию.

Я вспомнил дополнительные правила соревнования. «Убийство» рядового бойца приносило всего одну пятую балла — мелочь, но если действовать массово, можно набрать приличную сумму. А вот «устранение» генерала — уже пять целых баллов. Семь генералов в этом лагере означали тридцать пять возможных очков, не считая солдат.

«Убийством» считалось любое нападение из засады, удар по незащищённому Потоком участку тела или ранение, затрудняющее использование энергии. Красящие клинки упрощали процесс — не нужно было реально калечить противника, достаточно оставить метку.

Но цифры не радовали. Перевес в численности был в четыре раза. Несмотря на то, что в среднем кадеты центра стажировки, даже первогодки и второгодки, были лучше в контроле Потока, чем рядовые бойцы клана, если ввязаться в лобовую атаку, шансов на победу будет ноль. Банально задавят числом.

Стандартная тактика кадетов была проста: ночью убрать часовых, пробраться в лагерь, перерезать как можно больше «горл» красящими клинками, а когда поднимут тревогу — дать бой и отступить до того, как враг полностью опомнится. Эффективно, предсказуемо… и именно поэтому я собирался поступить иначе.

Я вернулся к своим, окинул взглядом кадетов. Большинство уже нервно перешёптывались, оценивая шансы.

Ирбан подошёл ближе, скрестив руки.

— Ну что, готов пробираться в лагерь под покровом ночи?

— Нет, — покачал я головой. — Мы заставим их самих выйти к нам.

Он приподнял бровь.

— И как?

— Очень просто, — я повернулся к своим. — Копаем рвы, ставим ловушки, готовим засады. Сегодня ночью они побегут за нами… и сами принесут нам победу. Мы должны измотать их. На этом направлении подготовить места для «жаркой встречи» противника.

Кадет из отряда Ирбана — кажется, его звали Юрт — нахмурился:

— А если они решат всей толпой выдвинуться в лес?

— Не выдвинутся, — покачал я головой. Во-первых, такая тактика нестандартна и вряд ли будет использовать на соревнованиях, которые, по сути, тренировка. А во-вторых, пяти сотням бойцов в ночном лесу передвигаться будет куда сложнее, чем нам, так что, если они и решат атаковать всем скопом, то только себе хуже сделают. Да к тому же генералы не рискнут оставить лагерь без защиты.

— Я доверяю Лейрану, иначе не объединился бы с ним, — поднял руку Ирбан, останавливая новые возражения. — Сделаем как он скажет.

Мы разделились на группы. Сорок человек с лопатами отправились рыть ямы-ловушки, маскируя их ветками. Ещё тридцать занялись установкой растяжек, силков и капканов. Остальные, включая меня, готовили позиции для обстрела.

Солнце уже клонилось к горизонту, когда последняя ловушка была готова. Я осмотрел работу — рвы глубиной по пояс, несколько «волчьих ям» с заострёнными кольями на дне, даже пара маятников из брёвен.

Не смертельно, но во внушительном количестве. Против рядовых бойцов, в подавляющем большинстве не зашедших дальше уровня Ряби, этого должно было быть достаточно.

— Лейран, — Ирбан подошёл, потирая запачканную землёй ладонь. Его доспех успел изрядно запачкаться, а свои перчатки, в которых был в начале соревнования, он давно снял. И на самом деле было приятно видеть, что он был не только пижоном, но и умел, если надо, запачкать руки. — Начинаем как стемнеет?

— Да, — я кивнул на восток, где первые звёзды уже проступали в лиловом небе. — Пока скажи своим отдохнуть и набраться сил.

Кадеты замерли в ожидании. Ветер шевелил листву, и где-то вдали кричала сова. Я прикрыл глаза, мысленно прокручивая план ещё раз.

На реальной войне, где батальоны противника не просто стояли на одном месте, выставив дозорных по периметру лагеря, а еще и высылали разведчиков и в принципе легко могли куда-то двигаться, подобная тактика вряд ли сработала бы. Но военные игры все-таки были именно играми. Симуляцией реальности, а не самой реальность.

— По местам, — скомандовал я, когда с горизонта исчезло золото заката.

Тени сгущались, и первая стрела уже была на тетиве.