Ткач Кошмаров. Книга 4

Глава 17

Дверь с оглушительным грохотом распахнулась, ударившись о каменную стену. Деревянная панель отскочила с такой силой, что несколько книг с ближайшей полки попадали на пол.

Себиан заполнил собой весь дверной проем. Не знаю, какими харчами он питался, но в свои восемнадцать вымахал за два метра роста и был мощнее Архана, хотя и того можно было без превираний назвать богатырем.

Его массивная фигура в парадном черном мундире клана Регул с серебряными пуговицами, туго перетянутом поясом с фамильным кинжалом, дышала яростью. За его спиной в коридоре мелькнули испуганные лица нескольких кадетов, сразу же ретировавшихся.

— Наконец-то ты почтил нас своим присутствием, — его бас гремел, заставляя дрожать хрустальные подвески люстры. — Семьдесят суток, Лейран. Семьдесят! Я начинал думать, что ты все-таки сдох, но теперь ты заявляешься в центр как ни в чем не бывало и считаешь, что не должен первым делом явиться в штаб-квартиру фракции, узнать состояние дел и извиниться за свое отстутствие!

Ананси на моем плече мгновенно напрягся, его лапки впились в ткань так, что на коже наверняка проступила кровь.

— Входи, Себиан. Присаживайся.

Он не двинулся с места, только резко захлопнул дверь, оставшись стоять, перекрывая мне проход, будто боясь, что я снова сбегу. Его проводник-лев, размеры которого Себиан, похоже, научился контролировать, материализовался у его ног с глухим рыком. Золотистая грива дыбилась, а лапы оставляли царапины на паркете.

— Хватит игр! — он шагнул вперед, и массивные сапоги с грохотом ударили по полу. — Пятьдесят три моих человека исчезли посреди ночи. Вернулись — и ни слова объяснений! Как будто их языки вырвали. «Лейран приказал»! А мои приказы, что, по боку⁈

Я пожал плечами.

— Исследовательская миссия, это было срочно. Тебе должны были сообщить наставники.

— Врешь как дышишь! Я проверял в архивах! Никаких санкционированных миссий в эти даты не числится!

Ананси сполз на мою руку, угрожающе пощелкивая хелицерами. Тонкие белые нити уже вились в воздухе, готовые к атаке. Я провел пальцами по его спине, чувствуя, как энергия пульсирует под хитиновым панцирем.

— Есть приказы, которые не попадают в общие архивы, Себиан. Или ты забыл, с кем я работаю и над какими проектами?

— Не прячься за спинами Курта или Йораниана! — он все-таки сделал ко мне три шага, нависая своей огромной тушей и тыча мускулистым пальцем в грудь. — В центре стажировке мы оба кадеты. И, если ты не забыл, фракцию мы возглавляем оба. Вот только с начала года прошло уже четыре с лишним месяца, а ты появлялся в штаб-квартире от силы раза три. Так что ты либо начинаешь исполнять обязанности главы фракции, либо передаешь полномочия мне. Полностью. Без оговорок.

На каждую акцентную точку, поставленную им в этом монологе, он тыкал меня в грудь пальцем. И к концу его гневной тирады у меня уже хорошенько так подкипело.

Настолько, что я решил забить на дипломатию и решить все вопросы с этим здоровяком на языке, который он понимал. Наши взгляды встретились — его горящие яростью карие глаза против моих ледяных. В воздухе запахло озоном от накапливающейся энергии.

— Знаешь, у фракции действительно должен быть только один лидер. Я. Запоминай очень внимательно, перекачанный придурок. Моя фракция. Мои правила. Если что-то не нравится — можешь валить.

Лев у его ног зарычал так, что задрожали стекла в окнах, его золотистая шерсть встала дыбом, а сам он вырос почти вдвое, раздвигая мебель.

Себиан выпрямился во весь свой двухметровый рост, его лицо внезапно стало каменным, только жилка на виске пульсировала.

— Это твое последнее слово, Паук?

— Это мое единственное слово.

— Значит мы решим вопрос по-другому. На арене. Прямо сейчас. Раз и навсегда. Возражения не принимаются!

Я покачал головой.

— Все можно решить прямо здесь и сейчас.

Щелчок моих пальцев прозвучал как выстрел.

Ананси взорвался действием. Сотни нитей молнией вырвались из его тельца, переплетаясь в сложную трехмерную сеть, каждая нить которой пульсировала холодным белым светом.

Себиан резко развернулся, выхватывая из ножен на поясе меч, но было уже поздно — белые волокна опутали его с ног до головы, плотно прижав руки к телу, обвивая каждую мышцу, каждый сустав.

— Что за чер—! — его крик оборвался, когда нити образовали плотную маску вокруг рта. Его глаза расширились от удивления и страха.

Лев бросился вперед с оглушительным ревом, его золотистая грива вспыхнула ослепительным светом, когти длиной в палец вытянулись для смертельного удара. Но я был на три шага впереди.

Новые нити вырвались из моей ладони, сплетаясь в воздухе в сложную ловчую сеть с ячеями не толще волоса. Лев влетел в нее, как бабочка в паутину. Его мощные лапы с когтями, способными разрезать сталь, бессильно дернулись, пытаясь разорвать путы, но нити лишь плотнее обвились вокруг хищного тела, сковывая каждое движение.

Я медленно подошел к Себиану, который теперь висел в метре от пола, обмотанный, как мумия.

— Ты проделал огромную работу, — я склонился к нему, — уровень Бури в твоем возрасте — чудо. Но этого недостаточно, дорогой мой. Возможно, когда ты достигнешь Сдвига Тверди, мы сможем поговорить как равные. А пока…

Я провел указательным пальцем перед его лицом, и нити вокруг рта ослабли ровно настолько, чтобы он мог говорить. Его дыхание было тяжелым, горячим, пахнущим вином и гневом.

— Ты… ты не смеешь так… — его голос дрожал от унижения.

— Еще как смею, — я перебил его, снова замотав рот. — Слушай и запоминай. В прошлый раз, когда мы сражались, я поддался тебе. Решил, что такой мощный и харизматичный персонаж, как ты, будет более выигрышно смотреться на позиции лидера фракции, тем более что у меня уже тогда было невпроворот своих дел. Вообще сейчас мне на эту фракцию по большому счету наплевать. Но только лидер фракции может получить титул лучшего кадета курса. Так что мне пришлось терпеть твою рожу. И я надеялся, что хотя бы по тем слухам, что обо мне ходят, ты поймешь, насколько бессмысленно твое желание выступить против меня. Но ты не только этого не понял, но и возомнил, что можешь с легкостью меня прижать к ногтю после небольшого повышения силы. Ты — идиот, Себиан. Если не хочешь, чтобы я выволок тебя на главный плац в таком виде и подвесил за ноги на пару суток, ты сейчас мне кивнешь. И это будет означать, что ты понял свое место и продолжишь играть для меня роль харизматичного лидера.

Я встал, смотря сверху вниз, чувствуя, как Ананси перераспределяет нити, создавая сложный узор давления на болевые точки Себиана.

Спустя полминуты яростных попыток высвободиться с применением всего доступного ему Потока и всех известных Буйств, ео глаза, ранее полные ярости, теперь отражали и другое — холодное осознание. Осознание пропасти между нашими уровнями владения Потоком.

Глянув на меня еще раз, он кратко кивнул.

Щелчок пальцев — и нити растворились в воздухе. Себиан рухнул на пол, отдуваясь.

— Теперь, если не возражаешь, — я повернулся к столу, демонстративно показывая спину, — у меня есть дела поважнее твоих амбиций.

За моей спиной раздался скрежет зубов, тяжелые шаги, и наконец — оглушительный хлопок двери, от которого задрожали стекла в окнах.

Ананси мягко приземлился на стол, его глазки изучали меня с тихим вопросом. Я вздохнул, разглядывая следы когтей льва на паркете.

— Да, — я провел рукой по лицу, — теперь он точно возненавидит нас по-настоящему. Но иногда нужно напоминать волчатам, кто в стае альфа.

Проводник ответил легким движением передней лапки, будто пожимая плечами. В конце концов, мы оба знали — эта мелкая детская стычка была лишь предвестником настоящих битв, что ждали нас впереди.

###

Я выбрал самый длинный маршрут до почтампта — через шумные торговые кварталы Серебряного ряда, где толчея и крики разносчиков создавали идеальное прикрытие. Ананси, которого теперь я почти никогда не скрывал внутрь тела, прятался в капюшоне осеннего плаща.

— У вас должна быть посылка до востребования на имя Серебрянного Странника, — поздоровался я с клерком.

Он молча кивнул и исчез в глубине помещения, вернувшись с небольшим металлическим контейнером. Я сунул ящик во внутренний карман плаща, ощущая его холод даже через ткань.

Обратный путь занял вдвое больше времени — я петлял по переулкам, проверяя, не следит ли кто. Ананси через нашу связь сканировал окружение, его белые нити были готовы выстрелить при малейшей угрозе.

В апартаментах я сначала запер дверь на все три механических замка, затем активировал ловушки из нитей. Только когда сияние изоляционного поля окутало пространство, я осмелился вскрыть контейнер.

Внутри лежала увесистая папка с лабораторными записями. Первый же документ вызвал горькую усмешку:

«Эксперимент № 14. Подопытная: женщина 24 лет, 8 недель беременности. Метод: прямое введение концентрированного Потока в матку. Результат: мгновенная смерть зародыша, через 6 часов — смерть матери от внутренних кровотечений.»

Ананси сполз на стол, остановился рядом с бумагами. Через нашу связь он чувствовал мое негодование, но своим животным разумом не мог до конца понять причину.

«Эксперимент № 38. Подопытная: женщина 20 лет. Метод: поэтапное насыщение с 4-й по 7-ю неделю. На 8-й неделе зафиксированы мутации плода. Прерывание беременности. Мать выжила, но осталась бесплодной.»

«Эксперимент № 72. Подопытная: женщина 32 лет. Метод: комбинированное воздействие, прямое и через кристаллы. Зародыш погиб на 9-й неделе. Мать скончалась от энергетического шока. Вскрытие показало полное разрушение нервной системы.»

Я сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Каждый документ — лишь вариации на тему смерти и провала. Ни одного успешного случая. Ни одного выжившего ребенка. И тем не менее они продолжали.

Только после того как я перевернул страницу с описанием эксперимента № 315 увидел что-то новое. Еще одну записку от Бариона.

«Я понимаю, что все, что ты прочитал до этого — бесполезная информация, Лейран. Но я решил, что ты, как и я, хотел бы знать все и надеюсь, что ты, как и я, искренне вознаневидишь ублюдков, посмевших творить и одобрять такое».

Ананси осторожно подполз к моей дрожащей руке, его лапки обвили запястье ледяным, но успокаивающим прикосновением. Он чувствовал мою ярость, но также понимал — мы прошли слишком далеко, чтобы отступать.

После записки Бариона описания экспериментов стали более… оптимистичными, если такое слово тут вообще могло быть уместно.

«Эксперимент №В-32. Подопытная: женщина, 28 лет, здорова. Введение модифицированного Потока на 12-й неделе…»

Я впился взглядом в текст, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

«…Ребенок мужского пола. На второй день продемонстрировал спонтанную активацию Потока в состоянии покоя…»

Я даже представить такое не мог. У нормальных людей на достижение уровня Штиля уходило несколько лет, у гениев — пара месяцев. Это с учетом того, что они начинали практиковаться уже в сознательном возрасте и после того, как организм достиг определенного порога выносливости и силы.

А этот… этот младенец просто родился с этим.

Дальше новые листы подшивались к делу, видимо по мере роста ребенка и наблюдений за ним.

«…К четырем месяцам — стабильное поддержание Ряби без сознательных усилий. К году — переход к Волне в моменты эмоционального возбуждения…»

«…На третьем году жизни началось стремительное ухудшение. Мышечные ткани теряли связь с Потоком, несмотря на сохраняющееся внутреннее давление энергии…»

И дальше, крупными неровными буквами:

«Вскрытие показало кристаллизацию нервных узлов вдоль позвоночника. НИКОГДА ТАКОГО НЕ ВИДЕЛ».

Последняя строчка была залита чернилами, будто кто-то в яростве швырнул перо прямо в бумагу.

Я откинулся на спинку стула, чувствуя, как дерево скрипит под моим весом. В горле стоял ком — не от страха, нет. От ярости.

— Три года…

Я сжал кулаки, ощущая, как ногти впиваются в ладони. Валгус и его подручные играли в богов, а расплачивались за это другие.

Еще несколько десятков экспериментов серии В. Большинство были «удачными». Женщинам удавалось доходить всю беременность, дети рождались здоровыми и демонстрировали беспрецедентные, на уровне чуда, способности к контролю Потока.

Вот только ни один из ни не прожил дольше пяти лет. И на этом основные лабораторные записи заканчивались. То ли Валгус понял, что, двигаясь в том же направлении, ничего не добьется, то ли его к тому моменту уже повязали.

Последние страницы содержали не столько отчеты об экспериментах, сколько заметки исследователя: его рассуждения, общие идеи и выводы, возможные варианты дальнейшего развития исследований.

Из реально важного я сумел вычитать только то, что сильная наследственная предрасположенность к контролю Потока повышает шансы на успех, но, с другой стороны, слишком высокий уровень у матери влиял на процесс негативно: дети женщин, находящихся в сфере Буйства Стихий, показывали в разы худшие результаты, чем у тех, что находились в сфере Течения.

И еще одна запись зацепила мой взгляд.

«ОСОБЫЙ СЛУЧАЙ: многоплодная беременность. Из 8 зарегистрированных случаев близнецов ни один не пережил 8-й месяц внутриутробного развития. При вскрытии обнаружено — более сильный эмбрион поглощает слабого, после чего погибает от энергетического дисбаланса. Наблюдается эффект, аналогичный спонтанному человеческому затягиванию.»

— Так вот в чем дело…

Мой голос прозвучал хрипло, словно я много часов не пил воды. Я провел ладонью по лицу, ощущая, как щетина царапает кожу. В воздухе витал запах старой бумаги, чернил и чего-то металлического.

Больше мне ничего не было нужно. Картина произошедшего двадцать лет назад сложилась в мозгу окончательно.

Валгус и Пайра.

Они оба состояли в Теневом Сообществе, это уже было неоспоримым фактом. И, вероятно, в какой-то момент пересеклись.

Я представил его — высокого, сухопарового старика с глазами, горящими фанатичным блеском.

— Вы — идеальная кандидатура, — должно быть, сказал он ей. — С наследственностью вашего мужа и вашей…

Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

Уверен, они заключили сделку. Пайра всегда была одержима идеей идеального ребенка, лучшего из всех. Но никто, даже Шейран, не удовлетворял ее экстремально завышенным требованиям.

И она решила, что Валгус сможет помочь ей, а она поможет ему.

Я представил, как она ложилась в особую ванну, где потоки энергии по описанным в лабораторых журналах методам проникали в ее тело, подготавливая к беременности, что изменит историю. Представил, как она радовалась, когда забеременела в очередной раз, как представляла себе рождение чудесного ребенка, который сможет не просто возглавить клан Регул, а захватить весь мир Тихой Звезды.

Но потом — близнецы.

Это было в крови Рагана. Из почти пятидесяти моих братьев и сестер близнецов и близняшек было больше, чем родившихся двойнями и тройнями.

Я представил, как Валгус хватается за голову, его глаза расширяются от ужаса. «Тупиковая ветвь эксперимента!» — должно быть, выкрикнул он.

А Пайра… она не могла допустить, чтобы ее мечта и ее труд пропали втуне.

Но было уже поздно. Слишком поздно. Мы с Арханом уже были слишком большими и попытка убить только одного из близнецов не увенчалась успехом. Я машинально провел ладонью по своим бесполезным ногам, чувствуя под пальцами жесткую ткань брюк.

Однако, похоже, эта ее попытка сработала неожиданно в плюс. Мы с Арханом родились в срок. Родились без особых талантов к контролю Потока и с двумя парализованными ногами из четырех. Но родились и выжили.

На этом мой интерес в расследовании гибели Пайры оказывался исчерпан. Мне было глубоко наплевать, кто убил эту женщину, никогда не бывшую и тем более после смерти не ставшую мне матерью.

Тем не менее, я понимал, что отец не успокоится, пока не докопается до истины. И после всего, через что мы прошли вместе, я просто не мог утаить от него этот лабораторный журнал.