Ткач Кошмаров. Книга 4

Глава 9

Дверь в кабинет Йораниана распахнулась с тихим скрипом, нарушая покой пыльного кабинета. Я переехал порог.

— Ну вот и наш герой, — голос Йораниана напоминал скрип несмазанных механизмов. Он поднял взгляд, и в его мутных, как запотевшее стекло, глазах мелькнуло что-то похожее на раздражение. — Месяц валялся, как мешок с костями, пропустил и церемонию, и начало учебного года. Надеюсь, твои ноги хотя бы не отсохли окончательно?

Я, не удостоив колкость ответом, подкатил кресло к столу. Откинулся на спинку, положив левую руку на подлокотник.

— Обещанный долг, — произнес я, наблюдая, как солнечный луч играет на глянцевой поверхности стола. — Готов назвать условие.

Йораниан нахмурился. Внезапная тишина в кабинете стала почти осязаемой. Даже пылинки, кружащиеся в воздухе, казалось, замерли в ожидании.

— Говори, — процедил старейшина, и его пальцы непроизвольно сжались.

— Девять старейшин. — Я выдержал паузу, давая словам осесть. — Сдвиг Тверди. Надежные. Для ритуала.

Старик замер. Его дыхание стало настолько тихим, что казалось, он перестал дышать вовсе. Даже часы на каминной полке, обычно громко тикающие, внезапно замолчали.

— Объясни, — наконец выдавил из себя он, и его голос звучал теперь как скрип пергамента.

Я постучал указательным пальцем по подлокотнику. В ответ из складок рукава выполз Ананси. Паук, размером теперь с крупную мужскую ладонь, переливался молочно-белым светом. Его брюшко, наполненное сжатой энергией, пульсировало в такт моему дыханию.

— Я готов перейти в сферу Сдвига Тверди. Но для этого нашу с ним связь нужно укрепить, — пояснил я, проводя рукой над Ананси. Между пальцами засветились тонкие энергетические нити, образуя сложный узор. — Иначе он станет самостоятельным. Отдельной сущностью.

Йораниан откинулся в кресле, скрестив руки на груди. Его взгляд на мгновение скользнул к двери, будто проверяя, не подслушивает ли кто.

— Ты хочешь, чтобы девять мастеров Сдвига Тверди влили энергию в твоего паука? — Старейшина медленно поднял седую бровь. — Это… рискованно. Один неверный импульс — и он взорвется, утащив тебя в небытие. Или того хуже.

Я не моргнув глазом выдержал взгляд старика.

— Я все просчитал. Я не собираюсь умирать. Не сейчас.

Йораниан тяжело вздохнул, потирая переносицу. Его взгляд снова скользнул к двери, на этот раз более осознанно.

— Девять — это почти вся моя фракция, многие из которых сейчас выполняют задания клана или занимаются не менее важной организационной работой, — прошептал он. — Ты понимаешь, что просишь? Это не просто собрать компанию стариков на чай.

— Понимаю, — Я наклонился вперед. — Но это было обещание. ВАШЕ обещание. К тому же это ведь не только ради меня. Если у меня получится, то я смогу придумать способ безопасного перехода в сферу Сдвига Тверди для остальных владельцев проводников, которых в последние месяцы становится все больше и больше. Но финальный выбор, разумеется, за вами.

Тишина в кабинете стала почти физически ощутимой.

— Не думаешь, что твоя самоуверенность рано или поздно выйдет тебе боком? — наконец поинтересовался старейшина. — Сейчас ты знаешь о проводниках больше чем кто-либо в клане и именно твои исследования лежат в основе всех наших наработок. Но так будет не всегда. Когда-нибудь ты потеряешь это преимущество, появятся те, кто разбирается в вопросе лучше, возникнут новые идеи, и ты окажешься на обочине. Особенно если будешь продолжать дерзить.

— Именно поэтому до того момента, как это произойдет, — хмыкнул я. — Мне и нужно достичь сферы Сдвига Тверди, чтобы ни у кого из вас не осталось выбора, кроме как считаться со мной. Уже не из-за знаний, а благодаря силе.

Еще несколько секунд мы играли в гляделки. Но в конце концов Йораниан выдохнул, и его плечи слегка опустились, будто под тяжестью принятого решения.

— Боюсь представить, чего бы ты добился, если бы не твои ноги, — хмыкнул он. — Хорошо. Где и когда?

— Лаборатория в подвале особняка иф Регул, — сказал я, откатываясь от его стола. — Через три дня, в семь вечера. Я подготовлю все необходимое, от вас нужно будет только прийти. И насчет ног… если бы не они, скорее всего, вы бы обо мне даже не услышали.

Йораниан кивнул, но, когда я уже развернулся и двинулся к выходу, он вдруг спросил:

— Ты уверен, что готов? Это ведь не просто очередной эксперимент, мальчик. Один неверный шаг…

— Нет, — честно ответил я, не оборачиваясь. — Но иного выбора у меня нет. Либо я делаю этот шаг, либо все предыдущие жертвы были напрасны.

###

Подвал особняка иф Регул дышал холодом вековых камней. В центре комнаты стояло массивное кресло из чёрного дерева, его подлокотники украшали серебряные руны, выгравированные с хирургической точностью. Пока что просто узор, но вскоре они станут критически важным элементом ритуала, на который я нацелился.

Девять старейшин образовали безупречный полукруг вокруг кресла. Их тени, искажённые неровным светом, казалось, танцевали на стенах древний ритуальный танец.

Отец стоял чуть в стороне, явно до сих пор недовольный тем, что я собираюсь сделать. Но мы с ним уже не раз все обсудили и он понимал, что по-другому никак.

Я провёл пальцами по холодному дереву кресла, ощущая подушечками микроскопические неровности магических формул. Когда я резким движением пересел в него из своей каталки, по спине тут же прошлась волна дрожи, наполовину от прохладной древесины, наполовину от предвкушения.

— Проводники для тех, кто лишён собственного Потока, — начал я, тщательно подбирая слова. Нужно было объяснить этим старейшинам, для чего они здесь, но при этом не раскрыть никаких тонкостей процесса, чтобы до поры до времени поддерживать собственную ценность для клана. — При достижении Сдвига Тверди обретают роковую автономность. Ледник в их телах становится полноценным энергетическим ядром, полностью самодостаточным. — Я сделал паузу, наблюдая, как старейшины обмениваются взглядами. — Связь с человеком в этот момент рвётся, и это в лучшем случае.

Один из старейшин, чья массивная фигура напоминала гранитную глыбу, выступил вперёд. Его седые волосы, собранные в тугой узел, блестели в свете ламп. Глубокие морщины на лбу сомкнулись воедино, когда он нахмурился:

— Ты утверждаешь, что твои создания, эти… проводники, могут выйти из-под контроля? Стать самостоятельными существами?

— При определенных условиях они могут даже перехватить контроль над человеком и превратить его в безвольную куклу, — я поднял руку, и Ананси выполз на ладонь. Его белое тельце мерцало, как лунный свет на поверхности озера. — Но я нашёл способ это предотвратить.

Другой старейшина, стоявший слева от Йораниана в традиционном чёрном камзоле, склонил голову.

— Говори конкретнее, — потребовал он.

Я разжал пальцы, и Ананси мгновенно сплёл между ними сложную паутину из тончайших энергетических нитей, которая тут же растворилась в воздухе с лёгким шипением.

— Если в момент перехода проводника в Сдвиг Тверди другой мастер этого уровня прокачает свой Поток через формирующийся Ледник… — я сделал паузу, наблюдая, как старейшины невольно наклоняются вперёд, — энергетический контур перегрузится. Избыточная энергия будет искать выход и вольётся в связующую нить между человеком и проводником. Это укрепит связь настолько, что даже после эволюции разорвать её будет невозможно.

— И как долго продержится эта… усиленная связь?

— До уровня Вулкана точно, — ответил я, — но на Острове Пепла даже такая связь разрушится. И пока что я не знаю, как это исправить.

— Мой случай особый. У меня уже есть Ледник, и связь с проводником уже укреплялась во время предыдущего ритуала. Так что прорваться на уровень Сдвига Тверди для меня несложно. Но если я просто это сделаю, то потеряю шанс подняться выше Вулкана.

Раздался скептический хохот. Это был старейшина Кронд, его иссохшая фигура напоминала высушенную ветвь. Жёлтые зубы обнажились в усмешке:

— Ха! До Вулкана доходит один из пятидесяти человек, перешедших в Сдвиг Тверди, в лучшем случае! А до Острова Пепла — и того меньше. Чего о таком думать? Да если этот твой паучок доберется до уровня Вулкана и останется подконтрольным, это можно будет считать чудом!

Отец резко повернулся к нему:

— Мой сын не из тех, кто останавливается на достигнутом. — Его голос прозвучал как удар хлыста. — Продолжай, Лейран.

Я кивнул, чувствуя, как в висках начинает стучать кровь.

— Так что я планирую повторить лдя себя процедуру укрепления связи, но так как у моего проводника уже есть Ледник, для прорыва потребуется давление, которое один мастер Сдвига Тверди обеспечить не сможет. Нужен энергетический шторм. Настоящая буря.

Йораниан медленно обвёл взглядом собравшихся, его глаза останавливались на каждом из старейшин.

— Поэтому мы здесь. — Он сделал шаг вперёд, и пол под ним слегка затрещал. — Десять мастеров Сдвига Тверди. Достаточно, чтобы разнести весь этот особняк на песчинки. Я понимаю, что некоторые из вас недовольны тем, что мы вынуждены так стараться ради мальчишки. Но даже если не брать в расчет то, что он уже сделал для клана, сегодняшний ритуал — это проверка озвученной им теории, которую Лейран решил испытать на самом себе. Если у нас получится, то это будет означать, что и для других владельцев проводников тот же ритуал сработает без проблем. А значит, в перспективе, мы сможем обеспечить для клана не одного и даже не десять мастеров Сдвига Тверди уровня Ледника, а то и Вулкана. Так что, как бы скептично или предвзято вы не относились к Лейрану или его проводникам, я настаиваю на том, чтобы сейчас вы отбросили все посторонние мысли и сосредоточились на процессе. Если из-за чьего-то разгильдяйства, неосторожности или несерьезности ритуал провалится, вы будете иметь дело со мной лично.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Ладони внезапно стали влажными. И не от слов Йораниана, а от ауры, что он выпустил. Даже не ощущая самого Потока от великого старейшины, можно было ощутить скрытую в небольшом теле мощь.

— Если всё сделаем правильно, — сказал я, выдержав некоторую паузу после тирады Йораниана, — Ананси станет первым проводником в истории, достигшим Сдвига Тверди.

— А если ошибемся? — Курт скрестил руки на груди, его массивные бицепсы напряглись под тканью. — Что тогда?

Я встретил его взгляд без колебаний:

— Тогда я умру. Скорее всего. Либо что похуже.

Тишина повисла в подвале, густая и тяжёлая, как смола. Даже дыхание старейшин стало неслышным. Йораниан первым нарушил молчание:

— Мы начинаем. — Он поднял руку, и его пальцы вспыхнули голубым пламенем. — Занимайте позиции.

Старейшины двинулись, занимая места согласно начерченному на полу узору. Я направлял их, говоря сдвинутся на полшага или четвертьшага, чтобы все в итоге сработало идеально.

Отец остановился прямо передо мной, его глаза в этот момент казались почти… обеспокоенными?

— Ты уверен? — спросил он одними губами, так, чтобы другие не услышали.

Я лишь кивнул, он кивнул в ответ. Ананси заполз мне на голову.

— Когда мой проводник вспыхнет Потоком, начинайте вливать в него энергию, — проинструктировал я. — Не жалейте, поддерживайте настолько мощный напор, насколько можете, но во главу угла ставьте стабильность. Незначительные плавные изменения интенсивности ни на что не повлияют, но резкие скачки могут все сломать.

— Это все инструкции? — переспросил один из старейшин после паузы.

— К счастью или к сожалению, но да, — кивнул я. — От вас мало что будет зависеть, всю самую тяжелую работу предстоит сделать мне.

В ответ на эту реплику больше половины старейшин недовольно фыркнуло, но предупредительный «Кхем!» Йораниана заставил их замолчать.

Я тем временем закрыл глаза, глубоко вдохнул и выдохнул несколько раз, максимально расслабил тело, откинувшись на спинку кресла…

Сдвиг Тверди. Прорыв!

Тельце Ана вспыхнуло мощной энергией от раскрывшего свои недра Ледника и в ту же секунду воздух в подвале затрещал, как лёд под ногами, когда Поток от десяти мастеров Сдвига тверди устремился к нему и хлынул в хрупкое тельце проводинка.

Его тело сразу же начало меняться — раздуваться, покрываться трещинами света. Ледник Ананси не просто светился — он взрывался, как сверхновая, выбрасывая волны энергии, которые бились о границы нашего соединения. Это был не поток, а целый океан, бурлящий, неукротимый, готовый разорвать нас обоих.

Первая волна энергии ударила по связи. Я сглотнул, почувствовав, как мои вены наливаются свинцом. Формула подо мной вспыхнула ярче, вытягивая избыточную энергию, но её было слишком много. Слишком…

Ананси извивался в агонии. Его тело растягивалось, сжималось, трескалось и снова срасталось. Ледник внутри него светился чисто-белым светом, ослепительным и болезненным.

И если в первую секунду я имел возможность просто наблюдать за его конвульсиями, то затем муки настигли уже меня самого.

Я этого не видел, но сейчас рунические формулы подо мной должны были начать светиться кроваво-красным, их линии пульсировали в такт моему сердцу. Формула на спинке кресла — сложный узор из переплетающихся линий, выгравированных с невероятной точностью, была нужна не для усиления Потока внутри Ананси или чего-то подобного.

Наоборот, она собирала выплескивающуюся наружу избыточную энергию и перенаправляла уже не в проводника, а в мое тело. Для того, кто не проходил уровни Штиля и Полного Штиля, это было невероятно рискованно.

Но без этого все стало бы только хуже. Если бы не руны на кресле, хлынувший по нашей с Аном связи в мое тело поток мощи банально разорвал бы меня на части за пару секунд. А так появлялся своеобразный буфер, тормозящий и рассеивающий разрушительный Поток, хлещущий из связующей нас нити.

Тем не менее, Первый импульс ударил в солнечное сплетение с такой силой, что я непроизвольно выгнулся в кресле. Это было похоже на удар раскалённого клинка, вонзаемого между рёбер.

Я закусил губу до крови, ощущая, как энергия врывается в моё тело, без труда перекатываясь через хрупкую «стену» из той энергии, что пропитывала плоть и кости.

Губы расползлись в оскале, когда я пытался сдержать крик. Это было… больше чем боль. Это было как будто меня разбирали на молекулы и снова собирали, раз за разом.

— Держись, Лейран, — донёсся голос отца, но звучал он будто из-под воды.

Я не мог ответить — кровь уже подступала к горлу, наполняя рот металлическим привкусом. Часть силы уходила прочь, вытекая сквозь травмированные ноги, но волны Потока продолжали прибывать, все больше и сильнее с каждой секундой.

Каждый новый толчок расширял канал связи. Я буквально чувствовал, как нить между мной и Ананси утолщается, превращаясь в стальной трос. Но цена за такую радость была очевидна: кожа по всему телу начала трескаться, как пересушенная глина, и кровь начала постепенно пропитывать одежду.

Кровь. Её металлический привкус заполнил рот, струйки тёплой жидкости стекали по подбородку, смешиваясь с потом на шее. Каждый вдох обжигал лёгкие, будто я вдыхал раскалённые угли вместо воздуха.

Из носа хлынула тёплая струйка, а в ушах стоял такой звон, будто внутри черепа били в колокол. Давление рвало капилляры — я чувствовал, как крошечные сосуды лопаются в глазах, окрашивая зрение в розоватый оттенок.

— Ещё немного, — прошептал я, но голос захлебнулся в крови, хлынувшей из горла.

Кости затрещали с отвратительным сухим звуком. Правый мизинец неестественно выгнулся — сустав не выдержал давления. Я попытался сжать кулак, но пальцы не слушались, будто принадлежали кому-то другому.

— Слишком… быстро… — выдавил я сквозь стиснутые зубы.

Формула работала исправно, но моё тело — нет. Если так продолжится, энергия разорвёт меня на части раньше, чем Ананси достигнет Сдвига Тверди. Я не видел, но чувствовал как на моих предплечьях появляются кровавые полосы — лопались уже даже крупные сосуды.

Новый импульс энергии ударил в позвоночник с такой силой, что я закричал — тихо, хрипло, потому что голосовые связки тоже были повреждены. Боль была настолько острой, что на мгновение я полностью потерял зрение.

Внутри грудной клетки что-то хрустнуло — вероятно, треснуло ребро. В глазах помутнело, сознание начало уплывать.

— Сосредоточься! — крикнул кто-то, я уже даже не мог понять, кто именно.

Каждая секунда приносила новую волну боли. Кровь теперь текла не только из носа и рта, но и из ушей, смешиваясь с потом на шее.

— Ещё… немного… — прошептал я снова, хотя уже не был уверен, произношу ли это вслух или только в мыслях.

Я понял, что проигрываю. Слишком много энергии, слишком хрупкое тело. Но отступать было поздно — только вперёд, даже если это будет последнее, что я сделаю в этой жизни.

Левой рукой, которая дрожала как в лихорадке, я полез в карман. Пальцы наткнулись на холодный предмет — маленькую чёрную пилюлю, результат месяца исследований и экспериментов с подарком капитана форта — ногой замершего волка. Она была неожиданно тяжёлой для своего размера, и от неё исходил странный холод, проникающий сквозь ткань перчатки.

Я не хотел использовать это, но, похоже, выбора не было. В каком-то секундном просветлении, усилием воли, вымотавшим меня едва ли не больше, чем все, что было до этого, я отбросил боль, чтобы выдернуть руку из кармана и закинуть пилюлю в рот.