Светлейший-8. Зимние интриги

Глава 14

По дороге из Зелёной пустыни в Старую Ладогу тишину в салоне автомобиля прервала София.

— Нужно сделать щедрое пожертвование монастырю отца Серафима, — тихо, но уверенно сказала она. — Они помогли нам, и теперь мы должны помочь им. Там работ невпроворот — и стены разрушаются, и крыши худые. Я уже молчу о том, в каких условиях живут братья: ни электричества, ни водопровода…

— Если настоятель согласится, — ответил я, — думаю, это будет легко устроить. Заодно и дорогу к обители можно обновить…

— Обязательно! — София как раз подпрыгнула на очередной ледяной кочке и едва не ударилась головой о потолок автомобиля. — Дорогу сделать — в первую очередь…

Император, сидевший рядом с ней, кивнул. С каждой минутой он выглядел все более уверенным и зрелым. В его взгляде теперь светилась решительность, а в голосе звучала сила, которой прежде не было.

— Ты права, сестра, — сказал он. — При контакте с силой я прочувствовал, насколько она велика и какой может быть опасной. Нам повезло, что старец Серафим может держать ее в узде. Но в будущем… — он задумался, прежде чем продолжить. — Я распоряжусь, чтобы зона вокруг болот была огорожена. Мы не можем рисковать жизнями простых людей. Придется им ходить по грибы да ягоды в другое место для их же безопасности.

Затем государь подался вперед к Савве, который сидел на переднем пассажирском сидении рядом с Елинским, явно смущённый. Юноша нервно ерзал, не зная, как себя вести в столь знатной компании.

— Это ведь ты помог найти меня, юноша? — с тёплой улыбкой спросил император.

Савва неловко кивнул, не смея поднять глаз на императора.

— Да, ваше императорское величество… — пробормотал он. — Я просто показал дорогу к монастырю…

Император рассмеялся. Это был лёгкий, чистый смех, и я поймал себя на мысли, что никогда раньше не слышал его таким.

— Спасибо тебе, Савва. Ты послушник?

— Трудник, ваше императорское величество. Тружусь при монастырях за кров и хлеб.

— И тебе это нравится?

— В монастырях все просто, государь. Все понятно. Хорошо поработал — получил место для сна и пищу. Идти-то мне все равно некуда… Родители, еще когда я мальчишкой был, уехали на заработки на Чукотку — там как раз новый золотоносный рудник стали разрабатывать. Да там и сгинули. Меня, мальца, бабка тянула. Но деревня вымерла, бабка тоже преставилась, царствие ей небесное… Вот я и начал ходить по монастырям. Всяко лучше так, чем воровать или криминалом каким заниматься.

Государ внимательно выслушал рассказ Саввы. Паренек, кажется, сам не ожидал, что его так прорвет на детали собственной биографии. Но моего венценосного кузена это не утомило. Наоборот, он с большим интересом слушал слова трудника.

— Знаешь, Савва, есть у меня к тебе предложение. Я хочу тебя отблагодарить. У нас в Зимнем дворце есть домовая церковь. Если захочешь, я велю устроить тебя туда помощником. А если же постоянная близость к богу и его слугам тебе надоела, то… Подумай, кем хочешь стать в будущем. Я оплачу тебе обучение. Ты ведь закончил школу?

Савва не верил собственным лопоухим ушам.

— Девять классов основной земской школы, ваше императорское величество, — не то прошептал, не то прохрипел он. Парень еще сильнее покраснел и спрятал взгляд за длинной рыжей чёлкой.

— Что ж, девяти классов достаточно, чтобы поступить в училище, — улыбнулся государь. — Подумай, пока мы здесь.

— Д-да, к-конечно, ваше императорское величество…

После моста дорога стала куда приятнее. В Старой Ладоге мы оказались через двадцать минут.

Когда автомобили подъехали к женскому монастырю, у ворот несли караул несколько гвардейцев. Я вышел первым, затем помог выбраться императору и Софии. Государь на мгновение задержался, оглядывая белоснежные стены монастыря. Теперь он смотрел на них иначе — словно пытался подмечать детали.

— Здесь будет церковь в память о бабушке, — вдруг сказал он. — И мы должны проспонсировать реставрацию старых построек. Это было её любимое место… Бабушка наверняка была бы рада.

София смахнула слезы и крепко сжала его руку.

Слуги и гвардейцы бросились навстречу, крича о чуде. Весь монастырь ожил. Одна из фрейлин кинулась к настоятельскому домику, чтобы оповестить императрицу.

Император шагнул навстречу игуменье Евпраксии и почтительно поклонился.

— Матушка, — произнёс он. — Надеюсь, мы не сильно помешали вашим будням своим появлением?

Седовласая женщина изучила его взглядом, в котором читались одновременно облегчение и беспокойство. Потом её глаза встретились с моими, и в них появилось понимание. Она догадывалась, что произошло. И явно не одобряла. Но не сказала ни слова. Вместо этого велела бить в колокола, оповещая весь край о великой радости.

В этот момент дверь настоятельского домика распахнулась. Императрица выбежала на улицу босиком, в халате, накинутом поверх тонкого домашнего платья. Она бросилась к мужу.

— Коленька! — всхлипнула она, сжимая его в объятиях. — Господьи, слава Тебье… Вернулсйя… Живой…

Она плакала, уткнувшись в его грудь, а он гладил её по волосам.

— Всё хорошо, Наденька, — мягко сказал он, крепко удерживая молодую жену. — Теперь всё будет хорошо. Мне больше не нужны лекарства. Разум вернулся… навсегда. И больше никто не посмеет его затуманить, обещаю тебе.

Она отстранилась, заглянула в его глаза и что-то прошептала. Потом коснулась губами его щеки, лба, снова прижалась к нему.

Я наблюдал за ними, стоя чуть поодаль, чтобы не портить сцену счастливого воссоединения. В этом изначально политическом браке все же было нечто большее. Истинная привязанность. Возможно, даже настоящая нежная любовь.

София подошла ближе и, смахнув ещё одну слезу, тихо сказала:

— Теперь больше ничто не стоит между ними… Признаюсь, я не сразу начала доверять Надежде Федоровне. Все же она чужачка, англичанка. Хотя немецкой крови в ней куда больше, чем английской. Но то, как она относилась к моему брату все это время… Это понимание, теплота, желание помочь… Признаюсь, меня это обезоружило.

Я кивнул.

— Государыня — очень добрая и чуткая женщина. И очень трудолюбивая, должен отметить. И, возможно, со временем станет императрицей, которую полюбит весь народ.

София задумчиво посмотрела вдаль. Потом на меня. И прошептала:

— Интересно, суждено ли мне найти такую любовь?..

Я пожал плечами.

— В этих вопросах я, увы, не силен, ваше императорское высочество.

Мне показалось, что на миг в глазах Софии промелькнуло сожаление. Но я тут же извинился и оставил ее — нужно было решить еще одно дело.

Пока император и императрица ворковали друг с другом, я разыскал Елинского и решил немедленно взять под стражу лейб-медика Миниха. Время нельзя было терять — он наверняка уже догадывался, что за ним придут.

— Ваше благородие, — бросил я, найдя Елинского среди гвардейцев. — Соберите людей. Немедленно. Идем брать нашего эскулапа.

Елинский тут же встрепенулся, привычно подтянулся, отдал несколько распоряжений ближайшим офицерам, и уже через пару минут мы быстрым шагом направились к настоятельскому дому, где расквартировали Миниха вместе с ближайшими слугами государей. Я шел первым, напряженный, готовый к любому развитию событий.

Двери дома распахнулись с глухим стуком. Внутри царила полутьма, пахло воском, ладаном и чем-то еще — горьким, химическим, напоминающим старые настойки. Мы начали обыск, проверяя комнату за комнатой.

— Чисто, — докладывали гвардейцы один за другим и хлопали дверями.

Но Миниха нигде не было.

— Осторожнее с ним, — предупредил Елинский. — Могут быть сюрпризы.

— Он же маголекарь, — беспечно улыбнулся один из гвардейцев. — Разве что залечит до смерти.

Я хмуро взглянул на легкомысленного гвардейца. Что ж, еще совсем молодой. Наверняка чей-нибудь сынок, выбранный в гвардию на приличный потенциал и презентабельную внешность. И пороха он явно еще не нюхал.

— Не стоит его недооценивать. Маголекари тоже умеют преподносить неприятные сюрпризы. Тем более Первый лейб-медик Императорского двора.

Наконец, мы добрались до комнат, где расположилась императрица. В воздухе витал запах озона — след недавно примененного заклинания с большим количеством эфира.

Посреди комнаты лежала одна из фрейлин — без сознания, а рядом валялся открытый и выпотрошенный, саквояж лекаря.

— Ушел налегке, — пробормотал я. — Проверьте девушку.

Елинский склонился к ней, проверил пульс.

— Жива. Но ее отключили магически. Похоже на заклинание глубокого сна.

Но мое внимание привлекло распахнутое настежь окно. Одна из занавесок, наполовину сорванная в спешке, покачивалась на морозном ветру.

Я подошел к окну. Внизу, на снегу темнела вмятина — явный след от падения тела.

— Он сбежал.

— Вот же гадина!

— За ним! — рявкнул я, и, не раздумывая, выпрыгнул наружу.

Сугроб погасил удар о землю. Поднявшись, я мгновенно нашел следы в снегу — они вели к стенам монастыря. Миних бежал быстро, но следы говорили мне больше, чем он мог себе позволить. Неровный ритм, частые боковые шаги — он нервничал, оглядывался, возможно, уже готовил заклинание.

Я помнил, что за стенами оставались автомобили — не все поместились в маленький двор обители, и если Миних доберется до них — догнать его будет в разы сложнее. Не теряя ни секунды, я рванул вперед.

— Ушел за стену! — крикнул я спешившим за мной гвардейцам. — Отправьте людей на парковку!

— Есть!

Только я достиг стены и взобрался на нее, воздух вокруг загустел, сжался — и мне в лицо летели ледяные кинжалы, сотканные из стихий воды и ветра.

Я метнулся в сторону, успев поставить магический щит. Кинжалы ударились о защиту, разбиваясь на осколки, но один все же задел мое плечо, пропоров щит и оставив ледяную боль. Я скрипнул зубами.

— Миних! — выкрикнул я, взбираясь на стену. — Бежать нет смысла! Хуже сделаешь!

Он не остановился. Напротив — ускорился.

Я спрыгнул вниз, следуя за ним. Теперь я видел его впереди — худощавая фигура, одетая не по погоде, спешила к автомобилю. В одной руке он сжимал какой-то артефакт, второй разрывал воздух, посылая в меня все новые заклинания.

Я уворачивался, частично отбивая удары, частично блокируя их магическими щитами. Земля под ногами дрожала от его магии, воздух становился холоднее — он использовал сковывающую движение связку, чтобы меня замедлить. Но я был сильнее.

Когда Миних почти добрался до машины, я выбросил вперед руку, возводя стихийный барьер. Всполохи энергии сплелись воедино, создавая перед ним магическую преграду.

Он взревел от ярости, швырнул в барьер разрушительное заклинание — стена дрогнула, но выдержала.

Я шагнул вперед, готовясь к следующему удару.

Но Миних не сдавался. С неестественной для его потенциала силой он разбил барьер и прыгнул к автомобилю, тут же завел его. Двигатель недовольно зарычал.

— Черт, — выдохнул я и поднял руки. — Ну, я хотел по-хорошему…

Дриадушка, сладкая моя. Давай работать… В следующее мгновение из-под земли взметнулись корни. Огромные, могучие, переплетенные друг с другом, они прорвали асфальт, окутывая автомобиль словно паутина.

Машина дернулась, но не сдвинулась. Миних яростно ударил по рулю и снова схватился за артефакт, пытаясь разрушить заклинание. Но тщетно — видимо, предмет израсходовал всю силу. Лейб-медик раздраженно швырнул его.

Я подошел к нему, медленно, уверенно. На всякий случай вызвал Чуфту — пусть приглядит с воздуха за этим хитрозадым лекаришкой.

— Хватит, Миних, — сказал я, глядя ему прямо в глаза через боковое стекло. — Ты проиграл.

Он вскинул руку, собираясь сотворить еще одно заклинание, но я был быстрее. Резким движением я выбил стекло, схватил его за грудки и с силой выдернул наружу. Встряхнул хорошенько и приложил о груду корней и вздыбленного асфальта.

Его тело хрустнуло. Кажется, что-то сломалось. Миних застонал:

— Как вы смеете? Это же насилие в доме божьем…

Я склонился над ним.

— Бог в гневе, — процедил я. — А нам с вами, господин Первый лейб-медик, есть о чем потолковать. Государю тоже будет интересно послушать…