Светлейший-8. Зимние интриги

Глава 8

Я посмотрел на лица родных, ловя их реакции. Виктор стоял, скрестив руки на груди, пристально следя за выражением лица матери. Отец задумчиво провёл ладонью по подбородку.

— Алексей, ты понимаешь, какое это серьёзное обвинение?

— Понимаю, ваша светлость, — кивнул я. — Но факты остаются фактами. Наши слуги никогда не воровали ни здесь, ни в Выборге. Кто еще мог осмелиться взять брошь? Остаётся только одна кандидатура.

— Сиверсы, — Виктор произнёс это имя с явным раздражением. — Мы зря позволили нашим родственникам так свободно ходить по дому. Может, пришло время проявить инициативу?

— Что ты предлагаешь? — спросил отец, сузив глаза.

— Обыщем их покои, — не моргнув, ответил Виктор. — Пока они сидят за ужином, у нас есть идеальная возможность. Надо только поторопиться.

— Нет, — матушка покачала головой. — Это немыслимо! Этим мы сами уподобимся ворам! Мы не можем просто ворваться в их комнаты и рыться в их вещах! Это нарушение всех приличий!

— Анна, — отец заговорил спокойно, но твёрдо, — мы не будем устраивать грубый обыск. Лишь попросим Аграфену и Яну аккуратно проверить личные вещи наших гостей. Они знают, как действовать осторожно. Если помощницы ничего не обнаружат, замнем дело.

Матушка прикусила губу, явно колеблясь. Я подошёл ближе и мягко коснулся её руки.

— Нам нужно знать правду, матушка. Если брошь не найдётся, значит, мы ошиблись. Но если она там…

Она закрыла глаза и тяжело вздохнула.

— Хорошо. Я сейчас же дам распоряжение Аграфене и Яне. А мы все должны сделать так, чтобы ни у кого не возникло подозрений. На нас ложится задача отвлекать гостей.

Когда мы с Виктором перешли в столовую, лакеи уже заканчивали расставлять блюда. Баронесса Сиверс оживлённо беседовала с дочерьми, а барон пил аперитив, рассеянно разглядывая стены. Завидев нас, баронесса тут же улыбнулась.

— Ах, княжичи, наконец-то! Мы уж подумали, что вы заставите нас ждать вечно!

— Простите нас, Маргарита Карловна, — Виктор вежливо склонил голову. — Праздники всегда полны суеты и срочных дел. Родители скоро присоединятся, а пока, прошу вас к столу.

Лакеи подали закуски. Таня, заняв своё место, первой заговорила:

— Маргарита Карловна, вы упоминали, что были на приёме у Шаховских. Как прошло мероприятие?

Баронесса оживилась, готовая говорить долго и подробно.

— Ах, Танюша, это был чудесный вечер! Представьте себе — зала вся в свечах, столы ломятся от изысканных угощений, дамы в ослепительных нарядах, кавалеры — один другого галантнее! И, конечно же, мои дорогие девочки привлекли всеобщее внимание.

Она бросила на меня быстрый взгляд и добавила:

— Виконт де Ларош из французского посольства даже пригласил Розалию на вальс дважды за вечер! А граф Васильев буквально не сводил глаз с Элеоноры! Они пользуются огромным успехом!

Я едва заметно улыбнулся. Баронесса явно хотела вызвать во мне ревность или хотя бы интерес. Но я лишь вежливо кивнул:

— Впечатляет. Должно быть, это был запоминающийся вечер.

— Несомненно! А ещё мы обедали в «Медведе» с бароном Типольтом. Такой изысканный вкус! Настоящее блаженство!

В этот момент вошли родители. Отец сел во главе стола, а мать — рядом с баронессой. Лакеи разлили напитки, а затем подали горячее. Блюда были приготовлены с особым вниманием: птица под клюквенным соусом, тушёные грибы с белым вином, пирожки с перепёлкой, пышные булочки с маслом и мёдом.

— Прекрасный выбор, — похвалила баронесса, пробуя птицу. — Вы всегда угощаете столь щедро!

— Рад, что вам нравится, — ответил отец.

Таня тихо беседовала с Розалией, Виктор обсуждал охоту с бароном, а баронесса снова обратилась ко мне:

— Алексей, я давно хотела вас попросить… Не могли бы вы представить моих дочерей вашим сослуживцам из Спецкорпуса? Уверена, они нашли бы прекрасное общество!

Я сделал вид, что задумался, а затем с лёгким сожалением произнёс:

— Боюсь, тетушка, сейчас это будет сложно. Многие разъехались на каникулы. Даже курсантам Спецкорпуса положен отдых.

Она нахмурилась, но тут же взяла себя в руки.

— Тогда, может быть, завтра…

Мать, словно предугадывая, что будет дальше, мягко, но твёрдо перебила её:

— Завтра я еду на благотворительный обед. Это закрытое мероприятие для попечителей фонда.

— Но, может, мы могли бы составить вам компанию? — настаивала баронесса.

Матушка улыбнулась.

— Конечно. Если ваша семья пожертвует сто тысяч ежегодного взноса в пользу фонда поддержки сирот, то попечительский совет с радостью внесет вас в список приглашённых.

Баронесса напряглась. Ей явно не понравилось, что от неё требуют денег, а не просто открывают все двери перед её дочерьми. Но вслух она ничего не сказала, лишь переключилась на обсуждение меню ужина.

Наконец, когда трапеза подошла к концу, матушка объявила:

— Дорогие гости, прошу всех в гостиную на чай. В честь вашего визита приготовлен особый пирог!

Сиверсы заулыбались, польщённые. Я, глядя на них, думал лишь об одном — нашли ли Аграфена и Яна пропажу?

Я внимательно посмотрел на матушку. Анна Николаевна едва заметно мне подмигнула — явно что-то задумала. Но Сиверсы, похоже, не замечали подвоха. Они вели себя так, будто всё шло своим чередом, и направились вслед за нами в гостиную.

Слуги уже сервировали чай на низком столике, окружённом двумя диванами и креслами. Баронесса придирчиво осмотрелась и снова принялась восхищаться вкусом моей матушки. На этот раз её внимание привлекла ваза из цветного стекла.

— Должно быть, итальянское? Мурано?

— Да, Маргарита Карловна, — сдержанно кивнула Анна Николаевна.

Баронесса улыбнулась и со вздохом произнесла:

— Как бы мне хотелось иметь такую же… Она бы идеально вписалась в интерьер нашей столовой в Ревеле…

Прозрачный намёк. Я заметил, как вспыхнули раздражением глаза матушки. Однако она мастерски сдержала эмоции и, улыбнувшись, ответила:

— В Венеции до сих пор есть несколько стеклодувных мастерских. Они могут выполнить такую работу на заказ.

Встретившись с вежливым отказом, баронесса вновь недовольно поджала губы, но возразить не осмелилась. Сиверсы расселись: баронесса плюхнулась на диван рядом с супругом, их дочери заняли места по бокам от них. Мы же сели напротив. Аграфена разлила чай, а матушка велела принести пирог.

Яна, темноволосая помощница матушки, внесла поднос с пирогом, накрытым белоснежной тканью. Она поставила его в центр стола и с поклоном отступила.

Матушка, словно фокусник, одним движением сдёрнула ткань. Пирог оказался открытым. Аромат сочных абрикосов разлился по комнате. Но главной деталью был вовсе не пирог: в его центре, на пересечении сетки из теста, лежала брошь в виде веточки ландыша.

Я поднял глаза на Сиверсов. В первую секунду баронесса побледнела, а затем густо покраснела. В воздухе повисла напряжённая тишина.

— Не напоминает ли вам эта вещица кое-что? — с ласковой улыбкой спросила матушка.

Баронесса моргнула, вымученно улыбнулась и сделала вид, будто рассматривает брошь в первый раз.

— Какое красивое украшение! Оно… это съедобное?

Я усмехнулся:

— Вам виднее, баронесса.

Она резко вскинула голову:

— Что вы имеете в виду, Алексей?

Я медленно откинулся на спинку кресла и холодно пояснил:

— Эта брошь принадлежит моей матери. Она была найдена среди ваших вещей. Если вы не хотите скандала, то, пожалуй, вам стоит объясниться.

Барон уставился на свою жену и сжал подлокотники кресла, его лицо исказилось от удивления. Очевидно, он не знал. Дочери тоже переглянулись. Однако Розалия отвела взгляд, словно ей что-то было известно. Баронесса же резко одёрнула дочь, после чего вскинула подбородок и громко заявила:

— Как вы смеете рыться в наших вещах? Это возмутительно! Светлейшие князья Николаевы опустились до мелочного шпионажа? Иоанн, уж от тебя я такого не…

Я спокойно спросил:

— Подобает ли гостям рыться в вещах хозяйки дома и тем более брать её украшения без спроса?

Барон открыл рот, но его жена не дала ему вставить ни слова. Она, словно уличённая торговка с рынка, завопила:

— Это ложь! Вы просто хотите нас выгнать! Так и признайте, что вас просто утомило наше общество!

Я пожал плечами:

— Выгнать можно и без подобных интриг. Но раз уж разговор зашёл об изгнании, то завтра рано утром, ещё до завтрака, вы покинете наш дом. И Петербург тоже. Разумеется, если не хотите, чтобы об этом инциденте узнал весь столичный свет.

Баронесса вскочила, схватила брошь и со всей силы швырнула её в матушку.

— Добилась своего⁈ Мы уезжаем сегодня же! Сейчас!

Затем гневно развернулась и вышла из гостиной, хлопнув дверью. Барон и одна из дочерей поспешили за ней. Напоследок баронесса выкрикнула:

— Вы об этом пожалеете! Клянусь, пожалеете!

Розалия поднялась последней, колебалась мгновение, а затем тихо обернулась к моей матушке:

— Ваша светлость, я нижайше прошу прощения… Моя мать уже много лет страдает клептоманией. Она не может это контролировать. Мы уже не раз оказывались в неловком положении в Ревеле, потому что это происходит не впервые. Мне очень жаль, клянусь вам…

Я удивленно взглянул на девушку.

— Розалия, почему вы просто не сказали? К чему этот концерт?

— Мама… Она отказывается признавать проблему. И не хочет идти к доктору. Еще раз прошу прощения, ваша светлость.

Склоняя голову, девушка поспешила вслед за родными. Мы переглянулись. Матушка подобрала брошь, осторожно протёрла её салфеткой и приколола к платью.

Отец устало покачал головой:

— Жаль, что моя родня доставила тебе столько хлопот, Анна. Но я сам поговорю с сестрой и бароном. Уверен, что более Сиверсы нас не побеспокоят.

Виктор задумчиво провёл рукой по подбородку:

— Теперь понятно, почему они ищут партии для дочерей в Петербурге. Видимо, в Ревеле уже никто не хочет прятать столовое серебро под замок, когда Сиверсы приходят в гости…

— Ваше императорское высочество, вы уверены, что это разумно? — глава группы охраны пристально глядел на великую княжну Марину. — Место не самое удобное. Случись что, нам будет трудно вас защитить.

Марина лишь хмыкнула.

— Я подтвердила Алмазный ранг, а меня сопровождает Алексей Иоаннович, первый за триста лет человек, повторивший Великую Триаду. Михаил Дмитриевич, уверяю вас, все пройдет гладко. Двух гвардейцев более чем достаточно.

Начальник группы лишь покачал головой и внимательно уставился на меня, словно хотел сказать: «Если с ее головы упадет хоть волос, лично закатаю тебя в бетон и не погляжу, что ты у нас Черный Алмаз».

Я коротко кивнул в ответ на его невысказанную угрозу — мужика можно было понять. Головой рисковал. Но нашей великой княжне не было дела до такого праха бытия, как обеспечение ее безопасности. Марина Федоровна мысленно была уже в лаборатории Толстого-Стагниса.

— Прошу, ваше императорское высочество. Нам сюда.

Магохимическая лаборатория профессора Толстого располагалась в одном из корпусов Державного университета на Васильевском острове. Я шел впереди, за мной — Марина, позади нее двое гвардейцев.

Марина прибыла сюда как частное лицо, но, конечно, присутствие члена императорской семьи не могло остаться незамеченным. Лаборатория уже гудела от оживленного обсуждения — редкое событие в этих стенах, где обычно царила строгая научная дисциплина. В холле нас уже ждали.

— Ваше императорское высочество, — Толстой отвесил глубокий поклон. — Для нас большая честь приветствовать вас в стенах нашей скромной лаборатории. Ваш визит — событие исключительной важности, и все сотрудники с нетерпением ждут возможности продемонстрировать вам наши достижения. Я искренне надеюсь, что наша работа окажется достойной вашего внимания.

Марина кивнула ему, сдержанно улыбнувшись:

— Благодарю вас, профессор. Мне всегда было интересно узнать больше о практическом применении аномальной энергии. Буду признательна, если вы уделите нам время и проведете экскурсию. Разумеется, если у вас найдется время.

— Конечно, ваше императорское высочество! Прошу за мной.

Мы с Толстым переглянулись и обменялись короткими кивками. Я сегодня был на вторых ролях — больше для охраны великой княжны. Хотя и сам хотел повнимательнее присмотреться к разработкам.

Здание было старым, точно видело полтора века. Мы поднялись по лестнице на второй этаж и оказались в просторном помещении.

— Ваше императорское высочество, ваша светлость, господа сопровождающие… Прежде чем мы начнем, вам необходимо надеть защитные костюмы. Таковы правила безопасности.

Мы облачились в плотные, но гибкие комбинезоны и маски, обработанные особым раствором, нейтрализующим энергетическое излучение. Толстой тоже надел свой комбез и лишь затем повел нас в саму лабораторию.

— Это так называемая нулевая, или первоначальная, лаборатория, — начал он, остановившись перед первой комнатой с массивной стеклянной перегородкой. — Здесь мы занимаемся предварительным изучением артефактов, которые поступают к нам из разных рук. Чаще всего материалы предоставляет Спецкорпус. Сначала необходимо оценить уровень излучения предметов, потенциальную опасность и потенциальное количество энергии для извлечения.

Марина прислонилась к перегородке и внимательно разглядывала нескольких лаборантов, колдовавших над оборудованием.

— Что за технику они используют? — спросила она.

— В основном это аппараты кустарного производства, ваше императорское высочество. Аномальная энергия — явление, с которым мир столкнулся недавно. И нам пришлось самим разрабатывать технику для работы с ней. Выглядит порой нелепо, зато работает. Позвольте показать вам Первую лабораторию. Там интереснее.

Мы прошли дальше, в помещение, освещённое мягким голубоватым сиянием, исходящим от множества кристаллов, размещенных на столах. В центре зала стояли массивные аппараты, напоминающие стеклянные капсулы, внутри которых светились причудливые узоры.

— В Первой лаборатории мы занимаемся извлечением аномальной энергии из найденных артефактов, — объяснял профессор. — Мы используем так называемые артефакты-накопители. Это сложная и кропотливая работа, но она необходима, чтобы контролировать и перераспределять найденную энергию.

Марина Федоровна задумчиво провела пальцами по одной из стеклянных капсул.

— А что происходит с артефактами после изъятия энергии? Они становятся бесполезными?

— Они превращаются в обычные предметы, — ответил Толстой. — Камни можно вернуть в природу, предметами интерьера — пользоваться без опаски…

Мы медленно переходили из зала в зал и, наконец, оказались во Второй лаборатории. Здесь царила строгая стерильность, сотрудники в белых защитных комбинезонах работали за длинными столами, на которых лежали артефакты-накопители, аккуратно рассортированные по цвету и размеру.

— Это лаборатория концентрирования энергии. Мы переносим её в артефакты-хранители, которые затем надежно упаковываются. Это не менее кропотливая работа, требующая выверенных действий и расчетов. Если накопитель работает как ведро, в которое собирается вода, то артефакт-хранитель — это плотный сосуд, который не позволит ни капле энергии выйти наружу. Например, вот этот металлический куб способен удерживать аномальную энергию десятилетиями.

Марина взяла один из артефактов и ощутила слабую вибрацию.

— Они как живые… — прошептала она. — Вы ощущаете это, Алексей?

— Да, — подтвердил я. — Это мощь целой активной аномалии, заключенная в металл.

— Полагаю, это некий сплав ртути?

Толстой кивнул.

— Не только ртуть, но также свинец, вольфрам и еще с пяток разных металлов. Чтобы создать такой сплав, приходится пользоваться магической силой.

— Как долго вы, должно быть, экспериментировали…

— О да, ваше императорское высочество.

После Второй лаборатории мы посетили Третью, где изготавливались накопители и хранители, а затем прошли мимо ряда закрытых дверей.

— Здесь мы проводим эксперименты, но, боюсь, туда вас вести нельзя. Некоторые исследования слишком опасны, и у меня нет разрешения от Канцелярии для вашего допуска. Прошу прощения.

Марина улыбнулась:

— О, профессор, неужели вы думаете, что я испугаюсь?

— Думаю, я не должен подвергать риску вашу безопасность, — уклонился Толстой. — Но, возможно, в будущем…

Великая княжна кивнула, а затем снова прошла по коридору, заглядывая в стеклянные окна.

— Ваше здание и оборудование… явно требуют обновления, Илья Андреевич, — сказала она, обернувшись к профессору. — Почему университет не выделяет больше средств?

Толстой горько улыбнулся.

— Увы, экспериментальные лаборатории не получают достаточно финансирования, пока не докажут свою ценность.

Марина сжала губы.

— Они там в ректорате что, совсем новостей не читают? Это государственная необходимость. Борьба с аномалиями — одно из ключевых направлений внутренней безопасности! Лаборатория получит финансирование. Я распоряжусь выделять вам по пятьдесят тысяч ежемесячно из моего личного фонда.

Толстой побледнел и явно не верил своим ушам.

— Ваше императорское высочество… это невероятная щедрость… Я не знаю, что сказать…

— Благодарности будет достаточно. Но у меня будет одно условие, — перебила его Марина и улыбнулась. — Я хочу участвовать в ваших экспериментах как научный сотрудник.