Зови меня Яга

Глава 45

Кот впервые в жизни заговорил с Птицеловом, дождавшись, когда меня не будет рядом. Шмель хлестал коротким хвостом по бокам и прижимал к голове уши, оскалившись:

– Время на исходе. Яга умрёт. А Велес вернётся.

– Не умрёт, – уверенно ответил Радомир. – Береги хозяйку, Баюн. И Марью с Финистом, раз уж меня не будет рядом.

Птицелов шагал налегке, с наслаждением подставляя лицо ветру. Иногда он закрывал глаза, но от этого не становился слеп, ведь в небесах парил, издавая тоскливые крики, ястреб – менялся только ракурс зрения.

Сосна была огромна. Он дерева веяло мощью и вековой мудростью. Глубокие борозды на толстой серой коре напоминали морщины. Радек приложил к ней ладонь, и ласковое тепло согрело руку.

Радомир точно знал, что делает. Он был спокоен, когда острое как бритва лезвие рассекло его шею. Короткий меч выпал из руки, а Птицелов прижался к необъятному стволу дерева, сползая на землю. Кровь покидала тело пульсирующим фонтаном, щедро обагряя кору. Минута – и на месте сосны осталась лишь выжженная земля, залитая кровью, и старик, баюкающий мёртвое тело словно ребенка.

Я села на кровати с тихим хриплым криком. Сон! Это был всего лишь сон. Серые глаза мгновенно проснувшегося Радомира уставились на меня с тревогой, но я только покачала головой, не в силах говорить. Мне не хватало воздуха, было душно, как перед грозой, лоб покрывала холодная испарина.

– Мама? – в дверном проеме показалась стройная фигурка Финиста. Когда он успел так вырасти? Ощущение, что моё время истекает, накрыло волной, но перед мужем и сыном я не могла дать ему воли.

– Ничего, сынок. Спи. Нам ничего не грозит, пока ваш отец рядом. Просто дурной сон.

– Расскажешь? – спросил Птицелов.

– Нет, – честно призналась я и добавила. – Отпусти. Хочу выйти подышать.

– Ещё не рассвело, – Радомир не торопился разжимать руки. Моя спина была плотно прижата к груди мужа, и я чувствовала биение его сердца – слишком частое.

– Я вернусь, – вырвались у меня странные слова, и в этот миг я поняла, что Птицелов тоже боится чего-то, просто скрывать свои чувства умеет лучше.

Способность видеть в темноте в очередной раз порадовала меня. Дети с младенчества привыкли, что у матери порой светятся глаза, и не пугались. Остальные же меня не слишком заботили. Я тихо вышла во двор. Шмеля нигде не было видно – он полюбил спать в ногах у Марьи. Забирался, бывало, и на грудь – несмотря на ощутимую тяжесть дочь не возражала.

Не пойти ли в мою избушку? Хоть и далеко, но мне нравилось бывать там, перебирая немудрёные запасы книг, лекарственных средств и подношения благодарных гостей – самые что ни на есть разнообразные. Отдельный домик срубили для меня на самой границе земель Велеса и обычного леса вскоре после нашего возвращения из странствий.

Для меня по сей день оставалось загадкой, как люди находили к нему дорогу, но они продолжали появляться. Редко, но всё же. Изба стояла на заливном лугу, поэтому пришлось поставить её на столбах. Когда это увидела – чуть не поперхнулась, но промолчала. Птицы приносили весть о пришлых, а выйти к ним или нет – решала я сама.

Прислушалась к себе. Нет, в избушку идти не хотелось, ноги сами понесли меня вперёд, по знакомым тропам. Я знала, где растёт сосна из моих сновидений: за рекой, прямо посреди луга стояло одинокое могучее дерево. Ни молодой поросли рядом, ни залётных берёзок. Простор, сколько хватало глазу, и вечнозеленый исполин.

В августе светало поздно, и всё-таки я едва успела до рассвета. Уставшие ноги гудели, особенно та, на которую я до сих пор слегка прихрамывала. Растирая руками икры, я устроилась у корней старой сосны, повернувшись лицом к востоку. Мысли текли сами по себе подобно облакам в небе – время от времени я впадала в состояние, напоминающее транс, но не вполне – ведь связь с реальностью сохранялась. Я думала о многом. О моём появлении в этом мире. О погибших дочках. О встрече с Птицеловом и словах Велеса.

Оранжевые лучи коснулись моего лба, затем скользнули ниже, и я прикрыла глаза. Тогда-то я и поняла.

– Нет никакой предопределенности, – сказала я вслух и слёзы потекли по щекам, когда осознала, что так оно и есть. – Велес обманул меня. И Радомира – тоже. Он сказал про четырнадцать лет лишь затем, чтоб посмотреть – что я буду делать.

Сосна издала звук, похожий на вздох – это ветерок зашелестел иголками на пышных ветвях. Я посмотрела на восходящее светило.

– Мы можем только одно – проживать каждый день согласно собственной правде.

– Ты стала мудрее, Дарья, – прогудел голос у меня над головой. Облокотившись на сосну, рядом со мной стоял скотий бог.

– Здравствуй, Власий, – только и ответила я, ничему не удивляясь. – Зачем явился мне?

Старик присел на огромный корень, далеко выступающий из земли, и некоторое время щурился молча на солнце.

– Вернуть тебя туда, откуда пришла.

Ударом под дых прозвучали его слова, разум отказывался верить. Ледяными руками я теребила кисть на поясе, ожидая, что Велес скажет что-то ещё. Условие, чтобы я осталась. Хоть что-то. Жалобно и тонко взмолилась, не дождавшись:

– Нет!

– Мне жаль, – мрачно ответил старик. По его каменному лицу не похоже было, что ему хоть капельку грустно. Я вскочила на ноги. Надо бежать. Я вернусь домой. Радомир что-нибудь придумает! Он не отпустит меня – если я в этой жизни во что-то и верила, то только в это.

Оглушительная тишина навалилась в один миг – и всё вокруг исчезло, превратившись в тёмную мглу, в небытие. Только Велес всё ещё был рядом – с узловатым посохом в руках и страшными глазами, сверкающими, как две льдинки.

– Тебе не убежать, – бог не открывал рта, слова звучали прямо у меня в голове.

– Дай мне попрощаться с ними, – слёзы текли нескончаемым потоком, рыдания сотрясали тело. – Дай обнять своих детей. Прошу тебя.

– Один день, Дарья, – нехотя сжалился Велес. – Если бы я только мог! У тебя будет один день, а потом ты вернёшься в свой мир.

– И умру? – равнодушно уточнила я, вспомнив тот день, когда оказалась здесь.

– Зачем тебе знать? – пожал плечами старик. – Иди к ним. Время уже идёт.

Как провести день, когда знаешь, что он будет последним? Счастливый человек ответит – так же, как обычный. Слёзы высохли, пока я в спешке бежала к дому, а неотвратимость беды растаяла, стоило прижаться к мужу, спрятать лицо у него на груди.

Я заплела косу Марье с наговорами, привычно восхищаясь красотой дочери. Обняла Финиста, хватавшего блинчики раньше, чем они успевали остыть. Поговорила с мужем, рассматривая его словно незнакомца, как в первую нашу встречу, и занялась делами. Хотелось оставить после себя порядок и некоторые указания. Я поцеловала Шмеля прямо в нос, схватив кота на руки. И хотя тот зашипел от удивления, всё же не оцарапал хозяйку, стерпел. Я дала Паве кусочек сыра, поблагодарив старую ворону за то, что не покидала меня все эти годы. И легла спать уставшая, но довольная – так же, как в самый обычный день.

Объятия мужа согревали и убаюкивали. «Всё будет хорошо», – поняла я, потому что иначе и быть не могло.

– Я люблю тебя, Птицелов, – прошептала, погружаясь в сон и успела почувствовать, как ласковые губы прикоснулись к моему виску.

Давно я не позволяла себе такой роскоши – нежиться под тёплым одеялом до рассвета. Озорной луч заглянул в окно, разбудив меня, и ликование взметнулось в груди – я была дома. Крепкие руки обнимали меня, согревая и защищая. Я вдохнула поглубже, чтобы уловить запах любимого мужчины, ароматного дерева и душистых трав – запах дома.

В ноздри ворвался обжигающе холодный морозный воздух, голова закружилась. Я в панике распахнула глаза, замахала руками, пытаясь найти точку опоры.