Артефактор Душ (СИ)

Глава 23

Признаю, что у моего желания вновь обрести сразу несколько тел несколько нездоровые истоки — всё же несколько месяцев, проведённых в состоянии постоянной готовности, в нескончаемых сражениях и поглощении душ сильно сказались на моём восприятии.

Я хотел иметь больше возможностей в бою, да и в быту — быстрее тренироваться, быть сильнее и ловчее, иметь возможность отреагировать сразу на несколько источников угроз. Копии были универсальным решением для всех перечисленных проблем, пусть путь к ним был тернист.

И, в противовес этому, сейчас я видел перед собой представителя разумной расы, для которого иметь несколько тел было сродни дыханию.

Ал-Кард имел внешность, почти не отличимую от человеческой: высокий рост, бледная, но всё же привычного цвета кожа, отсутствие волос на голове, но, вместе с тем, привычная «компоновка» черт лица. Видел я в Дименсиуме варианты куда экзотичнее.

Всё изменилось, как только он двинулся с места. Шаг — и все три тела, что поприветствовали нас, будто резина, стягиваются в одно. Ещё шаг — и на нас смотрят сразу два Ал-Карда, продолжая говорить в унисон:

— Обычно, — казалось, разумный даже не замечает своих изменений, — Мы сталкиваемся с куда более многочисленными группами туристов. Но, спешу заверить, каждому я, как Гид, уделю внимание и отвечу на все вопросы.

Заметив взгляд Лиз, разумный (которого я, временами, по привычке называл «человеком»), быстро поправился:

— В рамках действующих соглашений с Великой Системой, конечно же, — понимающая улыбка, посланная Элизабет, вновь заставила её скукситься, — Но в остальном… Как вы себя чувствуете, друзья?

Убедившись, что никто не пытается свалиться в обморок, Ал-Кард удовлетворённо кивнул и почти сразу же начал показывать «класс экскурсовода».

За тот час, пока мы неторопливо добрались до гостиницы над бурлящим, словно муравейник, городом, мы успели узнать многое: и то, что Ал-Кард уже сорок лет проводит экскурсии иномирцам, и то, как их цивилизация смогла решить несколько кризисов, и про отдельные особенности этого мира.

Я не мог передать и десятой доли его мастерства, скупо описывая происходящее. Но на деле он действительно оказался Гидом с большой буквы. Умело ведя рассказ, он успевал описать и значимые местные локации столицы этого мира, и упомянуть достижения их народа, а где-то и поведать о трудностях, с которыми они сталкивались на своём пути.

Вместе с тем, стоило одному из нас заинтересоваться чем-то конкретным, Ал-Кард с готовностью «разделялся», создавая копию, которая тут же начинала смещать повествование в сторону интересующей темы, с помощью хитрого плетения «изолируя» рассказ от общего, чтобы остальным не мешали два потока речи.

Как можно было догадаться, одно из тел нашего гида всю поездку сидело рядом с Элизабет, отвечая на бесконечный поток вопросов, которые были разрешены Системой, но и девушки, да и я с Фалько несколько раз получали «мини-лекции» относительно заинтересовавших нас локаций.

Город же… Город был чем-то, что мне трудно было представить. Как оказалось, я слегка ошибся — возможность «разделяться» у их расы была приобретена искусственно, а не в рамках естественной эволюции.

Долгий, трудный, кропотливый и, временами, кровавый эксперимент по евгенике и прививанию магических способностей целой расе закончился настоящим расцветом этого мира. Ал-Кард честно признался, что у их расы были тёмные времена и несколько кризисов, именно по итогам которых и был запущен этот проект.

Долгие исследования фундаментальных наук, попытки совместить магию с биологией, а также глубокие и не слишком приятные эксперименты в области менталистики позволили им сначала решить «кризис дробления реальности», возникший из-за серии провальных экспериментов с пространством, а после и создать новую подрасу, которая была первым шагом к перерождению этого мира.

Сначала коллегия магов того времени признала эффективность новой формы существования в нескольких телах. Но, после нескольких случаев сумасшествия из-за использования слишком большого количества тел, когда личности разумных буквально «сгорали» от обилия информации, процедуру «разделения» пришлось существенно дорабатывать.

Прошли века, прежде чем идеально работающий конструкт был получен. А после ещё раз века, прежде чем удалось привить его на «генетическом» уровне и обеспечить передачу по наследству. Всё это время нельзя было назвать спокойным — были и кризисы экономические, и кризисы демографические, и прорывы хаоса, атаки с потусторонних миров и внутренние конфликты.

Последние повлияли особенно сильно, заставив переработать плетение в очередной раз. С удивлением мы поняли что практически все жители этого мира ощущают друг друга родственниками. Не в физическом, а в духовном плане. Это было грубым вмешательством в личности и самость этих разумных, но это вмешательство позволило им свести войны к нулю, а количество межличностных конфликтов — в разы.

Это всё ещё был не роевый разум, но что-то отдалённо похожее на него. И я не мог понять, хорошо это или плохо. Но, посмотрев вниз, на улицы города, мне пришлось признать, что всё это определённо впечатляло.

Как-то в первой жизни мне доводилось видеть людской поток на крупнейших улицах Токио или Китая. Или движение машин и мотоциклов на крупных развязках в Индии. Живая, бурлящая масса людей, которые, подчиняясь понятным только им правилам, умело перемещаются в толпе. Именно это я невольно вспомнил, глядя на улицы, просящиеся под нами.

Людей было много. Не меньше, чем на самых оживлённых улицах Японии. Одни уверенно шли по своим делам, другие неспешно прогуливались за разговором. Машины, точнее, флаеры, летали над городом, так что все улицы были пешими. От возможных инцидентов и аварий жителей защищали едва заметно мерцающие плёнки силовых полей, наверняка приглушающие и шум от работающего транспорта.

Но привлекло нас не это. Толпа буквально бурлила — общаясь, разумные могли незаметно разделиться, чтобы заговорить с новым собеседником, помочь с переноской вещей или чем-то иным, а то и просто из инстинктов. На моих глазах в попытках обойти группу беседующих людей, одиноко идущий разумный «разделился», обтекая её с двух сторон, а после, как ни в чём не бывало, «соединился» обратно позади них. И так, перетекая в себя, смешиваясь, будто жидкости, разделяясь и соединяясь обратно, эта раса жила, без проблем изменяя свои тела и перемещаясь таким образом. Это было… странно, но завораживающе.

А ещё я понял, что далеко не все из них были магами — вспышки плетений, а также ощущение от некоторых разумных, пролетающих мимо, на это намекали достаточно сильно, чтобы я задал вопрос нашему гиду.

— Да, вы правы, — в привычном манере разделившись, Ал-Кард создал небольшой шар энергии на руке, — Хотя наш мир и считаются по классификации Великой Системы техно-магическим, «техно» в нём куда больше, чем магии. Дело в том, что несколько веков назад плотность магического фона сильно снизилась из-за произошедшей катастрофы.

Используя какое-то устройство, гид создал голограмму, иллюстрирующую те события:

— Мы назвали тот период Новым Рассветом. Нам пришлось учиться жить заново. Одарённые магией рождались всё реже, а многие привычные артефакты, что питались магией из воздуха, начали сбоить. Тогда нам пришлось значительно оптимизировать наши плетения, а также прибегнуть к фундаментальным наукам, чтобы выровнять ситуацию.

— Я так понимаю, именно тогда и случился перекос к технологиям?

— Да, мы переосмыслили многие наши проекты, пытаясь обратиться не к Матери Магии, а к более приземлённым вещам. Это было… Тяжёлое время. Я его не помню, но Память Предков отзывается о нём со скорбью. Многие умирали, население планеты сократилось вдвое из-за череды конфликтов, прорвавшихся сквозь Пелену Спокойствия нашего разума, а также из-за нехватки продовольствия и… других проблем. Но мы выстояли. И смогли воздвигнуть на костях наших предков новый мир.

Чуть помолчав, он продолжил:

— Сейчас лишь десять процентов населения имеет магический дар. Остальные используют различные импланты, позволяющие им взаимодействовать с инфраструктурой нашего мира. И лишь треть из тех, кто родился магом, может похвастаться чем-то большим, чем несколько слабых заклинаний.

Ал-Кард повторно создал шар магической энергии:

— Я не владею магией в полной мере, но это никак не сказывается на моей жизни. Более того, среди представителей власти куда больше гениальных учёных и социологов, нежели магически одарённых. Магия… Она, в некотором роде, стала топливом нашей цивилизации, но никак не фундаментом. Мы всё ещё ищем альтернативные способы реализовать те или иные проекты, чтобы… Чтобы полностью отказаться от этой противоречивой и, на мой взгляд, достаточно капризной энергии.

Дальнейший рассказ Ал-Карда оставил у нашей группы… смешанные впечатления. Почему-то мы все были уверены, что новые миры будут новыми лишь внешне, а осознание того, что население этих реальностей может отличаться от нас, пришло не сразу. А оно отличалось.

Мораль. Культура. Социальные институты. Положение в обществе. Экономика. Да то же отношение к магии. Всё это было… Другим.

Одно дело представлять другие миры, и совсем иное — столкнуться с их представителями. И, что важнее, столкнуться с их мышлением.

В культуре Ал-Карда ложь считалась большим оскорблением, поэтому он был прямолинеен и честен как с себе подобными, так и с нами. Юлить, недоговаривать, а уж тем более лгать было бессмысленно — их вид чувствовал подобное из-за связи. Правда, на иномирцев это не работало, о чём он сразу уведомил и попросил, в случае возникновения проблем или вопросов, говорить напрямую.

Учитывая различия в культуре, физиологии и мироустройстве, а также вышеупомянутый факт, следующие три дня стали для нас не столько отдыхом, сколько Опытом. Опять же, с большой буквы.

Как только мы прибыли в отель, а после расселились и слегка пришли в себя от вступительной экскурсии, всё завертелось, да ещё и как.

Я что-то говорил про привычный отдых? Забудьте. Тот круговорот событий, в который мы попали, был чем угодно, но не привычным отпуском.

Ведь оно как обычно — ты прилетаешь в другой город или другую страну, заселяешься в привычный отель, отправляешься на экскурсии или самостоятельно исследуешь город. Что-то кажется тебе чуждым, что-то — привычным и комфортным, а что-то вызывает недоумение.

В этом путешествии недоумение вызывало всё.

Мы могли попробовать местную кухню благодаря специальным вакцинам, которые обеспечили нам временную возможность переваривать местную кухню и напитки без последствий. Но нас также честно предупредили, что заказывать что-то не с первых десяти страниц — решение довольно смелое.

Я попробовал. И был вынужден признать, что так оно и есть. Заказанное рагу из мяса местного скота по вкусу походило на сложную смесь мыла, жжёного пластика и, почему-то, муравьиной кислоты. Мои рецепторы или, скорее, мозг, банально не могли правильно «расшифровать» гамму вкуса этой пищи.

Поэтому мы действительно ограничились «адаптированным» под наш сектор миров меню.

И завтрак-обед стал лишь первым звоночком наступающего веселья.

За следующие пару суток я вспомнил то давно забытое ощущение из детства, когда всё вокруг тебя в новинку. Эффект этот, насколько я слышал, возникал по одной простой причине — мозг вынужден обрабатывать новые связи, создавать ассоциации и усиленно разбираться в происходящем, не находя привычные паттерны поведения.

Именно по этой причине в детстве каждый день для нас — это большое и насыщенное приключение. И по той же причине у взрослых, которые привыкли следовать привычным паттернам, эта самая жизнь пролетает незаметно, буквально «на автомате».

Так вот, наши мозги чуть ли не паниковали, оказавшись в этой реальности. Всё было до жути непривычным — от архитектуры и социума, до истории, культурного наследия и быта.

Еда была непривычной. Экскурсии были… другими по ощущению, сосредоточенными на иных аспектах. Ал-Кард много внимания уделял не истории, а настоящему, рассказывая о том, как то или иное место помогало их народу и почему было поистине важным. Их искусство больше тяготело не к реализму или передаче эмоций, а к формированию крепких связей и обмену информацией, из-за чего картины или статуи показались нам… перегруженными и излишне детализированными.

Например, архитектурный комплекс в виде серии статуй, показывающих период новогой Рассвета буквально состоял из миллионов символов их языка, являясь, по сути, настоящей книгой, воплощённой в подобии камня, если можно так назвать антрацитово чёрный материал, переливающийся на свету и меняющий форму каждое мгновение.

Музеи, общественные пространства, заводы и мастерские — нам показывали не только то, что позволило бы понять, кем являются местные жители, но то, как они живут сейчас.

В конце каждого дня голова пухла от впечатлений, а мы, перед тем как разойтись по номерам, лишь коротко обсуждали произошедшее, погружённые в свои мысли. Было трудно даже мне, привыкшему к поглощению информации.

Жалели ли мы о таком «формате» отдыха? Определённо нет.

Первый день, наполненный экскурсиями, был впечатляющ. Мы будто бы пережили весь путь, что прошла эта цивилизация. Ал-Кард оказался прекрасным гидом, использующим, к тому же, некоторые технологии, которые позволили нам воспринимать не только слова, но и целые образы.

Второй и третий день отличались, но не сильно. Ал-Кард выдал нам целый перечень достопримечательностей по всей планете, которые могли нам понравиться и впечатлить.

Мы побывали в Долине огненных водопадов, которая обеспечивала целый континент высокотемпературной магической плазмой, что текла снизу вверх; на одной из орбитальных станций мониторинга, позволяющей в реальном времени прогнозировать изменения климата всей планеты; в Хранилище Знаний, на которое Лиз (да и Фалько тоже) поглядывали с таким вожделением, что мне стало страшно. Десятки необычных, захватывающих дух локаций — от первозданных заповедников до глубоко технологичных производственных объектов, которые могли закрыть потребность целого континента в производимом продукте и слегка походили на Миры-Кузни одной знакомой мне вселенной.

Мы узнавали не только историю и культуру этого народа, но и быт, а также его мировосприятие. Всё это превращалось в насыщенный донельзя коктейль из впечатлений, открытий, тяжких и не очень размышлений с щепоткой из осознания того, насколько чуждым в мелочах было мироощущения местных жителей.

Иногда, чего греха таить, было довольно жутко: временами открытия заставляли нас задумываться о том, насколько далеко можно отбросить мораль в попытках выжить. Например, здесь было нормой генетическая коррекция плода в довольно широких пределах, а также опыты над «враждебными» представителями иных миров в попытках усилить свою расу.

Эксперименты над живыми, исследование самых глубоких и тёмных таинств магии и мироздание, создание бесконечных источников энергии и разрушительного оружия (в принципы которых нас посвятили только мельком).

Было разрешено практически всё, если оно не вредило Народу. По сути, было лишь два глобальных запрета: запрет на изучение Хаоса и на создание Искусственного Интеллекта, с которым был связан один из самых кровавых периодов Нового Времени.

Но как бы то ни было, никто не жалел о проведённом здесь времени. Три дня пролетели, как один сверхнасыщенный событиями миг, а наши головы слегка пухли от нового. Тем прелестнее было узнать о том, что нас ждало в следующем мире.