Часовой: Курсант

Глава 3

Наш разговор привлёк ещё одного Часового. Отделившись от сбивающихся в кучку курсантов, невысокий воин в золотисто-бронзовых доспехах прошагал к нам. Я прямо-таки всем нутром ощутил, как напряглись мои товарищи. Но узнав подошедшего, облегченно выдохнули. Значит, они его хорошо знали. А спустя секунду понял, что и я уже успел с ним, точнее, с ней, познакомиться.

— У вас что, групповой сеанс психиатрии, как в лечебницах для юродивых? — бодрым женским голоском прогудела железная фигура.

Это была та самая девушка-курсант, что обещалась мне того… Хм, интересно, а насколько мы с ней близко знакомы?

— Если хочешь, будь с нами, Лада, — Сойка еще раз бросил на меня серьезный предупреждающий взгляд через смотровую щель шлема. Я со скрипом попытался кивнуть. Понял, не дурак. — Будем выдвигаться к церкви.

— Надеюсь, твое предложение остается в силе, — попробовал я пошутить, поравнявшись с ней. Лада всем своим закованным в железо видом выразила удивление.

— Я тебя не узнаю, Альрик. Еще вчера ты был не таким говорливым. Даже когда заливался пивом.

Я в очередной раз прикусил язык. Если так и дальше пойдет, то изгрызу его под корень!

Нестройными рядами, переваливаясь как медведи, мы двинули в сторону Церкви. Я поражённо оглядывался вокруг, стараясь запоминать каждую мелочь. Это действительно был целый мир, и он не заканчивался трюмом воздушного корабля, где я очнулся. Он простирался во все стороны. Он жил ветхими развалинами, дышал застаревшими запахами гари, смеялся завыванием ветра. Он нависал над нами мрачным, то и дело озаряющимся вспышками далёких молний небом. А далеко вверху, над нами завис огромный дирижабль — единственное, что могло забрать нас отсюда. Правда, я до сих пор не понимал, почему Фляйшер нас так пугал. И решил немножко прояснить ситуацию. Неуклюже топая за своими более сноровистыми спутниками, я спросил:

— Ну а когда до церкви доберемся, дальше-то что? Отсидимся внутри и домой?

— Чудной ты стал, Альрик Безродный, — усмехнулась в шлем Лада.

Даже в тяжёлой броне она выглядела изящнее нас и умудрялась идти с недоступной мне грацией. Черный меч она, в отличии от остальных, несла на сгибе локтя. Я еще успел отметить, что наши мощные доспехи напоминают хитроумный конструктор, благодаря чему, на стадии сборки подгоняются под определённую фигуру каждого курсанта. А так были абсолютно одинаковыми, обезличенными, как и мечи. Одно слово — учебное снаряжение.

— Тихо пока, — односложно сказал Герман. — Если бы мы высадились ночью, ты бы не задавал такие вопросы — был бы однозначно занят другим.

— Чем?

— Спасал свою шкуру, — резко сказал Сойка, приостанавливаясь и подозрительно глядя на меня. — Когда вернемся, Альрик, я сам свожу тебя к корабельному медику.

На этот раз я всё же предпочел промолчать, хотя это давалось мне порой довольно трудно. Тем временем мы подошли к церкви. Огромное сооружение возвышалось почти на тридцать метров. Когда-то его купола блестели золотом, сейчас щерились облезшими провалами и торчащими, как ёршик, из дыр стропилами. Все окна были выбиты, стены из белого кирпича потемнели от грязи. Ведущие к арке входа мраморные ступени были выщерблены, как зубы пьяницы. На проржавевших петлях висела одна покосившаяся створка тяжёлых дверей. Второй не было. Вокруг церкви была истоптанная черная земля, покрытая слоем сажи и пыли. Такие же следы закопченности я заметил и на стенах. Когда-то тут здорово помародёрствовали, срывая золото с куполов, и вынося все ценное изнутри, а потом, обложили здание всем, что горело, и подожгли.

— Сколько мы уже тут, минут пятнадцать? — спросила Лада.

Внезапно я понял, что она напоминает мне Светку. Мое сердце сжалось от болезненного спазма. Накатила невыносимая тоска и слабость. Чувство безнадёги захлестнуло с такой силой, что на глазах выступили слезы. Что я тут делаю, в теле всеми презираемого и обвиняемого во всех смертных грехах человека? Который даже не имеет права называться своим именем? И который виноват в чем-то перед всем миром? Или его предки, что для него ничего по факту не меняет. Домой… как же я хочу домой. Поневоле я едва ли не всхлипнул. Слава Богу, что в гомоне столпившихся перед церковью курсантов этого не заметили.

Ладе никто не ответил. В воздухе сгустилось прямо-таки ощущаемое напряжение. Я весь подобрался в нехорошем предчувствии. Высоко в небе, над нашими грешными головами раздался противный душераздирающий гул уже знакомой мне сирены. Словно труба Судного дня он обрушился на нас. Кто-то грубо матюгнулся, кто-то недоумевающие спросил:

— На кой ляд они это делают?

К нему повернулся Сойка и насмешливо пробасил из-под шлема:

— А ты не догадываешься, Боря? Чтобы нас быстрее обнаружили.

Гул голосов стих как по команде. Напряжение усилилось. Я невольно стиснул пальцы на рукояти меча. Экзамен начинается? Я задрал голову. Мне показалось, или после этого протяжного гудка, разнесшегося по всей округе, Циклоп поднялся выше, превращаясь в едва различимую на фоне серых мглистых туч игрушку?

— Интересно, что внутри? — выразил общие мысли безымянный курсант, всматриваясь в темнеющий провал входа в церковь. — Не лучше ли нам зайти внутрь? Будет проще держать оборону.

— Палка о двух концах, — хмыкнул Герман. — Не задумался, почему нас выбросили именно здесь? Возможно, в церкви нас уже ждут.

Я хотел смолчать, честно, но промелькнувшая в мозгу мысль словно ошпарила кипятком. Я даже с лязганьем брони поднял руку. Как на уроке, блин. На меня некоторые начали смотреть с откровенным сочувствием в блестящих в смотровых прорезях шлемов глазах.

— Я не думаю, что внутри засада, — прохрипел я. Откуда взялась такая уверенность, сам не знаю. Начала подавать признаки жизни генетическая память Альрика? Или же я сам стал Альриком, благодаря… Чему? И как?.. Блин. Я зажмурился и постарался выбросить из головы все лишнее. Потом, все обмозгую потом. Если это потом наступит. Сейчас много думать опасно. — Тогда бы корабль не подал сигнал. Они приманивают кого-то издалека.

— О, наконец-то у тебя котелок заварил. — Лада одобрительно толкнула меня широченным бронированным плечиком. Раздался лязг, словно сцепились два танка. Я пожалел, что она не увидела моей улыбки.

Мои слова восприняли на полном серьёзе. Все без исключения мечи были приготовлены к бою. Курсанты заучено занимали круговую оборону на подступах к ступеням. Я, стараясь не отставать и копируя каждое движение товарищей, примостился с краю. Рядом со мной застыл Сойка, что придало мне чувство небольшого, но спокойствия.

Внутрь церкви, однако, никто не торопился. Но и ожидать удара в спину мы не опасались. Мы напряженно смотрели перед собой, слушая завывания ветра и боясь пропустить момент неминуемой атаки. А в том, что это сейчас произойдёт, даже я уже не сомневался. Холодный воздух, казалось, наэлектризовался. Что-то грядет.

Я потел как свинья, мне стало жарко. Внутренности свело в неприятных спазмах. Я вообще-то не из пугливых, и всегда мог за себя постоять, но сейчас боялся просто до чертиков. И если бы не присутствие Сойки и маячившие неподалёку фигуры Германа и Лады, то давно бы впал в панику. Страх пронзал все естество, но обострял чувства. Наверно, я первый услышал эти звуки…

Саранча. Звуки напоминали трение тысяч зазубренных лапок гигантских кузнечиков. Они с каждой секундой все крепли и приближались. Вокруг церкви была, как я уже упоминал, изможденная больная земля. На расстоянии в сотню шагов начинались первые развалины. Слева высился земляной вал, с одиноко торчащим покосившимся каменным столбом. И именно из-за этой странной насыпи, так похожей на древний курган, приближались эти пугающие до мокрых трусов звуки.

— Гончие! — внезапно как оголтелый заорал кто-то из середины нашего полукруга. Видимо, у этого парня слух был немногим хуже моего. А еще он намного лучше разбирался в происходящей здесь дьявольщине чем я, раз смог по одним только неясным звукам идентифицировать грозящую нам опасность. — Ведьмины гончие!

Сойка ругнулся, поворачивая ко мне корпус. Острие его меча смотрело в нависающее над нами погребальным саваном небо.

— Надеюсь, как драться ты хоть помнишь?

Помню? Да я и понятия не имел как фехтовать. Владеть мечом это не кулаками махать! Вот столкнуться мне с обычным противником один на один… Занятия боксом в нашей спортивной секции при универе я регулярно посещал. Я отсалютовал Сойке своим клинком. Кажется, он не очень мне поверил. А потом стало не до разговоров.

На верхушке кургана появились первые гости. Мои глаза вылезли из орбит. В очередной раз я порадовался, что глухой шлем скрывает лицо…

Они выскакивали на холм и, рыча, сбивались в стаю, поджидая отстающих, отнюдь не спеша нас атаковать. Это были отвратительные на вид твари. Более всего они напоминали безволосых, гладкошерстных гончих, поджарых и мускулистых, грязно-серого цвета, с вытянутыми крокодильими мордами и даже отсюда видными алыми глазками. Лапами им служили суставчатые, вывернутые в обратную сторону конечности насекомых. Вот откуда эти звуки.

Во время бега иззубренные суставы терлись друг о дружку, напоминая стрекотание саранчи. Из приоткрытых клыкастых пастей валил пар и капала вязкая слюна. Очень злобными и умными глазками они смотрели на нас. И их становилось все больше. Вскоре весь холм покрылся кишащим морем этих жутких собак-мутантов. И я ещё забыл добавить — размером каждая из этих тварей была с теленка.

В следующий миг они шустрой лавиной пустились с холма в нашу сторону. Твари мчались, нелепо подпрыгивая, издавая горловое рычание и стрекот миллиона кузнечиков. Я в панике пытался прикинуть их количество. Не меньше сотни, это уж точно!

— Сплотить ряды и держать строй! — громко выкрикивал сместившийся в центр Герман. — Клинки к бою! Никому не бежать и упаси вас Господь упасть!

Я вспотевшими руками поднял меч. Приводы механических доспехов жужжали, выполняя свою работу, но мне меч показался внезапно тяжелее наковальни.

Рядом со мной шумно засопел Сойка, ясным звонким голоском ругалась Лада. А затем… Затем стая адских тварей сшиблась с бронированной стеной Часовых. И вгрызлась в них. В нас. И я не поверил своим глазам, когда зазубренные словно пилы передние конечности Ведьминых гончих с обескураживающей легкостью рвали золотисто-бронзовые доспехи Часовых. С лету пробивали наплечники, сминали казавшиеся монолитными шлемы, разрывали сочленения и шарниры. Сыпались искры, шипели приводные механизмы, лилась первая кровь… Вой изголодавшихся по человеческому мясу тварей и ругань курсантов слились в ужасающую какофонию жуткого побоища.

Гончие собрали стаю в клиновидный треугольник. Им и ударили прямо в центр шеренги. Остальные, напирая, с хрипом и рычанием запрыгивали на тех, кто стоял по сторонам. Таким образом это зубастое кровожадное море навалилось на нас, будто стремясь утопить. Сбить с ног, сожрать.

Я стоял последним с левого фланга и до меня еще не докатилась волна мерзких созданий. Я бросил мимолетный взгляд на холм и мое сердце упало ниже подошв стальных сапог. Верхушку кургана заполоняли новые и новые чудовища, заливая истерзанную мёртвую землю, на которой не было и намека на самую жалкую травинку, кипящей слюной.

Курсанты держались. Взлетали и падали тяжёлые мечи, перерубая гончим хребты и отсекая конечности. Против огромных клинков у тварей не было никакой защиты. Из жутких ран гончих как под давлением хлестала вонючая черная кровь, орошая доспехи Часовых. Но волна нападающих все прибывала и множилась.

Я увидел, как упал первый курсант. Он каким-то образом лишился шлема и сразу две твари схватили его мощными челюстями за голову, срывая мясо с лица. Он орал от нестерпимой боли и силился подняться, но был погребен под грязно-серыми телами все прибывающих исчадий ада. Я отвернулся, с подкатившим под горло комком тошноты. И стал свидетелем, как огромная тварь передней пилой-лапой рубанула по руке курсанта, в которой он держал меч. В веере алых брызг отрубленная кисть, все еще сжимающая рукоять меча, взлетела в воздух. Искалеченный Часовой с воплем рухнул на колени, пытаясь зажать бьющий из культи фонтан крови. На него тут же набросилось несколько гончих, и он упал под их весом. Твари радостно урчали, разрывая его доспехи клыками и лапами-пилами.

Не знаю, когда я ел и пил, но, судя по всему, давно. Тем не менее меня несколько раз стошнило. Я забрызгал изнанку шлема едкой вонючей желчью и зашелся в кашле.

— Не спи, идиот! — бешено заорал над моим ухом Сойка, насаживая на меч, как на вертел, налетевшую на него тварь. Вот и до нас добрались, успел подумать я, прежде чем вступить в первое настоящее сражение в своей жизни. Бой на смерть.

Рядом визжала на одной ноте Лада, размахивая мечом, как веслом, и не подпуская к себе воющих от злобы гончих. Жива, слава Богу, она жива! Сойка поймал бронированной рукой прыгнувшую на него тварь прямо за горло и резким рывком сломал ей шею, отступил, и отсек голову еще одной твари. Черная кровь как из ведра пролилась на его ноги. Где-то, продолжая яростно выкрикивать команды, сражался Герман. Битва давно распалась на отдельные эпизоды. Там, где Часовые ещё умудрялись стоять плечом к плечу, продолжали взлетать и падать мечи, разя нечисть. В остальных случаях у отколовшихся от строя одиночек не было шансов. Наши ряды стремительно таяли.

Когда же закончится этот гребанный час⁈ Я, пыхтя, как мамонт, со всей дури ударил мечом свою первую тварь, заметившую мою нерешительность. К собственному удивлению, попал, расколол ей череп и часть торса. Клинок со свистом ушел в землю сантиметров на двадцать. Я рывком его выдернул и едва успел поднять левую руку, защищая машинально лицо от сиганувшего на меня адского пса. Со скрежетом острые клыки впились в стальной наруч. Матерясь и шатаясь под весом прицепившейся ко мне твари, я не нашел ничего лучше, как крутануться, и изо всех сил приложить хищника хребтом о каменные ступени церкви. С истошным визгом монстр засучил ногами, не в силах встать. Взревев, я вонзил ему в грудь клинок. Опять не рассчитал удар и меч, раскрошив камень, почти до середины лезвия ушёл в ступень.

В панике я ухватился обеими руками за рукоять и дернул. Зажужжали приводы, закрутились силовые шестерни и я, как король Артур, выдернув меч, с воплем опрокинулся на спину. Торжествующе завывая, меня тут же оседлала пара гончих. Их едкая слюна заливала смотровую щель шлема. Я вопил и ругался на чем свет стоит, дрыгал ногами и лягался, отбиваясь. Тщетно! Неужели все⁈ Да ну на хрен!

— За Императора Константина! За династию Кореневых! — раздался надо мной трубный рев и умелые удары чёрного меча раскидали терзающих мое железное тело тварей. Я увидел знакомые глаза альбиноса в прорези шлема и ухватился за протянутую руку. Герман подоспел вовремя.

— За Орден!

— За Часовых!..

У кого-то еще оставались силы на боевые кличи. Или это были вопли отчаявшихся, приготовившихся к смерти людей?

Не успел я подняться, как к нам подскочила Лада. Она была вся покрыта свежими царапинами, как будто кто-то пытался ножом неумело вскрыть ее панцирь, и залита черной вонючей кровью.

— Где Сойка? — с ходу выпалила она.

Мы с Германом тут же переглянулись. Казалось, он всегда находился рядом со мной. Я бросил взгляд на ступени и увидел как в дверной проем церкви скользнула гончая. Оттуда доносились звуки борьбы и выкрики.

— Он отступил в церковь, — прохрипел я, указывая тяжелой рукой.

Герман отрывисто прорычал, вскидывая меч и поворачиваясь к очередной волне Ведьминых гончих. На ногах к тому моменту хорошо, если осталась половина из нас.

— Альрик, вытащи его оттуда. Нам осталось всего лишь пять минут продержаться!

Всего лишь⁈ Я бы сказал — целых пять минут!

— Хагер!!!

От этого полного ужаса крика я подскочил на месте. И тут, наверно, никто не стал бы надо мной смеяться. Лада испуганно ругнулась и неожиданно тонко пропищала, прижимаясь ко мне:

— Это он привел гончих! У них поводырем хагер, вашу мать!

Раздался пронзительный, монотонный и жуткий свист, и, как по команде, треплющие курсантов Ведьмины гончие, урча и скаля клыки, подались назад. Того, кто появился на изрытом их лапами-пилами холме, они боялись намного больше, чем нас, и слушались беспрекословно. Герман весь сгорбился и обреченно произнес:

— Целых пять минут… Ты ещё здесь?!!

Это он уже в запале ярой злобы гаркнул мне. Я, спохватившись, неуклюже бухая ногами, стал подниматься по ступеням, оглядываясь и во все глаза пялясь на выросшую над холмом фигуру. За нами явилась смерть. Больше мне в голову от такого зрелища ничего не пришло.

Это было долговязое костлявое создание, за два метра ростом, в кольчужной броне, с накинутым поверх монашеским балахоном и низко опускающимся на лицо капюшоном-клобуком. Он протянул правую руку с длинными, когтистыми пальцами землисто-серого цвета, и свистел на одной бесконечной тоскливой ноте. В левой руке он сжимал огромную, блестевшую как серебро заточенную косу, насаженную на длинную, причудливо изогнутую рукоять, обитую кольцами из черного железа. Что это за тварь⁈ Хагер?