Домино 4

Глава 3

— Ну смотри, — продолжил мысль Драк, когда наконец расправился со своей добавкой. — Как фамилия Кьяры? Спросил?

— Обижаешь, — посмотрел я на него. — Знаю. Алеотти.

— Ну?

— Что ну? Красивая фамилия. Уверен, что с Земли.

— Так и есть, — улыбнулся Котий. — Эти нечеловечески богатые люди, когда-то нащупали в себе нечто особенное и переехали на Меркатор. И там развернулись в полную силу. Дай-ка я вспомню, когда это было?

— Лет пятьсот назад, я думаю. Они все тогда примерно переехали, — добавил Филипп.

— Вот.

— И что? — все еще не понимал я.

— Ты себе представляешь, как устроены такие семьи? — продолжал допрашивать меня Котий.

— Нет. Да. Нет. Наверное, всех отправляют учиться в частную школу. А потом дают много денег, — предположил я.

— Ах-ах-ах, — заржали уже все трое.

— Ну ладно, я не знаю, — надулся я. — Я никогда не сталкивался с богатыми людьми и даже не думал об этом. И не знал, что у Кьяры такое наследство.

— Никакое наследство Кьяре не положено. У Кьяры есть только обязательства перед семьей. Нет, какое-то наследство у нее будет, но она не основная наследница. Потому что в таких семьях всегда ресурсы вкладываются в того, кто может принести семье максимальную пользу. А остальные должны его обслуживать. Вот их роль.

— И Кьяра?

— И Кьяра внутренний конкурс на главную скаковую лошадь не прошла. Это я точно знаю, потому что знаком с главной надеждой семьи, — объяснил Котий. — Иначе бы ее не отпустили с Меркатора. Но это не значит, что ее полностью освободили от семейных обязанностей. В этих случаях наступает своего рода обмен: тебе немножко свободы, а мы на тебя за это не сильно обижаемся. Но ты все равно должен. Судя по тому, что она здесь, в ее обязанности входит сбор информации и исследование нового мира. А больше ничего ей делать не положено.

— И что? — все еще не понимал я. — Пусть собирает.

— Да что ж такое-то, — возмутился Драк. — Все еще не понимаешь?

— Нет, — помотал головой я.

— Ей не положено было лезть ни в какую артефакторику. У семьи есть свое артефакторное производство, причем больше химическое, чем артефакторное, и они его охраняют даже от своих. Ее дело контакты и цифры.

— А если человеку интересно? — возмутился я.

— Ну и что? Не положено и всё, если такая семья считает, что ты не потянешь эту задачу на высшем уровне, то тебе не позволят этим заниматься. На Меркаторе все подобные пути для нее закрыты, — улыбался мне Котий. — Так что ты даешь ей возможность лазить в такие вещи, в которые никто бы дома её не пустил.

— Это типа была ее мечта? — пытался понять я.

— Ну-у-у… наверное, нет, — протянул Котий. — Просто это ад кромешный шагать всю жизнь по заданному маршруту и при этом понимать, что ты недорабатываешь.

— Надо понимать, что ты знаешь о чем говоришь, — дошло до меня.

— М-м-м, пожалуй, да, — ухмыльнулся Котий.

— И ты знаешь? — повернулся я к Драку.

— У меня немного другая ситуация, но в целом да, — хмыкнул Драк.

— И поэтому вы всё так быстро выяснили про Кьяру?

— Чего там выяснять-то было? — возмутился Котий. — Кто такие Алеотти, все знают.

Я пошел ставить чайник, чтобы отвлечься. Опять я не в курсе жизни большого мира.

— Чай будем? — повернулся я к товарищам.

— А как же! — обрадовались они. — Давай заварим вот этот.

Драк подскочил к шкафу и вытащил еще одну подозрительную упаковку с какими-то шариками.

— А это что? Опять самозародилось в шкафу? — с подозрением спросил я.

— Не, это я купил у Окто, — заявил Котий. — Должно пахнуть лимонами. Но не факт.

— Ладно, посмотрим, — пообещал я. Поглядел на эти странные шарики и не стал пачкать заварочный чайник. Раскидал по кружкам. Посмотрим, что за зелье.

— Ну ладно, — решил я вернуться к теме, гоняя ложкой странные шарики внутри кружки. — И что вы всем этим хотите сказать?

— Да ничего, — пожал плечами Драк. — Просто знай, что всё немного сложнее, чем кажется. И что ты для неё представляешь несколько большую ценность, чем просто ухажер.

— Все равно не понимаю, — упрямо пытался сложить я два и два, безуспешно получая три. — Почему?

— Вот представь, — вздохнул Котий. — Что тебе всю жизнь не дают мороженого. Не потому что нельзя холодного или сладкого, а потому что не положено.

— Как это? — нахмурился я.

— Ну вот так. Брату твоему положено, а тебе нет. И никто не покупает, поскольку у тебя грозный папа, хотя на самом деле мама, но это неважно. И от папы прилетит всем, кто тебе его купил. И тут появляется человек, которому плевать на папу, плевать на ограничения, и даже после того, как ты ему все объяснил, он все равно идет и покупает тебе мороженое.

Я попытался это представить. Если ситуация такая, то да. Некоторые вещи становятся понятнее.

— Но есть еще момент, — продолжил Котий. — Она себе не совсем хозяйка, такие семьи никогда далеко не отпускают своих. Кьяра, безусловно, человек со своими представлениями о прекрасном, и никто не заставит ее тебя бросить, если она сама не захочет, но возможно всё это будет для вас непросто.

К сведению я все это принял, но проникнуться до конца не мог. И только покрутил ложкой в чашке.

— Ну и ладно, утрясется как-нибудь. Разберемся.

— Ты только не вываливай на нее вот это всё при встрече, — предупредил меня Котий.

— Ну что ж я совсем дебил, — огрызнулся я.

— Не, ну мы не знаем, — захохотал Драк. — Она ведь не в курсе, что ты ничего в этом не понимаешь. Это же уму непостижимо, не знать, кто такие Алеотти.

— Ладно, я почитаю, — пообещал я.

— Почитает он, — пробурчал Котий.

— А и почитаю! — с вызовом бросил я, забрал чай и ушел в комнату. Читать про Алеотти.

— Может, зря вы ему сказали? — высказал свои сомнения Филипп.

— Да просто разговор зашел, чего бы не сказать, — фыркнул Котий. — Тем более, без этой базы ей будет трудно ему объяснить, почему ей надо уехать вот прям сейчас.

— А ты думаешь, это скоро будет? — прищурился Драк.

— Думаю, да, — уверенно сказал Котий. — Алеотти же исконные враги Бенефакторов. А Бенефакторы сюда уже по локоть влезли. Если не по плечо. Уж как минимум ее сгоняют на инструктаж, если вообще не попытаются изъять до разрешения конфликта.

— Точно! — стукнул себя по лбу Драк. — Вот не было печали. А ты думаешь, начнется?

— Я думаю, — раздумчиво протянул Котий, — что оно не только началось, но и никогда не закончится. Если бы не неустойчивое состояние Домино, можно было бы ожидать полноценного вторжения.

— Еще не хватало, — возмутился Драк. — Мы их сюда не пустим!

— К счастью, они сами не идут. Всё соревнуются, чьими бы руками жар загребать.

— А я вот хотел спросить, — внезапно оторвался от чая Филипп. — А что вы собираетесь возить по вашему новому порталу?

— Хороший вопрос, — помешал чай Котий. Выловил какой-то кусок фрукта и съел. — Не знаем пока. У Тривии есть для нас продукт, но что-то не клеится с ними. С другой стороны, мало времени прошло. Тот товарищ Марка собирался разобраться, но, как мы поняли, на Тривии все происходит медленней, чем на Меркаторе. Так что каких-то позитивных подвижек я раньше Нового года не жду. А через портал на Элурус мне родные подарки шлют.

И Котий улыбнулся с таким видом, как будто весь Элурус внезапно оказался у него в кармане.

Несмотря на сгущающиеся тучи, мы спокойно прожили до Нового года. Филипп доделал пещеру и уехал. Умчался богатый и счастливый, кажется, проклиная тот день, когда он согласился работать на Домино. Мы не обиделись — наш мир не всякий выдержит, а работу свою он сделал хорошо. И, главное, домик напротив освободил, так что я заехал туда через неделю со всем своим барахлом. Вторую спальню, которая была побольше, я ликвидировал и устроил там мастерскую. И сейчас ждал собственный экструдер для крокодилов.

Ситуация с пошлинами не изменилась, и мы нагло купили аппарат через Элурус. Котий задействовал какие-то связи, попутно пообщавшись с Гатой, которая хохотала как сумасшедшая, узнав, что мы вновь удостоились персонального внимания крупнейшего торгового мира.

«Я думаю, — написала она Котию, — что все это для того, чтобы мы, Элуры, хорошо зарабатывали».

«Там, где один Элур зарабатывает, второй теряет», — ответил он ней.

Но в это Гата не поверила, впрочем, мы действительно внакладе не остались. Обслуживание агрегата меня не очень беспокоило, я заказал такую же примитивную конструкцию, которую месяц назад мы купили Илье, и с которой вполне справлялись. В любом случае она была лучше изначальной, так что в деле производства крокодилов наметился прогресс. Узнав, что у меня наконец образовалось собственное помещение, Илья захотел отдать мне свое устройство, но вспомнил, сколько он зарабатывает на изготовлении стационарных поглотителей и передумал. А вот крокодилами он заниматься без меня наотрез отказался.

Общее поголовье крокодилов насчитывало около трех десятков. Около — потому что все время кто-то доблестно погибал в битве с туманными тварями и ехал на восстановление. Окончательно и бесповоротно мы потеряли только двух, которые полезли в щель в пещере Берта перед передачей ее новому владельцу и там куда-то провалились. Мы даже их начинку достать не смогли.

Пещерой Берта теперь владел меркаторец — веселый парень чуть старше меня, гитарист и балабол, Шон Мурхед. Котий ворчал, что пещера Берта приманивает людей с музыкальным талантом, и лучше бы она их сразу куда-нибудь девала, чтобы они людям зря голову не морочили. Портал, который открылся и закрылся в той пещере, не проявлялся, и наш Пещернадзор говорил, что больше и не появится. Видимо, он просто искал себе точку получше и нашел её у нас.

Я тоже не разделял всеобщего восторга по поводу Шона, но и претензий у меня к нему не было. За то время, что он пробыл на Домино, он ни разу не вызвал бригаду зачистки, а справлялся самостоятельно, даром что работал один. Вернее, не совсем один. У него были два каких-то устройства, которые он никому не показывал.

— Ты не давай ему крокодилов, — как-то сказал мне Котий. — Не нравится мне этот человек.

— Не дам, — согласился я. Очередь на них так и так была до горизонта. У меня еще был план переделать Кьяриного крокодила, который изначально вышел с укороченными лапками, похожим на таксу. Но это дело все время откладывалось, да и Кьяра не настаивала. Говорила, что он у нее самый умный, и она не хочет рисковать. Так мы с ней и договорились: оставим так, а если погибнет, переделаем как положено.

Форму с шестиногим крокодилом я оставил себе. Вдруг что с Барухом, а я уже привык, что он такой. Но Барух-основатель династии и не думал гибнуть, а гонял тварей в хвост и в гриву. Обширное присутствие Бантия в пещерах нам здорово помогло, быстрых тварей теперь не было совсем. Но вместо быстрых в добывающей пещере у нас появлялись большие и плотные, и крокодилам приходилось тратить много сил на разбор очередного пещерного создания. А в портальной мы поставили в комплект к поглотителям, еще и сушки, и теперь там была тишь, да гладь. Сушки получились хорошо, и мне даже улучшать их не хотелось. Параноик Котий заставил меня заказать еще две запасные, и я не стал спорить.

Кракко со Шмидтом решили делать к Новому году сладкие наборы — большой из новогоднего кекса и малый, со сладким цветным драже. Если новогодний кекс Кракко без вариантов решил печь по собственному рецепту, то насчет драже решили провести опрос среди домайнеров. Чтобы как настоящий большой бизнес прислушаться к мнению потребителей.

На этом пути их ждала неудача. Поскольку на Домино был только один любитель драже — Котий, он забил весь тред своими комментариями, о том, с какой рыбой надо сделать это самое драже.

— Нет, ты слышал? — возмущался Кракко. — Он хочет драже с тунцом! Видано ли!

— Слышал, — лениво отвечал ему Шмидт. — Ну а что ты хочешь? Он же Элур? Еще скажи спасибо, что он не хочет драже с оклатеро.

— Это что за зверь? — вскинулся Кракко.

— Это рыба. Водится на Элурусе. Она очень вкусная, и драже с ней делают в золотой оболочке, не в серой, как с другими.

— А ты откуда знаешь?

— А мы с ним еще давно когда-то встретились на терминале. Он свою посылку получал, я свою. Сейчас-то доставка работает нормально, а тогда все сами, ножками. И он прямо пел и плясал. Кто-то ему из дома прислал коробку.

— Хм, и что, думаешь, вкусно?

— Не знаю, а что?

— Я хочу попробовать. Может, я что-то пропускаю?

— Тебя не поймешь. То ты возмущаешься, что кто-то смеет несладкое драже есть, а то требуешь себе порцию. Я тебя уверяю, если б это было вкусно, все бы ели.

— Ничего подобного! Когда я сюда приехал, никто не хотел есть пиццу со скумбрией! А теперь? Уверенная позиция номер два!

— Номер четыре, так-то, — поправил его Шмидт.

— Ну ладно, три, а почему четыре-то?

— Потому что третью позицию занимают мои пельмени.

— Так считать нечестно! Надо считать среди пицц!

— Честно-честно. И то, и другое — еда. Помнишь, ты мне говорил, что когда люди распробуют пиццу, они мои дурацкие пельмени есть не будут?

— Помню. Был неправ. Люди готовы есть всякую гадость.

— Ты и сам иногда их ешь.

— Только когда очень голодный.

— Ладно. Так о чем мы?

— О том, что если людей учить что-то есть, они будут есть. А если вести себя как Элуры, у которых все интересное зубами надо выгрызать, то ничего из твоей еды есть не будут.

— Ну ты можешь попробовать выгрызть. Попросим Котия поделиться?

— Нет, хочу сделать ему сюрприз.

— Здесь все ненавидят сюрпризы.

— Это будет сюрприз наполовину. Он же просил драже с рыбой. Вот они и будут. А остальные получат нормальные сладкие, на мой вкус. Раз никто ничего толком не ответил.

— Ладно. А кого попросим достать те драже?

— Давай Марка. Даже нет. Давай Кьяру, а она попросит Марка. А у них там прямой портал, можно будет тихонечко передать.

— План-капкан! А чего не Драка?

— Я его как-то опасаюсь. Вроде приходит человек-человеком, но мы-то знаем! — глубокомысленно заметил Кракко.

— Хорошо. О! А вот и она! — заметил Кьяру на входе Шмидт. И они кинулись к ней.

Новый год собирались в баре у Октора. Здесь в кои-то веки я чувствовал себя таким же идиотом, как Драк с Котием, поскольку ни у них, ни у нас не было таких смешных традиций празднования Нового года, которые практиковались здесь. Разве что в прошлом году Драк с Котием уже кое-что видели, но в этот раз сюда добавился еще праздник молодого кота.

За день до вечеринки у Октора нас пригласили в гости к Роману Николаевичу. Под Новый год как раз удачно случился снег, а на Бодайбо есть смешная традиция — выпускать на свежевыпавший снег котенка, родившегося летом. Который снега еще никогда не видел. Этот кот был как раз июльский, его привезли с Бодайбо в компанию к коту Романа Николаевича, и со снегом он не успел встретиться ни тут, ни там.

Чтобы не сбивать впечатление, Роман Николаевич попросил Котия не принимать котиную форму, потому что это уж точно перебило бы любой снег, и Котий пообещал. Мы встали вокруг крыльца, и Роман Николаевич вынес на снег кота и опустил его на землю.

Зрелище действительно оказалось зачетным. Кот округлил глаза и замер. Это был настоящий шок, он очевидно не понимал — что случилось? Куда делась знакомая трава? Откуда эта белая холодная штука?

Затем кот попытался поджать все четыре лапы, что у него, конечно же, не вышло, потом поднял замерзающую лапу и лизнул подушечку. Весь его вид говорил: «Как же это странно? Кто это устроил?» Мы смотрели на него, не отрывая глаз. Невозможно было поверить, что кого-то может так удивить снег. Постояв на месте и немного освоившись, юный кот прошел немного вперед, обернулся, посмотрел на свои следы, а потом присел и ловким движением запрыгнул обратно — на руки Роману Николаевичу, решив, что эту странную белую субстанцию лучше переждать в обнимку с хозяином.

— Ну вот и всё! — объявил Роман Николаевич. — Знакомство состоялось, идем пить чай!

Все загомонили и прошли в дом. Теперь уже и Котию можно было принимать котиный вид, и он не отказал себе в удовольствии поразить юного кота еще раз. Но этот кот был посмелее старого, а, может, дело было в том, что он уже сидел на руках у Романа Николаевича и чувствовал себя в полной безопасности. Или снег поразил его больше Котия. Но он даже не зашипел, не попытался убежать, а только сжался в комок от неожиданности.

— Все бы вам моих зверей пугать, — попенял Роман Николаевич Котию.

— Да он и не испугался, — возразил Котий и принял человеческий вид.

Действительно кот, можно сказать, по-настоящему не пугался. И пока мы пили чай, все ходил вокруг Котия и трогал его лапой, вероятно надеясь, что тот снова станет большим котом. Но Котий держал себя в руках и на провокации юного дарования никак не реагировал.

А уже на следующий день была вечеринка у Октора.