Двадцать два несчастья – 2

Глава 11

От того, как я поступил с Носик, на сердце сгустилась такая же мрачная тоска, какая была у меня, когда в первый раз не забрал Валеру с помойки.

От окончательного осознания этого я застыл в коридоре, да так неожиданно, что на меня чуть не налетел тревожный мужик в полосатой пижаме и с присобаченной к руке капельницей, стойку от которой он споро толкал впереди себя. Пробормотав что-то невразумительное, тревожный мужик стремительно ускакал дальше и свернул в сторону двери с лаконичной надписью: «М».

Глядя на него, я вздохнул и пошел в кабинет Носик.

Девчушка сидела за столом и тихо плакала. Я опять обозначил свое присутствие стуком и сказал:

— Марина Владиславовна, извините, что помешал.

— Что еще? — Она подняла на меня заплаканные глаза.

— Вы плачете?

— Нет, вам показалось, — сердито нахмурилась она. — Еще какую-то справку надо?

— Нет, — сказал я, — за справку я вам очень благодарен, и поверьте, я в долгу не останусь…

— Не нужно мне от вас никаких долгов, — буркнула она сердито и отвернулась, демонстрируя, что, мол, все, нам не о чем дальше говорить.

— Я по другому поводу пришел.

Она испуганно посмотрела на меня и сжала губы так, что они превратились в тоненькую белую ниточку.

— В общем, я на вашем столе случайно увидел, что вы, очевидно, пишете научную статью?

Носик вспыхнула и дернулась.

— А что? — испуганно спросила она и торопливо спрятала исписанный листочек под папку.

— Да вот, я посмотрел и обнаружил, что вы там сделали ошибку, — пояснил я. — Точнее, даже не столько ошибку, сколько ляп. Видите ли, у вас не совсем правильная постановка цели, а следовательно, дальнейшее развитие сразу пойдет криво и косо. Вот я и вернулся сказать вам об этом.

— Почему ошибка? — растерянно сказала Носик и вытащила листочек обратно. — Где ошибка⁈ Нет там никакой ошибки! И ляпов нет! Я сто раз перепроверила!

— Ваша статья касается гнойно-некротических осложнений после трансфеморальной ампутации конечностей, правильно я понял? — сказал я.

— Ну да, правильно, — кивнула она и после секундного замешательства добавила: — Я изучаю эти осложнения у больных облитерирующим атеросклерозом.

— Во-от, но почему же вы тогда делаете упор только на оценку иммунологического и нутритивного статусов? Это давно уже изучено-переизучено. Что вы там еще надеетесь найти нового?

Носик покраснела и промолчала, нервно сжимая и разжимая кисти.

А я продолжил развивать мысль:

— Почему вы, к примеру, не рассматриваете метод ультразвуковой кавитации, основанный на местном применении низкочастотного ультразвука? Это же моментально позволит совместить процесс механической очистки раны с антибактериальным действием ультразвука и тем самым в разы сократить сроки лечения больных! И актуальность данного вопроса сразу перестанет вызывать любые сомнения!

Носик радостно вспыхнула, затем потупилась, шмыгнула носиком и смущенно призналась:

— Это не статья, это я реферат делаю…

— Зачем? — спросил я.

— Да вот… в аспирантуру хотела поступать. Это потом войдет в диссертацию… — Она печально вздохнула: — Ну, что-то оно не але. Не выходит ничего у меня…

— Почему?

— Ну вот я начала, а оно… Видите, вы же сами сказали, что не так.

— Так вы не так начали, — сказал я. — Возьмите и добавьте тезис, который я вам сейчас предложил. Уверен, материал у вас есть. Просто вы не с той стороны подходите. Посмотрите на этот вопрос с разных ракурсов.

Она кивнула, соглашаясь, а потом промямлила:

— Но это же ваша идея! Я не могу вот так взять и вот… нет… я так не могу…

— Почему не можете?

Она опять упрямо повторила:

— Потому что это ваша идея! Ваша! А не моя!

— Окей, давайте будем считать, что я вам ее дарю?

Носик охнула и замотала головой с такой силой и отрицанием, что аж зажмурилась.

Вот упрямая девчонка!

Я вздохнул — это оказалось труднее, чем я думал. Что ж, причинять добро всегда нелегко. Но иногда надо.

— Марина Владиславовна, если позволите, я вам подскажу еще кое-что…

— Сергей Николаевич! Я не такая! — практически взвизгнула Носик. — Я никогда не буду кроносить чужие идеи и материалы на диссертацию!

— Опять вы, Марина Владиславовна, рассматриваете все с неправильной точки зрения! — сурово сказал я. — Если бы вы изучили этот вопрос с тех позиций, о которых я вам говорю — скольким людям вы бы смогли облегчить послеоперационное выздоровление! А скольких вообще спасти! Я уже не говорю про то, что заживление у них будет проходить легче. Будет меньше страданий и боли! А вы о чем думаете? О своей карьере⁈

Носик вспыхнула:

— Я о вашей карьере думаю, Сергей Николаевич…

— Но я не буду заниматься этим вопросом. У меня другие задачи.

— Но почему же! Вы бы могли…

— Мог бы, — кивнул я, — но не буду. И вообще! Слушайте меня дальше. И записывайте. А если у вас прямо такие морально-этические терзания, то ладно, давайте с вами договоримся, что, когда вы окончите аспирантуру и защитите кандидатскую диссертацию, мы с вами напишем общую статью в соавторстве. Согласны?

— Да! — выдохнула счастливая Носик.

— А раз да, то слушайте внимательно. — И я начал ей рассказывать алгоритм, как писать «кирпич» и реферат исследования для поступления в аспирантуру.

У меня в прошлой жизни было около сорока пяти аспирантов и семеро докторантов. И все они потом благополучно защитились, кроме двух девчонок, которые выскочили замуж, и им защита уже была не нужна. А так, в целом, отрицательных результатов у меня никогда не было. И уж что-что, а с аспирантами работать я умел и знал все их страхи, слабые стороны и проблемы. Поэтому поговорил с Мариной Владиславовной, и уже через полчаса перед ней лежал крепко сбитый план для поступления в аспирантуру.

— А теперь, Марина Владиславовна, — подытожил я, — посоветую вам еще такую маленькую хитрость. Посмотрите научные работы тех преподавателей, профессоров, которые будут принимать у вас экзамен. Поищите в интернете. И очень будет хорошо и правильно, и вам большой плюс, когда вы продемонстрируете в своем ответе на экзамене знание результатов их исследований. Это сразу дает вам бонусы.

Носик ахнула, счастливо заулыбалась и мелко-мелко закивала.

— Кстати, а вы уже решили, кто у вас будет научным руководителем?

— Нет, — сказала Носик.

— Вот это тоже неправильно. Вы просто хотите в аспирантуру ради статуса или вас какая-то конкретная проблематика интересует?

— Меня интересуют гнойно-некротические осложнения, — захлопала глазами она.

— Ну вот посмотрите, кто занимается этой проблемой из того НИИ, в который вы собираетесь поступать. И будет хорошо, если вы сразу поставите вопрос ребром, чтобы вас определили к тому или иному конкретному профессору. А перед этим лучше поспрашивайте у местных аспирантов, у кого из научных руководителей нормально защищаются. Потому что есть, конечно, самородки среди ученых, эдакие суперученые, но у них аспиранты не защищаются никогда. Либо они хорошие ученые, но плохие педагоги и руководители, либо они из тех, кто сами вставляют палки в колеса и не дают своим аспирантам защищаться. И вам к этой категории попадать никак нельзя, потому что вы всю жизнь просидите на этой диссертации и защититься не сможете. Поэтому все это надо заранее выяснить. Понятно?

— Понятно.

— Ну вот, тогда дерзайте! — Я встал со стула и пошел к двери. — И удачи с поступлением в аспирантуру!

— Извините, Сергей Николаевич, — пролепетала она. — Постойте!

— Можно просто Сергей, — улыбнулся я ей, останавливаясь. — Думаю, мы уже с вами достаточно поработали, для того чтобы обращаться без отчества.

— А меня можно просто Марина, — торопливо сказала она. — А можно вас спросить?

— Да, конечно.

— Сергей, вы можете мне оставить свою электронную почту или номер телефона? Вдруг я что-то не так сделаю? Вот когда я «кирпич» допишу, можно я сперва вам его покажу?

— Записывайте… — Я продиктовал ей и электронку, и номер телефона. — Звонить мне лучше вечером, потому что весь день я могу быть занят. Подрабатываю то тут, то там. Но на все ваши вопросы, Марин, конечно, отвечу.

На этот раз, покидая ее кабинет, я был доволен собой — в груди словно пружина распрямилась. Вот теперь все правильно: она для меня сделала большое дело и сама этого не поняла, но и я для нее сделал дело не меньше. Теперь она в аспирантуру однозначно поступит, с такой-то программой исследований. Научные руководители еще за нее драться будут.

Я шел и улыбался, шел и чувствовал себя как Чип и Дейл, которые спешат на помощь. И сама собой в голове всплыла песня из мультика, который мои дети в свое время смотрели и пересматривали, и, не сдержавшись, я начал припевать:

— Слишком часто беда стучится в двери, но не трудно в спасателей поверить. Лишь стоит только их позвать — друзей не надо долго ждать! Чип, Чип, Чип, Чип и Дейл! К вам…

И тут навстречу мне вышел Виктор, я запнулся, и улыбка моя сразу растаяла, словно кусочек сливочного масла на раскаленной сковородке. Это был тот самый молодой врач, которого я встретил в день перерождения — тот, что потом читал мне нотации из своего роскошного внедорожника.

Он шел в сопровождении двух девчушек-интернов, которые смотрели на него с тем восторженным придыханием, с каким обычно встречают заведующего отделением, а не рядового врача. Впрочем, он явно выстраивал себе образ: вальяжная походка, дорогие часы, небрежно расстегнутый ворот рубашки под халатом.

Увидев меня, Виктор сначала посторонился, машинально уступая дорогу, а потом замер, и я буквально видел, как в его голове что-то заклинило. Взгляд скользнул по моему костюму, по свежей стрижке, по начищенным туфлям, и на лице отразилась целая гамма эмоций: от недоумения до раздражения и обратно.

Ради интереса я активировал Систему и проглядел данные эмпатического модуля:

Сканирование завершено.

Объект: Виктор, 32 года.

Доминирующие состояния:

— Замешательство (58%).

— Раздражение (51%).

— Сексуальное возбуждение легкой степени (43%).

Дополнительные маркеры:

— Объект сексуального внимания — спутница справа.

— Обручальное кольцо снято, след на безымянном пальце свежий.

— Стремление к доминированию в присутствии женщин.

Ну-ну. А ты, значит, ходок, Витюша?

— Ты? — неуверенно протянул он. — Епиходов? Сергей Николаевич?

— Он самый.

Виктор моргнул, явно пытаясь совместить образ небритого алкаша с тем, что видел перед собой. Получалось у него плохо. Одна из интернов с любопытством покосилась на меня и вежливо поздоровалась, а следом и другая.

Это окончательно вывело Виктора из равновесия.

— А что ты здесь делаешь? — Он попытался вернуть себе привычный снисходительный тон, но вышло как-то натужно. — Тебя же уволили с позором, если не ошибаюсь?

— Ошибаешься, — не согласился я. — Не уволили. Сам ушел. Но теперь меня Харитонов лично на комиссию пригласил. Видимо, соскучился.

Виктор хмыкнул, но во взгляде его мелькнуло замешательство. Он явно готовился к другому разговору — к тому, где небритый неудачник мнется и оправдывается.

— Ну и как комиссия? — спросил он с деланым равнодушием.

— Замечательно, — улыбнулся я. — Председатель давление меряет, Харитонов красный как рак. В общем, продуктивно пообщались.

Интерны переглянулись, и одна из них — та, что посмелее — едва заметно хихикнула, тут же спрятав улыбку за ладонью.

— Тогда нечего тут шататься, — нашелся Виктор. — Вали отсюда, здесь разрешено быть только врачам и пациентам. А ты точно не врач.

— Может, я пациент, тебе-то откуда знать? — Я улыбнулся интернам, качнул головой на Виктора и добавил доверительным тоном: — Девчонки, этот тип очень скользкий. Будьте с ним осторожнее. — Я скользнул взглядом по его руке, где на безымянном пальце белела полоска незагорелой кожи, и негромко закончил: — Особенно когда он кольцо снимает.

Улыбки интернов мгновенно погасли. Одна из них машинально посмотрела на руку Виктора, и я увидел, как что-то в ее взгляде изменилось — восторженное придыхание сменилось брезгливой настороженностью.

Виктор шумно втянул воздух, словно собираясь что-то ответить, но я уже пошел дальше, насвистывая мотив про Чипа и Дейла.

— Я сейчас охрану вызову! — рявкнул он мне в спину.

— Вызывай, — бросил я через плечо. — Заодно расскажешь им, зачем кольцо снимал.

Одна из интернов фыркнула уже в голос. Я не оборачивался, но спиной чувствовал, как Виктор сверлит меня взглядом, пытаясь придумать достойный ответ и не находя его.

Когда я спустился, меня поджидала тетя Нина. И выглядела она отнюдь не так ласково, как час назад:

— Марина — хорошая девушка! — без обиняков и прямо сказала она. — Зачем ты ее обижал?

— Когда это? — удивился я.

— Она плакала! — обличительно направила на меня швабру тетя Нина.

— Это от счастья, — попытался отмазаться я от грозной тети Нины.

Но не вышло.

— Да я тебя! — воскликнула она, снова потрясая шваброй…

И тут неожиданно Система самопроизвольно врубила диагностический модуль, а следом перед моим взглядом высветилась табличка:

Диагностика завершена.

Основные показатели: температура 37,4 °C, ЧСС 88, АД 145/92, ЧДД 22.

Обнаружены аномалии:

— Остеомиелит дистальной фаланги указательного пальца левой руки.

— Некроз мягких тканей (средняя зона распространения).

— Гнойное воспаление надкостницы.

— Инородное тело в костной ткани (заноза, давность внедрения более 6 месяцев).

Так, давление сейчас повышено, но это понятно — возраст, физическая нагрузка, инфекция. Гипертонии нет. То, что дышит часто, тоже понятно, не прохлаждается на диване человек. А вот палец ее…

— Ого! — Я обеспокоенно посмотрел на уборщицу. — А что это у вас с рукой?

Тетя Нина торопливо спрятала левую руку за спину и буркнула:

— Ничего!

— Давайте тогда я скажу, — строго молвил я. — У вас в палец, видимо, когда-то попал волос. Или заноза была. Глубокая. Которая там и осталась. А вы, вместо того чтобы сразу к врачу, сами какими-то мазями дома мазали. А теперь уже начался некроз. Остеомиелит называется. Это когда идет гнойное воспаление кости фаланги пальца. В больницу вы так и не обратились. До сих пор, между прочим…

— Не твое дело! — растерянно фыркнула тетя Нина.

Она попыталась ретироваться, но я в последний момент ухватил ей за плечо и развернул к себе.

— Вы понимаете, что так вы без руки останетесь?

— Не твое дело! — Она опять попыталась вырваться и отпихнуть меня, но я не дал.

— Рассказывайте! — велел я. — Не думаю, что, работая в больнице, вы ни у кого из врачей не могли спросить. Значит, что-то здесь не то! Говорите!

И тетя Нина вдруг расплакалась. Да, прямо у меня на груди:

— Боли-и-ит… так болит, проклятая! — тоненько запричитала она. — Каждую ночь так дергает, моченьки моей нету-у-у-у…

— А почему к хирургу не идете? Он бы с обезболиванием почистил, — принялся уговаривать ее я, гладя по голове в косынке. — Боитесь? Не поверю.

— Да я не потому… — пролепетала она.

— Рассказывайте! — мягко, но настойчиво велел я.

— Да что рассказывать, — вздохнула она, — это долго. Да и неинтересно тебе.

— Интересно. Я жду!

— Прям все?

— Прям все! — велел я и рыкнул: — А ну, живо!

И тетя Нина рассказала. История ее была похожа на сотни других таких же. В общем, поначалу жизнь шла как у всех, то есть нормально. Закончила тетя Нина техникум, на бухгалтера выучилась. Потом вышла замуж, родила двух кудрявых деток: мальчика и девочку. Муж работал прорабом на стройке. Дали квартиру. Жить бы и радоваться. Детей выучили в институтах. Дочка сразу уехала в Санкт-Петербург, вышла там замуж за хорошего парня. Сын женился на славной татарочке из Тюмени. Там и осел.

А потом пошло-поехало. Как говорится, если в начале жизни идет белая полоса, то потом — ой не факт. Все началось с того, что умер муж. Затем свекровь. Остались две квартиры. Тетя Нина металась между ними, делала ремонты. Решила одну сдавать пока. Надеялась, что потом разделит наследство между детьми. А тут и внуки пошли. У дочери родилась девочка. Потом, буквально через год с хвостиком, сыночек. Тетя Нина только радовалась. А потом и у невестки сын родился. Внучочек любименький. А потом пошло и поехало — что ни год, то ребенок: то у сына, то у дочери. В результате у дочери — семеро детей, а у сына — пятеро. И начали детки мамку пилить, мол, ты на двух квартирах, как королева, а мы тут детей не знаем, чем кормить. Давай-ка ты продавай, мамаша, эти квартиры, дели между нами, нам жилплощадь же расширять надо, а сама к кому-то из нас езжай — мы будем только рады. Да и ты с внуками поможешь.

Так она и сделала. Квартиры продала, деньги разделила по-честному. А жить решила у дочери. Невестка-то хорошая, конечно, но все же с дочерью, оно как-то безопаснее, что ли.

И переехала тетя Нина в Санкт-Петербург. Водила внуков в детсад, на кружки, на Финский залив кормить уточек, радовалась жизни. Правда, недолго. Начались у нее с дочерью стычки. Сперва из-за ерунды всякой, потом все больше и больше. Дошло до того, что зять гаркнул и выставил ее из дома. Сказал, что видеть ее больше не желает. Пусть, мол, к сыну едет и там командует.

Деваться некуда — поехала тетя Нина в Тюмень. Вот только опоздала: сын с невесткой развелись, причем нехорошо так, со скандалами. Оказывается, пока невестка детей растила, сынуля ее конкретно так погуливал. Пока все не выяснилось. В результате невестка бывшую свекровь не приняла, раз бабника такого воспитала. А сын только руками развел, мол, извиняй, маманя, вишь, что происходит. Я, мол, ушел, бывшей все оставил, так как дети с нею. А сами мы с моей юной любовницей и так у друзей временно угол оккупировали. Тебя нам взять некуда. Сами на птичьих правах. Разве ты не видишь?

И осталась тетя Нина при своих интересах: ни кола, ни двора, возраст уже конкретный, болячки мучают. И что делать? Была у нее подруга, вместе в общежитии жили, еще когда в техникуме учились. И поехала тетя Нина к ней. Надеялась, что та приютит. Она и приютила. А через четыре месяца умерла, болела она давно и сильно. А дети тетю Нину попросили освободить доставшуюся им в наследство жилплощадь.

И вот теперь она перебивается случайными заработками. И ей еще крупно повезло, что ее в таком возрасте в эту больницу уборщицей взяли. Снимать койко-место ой как нынче дорого. А пенсии еле-еле на еду и самое необходимое хватает. А еще внучатам хоть что-то подарить хочется. Они же звонят, просят. Поэтому и держится тетя Нина за работу, как может. И что ей какой-то там некроз. Потерпит!

— Так! — сказал я. — Вы прямо сейчас идите к Носик. И покажите ей руку. Она поможет. А на работе, если на пару дней больничный возьмете, ничего страшного не произойдет. Заодно и отдохнете. А то завтра без руки вообще останетесь. Чем полы тогда мыть будете?

Судя по лицу тети Нины, напугал я ее конкретно.

— И вот еще, — сказал я и вытащил из кармана две пятитысячных купюры. Как бы не последние, но близко. — Вот.

— З-зачем? — отпрянула тетя Нина.

— На лечение. Все равно лекарства какие-то покупать придется, еду. На первое время хватит. А завтра я зайду к Носик, узнаю, что она с вами делать будет.

— Но я… — пролепетала тетя Нина и осеклась.

— Отдавать не надо! — сурово рыкнул на нее я, сунул в руки опешившей женщине деньги и вышел из больницы.

От авторов

Объявляем конкурс мемов, он небольшой, веселый и строго по нашей теме: ЗОЖ, спорт, еда, диеты и здоровье вообще. Хотите участвовать — найдите или сделайте подходящий мем и выкладывайте его строго под закрепленным комментарием, иначе он затеряется в ленте и мы просто его не увидим. Победителей определим 1 декабря. Все будет честно: смотрим на количество лайков под каждым мемом и выбираем тех, кто собрал больше всего. Призы простые, но приятные — промо-коды к книге. Так что дерзайте, порадуйте нас хорошим юмором.