Эхо Безмолвия

Глава 10. Расправь крылья, Ласточка

Тьма уже давно окутала Инглизу, когда Ласточка пробиралась через лабиринт узких улиц Брагара. Лёгкий ветер приносил с собой запахи сырости и металла, а редкие отблески света от голографических вывесок играли на её лице. Она держалась в тени, избегая оживлённых улиц и следящих камер, её шаги были мягкими и бесшумными, словно её движения сливались с самим воздухом.

Её мысли были переполнены тревогой. События последних дней разрастались как буря: взрыв детективного управления, запланированный теракт на стадионе, угроза Риггика Креттоса и разрушение, которое всё ближе нависало над Инглизой. Ласточка понимала, что время работает против них.

«Мы теряем слишком много, — думала она, пробираясь через переулки. — Но как остановить Риггика? Его влияние распространяется быстрее, чем мы успеваем реагировать. Даже Тени Ночи не смогут вечно оставаться в стороне».

Она вспомнила, как старейшина однажды сказал: «Тень всегда смотрит, но редко вмешивается. Мы храним баланс, а не выбираем стороны». Тогда эти слова казались ей истиной, но теперь, когда мир рушился, Ласточка не могла избавиться от ощущения, что этого недостаточно.

Путь к базе проходил через заброшенные кварталы западной части Брагара. Здесь не было ярких голографических вывесок или оживлённых улиц. Лишь тишина, изредка нарушаемая звуками шагов и шорохом ветра. Ласточка знала, что за каждым углом мог скрываться наблюдатель, но её тренировки и годы службы сделали её почти невидимой.

Когда она добралась до входа в базу, тени окружающих зданий стали ещё гуще. Высокая стена из потрескавшегося бетона возвышалась перед ней, словно сама Инглиза оберегала это место. Ласточка осторожно провела рукой по стене, находя едва заметный символ, знакомый только членам клана.

Нажав на панель, скрытую в трещинах бетона, она услышала тихий щелчок, а затем стена перед ней начала медленно раздвигаться, открывая проход в тёмный коридор. Ласточка глубоко вдохнула и шагнула внутрь.

Её шаги были глухими, и лишь капли воды, стекавшие по стенам, сопровождали её движение. Она знала, что наблюдатели клана уже заметили её присутствие. На базе Теней Ночи никто не мог остаться незамеченным, даже её.

Темнота коридора растворяла любые очертания, но для Ласточки это было привычным. Её пальцы инстинктивно касались стены, чтобы ориентироваться, пока её глаза привыкают к приглушённому свету.

Едва она сделала ещё несколько шагов, из тени выступила знакомая фигура. Лотак в чёрной мантии с золотыми узорами на груди — это был один из стражей. Его жёлтые глаза блеснули в полумраке, словно предупреждая: здесь она на чужой территории, несмотря на свою принадлежность к клану.

— Ласточка, — тихо произнёс он, кивнув.

Она ответила ему кивком, не останавливаясь. Ласточка продолжала свой путь по извилистым коридорам базы. Тени вокруг будто оживали, играя со светом от слабых фонарей, установленных на стенах. Каждое её движение, каждый звук были под прицелом десятков глаз, скрытых в темноте.

Она остановилась перед массивной дверью, инкрустированной тонкими линиями золотого узора, изображающего древние символы. Дверь тихо заскрипела, когда Ласточка прикоснулась к медальону на своей шее — это был знак клана, который служил ключом.

За дверью её встретил старейшина, известный как "Слуга Теней". Его присутствие всегда внушало одновременно спокойствие и тревогу. Высокая фигура Лотака была облачена в глубокую чёрную мантию, на которой блестели золотые символы. Его лицо скрывал капюшон, из-под которого светились глаза, полные древней мудрости.

— Ласточка, дитя теней, — произнёс он низким голосом, словно сам воздух подстраивался под его слова. — Я чувствовал твоё приближение. Твои шаги, как шёпот ветра, доносятся до меня даже через толщу стен.

Ласточка остановилась перед ним, склонив голову в знак уважения.

— Слуга Теней, я пришла, чтобы рассказать о ситуации. Угрозы множатся, и Риггик Креттос двигается быстрее, чем мы успеваем реагировать.

Старейшина кивнул, его взгляд оставался пронзительным.

— Я слышу твои слова, но вижу в твоих мыслях сомнения. Что тревожит тебя, дитя теней?

Ласточка подняла голову, её взгляд стал твёрдым.

— Я боюсь, что клан слишком долго остаётся в тени. Мы наблюдаем, но не вмешиваемся. Мы держим равновесие, но что будет, если планета погибнет? Что будет, если равновесие исчезнет вместе с ней?

Старейшина медленно опустился на трон, сделанный из чёрного камня. Его пальцы сжались на подлокотниках, и он задумчиво взглянул на Ласточку.

— Ты говоришь о выборе стороны. Ты думаешь, что тени могут существовать без света? Или что свет существует без теней? Мы не для того храним баланс, чтобы впадать в крайности. Но я чувствую, что твоя воля сильна, а твоя душа ищет ответа.

Ласточка сжала медальон в руке, её взгляд оставался на старейшине.

— Слуга Теней, если мы не выберем сторону, мы исчезнем вместе с этой планетой. Риггик Креттос не оставит камня на камне, если его не остановить.

Старейшина некоторое время молчал, словно взвешивая её слова.

— Ты говоришь с отчаянной смелостью, — произнёс он наконец. — Я не дам тебе ответа сегодня. Но подумай о том, к чему приведёт твой путь. Пока ты не узнаешь всех граней, не спеши с выводами.

Он поднялся с трона, его фигура возвышалась над Ласточкой тенью, заслоняющей свет.

— Сегодня мы откроем новую страницу истории Теней Ночи, — продолжил он. — Мы посвятим новых мастеров в наш клан. Это те, кто отказался от имени и обрел силу теней. Сегодня ты узришь ритуал, который не доводилось видеть многим.

Ласточка удивлённо посмотрела на старейшину.

— Но я слышала, что это тайна, которую нельзя раскрывать никому, даже своим.

Старейшина слегка улыбнулся.

— Настанет момент, когда тень должна впустить свет, чтобы осветить будущее. Ты готова к этому, Ласточка?

Она кивнула, чувствуя, как её сердце наполняется одновременно волнением и страхом перед неизведанным.

Старейшина внимательно посмотрел на Ласточку, словно пытаясь увидеть её мысли, скрытые глубоко за словами.

— Сегодня у тебя есть редкая возможность, Ласточка, — сказал он, его голос звучал ровно, будто ветер шептал сквозь стены. — Познакомься с новыми воинами, чьи пути пересеклись с нашим. Эти смельчаки готовы отказаться от своего имени, от своей материи, чтобы стать частью Теней Ночи.

Ласточка нахмурилась.

— Потерять имя? Материю? — переспросила она. Её голос прозвучал настороженно, но в то же время в нём было любопытство. — Я слышала о посвящении, но не думала, что всё настолько… необратимо.

Старейшина слегка улыбнулся, но это была не улыбка радости, а скорее тяжесть понимания.

— Тени Ночи — это больше, чем просто клан. Это идея, это сила, которая живёт вне времени и пространства. Чтобы стать частью этой силы, нужно отпустить всё, что связывает тебя с прежней жизнью. Новые мастера знают, на что идут. Это их выбор, и мы уважаем его.

Ласточка опустила взгляд, её мысли метались. Она пыталась представить, как это — отказаться от себя, от своей личности ради чего-то большего.

— Но зачем… — начала она, но старейшина мягко прервал её.

— Сегодня ты увидишь, как рождаются новые Тени. Но сначала позволь себе узнать их. Поговори с ними. Возможно, это поможет тебе лучше понять, что значит быть частью нашего мира.

Ласточка кивнула, всё ещё не понимая до конца, что предстоит увидеть.

Старейшина слегка наклонил голову, и его фигура начала растворяться в окружающей темноте, словно сама тень поглотила его.

— Прощайся с ними. Совсем скоро их пути изменятся навсегда, — донёсся его голос из темноты, а затем всё стихло.

Ласточка осталась одна в полутёмном зале. Её сердце колотилось быстрее обычного. Она огляделась, будто надеясь снова увидеть старейшину, но лишь тишина окружала её. Впереди её ждали новые мастера, те, кто был готов шагнуть в неизвестность ради служения Теням Ночи.

Ласточка осторожно прошла в соседнюю комнату, где стены были едва освещены слабым, мерцающим светом. В центре комнаты тлел небольшой костёр, его пламя лизало воздух мягкими языками, отбрасывая причудливые тени на стены. Вокруг огня сидели воины, закутанные в тёмные капюшоны.

Их лица были скрыты, но фигуры выражали спокойствие и сосредоточенность.

Ласточка остановилась у входа, внимательно изучая сцену перед собой. В этом свете костёр казался чем-то почти живым, пульсирующим и дышащим вместе с теми, кто собрался вокруг него. Её мысли захватили образы, которые этот огонь рождал.

"Может быть, это их последний свет, — подумала она. — Последний раз они позволяют теплу проникнуть в свою душу, прежде чем они уйдут во тьму, чтобы стать её частью."

Она подошла ближе, её лёгкие шаги не нарушили хрупкого равновесия комнаты. Один из воинов поднял голову, и в свете костра блеснули его глаза — ясные и пронзительные.

— Ты — Ласточка, верно? — произнёс он, его голос был низким, но доброжелательным.

Она кивнула и присела напротив него, сложив руки на коленях.

— Ты знаешь моё имя, но я не знаю твоего, — тихо сказала Ласточка, пытаясь разглядеть его лицо под капюшоном.

Мужчина слегка усмехнулся, но это была не насмешка, а скорее знак приветствия.

— Лаккель Когеров, — представился он. — Но скоро это имя перестанет что-либо значить.

— Ты уверен в своём выборе? — спросила она, не отводя взгляда.

Он кивнул, его движения были уверенными, будто он обдумывал этот вопрос уже тысячу раз.

— Да. Я родился здесь, на Инглизе, но часть своей жизни провёл на Земле. Мои родители были из тех, кто решился на миграцию, думая, что там, среди людей, мы найдём что-то большее. Но я понял, что наша настоящая сила здесь, в тенях нашей родной планеты.

Ласточка изучающе посмотрела на него. В его голосе звучала решимость, которой было достаточно, чтобы пройти через любые испытания.

— Ты вернулся, чтобы стать Тенью? — уточнила она.

Лаккель слегка склонил голову, разглядывая её.

— Я вернулся, чтобы стать частью чего-то большего. Чтобы оставить свой след, но не своим именем, а своими действиями. Это не просто посвящение. Это новое начало.

Ласточка замолчала. Она чувствовала, что Лаккель действительно верил в свои слова. Но что-то внутри неё всё ещё сопротивлялось принятию этой идеи.

— А ты? — неожиданно спросил он, прерывая её мысли. — Ты веришь, что тени смогут пережить то, что грядёт?

Она задумалась на мгновение, а затем тихо ответила:

— Я верю, что выбор есть у каждого. И я верю, что сила теней в их решительности, а не только в наблюдении.

Лаккель кивнул, и в его глазах мелькнуло понимание.

— Тогда, возможно, однажды и ты станешь частью этой силы, — сказал он с лёгкой улыбкой, которая исчезла так же быстро, как появилась.

Они оба замолчали, наблюдая, как огонь продолжал играть тенями. В комнате становилось всё тише, словно сама ночь сливалась с ожиданием, которое заполняло пространство.

Лаккель, склонившись ближе к костру, внимательно смотрел на языки пламени, словно пытался прочесть в них свою судьбу. В его глазах светилась радость, перемешанная с лёгким волнением.

— Знаешь, Ласточка, я счастлив, что именно сегодня стану частью Теней Ночи. Это момент, о котором я мечтал с тех пор, как понял, что хочу посвятить свою жизнь чему-то большему, чем просто существование.

Он говорил с такой искренностью, что Ласточка невольно почувствовала, как её сердце сжалось. Её взгляд опустился на его руки, которые слегка подрагивали — не от страха, а от предвкушения.

— Ты совсем не боишься? — спросила она.

Лаккель мягко улыбнулся и покачал головой.

— Нет. Это не страх, Ласточка. Это… это как чувство, когда ты стоишь на краю утёса и знаешь, что сейчас сделаешь прыжок. Ты понимаешь, что можешь упасть, но ты уверен, что расправишь крылья.

Его слова заставили её задуматься. Она была свидетелем многих выборов, но редко видела, чтобы кто-то шёл к ним с такой уверенностью.

— Лаккель, — произнесла она, желая сменить тему. — А что привело тебя к этому решению? Что заставило тебя вернуться на Инглизу?

Он замер на мгновение, словно обдумывая, с чего начать, а затем ответил:

— На Земле я видел много удивительного, но больше всего мне запомнились ласточки. Ты знаешь, какие они?

Ласточка удивлённо подняла брови и покачала головой.

— Нет, я никогда не видела их.

Лаккель улыбнулся, его лицо озарилось воспоминаниями.

— Ласточки — это птицы, которые летают так легко, будто танцуют в воздухе. Их перья блестят на солнце, а их пение… Оно будто наполняет душу чем-то светлым. Когда я был ребёнком, я часто смотрел, как они кружат над водой или строят свои гнёзда под крышами домов.

Он замолчал, глядя на неё.

— Я показал бы тебе их, если бы не собирался стать Тенью. Мы могли бы отправиться на Землю, увидеть этих птиц, а потом ещё множество других чудес. Мы могли бы… дружить, знаешь? Делить эти моменты, видеть мир.

Ласточка почувствовала, как её дыхание перехватило. Его слова, такие простые и искренние, вызвали в ней непонятное чувство. Груз отчаяния и сожаления тихо опустился на её плечи. Она понимала, что в другой жизни, в другой реальности они могли бы действительно стать друзьями.

— Это было бы… прекрасно, — наконец произнесла она, стараясь сдержать дрожь в голосе.

Лаккель улыбнулся, а затем опустил взгляд на пламя, будто оно могло дать ответ на что-то, что он не мог выразить словами.

— Да, было бы, — тихо добавил он.

Мгновение между ними наполнилось тишиной, но это была не пустота. Это была тишина, наполненная сожалениями и невысказанными словами.

Лаккель осторожно посмотрел на Ласточку, а затем, будто преодолевая внутреннюю борьбу, заговорил:

— Ты знаешь, даже став Тенью, я буду оберегать тебя. Кто знает, Ласточка, возможно, даже там, в тенях, мне удастся исполнить это обещание.

Его голос звучал уверенно, но в нём была скрытая грусть. Ласточка взглянула на него, и её сердце наполнилось теплом и болью одновременно. Она хотела сказать что-то, но слова не находились.

Лаккель улыбнулся, глядя в её глаза.

— Иногда жизнь даёт нам выбор, который мы не можем изменить. Но это не значит, что мы теряем всё. Просто мы становимся частью чего-то большего.

Ласточка хотела ответить, но в этот момент в комнате послышались мягкие шаги. Из тени, как будто из самой глубины ночи, появился старейшина. Его фигура, закутанная в чёрное одеяние с золотыми вышивками, выглядела почти неземной.

— Воины, — произнёс он глубоким, проникновенным голосом, который будто резонировал с каждым камнем в зале. — Час настал. Великая Обсидиановая Стена ждёт вас. Сегодня вы оставите свои имена и плоть, чтобы стать частью вечной истории Теней Ночи.

Он окинул присутствующих взглядом, его жёлтые глаза блеснули в полутьме.

— Каждый из вас был избран не случайно. Ваши жизни, ваши мечты, ваши страхи — всё это теперь станет фундаментом для нашей силы. Теневой Бог примет вас, и вы станете его частью.

Ласточка, слушая эти слова, почувствовала холодное волнение. Она всё ещё не понимала, как именно происходит это посвящение, но ей было ясно одно: это был путь, с которого нельзя было свернуть.

Старейшина протянул руку, словно приглашая всех встать.

— Следуйте за мной. Великая Обсидиановая Стена ждёт нас на низшем уровне.

Воины поднялись почти синхронно, словно одно целое. Их капюшоны закрывали лица, и только свет костра мерцал в их глазах. Каждый шаг был уверен, но Ласточка чувствовала, что в воздухе повисло напряжение.

Лаккель встал последним. Перед тем как двинуться вслед за остальными, он бросил взгляд на Ласточку.

— Помни, Ласточка. Всё, что мы делаем, имеет смысл. Даже если мы его не сразу понимаем.

Она кивнула, сдерживая странное чувство горечи.

Старейшина повёл группу через узкий проход, скрытый в тени стены. Ласточка следовала за ними, ощущая, как воздух вокруг становился холоднее, а свет угасал. Они спускались всё ниже, ступая по узким, грубо высеченным ступеням. Ласточка взглянула на каменные стены, которые начали искриться чёрными и золотыми отблесками — будто сама Обсидиановая Стена уже знала, что к ней приближаются.

Их путь был озарён только слабым светом, исходящим из таинственных кристаллов, вмурованных в стены. Ласточка ощущала, как с каждым шагом пространство наполнялось чем-то древним и необъяснимым. Впереди раздавались торжественные шаги старейшины, ведущего их к неизбежному.

Они вышли в просторный зал, стены которого были выложены обсидиановыми плитами, отливающими тусклым золотым светом. В центре возвышалась массивная, гладкая поверхность — Великая Обсидиановая Стена. Она словно поглощала весь свет, излучая тонкие нити тени, которые казались живыми.

Ласточка замерла, глядя на эту таинственную структуру. Её присутствие было почти осязаемым, будто Стена сама наблюдала за каждым, кто входил в зал.

Старейшина, возвышаясь на ступенях перед Стеной, поднял руки, и в помещении повисла полная тишина.

— Сегодня, — начал он глубоким, спокойным голосом, — Теневой Бог заберёт вашу плоть, оставив лишь вашу материю для служения клану. Вы станете частью вечной истории Теней Ночи.

Ласточка ощутила дрожь, пробежавшую по её телу. Она знала, что её клан испокон веков хранил свои тайны, но никогда раньше не представляла, как это посвящение происходит на самом деле.

Старейшина продолжал:

— Это событие случается нечасто. Лишь тогда, когда Теневой Бог насытится, он даёт указание нам ждать. Сегодня — последний набор мастеров, пока вновь не придёт его сигнал.

Его слова прозвучали как пророчество, неизменное и неоспоримое.

Мастера, стоящие перед Стеной, медленно опустились на колени, склонив головы. Они не говорили ни слова, но в их движениях читалась безграничная решимость.

Ласточка чувствовала, как её сердце сжимается. Она всегда знала, что клан живёт по своим законам, но увидеть это своими глазами было чем-то совершенно иным.

Она шагнула ближе к Стене, оставаясь в тени, и прошептала:

— Это… происходит впервые на моих глазах.

Её слова растворились в воздухе, будто сама Стена забрала их.

Старейшина повернулся к ней, его жёлтые глаза встретились с её взглядом.

— Ласточка, такие события редко посещают даже те, кто служит клану десятилетиями. Сегодня тебе выпала честь увидеть, как рождаются те, кто станет нашим будущим.

Его голос звучал торжественно, но в нём был скрыт подтекст, который Ласточка не могла сразу понять.

Она кивнула, глядя, как мастера медленно поднимаются на ноги, готовясь к тому, чтобы навсегда исчезнуть в тенях Великой Обсидиановой Стены.

Лаккель, стоявший ближе всех к Великой Обсидиановой Стене, поднял голову и тихо, но с явным любопытством спросил:

— Как это происходит, старейшина? Как Великая Стена забирает плоть и оставляет материю?

Старейшина задержал взгляд на Лаккеле, его лицо оставалось невозмутимым, но в голосе появилась капля одобрения.

— Ты задал правильный вопрос, Лаккель Когеров, — произнёс он. — Это знание передаётся только избранным, но сегодня я открою вам тайну.

Он шагнул ближе к Стене, проводя ладонью по её гладкой поверхности.

— Эта технология — дар, полученный от самого Теневого Бога. Земной урановый излучатель, соприкасаясь с лотакским обсидианом, создаёт особую невидимую материю. Она способна сохранить сознание, память и силу, оставляя плоть позади.

Ласточка, стоявшая немного позади, напряжённо слушала. Она слышала упоминания об этой технологии, но никогда не знала деталей.

— Вы хотите сказать, что это… технологии людей? — не удержавшись, спросила она.

Старейшина повернулся к ней, его глаза блеснули мягким светом.

— Люди лишь посредники. Эта технология была передана через них, но не принадлежит им. Она — воля Теневого Бога. Те, кто управляет Вселенной, — высокопоставленные лица из Центра Управления Вселенной на Земле — знают о ней, но их власть не распространяется сюда.

Он сделал паузу, позволяя своим словам осесть в воздухе, затем продолжил:

— Они понимают, что это нечто большее, чем просто научное изобретение. Это их спокойствие и наше. Они оставили нас в покое, потому что знают: мы охраняем нечто, что может изменить ход истории.

Лаккель в предвкушении посмотрел на Стену, его глаза горели желанием узнать, что значит быть частью этого процесса.

— Значит, это не просто переход? Это служение? — спросил он, его голос звучал с лёгкой дрожью.

Старейшина кивнул.

— Ты правильно понял. Это служение, которое объединяет нас с чем-то, что выше наших жизней. Сегодня вы станете частью этой силы.

Слова старейшины звучали как заклинание, окутывая всех присутствующих странным спокойствием. Ласточка, однако, не могла избавиться от чувства, что за этими словами скрывается что-то большее, нечто, чего она пока не понимала.

Старейшина поднял руку, призывая к тишине. Его голос эхом разнёсся по залу:

— Пусть первый из вас приблизится.

Мастер, стоящий ближе всех, сделал шаг вперёд. Это был высокий Лотак с решительным взглядом, его лицо оставалось спокойным, но в движениях читалась напряжённость. Он опустился на одно колено перед Стеной, дотронулся до своего медальона и склонил голову.

Старейшина отошёл в сторону, открывая доступ к странному устройству — небольшому цилиндру, выполненному из земного сплава, который поблёскивал мягким голубым светом. Это был урановый излучатель.

— Сегодня ты оставишь своё имя и свою плоть, — произнёс старейшина, — но ты станешь частью силы, которая защитит нас всех.

Ласточка наблюдала, затаив дыхание. Её сердце сжалось, когда старейшина активировал устройство. Луч невидимого света соединил излучатель и Великую Обсидиановую Стену. В мгновение ока тело мастера вспыхнуло ярким светом, который быстро угас, оставив лишь чёткий отпечаток на стене.

Тень, будто живая, пошевелилась, прошептала слова:

— Благодарю тебя, Теневой Бог…

С этими словами тень словно растворилась в самой стене, уходя в бездну, что скрывалась за её поверхностью.

Ласточка невольно отступила на шаг. Она чувствовала, как её разум охватывает необъяснимое чувство потери и тревоги.

Старейшина обратился к остальным мастерам:

— Следующий.

И так, один за другим, мастера подходили к излучателю. Каждый из них повторял ритуал с тем же спокойствием и решимостью, оставляя свой след на стене, а затем исчезая в её тёмных глубинах.

Когда настала очередь Лаккеля, он повернулся к Ласточке, его взгляд был твёрдым, но в нём читалась тёплая искра.

— Я обещал, что буду оберегать тебя, Ласточка, — произнёс он, прежде чем сделать шаг вперёд.

Она молчала, но её глаза говорили больше, чем слова.

Лаккель встал перед Стеной, приложил руку к своему медальону, а затем повторил то же, что и остальные. Его тело испарилось в луче света, оставив на стене тень, которая, шевельнувшись, прошептала:

— Теперь я тень…

Тьма поглотила его.

Старейшина медленно опустил руку, глядя на пустой зал. Стена была тиха, а зал наполнен лишь звуком собственного дыхания Ласточки.

— Теперь они с нами, — произнёс старейшина, обращаясь скорее к себе, чем к кому-то ещё. — Теневой Бог принял их.

Его фигура будто сливалась с окружающей тьмой, а голос был глубоким и мягким, как шелест листьев.

— Он оставил тебе послание, — сказал старейшина, опустив голову, будто передавая что-то сокровенное.

Ласточка повернулась к нему, её глаза заблестели от сдержанных слёз.

— Что он сказал? — прошептала она, чувствуя, как её голос дрожит.

Старейшина посмотрел на Стену, словно читал с её поверхности слова, которые были недоступны другим.

— Лаккель сказал, что ласточки — самые прекрасные птицы на Земле. Он видел их и думал, что твоё имя выбрано не случайно. Ты так же прекрасна, как они.

Эти слова пронзили Ласточку до самого сердца. Она почувствовала, как одна из слёз скатилась по её щеке и упала на холодный каменный пол.

Старейшина продолжил, его голос был твёрдым и отрешённым:

— Теперь он — часть Великой Тени. У него больше нет ни имени, ни разума. Его сознание растворилось, и осталась только материя, которая будет служить нашему делу.

Ласточка с трудом подняла глаза на старейшину, её взгляд был полон решимости, смешанной с горечью.

— Я верю, что это не конец, — произнесла она. — Я верю, что однажды Лаккель и все остальные вернутся. Что он снова обретёт тело, снова сможет видеть свет, а не быть поглощённым этой вечной тьмой.

Старейшина вздохнул, его фигура в плаще казалась ещё более тёмной в свете Стены.

— Вера — это твоё право, Ласточка. Но не позволяй ей ослепить тебя. Тени служат только нам. Их прошлое стерто, как и будущее.

Она ничего не ответила. Её руки медленно опустились вдоль тела, и она снова взглянула на Стену. Её голос звучал тихо, но твёрдо:

— Лаккель не был просто тенью. Он был тем, кто верил. И я буду верить за него.

Старейшина не ответил, но его взгляд задержался на Ласточке чуть дольше, чем обычно. Затем он, как всегда, исчез в тени, оставляя её одну в пустом зале.

Ласточка ещё долго стояла у Стены, шепча себе под нос:

— Ты говорил, что будешь меня оберегать… Я буду верить, Лаккель. Буду верить.