Эхо Безмолвия

Глава 8. Ветер, что окутывает Землю

Владивосток встречал рассвет в сиянии тысяч огней, отражающихся в стеклянных поверхностях небоскрёбов. Город, раскинувшийся у самого края земли, выглядел как воплощение смелых мечтаний человечества. Небоскрёбы с панорамными окнами уходили ввысь, их гладкие поверхности были украшены мерцающими голограммами, которые менялись в зависимости от времени суток. Улицы, некогда заполненные шумом автомобилей, теперь были украшены парящими машинами, которые плавно скользили над дорогами, почти бесшумно передвигаясь по невидимым магнитным трассам.

На перекрёстках сияли барьерные пешеходные переходы, которые активировались, как только человек подходил к дороге. Сияющие световые полосы опускались с высоты, перекрывая движение парящих автомобилей, и превращали асфальт в безопасные мосты. Голографические указатели и сигналы оживали, когда их нужно было увидеть, мгновенно исчезая, чтобы не загромождать пространство.

Жилые дома были не менее впечатляющими: футуристические комплексы, окружённые зелёными садами, расположенными прямо на крышах. В воздухе порхали дроны, доставляющие грузы, а голограммы мелькали на фасадах зданий, сообщая жителям важные новости или показывая виды природы, которых здесь никогда не было.

По улицам проходили люди, облачённые в лёгкие костюмы с встроенными системами климат-контроля, защищающие от любой погоды. Их шаги отдавались мягким эхом среди высоких зданий, а разговоры смешивались с мелодичными звуками ветра, который здесь никогда не утихал.

Русский мост возвышался над проливом Босфор Восточный, как символ инженерного триумфа. Его опоры, выполненные из титана и прозрачного композита, переливались под светом утреннего солнца, а по всему мосту двигались светящиеся полосы энергосистем, питающие город. Струны мостовых конструкций были украшены лентами лазерных огней, которые плавно меняли цвет, создавая эффект северного сияния прямо над водой.

В самом центре города парили массивные статуи, выполненные из легчайшего материала. Одна из них изображала первого исследователя космоса, другая — великого мыслителя, а третья — сам Владивосток в виде могущественного города, обнимающего океан. Статуи не стояли на месте, они медленно вращались, словно парили в воздухе, напоминая о величии человеческого духа.

Неподалёку от набережной, где океанские волны медленно накатывались на укреплённые берега, возвышалась башня Центра управления Вселенной. Её верхушка, украшенная ярким куполом, светилась, как маяк, а фасад башни напоминал кристалл, преломляющий свет и наполняющий улицы радугой.

Город жил и дышал, смешивая древние традиции с высокотехнологичным будущим. Здесь, на границе воды и неба, каждое мгновение ощущалось как движение к новой эре человечества.

Город был окутан мерцанием голограмм и огней, когда на фасаде одной из самых высоких башен в центре Владивостока загорелся огромный экран. Его поверхность, идеально гладкая и без единого шва, ожила, отражая утреннее небо и освещая окружающие здания мягким, переливающимся светом. На экране появилось человекоподобное лицо новостного робота АР-125-Августа. Его черты были изящными, почти совершенными, но в них угадывалась холодная искусственность: идеальная симметрия, неестественная плавность движений, и глаза, которые, хотя и казались живыми, лишены были души.

— Доброе утро, жители Владивостока, — произнес Август, его голос был мелодичным, уверенным, но всё же лишённым человеческой теплоты.

Звук его слов заполнил улицы, раздаваясь из голографических проекторов, установленных на столбах уличных фонарей. Каждый проектор создавал над собой небольшую светящуюся фигуру Августа, отчего казалось, что новостной робот присутствует повсюду.

— Последние новости: четыре величайшие державы мира — Россия, США, Китай и Северная Корея — продолжают соперничество во всех ключевых сферах деятельности.

На экране за его плечами появилась карта мира, обрисованная контрастными линиями влияния. Яркие цвета обозначали зоны контроля четырёх держав, оставляя остальные страны едва заметными тенями.

— Этот процесс уже не касается только вооружений, — продолжал Август. — Теперь битва развернулась за превосходство в науке, космических технологиях и разработке новых видов энергии.

На экране мелькали кадры: запуск космических ракет, демонстрация новых видов оружия, прототипы летающих машин и подводных баз.

— По последним данным, — продолжал он, — независимые государства практически утратили своё влияние. Их голоса в Совете Глобальной Стабильности остаются незначительными, что ещё больше подчёркивает силу альянсов крупнейших держав.

Лицо Августа едва заметно изменилось: уголки его губ чуть приподнялись, будто он попытался изобразить одобрительную улыбку.

— Это — новая эра человечества, — твердо сказал он, глядя прямо в камеры. — Эра единства через превосходство.

На экране вновь сменились изображения: теперь это были кадры Владивостока, его улиц, парящих машин, сияющих мостов и высокотехнологичных лабораторий.

— Россия остаётся в авангарде глобального прогресса, — добавил Август. — Наши научные достижения продолжают вдохновлять мир.

На улице толпа людей невольно замедлила шаги, поднимая головы к экрану или останавливаясь возле голограмм. Взгляды были сосредоточены, но в них читались тревога и смирение.

— Оставайтесь в безопасности и верьте в светлое будущее. С вами был АР-125-Август, ваш информатор и защитник.

Экран замерцал, затем погас, оставив после себя гулкое молчание, нарушаемое лишь шумом ветра и гудением парящих машин. Через несколько секунд, как только новость завершилась, улицы Владивостока наполнились звуками мягкой, ненавязчивой музыки. Она струилась из невидимых динамиков, встроенных в фасады зданий, и казалась частью самого воздуха, словно город дышал мелодией. Музыка была специально создана, чтобы успокаивать, возвращать людей в привычное русло. Её лёгкие аккорды и плавные мелодии создавали иллюзию гармонии и стабильности.

Толпа оживилась. Люди продолжили свои маршруты: кто-то заходил в кафе, чьи витрины мерцали голографическими меню, кто-то вызывал парящий транспорт через небольшие браслеты на запястьях, а кто-то просто прогуливался, наслаждаясь видами города.

Но в высоком стеклянном здании Центра управления Вселенной атмосфера была совсем иной.

Игорь Ветров сидел за огромным чёрным столом в своём кабинете на верхнем этаже башни. Панорамные окна открывали захватывающий вид на город, Русский мост и сверкающую водную гладь пролива. Но Ветров смотрел вовсе не на раскинувшуюся перед ним красоту, он смотрел на чистый лист бумаги перед собой, ритмично стуча карандашом по столу.

— Эта музыка, — пробормотал он себе под нос, слегка нахмурившись.

Карандаш остановился на мгновение, затем снова начал мерно постукивать по поверхности стола.

— Уже невыносима. Слишком… приятная, — продолжил он, откинувшись на спинку кресла.

Его кабинет был просторным, наполненным технологическими изысками, которые, казалось, превосходили всё, что могли представить обычные люди. Стены могли превращаться в экраны, стол умел реагировать на жесты, а кресло идеально подстраивалось под его фигуру. Но ни одна из этих удобных деталей не спасала от мелких раздражителей, таких как эта бесконечная музыка, которая играла день за днём.

— Спокойствие, порядок, гармония, — произнёс он с сарказмом, глядя на свой отражающий стол. — Это не музыка для работы, это музыка для… снов.

Он резко отложил карандаш в сторону и вздохнул.

— Всё должно быть идеально. Всё под контролем. Но где-то всё равно происходит что-то… неправильное, — добавил он, прищурившись и глядя вдаль.

На панели перед ним зажёгся световой сигнал, уведомляющий о входящем сообщении. Игорь на секунду замер, затем потянулся к сенсорному экрану.

— Покажи, — приказал он.

На экране появилось сообщение с заголовком: «Обстановка на Инглизе: информация обновлена». Игорь хмуро улыбнулся, его глаза загорелись холодным огнём интереса.

— Пора действовать, — прошептал он, его голос прозвучал как шёпот ветра, что обвивает мир.

Игорь вышел из своего кабинета и направился в сторону центрального лифта. Его шаги звучали глухо в стерильно белых коридорах башни. Лифт с бесшумным шипением открыл двери, и он вошёл внутрь, коснувшись сенсорной панели.

— ЦКГП, — коротко сказал он.

— Принял, — ответил роботизированный голос. — Доставляю Вас в Центр Контроля за Галактиками и Планетами.

Лифт мгновенно отреагировал, и за пару секунд Игорь оказался на одном из самых защищённых уровней Центра управления Вселенной.

Двери открылись, и перед ним предстал огромный зал, залитый холодным голубоватым светом. Стены, выполненные из полупрозрачного материала, показывали динамическую карту галактик, чьи звёзды мерцали, как крошечные алмазы. В центре зала находился главный командный пульт, окружённый рядами рабочих станций. Офицеры сидели за ними, их лица отражали напряжение и растерянность.

Комната была наполнена странным звуком: компьютеры щёлкали, издавали короткие сигналы тревоги, а на экранах мелькали символы, которые никто не мог разобрать.

— Что здесь происходит? — громко спросил Игорь, его голос эхом отозвался в зале.

Офицеры повернули головы, но никто не осмелился заговорить первым. Лишь один человек, стоящий у командного пульта, сделал шаг вперёд. Это был Антонов, офицер, ответственный за мониторинг внешних систем.

— Господин Ветров, — начал он, поправляя воротник униформы. — Мы… Мы не можем понять, что происходит.

Игорь прищурился и подошёл ближе, его тень, отбрасываемая мягким светом, словно обволакивала Антонова.

— Поясните, — потребовал он, глядя на того ледяным взглядом.

Антонов нервно сглотнул, оглянулся на мониторы, затем махнул рукой в сторону одного из экранов.

— Компьютеры ведут себя странно, — сказал он, его голос дрожал. — Системы выдают… что-то. Мы не понимаем, что это за текст. Это похоже на код, но мы не можем его расшифровать.

Игорь подошёл к экрану и внимательно изучил символы. На первый взгляд это действительно напоминало случайный набор букв, чисел и знаков. Но чем дольше он смотрел, тем больше ему казалось, что в этом хаосе была какая-то структура, не поддающаяся привычным алгоритмам.

— Вы пробовали перезагрузить системы? — холодно спросил Игорь, не отрывая взгляда от экрана.

— Трижды, — быстро ответил Антонов. — Но ничего не изменилось. Каждый раз это возвращается.

— Что с галактической картой? — продолжил допрос Игорь.

Антонов указал на одну из стен, где карта, обычно чёткая и точная, теперь была испещрена странными разрывами и вспышками.

— Данные тоже искажены, — объяснил он. — Некоторые сектора вообще не отображаются. Вместо этого появляются… это.

Он указал на монитор, где среди хаоса символов мелькнуло нечто похожее на фразу: "Свет затмит вас, и тени раскроют правду".

Игорь замер, его глаза застыли на экране. Антонов продолжил:

— Мы думаем, что это может быть внешнее вмешательство. Но откуда — неизвестно. Все наши защитные системы на месте, ничего не указывает на взлом.

Игорь медленно выдохнул, его взгляд стал ещё более сосредоточенным.

— Кто-нибудь из вас пытался вступить в контакт с системой? — спросил он.

— Нет, — честно ответил Антонов. — Мы не знаем, как она отреагирует.

Игорь на секунду замолчал, затем повернулся к офицерам в зале.

— Продолжайте наблюдать. Я разберусь с этим, — его голос прозвучал твёрдо и решительно, хотя внутри он почувствовал лёгкий холодок беспокойства.

Что-то происходило, и это что-то было больше, чем просто сбой систем.

Игорь быстро покинул центральный зал и направился в отдельный кабинет, предназначенный для конфиденциальных переговоров. Он вошёл в небольшую комнату, где стены были покрыты панелями, поглощающими звук, а единственный экран занимал почти всю противоположную стену.

Закрыв дверь, Игорь активировал систему связи, набрав код прямого соединения. Экран на мгновение замерцал, и перед ним появилось лицо Рикарда. На фоне были видны Лили и Корешок, занятые изучением карт и бумаг.

— Ветров, — сказал Рикард, его голос был глухим, лицо мрачным. — У нас большие проблемы.

Игорь скрестил руки на груди, нахмурившись.

— Рассказывай.

Рикард коротко кивнул, его взгляд стал сосредоточенным.

— Детективное управление уничтожено. Полностью. Взорвано новым видом протонной бомбы. Террористы действуют быстро. Они уже планируют следующий шаг — теракты во время матчей по рапилью-броску.

Игорь напряжённо сжал губы, слушая.

— Ласточка доложила, что их главная цель — Артур Богров. Убийство человека, связанного с Центром управления Вселенной, станет громким посланием, — продолжил Рикард. — Но это не всё. Мы уверены, что за этим стоит Риггик Креттос.

При упоминании имени Креттоса лицо Игоря оставалось спокойным, но его глаза стали холодными.

— Почему ты так думаешь? — спросил он.

— Потому что всё указывает на него, — твёрдо ответил Рикард. — Его люди, его методы. Он любит хаос, но действует не бездумно. Это спланировано.

Игорь задумчиво кивнул, затем провёл рукой по подбородку.

— Здесь тоже не всё спокойно, — сказал он, немного помедлив. — Наши системы подверглись мощнейшей атаке. ЦКГП сейчас работает на грани. Карты искажаются, компьютеры выводят непонятные символы, а некоторые сектора пропадают из базы данных. Это больше похоже на саботаж, чем на технический сбой.

— Тогда у нас есть общий враг, — заметил Рикард, его взгляд стал ещё более сосредоточенным.

— Я разберусь с этим, — сухо ответил Игорь. — Но если это действительно Креттос…

— Это он, — перебил Рикард. — Проследи за этой атакой. Она может быть частью чего-то большего.

Игорь на мгновение замолчал, затем кивнул.

— Сделаю.

Рикард посмотрел на него долгим взглядом.

— Ветров, у нас мало времени. Эти люди не остановятся.

— Я знаю, — коротко ответил Игорь.

Экран погас, оставив Игоря одного в тишине. Он глубоко вдохнул, собираясь с мыслями, затем выпрямился, его лицо снова приняло холодное, сосредоточенное выражение.

— Креттос… — тихо прошептал он, как будто пробуя это имя на вкус.

Сжав кулаки, Игорь покинул кабинет и быстрым шагом направился обратно в зал ЦКГП. Офицеры повернули головы в его сторону, затаив дыхание в ожидании его приказов.

— Продолжайте наблюдение, — коротко сказал он, возвращаясь к командному пульту. — Мы должны выяснить, кто за этим стоит, и сделать это быстро.

Игорь стоял у большого командного пульта, опершись рукой на его холодную металлическую поверхность. В зале звучали глухие голоса операторов и тихий гул оборудования, но для него эти звуки сливались в общий фон. Его мысли были далеко отсюда.

Недавно пришедший приказ от правительства всё ещё не давал ему покоя. Гуманитарная помощь бедным планетам — красиво звучащая формулировка, за которой скрывалось давление альянсов и политических игр. На бумаге это выглядело как акт великодушия: доставка ресурсов, технологий и медицинской помощи в удалённые уголки галактики. Но на деле это был очередной шаг в гонке за влияние, бесполезная попытка удержать контроль над мирами, которые давно потеряли доверие к Земле.

Игорь провёл рукой по лицу, задумчиво глядя в пространство перед собой.

— Помощь, — тихо пробормотал он, почти с горечью. — Когда сама Земля тонет.

Его взгляд упал на карту, всё ещё искажённую, но он видел её иначе. Земля, некогда могущественная, теперь боролась за выживание. Ресурсы стремительно истощались, даже на передовых планетах наблюдались перебои с энергией. Люди, привыкшие к комфорту, начинали замечать трещины в системе. И всё же правительство решило отправлять помощь туда, где её ждали меньше всего, оставляя собственный дом на грани.

— Мы спасаем других, когда сами едва стоим на ногах, — прошептал он себе под нос, ощущая, как в груди поднимается тихое раздражение.

Мысли текли, погружая его глубже в рассуждения. Он вспомнил времена, когда подобные приказы могли обсуждаться, когда решения принимались с участием тех, кто видел реальную картину. Но сейчас всё решалось где-то далеко, за закрытыми дверями, где власть заменяла разум.

Его раздумья прервал резкий звук, словно кто-то шлёпнул рукой по поверхности экрана. Игорь вздрогнул, повернув голову.

Экраны замерцали. Мягкий голубой свет сменился тревожным красным, а изображение карты исчезло, уступив место новым символам. Они двигались, словно живые, образуя странные узоры. На мгновение в центре одного из экранов появилась фраза: "В тени света рождается правда", а затем пропала, будто её никогда и не было.

В зале воцарилась тишина, как будто даже техника на мгновение затаила дыхание.

— Что это было? — громко спросил Игорь, резко выпрямившись.

Один из операторов с тревогой взглянул на него.

— Неизвестно, сэр, — ответил он, торопливо перебирая данные на своей панели. — Это снова сбой, но на этот раз система не поддаётся никакому контролю.

Игорь подошёл ближе, вглядываясь в пульсирующие символы на экранах. В зале стало тревожно, как будто сама тишина начала угрожать. Он почувствовал, как что-то ледяное пробежало по спине.

— Что бы это ни было, — сказал он, глядя на замерших офицеров, — мы должны выяснить это. Сейчас же.

Команда снова ожила, начав работать с удвоенной энергией, но Игорь, стоя перед экранами, чувствовал, что за этими сбоями скрывается нечто большее, чем простой саботаж.

Игорь напряжённо наблюдал за экранами, на которых странные символы продолжали мелькать, словно оставляя за собой едва уловимые следы. И вдруг они исчезли, оставив на мгновение черноту.

В зале стало так тихо, что слышно было, как кто-то из операторов тяжело вздохнул. Затем экраны замерцали снова, и тишину прорезал тихий, но жуткий смех. Он нарастал, раздаваясь одновременно с каждой панели, заполняя пространство зала холодным эхом.

Через несколько мгновений на центральном экране появилась фигура. Лицо Риггика Креттоса было частично скрыто тенью, но его глаза — холодные, острые, словно извергающие ледяной свет, — смотрели прямо на Игоря, будто он мог видеть его сквозь экраны.

— Земляне, — начал он, его голос звучал глубоко, но с ноткой издевательства. — Вы так любите вмешиваться в жизни других, как будто сами живёте в гармонии.

На экране за его спиной мелькнули кадры разрушенного детективного управления Инглизы. Ракурс был низкий, показывающий, как огонь пожирал здание. Пыль и дым заполняли воздух, а мёртвые тела детективов и прохожих лежали среди обломков.

— Вот ваша гармония, — продолжил Риггик. — Вы видите это? Это лишь начало.

В зале повисла тяжёлая тишина, и Игорь сжал кулаки, его лицо оставалось непроницаемым, но внутри него всё кипело.

— Лотаки, — произнёс Креттос, делая паузу, чтобы дать вес каждому слову, — сами решат, как им жить. Вы вторглись на нашу планету, привнесли свою "цивилизацию", свои законы, свои правила. И теперь вы пожинаете плоды.

Кадры сменились. На экранах появилась карта Инглизы, на которой были отмечены стратегические объекты. Креттос провёл рукой, и на каждом из них зажглись красные точки — символы угрозы.

— Вмешательство в наши дела приведёт к катастрофе, масштабы которой вы даже не сможете представить, — его голос стал холоднее, почти лишённым эмоций. — Я даю вам земной месяц, чтобы собрать свои вещи и уйти с нашей планеты.

Он сделал паузу, словно наслаждаясь напряжением, повисшим в воздухе.

— Месяц, — повторил он, его губы изогнулись в ухмылке. — Не день больше.

На экране снова появились кадры взрыва детективного управления, теперь замедленные, чтобы каждый момент разрушения можно было рассмотреть в деталях. Затем лицо Риггика заполнило экран.

— Иначе, — он наклонился ближе, его глаза заполнили весь экран, — вас ждёт не просто поражение. Вас ждёт конец.

Экран замерцал ещё раз и потух. Тишина, наступившая после, казалась оглушающей. В зале не шевелился ни один человек.

— Перезагрузить системы! — резко выкрикнул Игорь, его голос прорезал воздух, как лезвие.

Офицеры поспешили исполнять приказ, но их движения были замедленными, словно они до конца не осознавали, что только что произошло. Игорь, стоя у главного пульта, смотрел на потухшие экраны, но его разум уже бурлил от мыслей.

«Месяц. Он дал нам месяц, чтобы сдаться», — размышлял он, сжимая кулаки так сильно, что ногти впивались в ладони.

Это была не просто угроза. Это была война.

Игорь медленно повернулся к своим офицерам, чьи лица были полны беспокойства и недоумения. Он поднял руку, жестом требуя тишины, хотя зал и так погрузился в гнетущую тишину после слов Креттоса.

— Корнеев, — произнёс он громко, и один из офицеров, высокий мужчина с чёткими чертами лица и собранным выражением, быстро подошёл к нему.

— Слушаю, господин Ветров, — ответил Станислав Корнеев, в чьем голосе слышалась напряжённость.

— Передайте запись этого послания в правительство, — Игорь говорил чётко, каждое слово, как удар молота. — Пусть знают, что мы имеем дело не просто с террористами, а с хорошо спланированной операцией.

— Будет сделано, — коротко ответил Корнеев, повернулся и направился к операционной станции.

Игорь на мгновение задержался в зале, наблюдая за тем, как команды снова возвращаются к работе, а системы начинают восстанавливаться. Но внутри него бурлила тревога. Он быстрым шагом направился в лифт, вернувшись в свой кабинет.

Закрыв за собой дверь, Игорь уселся за стол и активировал панель связи. На экране вновь появилось лицо Рикарда. Его шляпа была сдвинута назад, обнажая усталое лицо, но в глазах горела решимость.

— Ветров, — начал Рикард. — Мы приняли решение. Разделяемся.

Игорь кивнул, не задавая вопросов.

— У вас есть план?

— Лили и Корешок отправляются за Раггакко. Я буду на матче по рапилье-броску. Если террористы планируют нападение, я это выясню, — объяснил Рикард, его голос был холодным, но уверенным.

Игорь коротко хмыкнул.

— Делайте всё как можно быстрее. Времени у нас совсем нет, — сказал он. Затем его взгляд стал серьёзнее. — Я свяжусь с Тенями Ночи и попрошу у них помощи.

— Ласточка уже направилась в их убежище, — отозвался Рикард.

Игорь на мгновение замолчал, его лицо осталось непроницаемым.

— Хорошо. Пусть старейшины знают, что мы рассчитываем на них. Я буду ждать новостей от вас.

— Мы не подведём, — твёрдо ответил Рикард, затем его лицо пропало с экрана.

Игорь глубоко выдохнул, опустив голову. На мгновение он позволил себе расслабиться, но руки всё ещё дрожали от напряжения. Его взгляд упал на карандаш, лежащий на столе.

Он взял его, медленно провёл по гладкой деревянной поверхности, затем открыл небольшую кожаную тетрадь, которую всегда держал рядом. На чистой странице он начал писать крупными буквами:

"Майк Гинштайн".

Его рука замерла на мгновение, затем он добавил ниже:

"Протонная бомба. Ответы скрываются в прошлом".

Закрыв тетрадь, Игорь откинулся в кресле, устремив взгляд на панорамное окно. Перед ним раскинулся ночной Владивосток, освещённый тысячами огней. Но где-то там, за пределами этого спокойствия, уже плели сети, которые могли уничтожить всё, что он знал.