Гамбит курьера

Глава 91. Битва Творцов

'Странник' начал первым. Он был воплощением чистого, необузданного творения. Он взмахнул своей перламутровой, постоянно меняющей форму конечностью, и из лунного реголита, серой, мертвой пыли, выросла роща. Но это были не деревья. Это были живые, пульсирующие структуры из поющего кристалла. Их 'ветви' переплетались в невозможные, неевклидовы узоры, а 'листья' вспыхивали и гасли, создавая симфонию света. Мелодия, которую они играли, была прекрасной, но абсолютно безумной — она нарушала все законы гармонии, постоянно меняя ритм и тональность.

"Вот!" — прозвенел в голове Алекса голос 'Странника'. — "Это — жизнь! Бесконечное разнообразие! Вечное изменение! Ни одна секунда не похожа на другую! Разве это не прекрасно?"

Алекс смотрел на это чудо, и Тень внутри него была в восторге. Она жаждала погрузиться в этот хаос форм и звуков. Но Ключ был в ужасе. Это нестабильно, — анализировал он. — Эта структура не может существовать долго. Она поглощает саму себя, чтобы поддерживать свое изменение. Это — красота раковой опухоли.

"Теперь твоя очередь, тюремщик," — сказал 'Странник'.

Алекс шагнул вперед. Он не стал пытаться создать что-то столь же грандиозное. Он опустился на колени и коснулся лунной пыли. Он использовал Эгиду, чтобы сконцентрировать свою волю. Но он черпал вдохновение не из абсолютного Порядка Ключа. Он вспомнил оазис на мертвой планете. И он вспомнил лицо Тинкер, когда она показывала ему свои чертежи.

Он 'попросил' Ключ создать не тюрьму, а структуру. Он 'попросил' Тень вдохнуть в нее не ярость, а энергию. А свою человеческую волю он использовал как замысел.

Из пыли под его рукой вырос один-единственный, крошечный росток. Он был сделан не из кристалла, а из чего-то похожего на лунный камень. Он медленно, очень медленно, рос, раскрывая два маленьких листочка. А затем на его верхушке появился бутон, который раскрылся в простой, пятилепестковый цветок. Он не светился и не пел. Он просто был. Хрупкий, уязвимый, но совершенный в своем несовершенстве.

"И это все?" — в голосе 'Странника' прозвучало искреннее разочарование. — "Один. Маленький. Скучный. Он даже не меняется! В чем смысл его существования?"

"В том, чтобы жить," — ответил Алекс. — "Он не идеален. Он асимметричен. И он умрет. Но пока он живет, он тянется к свету. Он найдет способ выжить. Если подует солнечный ветер, он согнется, но не сломается. Если ударит метеорит, его семена разлетятся и дадут жизнь новым цветам. В его несовершенстве — его сила. В его конечности — его смысл".

'Странник' на мгновение замолчал, 'разглядывая' творение Алекса.

"Сентиментально. Но неубедительно".

Он снова взмахнул рукой. И кристальная роща начала меняться. Она стала агрессивной. Из ее ветвей выросли острые шипы, а безумная музыка стала громче, дисгармоничнее. Она начала медленно наступать на одинокий цветок Алекса, угрожая поглотить его.

"Ты не можешь просто созидать, не так ли?" — спросил Алекс. — "Твой хаос должен доминировать. Он не терпит ничего, что не является им самим".

"Порядок — это смерть! Я несу жизнь!"

"Ты несешь безумие!" — ответил Алекс. — "Жизнь не может существовать без структуры. Без правил. Даже самой простой клетке нужен геном. Нужен порядок, чтобы хаос деления не превратился в опухоль!"

Он прав, — неожиданно согласился Ключ. — Чистый хаос так же губителен, как и чистый порядок. Система требует баланса.

Алекс понял, что это его шанс. Не победить. А 'заразить'.

Он не стал защищать свой цветок. Вместо этого он сосредоточился на 'Эгиде' и на своем самом ценном воспоминании. На том, что он 'записал' на Ксилоне. На ощущении тихого, человеческого счастья.

И он 'выпустил' это воспоминание. Не как атаку. А как... предложение.

Кристальная роща 'Странника' на мгновение замерла. Безумная симфония света и звука споткнулась. В нее, как капля чистой воды в кислоту, вторглось нечто совершенно чуждое. Чувство. Эмоция. Воспоминание о том, как два несовершенных существа просто держатся за руки под небом из летающих огней.

"Что... что это?" — в голосе 'Странника' впервые прозвучала растерянность. — "Этот 'сигнал'... он нелогичен. Неэффективен. Но он... гармоничен. В чем его смысл?"

"В нем нет смысла," — ответил Алекс. — "И в этом — все дело. Это просто... было. И это было хорошо. Разве этого недостаточно?"

'Странник' молчал. Его идеальный, всемогущий разум, способный манипулировать законами физики, столкнулся с концепцией, которую не мог ни проанализировать, ни классифицировать. С простой, иррациональной человеческой эмоцией.

Его кристальная роща начала тускнеть. Безумная музыка затихать. Он отступал. Не потому что был побежден. А потому что был... озадачен. Он встретил загадку, на которую у него не было ответа.

"Ты... интересный, сломанный тюремщик," — наконец сказал он. Его голос был уже не таким уверенным. — "Твоя 'логика'... она неправильная. Но она работает. Мне нужно... подумать".

Перламутровая фигура начала становиться прозрачной.

"Ты уходишь?" — спросил Алекс.

"Я не ухожу. Я беру паузу," — ответил 'Странник'. — "Эта игра оказалась сложнее, чем я думал. Но мы еще не закончили. Я найду ответы на твои... 'чувства'. И я вернусь. А до тех пор... можешь считать, что это ничья".

И он исчез. Кристальная роща потухла и рассыпалась в пыль.

Алекс остался один на лунной равнине. Перед ним, в сером реголите, все еще рос его маленький, упрямый цветок. Он не победил. Но он и не проиграл. Он заставил бога задуматься.

Он посмотрел на Землю, висящую в небе. Она все еще спала.

"Киана," — сказал он в комлинг. — "Я закончил. Кажется".

"Мы видели," — ее голос дрожал от волнения. — "Уровень тревоги 'Колыбельной' не сдвинулся ни на сотую долю процента. Что теперь?"

"Теперь..." — Алекс посмотрел на цветок, а потом на Землю. — "...теперь нам нужно придумать, как разбудить несколько миллиардов человек, не привлекая внимания санитаров вселенной. И, кажется, я знаю, с чего начать".

Он понял, что 'Эгида' — это не оружие. Это инструмент. Инструмент, чтобы починить то, что сломали 'Создатели'. И его первая задача — починить их самое страшное творение. Улей.