Город, которого нет 5

13. Живая вода

— У тебя есть сестра, — добавил Баран.

— И-и! — радостно ткнула Красноглазка пальцем в живот Цапа.

Тот дёрнулся и отскочил.

— Что они делают? — спросил я. — Как атакуют?

— Не попа-ада-айте под луч, — проблеял Баран и Цап часто закивал.

— И всё? Что делает луч?

— Жжётся, — ответил Цап.

— Больно, — подтвердил Баран.

— Но мы поможем иначе, — снова взял голос козоподобный дух.

— Поможем, — кивнул Баран.

А затем я понял, как именно они собираются помочь, но останавливать их было уже поздно.

Рогатые подняли с земли камни и синхронно швырнули в морду первому из четвёрки существ.

Бросаться они умели, надо сказать, очень хорошо. Это я понял, когда оба камня на уровне шести метров попали в цель, и вся четвёрка, будто в какой-то игре, синхронно посмотрела в нашу сторону.

Посмотрели — это и было их способом атаки. Только реальных обидчиков, понятное дело, и след простыл.

Убежать от взгляда не так-то просто. Так что я ощутил на себе всю прелесть атаки обжигающим светом. Когда вся кожа горит, будто я муравей под пропущенным через линзу солнечным лучом.

Я резко бросился в сторону, что помогло заодно сбить занимавшееся на плаще пламя.

— Иеро. Асмо. Фиеро, — прошептал я, и с волшебной палочки сорвался выстрел огненной стрелы. Нужно было понять, берёт ли их такая атака.

Как оказалось, да, но слабо. Вспышка столкнулась с телом монстра и на миг разгорелась ярче, но почти сразу потухла.

Звуков монстры не издавали. В замедлившемся от фокусировки зрении я видел, как остальные трое перекрывают мне пути к отступлению. Единственный оставшийся для меня путь — вперёд. Что я и сделал — выхватил на ходу клинок и бросился к монстрам.

Но сказать проще, чем сделать. Для них повернуть голову так, чтобы я попался под луч — дело доли секунды.

Когда меня второй раз окатило опасным светом, а с другой стороны ко мне плыла подсвеченная область от второго монстра, врубилась акцессия. Время замедлилось ещё больше, позволяя мне на ходу мгновенно менять траекторию бега.

В ход пошли прыжки, перекаты и прочие акробатические номера.

Не подвели, Гераний!

Последний прыжок к монстру был сродни кадру из героического фэнтези — прыжок всем телом, будто кошка, кувырок, из него — снова прыжок, и вот клинок касается лапы водыря.

Лезвие оружия Лоры перебивает лапу монстра. Я ожидаю, что тварь упадёт, а зря. Непропорционально широкая ступня позволяет монстру стоять и на одной. Зато в мою сторону уже ползут круги света. Я вижу, как неумолимо приближается ко мне смерть.

Кувырок, и резкая смена курса. Подобраться к чудовищу уже нельзя. Свет создаёт непреодолимую стену. Потому бегу к другому. Световые кольца на земле начинают перестраиваться. Сквозь тьму видны пронизывающие её лучи света.

Монстры поворачивают голову быстро. Несмотря на неудобное строение тела, они очень быстро меняли фокус атаки. Головы висели под горбом, и чтобы осветить меня, существу требовалось повернуться всем телом, что давало мне небольшой шанс.

Поворачивались они всё равно быстро. Человек с обычными рефлексами просто не способен отследить их взгляд, так что слабость относительная. Но мне хватает её, чтобы уходить в сторону.

Краем глаза вижу Красноглазку. Она тоже стала целью противника, и к своему ужасу я понял, что самоубиваться при виде неё монстры не намерены…

Луч света высветил девушку, и та впервые получила повреждение. Водыри просто не могли споткнуться на ровном месте — слишком основательные толстые ступни делали их башней на ножках. Задеть друг друга они тоже не могли — собственный свет от лиц не задевал союзников. Случайный взгляд и подсветка чудовищами друг друга не воспроизводила вообще никаких эффектов.

Красноглазка болезненно ойкнула. Совсем не такого я от неё ждал, но… в конце концов она просто дитя цветов, которому чужды сражения. Ей бы сейчас сидеть дома и рисовать…

Испугавшись за её жизнь, я попытался отвлечь атаковавшего её монстра. Моя бурная активность в ближнем бою приковала взгляды монстров ко мне, и на долю Красноглазки достался лишь один. И то она с ним не справлялась.

Девушка попыталась уйти с линии атаки, но фокусировки у неё не было. Хотя даже так её движения оказались грациозными и лёгкими, как у бойца.

Чтобы ей помочь, я снова ударил огненной стрелой — в спину атаковавшему её монстру. И здесь наши с ней уровни акцессии встретились.

Вместо безобидной стрелы огня монстру в спину ударил мощный пиробласт. Сгусток раскалённого пламени вонзился в противника. И сила его была столь велика, что тот не смог удержаться на ногах и повалился на тоненькие колени.

Это для монстра оказалось сложным. Стоять на коленях природа его не готовила. Удар пришёлся на корявые руки, которые он выставил вперёд. По спине чудовища бегало не желавшее гаснуть пламя.

Монстр впервые издал звук — протяжный вой, который сложно описать.

Путь, показанный Красноглазкой я понял и принял.

Развернулся, отскочил от подсвеченного лицом врага пространства и запустил ещё один всплеск огня. На этот раз не сдерживая эмоции, а наоборот, подогревая возникшую ярость.

Пиробласт уже не вышел, но полноценное огненное копьё — пожалуй. Вспышка охватила голову монстра, и на время его свет погас. Доли секунды, которые потребовались чтобы развеялось пламя и появившийся чёрный дым.

Но сам враг был слишком далеко. И своей целью я выбрал одноногого — он был сейчас ко мне ближе всех.

— Кир! — я сложил руку в знак, и силовая волна подсекла врага под колено единственной оставшейся ноги.

Здесь устоять было уже физически невозможно, и водырь начал заваливаться. Но я сразу же переключил всё внимание на следующего противника. Однако сделать ему ничего не успел — тот был слишком далеко.

С акцессией отправил ему в голову усиленную огненную стрелу, но моей личной силы было недостаточно чтобы было так же сильно, как с первой атакой.

Причина этого была очевидна.

Прости, Красноглазка…

Я побежал в её сторону. Не предпринимая никаких действий, она не привлекала внимания водырей, так как я. Потому после того, как упал первый, остальные интересовались по большей части мной.

Но когда она оказалась рядом со мной, и палящий свет стал опасно приближаться к Красноглазке, я развернулся и ударил «игни». Более слабая способность трансформировалась в огненный поток. Он был не таким сильным, как недавний пиробласт, но более объёмным, что позволило перекрыть видимость чудовищу на какое-то время.

И пока двойная акцессия, с бонусом от Красноглазки, ещё не ушла, активировал тропу медуз. После чего продолжил бег к боевой подруге.

Ухватил её за руку и побежал прочь от монстров, постоянно меняя курс, чтобы не попасть под смертоносные лучи света.

Первый же вступивший на тропу монстр показал, что с электричеством у врага дела обстоят куда хуже, чем с пламенем.

Мощная светящаяся дуга усиленной тропы ударила по ноге преследователя, чем вызвала странный болезненный звук. Но остановить вторую занесённую лапищу он не сумел. Ну, или просто соображал слишком туго.

Удары электричеством продолжились. Как и «крики» чудовища.

Однако короткую радость быстро погасила новая способность чудовищ.

Двое оставшихся повели свой взор не на меня. Сперва я подумал, что своей целью они дружно выбрали Красноглазку, и приготовился их за это наказывать. Однако вместо этого взгляды двух монстров скрестились на лежащем товарище.

Из обрубка ноги потёк жидкий свет, который быстро формировался в новую ногу. Существо начало медленно вставать. И вернуться, чтобы добить, я уже не успевал.

Вместо этого я сконцентрировался на том, который застыл в тропе медуз.

Передвигаться там монстр видимо не мог вообще. Он с трудом отползал обратно. Молнии заставили его свалиться, но тот уходил на длинных руках-корягах. Они, как оказалось, монстрам вполне заменяли ноги.

Однако поворачиваться ко мне спиной не стоило.

Тропа медуз распознала создателя, и ни одна молния меня не коснулась, продолжая бить током монстра. В таких обстоятельствах мне хватило фокусировки под акцессией, чтобы запрыгнуть ему на конечность, взбежать на спину, добраться до горба и с разгону вогнать клинок в макушку.

Послышался оглушительный трубный рёв, напоминавший слоновий, только значительно ниже. Тварь затрясла головой, сбросив меня вниз. Гераний застрял в его голове, которая теперь била фонтаном крови в небо. Кровь у существа, как оказалось, была светящейся. Такой же, как и испускаемый ими свет.

Сохранить оружие я не смог, но и монстр, видимо, был повержен.

Трое живых забыли про нас с Красноглазкой, и три лица направили свой свет на погибающего сородича.

Свет восстанавливал его голову, не давая умереть. Но раненый монстр продолжал болезненно выть. Причём тембр звука постепенно менялся. Начиная от запредельно низких нот, он медленно поднимался выше. Заболела голова, а сердце забилось чаще. Сделалось жутко, причём я понимал, что причина этого именно звук. Он как-то действовал на мозги.

Троица медленно пошла в нашу сторону. Меня они не трогали, только исцеляли своего. Но сильно это ему не могло помочь — меч прочно засел внутри. Отсюда и ор — чудовище не могло умереть из-за лечащих его товарищей. Но и выдернуть клинок из своей башки раненый не мог.

Садистом я не был, и вид страдающего существа, даже такого нечеловеческого, вызывал неприятные чувства. А ещё неприятней было то, что по факту, мы пришли на их территорию, атаковали и пытались убить. Возможно даже убили одного из них, если я не выдерну оружие. Монстры явно слишком тупы чтобы додуматься для этого.

Лицо раненого, уже лежавшего на земле водыря покраснело. Теперь он сиял, будто сигнал тревоги. Свет слегка потускнел, и я смог рассмотреть его лицо.

Забавно… нет, скорее всё-таки жутко это всё выглядело. Лицо монстра напоминало грустный смайлик «: (». Только вместо скобочки был чуть более объёмный чёрный рот с карикатурно опущенными вниз уголками губ.

Я подскочил к уже не сопротивляющемуся врагу и выдернул Гераний. Для этого пришлось правда поставить ему на голову ногу для упора.

Затем я отошёл назад. Монстры на меня не смотрели. Только на товарища, дыра на голове быстро закрылась под действием тройного света его сородичей. Но цвет так и оставался красным.

Меня они не трогали. Красноглазка, понятное дело, не интересовалась чудовищами. А те… подняли раненого длинными лапами. Один из них бросил взгляд мне под ноги, а увидев ответный — развернулся и принялся уходить, вместе с остальными.

— Они убегают! — проблеял двуногий козёл.

— Сейча-ас точно сбегут! Тру-усы! — вторил ему баран.

— Какого хрена? — спросил я у них.

Рогатые переглянулись.

— Ты не станешь их догонять? — спросил Цап с удивлением.

— Я уже победил. Видел, как я поставил ногу на голову их лидеру? — спросил я. То, что это был лидер я, конечно же, выдумал.

— Блины. Из них такие хорошие блины! — пожаловался баран.

— Мы вам что, завтрак добывать собрались? Я не хочу воевать с теми, кто не сопротивляется. В этом нет чести воина! — строго и грозно сказал я.

На самом деле, я просто не хотел стать каким-нибудь астральным угнетателем. Как минимум, это лишняя дурная слава, которая не может не сказаться на будущем.

Тем более, что в астрале было полно тварей, которые сами просятся стать временем.

— Это была-а велика-ая победа. Ты бла-агороден, мечник. Но эти существа-а злы.

— Очень злы! — поддакнгул Баран. — Ночью ходят. Смотрят. Пьют свет. А днём — смеют нападать на детей Фагота.

— Ме-ерзкие монстры! — подтвердил Цап и сразу переключился на новую тему. — Но теперь долина наша. Насладимся победой, друзья!

Раздались хлюпающие звуки.

Я обернулся к Красноглазке — та хлопала ладошами по луже.

— Вам нужно было это место? — удивился я.

— Да-а, — подтвердил Цап. — Сма-атри. Сейча-ас появится.

Имелся ввиду не очередной монстр, а странный свет, поднявшийся от глубоких луж, которые в изобилии находились вокруг нашего поля боя. Лужи постепенно возвращали сияние, и вокруг становилось светлее. На небе начали медленно проступать звёзды, стала видна лёгкая светящаяся дымка стелющаяся у самых ног. Медленно начинала сиять и сама вода.

Ночная долина становилась удивительным пейзажем иного мира.

Баран первым с разгона прыгнул в самую крупную лужу, которая была почти как небольшое озерцо. Трёхметровому духу она была где-то по пояс. Поднявшийся ворох брызг окатил Красноглазку с головы до ног, но та была не против.

Она засмеялась и начала руками бить по воде ещё сильнее.

— У этой воды есть какие-то свойства?

— Источники растворённой живы, — пояснил Цап. — Лечит, делает сильнее, снимает дурной глаз. Людей лечит от за-ара-азы. Бей. Купайся. Празднуй.

— Хм. Могу я набрать её с собой?

— Сколько угодно. Её на всех хва-атит. Водыри за-абирали всю живу себе. Теперь эта земля на-аша-а!

Не провести с этой водой серию экспериментов я просто не мог. Один вопрос, где взять тару?

Обернулся вокруг, но ничего подходящего здесь не было.

— Есть идеи, как это упаковать в ящик? — спросил я у духа.

— Я не ношу с собой пустые бутылки, — ответила Ааэа.

— А про эту воду что-нибудь слышала?

— Нет. Но что такое жива знаю. У неё много имён. Рейки, прана или… чистая энергия жизни. Стегоатль не солгал тебе.

Я кивнул и направился к плещущейся компании.

Красноглазка счастливо плескалась, хлопая руками по воде и плавая где-то в середине крупной лужи. На краю лужи были Цап и Баран, довольно распивая воду, в которой купались.

Я удивился, насколько быстро Красноглазка привыкла и к их обществу, и к маске у себя на лице. Надо сказать, она на духа походила куда больше меня. Одежда насквозь промокла, а она радовалась словно ребёнок.

— Из чего вы пьёте? — спросил я.

— Друг хочет того же? Чёрное растение. Смотри под ногами. Раскалывай его о камень.

Чахлый кустик, который показался мне сухостоем, скрывал в себе засушенный чёрный плод. Он легко срывался и сильно стараться, разбивая, тоже не требовалось. Плод и так был хрупким. И главное — пустотелым. Внутри не оказалось ничего. Напоминало тонкокожий кокос, от которого одна скорлупа и осталась, без всей начинки.

Действительно, из такого можно было пить. А вот чтобы запасать, нужно было чем-то закрыть скорлупу. Иначе всё просто выльется.

— Как попасть в это место? — спросил я. — Далеко отсюда до Города?

— Не очень. Но если ты уйдёшь, то можешь уже не вернуться.

— Тогда может покажешь мне путь?

— Просто позови нас, мы проведём, — ответил Цап.

— Не хочешь выдавать тайну этого места?

— Не хочу, — честно и прямо ответил козёл. — Вдруг ты приведёшь с собой других сородичей? Тогда живы может и не хватить.

— А если водыри вернутся, справитесь сами, когда меня не будет?

— Ты прав. Я покажу тебе на следующей охоте, друг. Зачем тебе сейчас Город? Иди в воду. Отдыхай. Это был славный бой.

Ага, только времени никакого я не получил. Впрочем, здесь сам виноват, что не захотел смотреть на агонию твари. Так то может быть и сдох бы. А потом остальных так же. Сколько с них упало бы времени? Один водырь слабее лихолеса, но их было четверо. Времени должно было быть больше.

Но об этом я не сильно сожалел. Пока что времени ещё хватало, так что я успею наверстать упущенное.

— Я хочу взять здешней воды, — сказал я. — В свой ящик. Но вы не предупредили, что трофей будет таким и что понадобится тара.

Рогатые переглянулись.

— Мечник прав, — сказал Цап.

— Мечник прав, — ответил ему Баран.

— Друг мой Баран. Метнись как степной кабан, ради нашего друга.

— Куда? — спросил тот с лёгким недовольством.

— Друг Мечник тебе скажет, что нужно. Друзья должны помогать.

— Друзья должны помогать, — согласился Баран и обернулся ко мне.

— Да зайди в любой дом и возьми все пластиковые бутылки что найдёшь. Так, чтобы заполнить мой ящик.

— Пластик? Бутылки?

— Они есть в каждом доме, — поддержал меня Цап. — Они из искажённых людьми древних деревьев. Ты узнаешь их по лёгкости и прозрачности.

— Это вы так пластик называете? — не удержался я.

— Я не знаю слово, но знаю, что оно значит, — проблеял козёл. — Друг Мечник, спускайся в воду. У нас есть время, пока вернётся друг наш Баран.