Гостинцы от Снежной Царицы. Мороженого не желаете?

Глава 17

То ли благословение, возложенное матушкой Агнессой, уже набрало силу, то ли жизнь решила, что для разнообразия можно погладить бедняжку Сафину по голове, а не утюжить по ней тяжелыми предметами, но только дальше мне повезло.

А ведь поначалу так совсем не показалось! Еще возвращаясь на подворье замка, я издали услышала возмущенные женские вопли. Слов было не разобрать, но хватало одной интонации, чтоб понять — кому-то очень крепко достается.

Предчувствие не обмануло — мы угодили в зону боевых действий. Примерно на том же месте, где до этого кучер выгружал телегу, сейчас стоял мой старый знакомый Трогг. Сухощавая женщина в длинном платье что есть сил хлестала его веником, но отнюдь не банным. Избиение сопровождалась эпитетами типа «выпивоха», «разгильдяй» и некоторыми другими, которые я часто слышала от бизнесменов, крайне огорченных просадками фондового рынка.

Трогг, однако на атаки женщины почти не реагировал. Только вздыхал, да пошатывался, словно тополь на ветру. Неудивительно, они находились в совсем разных весовых категориях, поэтому его огромной туше даже самый сильный удар соперницы был бы как мышиный укус.

Зрелище было весьма забавное, но я все же решила прекратить его. Не то сейчас сюда все сбегутся посмотреть. Тогда я подошла к женщине и осторожно потормошила ее за плечо. Она подскочила на месте и едва не заехала веником уже мне, но когда увидела, кто стоит перед ней, то опустила оружие.

— Зачем вы его колотите? — спросила я.

— А чтоб ума набирался! — вскричала женщина. — Потому что без тычков в его черепушке ветер свищет!

Трогг скрестил огромные, покрытые мозолями ладони на объемистой грудине

— Я зато школу жизни прошел, полоумная, — сообщил зеленокожий великан. — Уж не дурнее прочих, в твоей науке не нуждаюсь!

— Помалкивай! — рявкнула соперница и вновь замахнулась на него веником. — Ей-богу, лучше тебе не разговаривать, пока меня зло берет!

До чего ж пылкая дамочка, честное слово. Надо бы ее остудить.

— И все же потрудитесь объяснить, чем перед вами провинился Трогг.

Женщина столь тяжко вздохнула, будто ей перед нашим разговором пришлось пробежать кросс с холодильником на плечах.

— Ох, госпожа Сафина, так если бы этот олух передо мной провинился… Он же герцогиню подвел, пакостник!

— И чем же?

— А вы принюхайтесь хорошенько, — посоветовала женщина.

Я послушно втянула воздух носом и почувствовала, что тело начинает клониться в сторону. Перед взглядом закружились хороводом разноцветные мушки. Судя по запаху, многоуважаемый Трогг отужинал минимум двумя-тремя литрами крепкого спиртного. Не слишком качественного.

— Чуете? — со злорадством произнесла женщина. — Как этот гений наклюкался? Наверняка половину бочки в одно рыло выжрал. А ведь ему сейчас герцогиню везти в присутствие на суаре!

— И отвезу! — зарычал Трогг. — Щас только приму еще из фляжечки, воздуха вдохну, чтоб разум прочистился и поскачем, куда ее великолепие скажет.

Женщина подскочила и залепила Троггу оплеуху в зеленый лоб. Тот ничего не сказал, только покосился на нее обиженным взглядом.

— Поскачет он! Да ты с дилижанса сверзишься на первом же повороте, чудовище! — вскипела женщина. — Никакого толку от вас, зеленомордых, это сразу ясно… Уж не знаю даже, зачем вас хозяин, спи он спокойно, пригрел, добрая душа. Сразу видно же, что пустая порода, грубая, лодыри одни и балбесы…

Мне отчего-то стало очень жалко недотепу-великана. Он здорово напоминал бычка, которого замучил своими укусами вредный мелкий овод.

— Как вас зовут? — спросила я холодно.

— Да вы никак запамятовали, госпожа? Лайра я. — ответила женщина со вздохом.

Имени ее Сафина действительно не знала, потому как память никоим образом не среагировала. Порываясь отобрать у боевитой женщины веник, я продолжила:

— Вот как мы поступим, Лайра. Оставьте Трогга в покое, сейчас им займусь я.

Женщина сжала несчастный веник.

— Вы? Где ж это видано, чтоб госпожа…

— Не перебивайте. Сейчас вы доложите герцогине Джиар… кхм… Банкс, что Трогг сегодня не работает и потому его сменит другой кучер. Если мне не изменяет память, у нас в них нет недостатка. Хотя бы тот пожилой мужик с усами…

— Это почему ж так? Герцогиня гневаться станет…

— Скажите, что Трогг захворал.

— Захворал? Да чего ему сделается, образине? На нем пахать можно вместо коня!

Унижения с ее стороны начали уже порядком меня утомлять. Да, пьяниц я не особо жаловала, но гораздо больше неприязни вызывали те, кто задирал нос и пытался возвыситься над другими.

— Лайра, я уже приняла решение и обсуждать его мы не будем. Ступайте, известите герцогиню.

Негодование с ее лица еще не сошло, но дурой Лайра точно не была, поэтому спорить со мной не решилась и удалилась. Напоследок, правда, погрозила Троггу веником. Мы остались втроем — я, молчаливая Мейко и этот зеленый здоровяк. Ветер трепал его небрежно наброшенный на саженные плечи сюртук. Трогг слегка пошатывался — видимо, подзаправился хорошенько.

— Пошли к флигелю, нужно поговорить, — сказала я решительно.

Трогг обреченно крякнул и поплелся за мной. Вероятно, бедолага решил, что ему сейчас предстоит новая головомойка.

— Мейко, набери воды, — попросила я.

Девушка тут же исчезла.

Мы же устроились вдали от посторонних глаз, возле тюков с душистым сеном.

— И часто ты таким образом развлекаешься? Имей в виду, у пьяниц век недолог.

— Не пьяница я, госпожа, — буркнул великан, отводя глаза в красных прожилках.

— Именно поэтому от тебя так шибает сивухой, — я разогнала в сторону удушливые спиртные пары.

Трогг воздел указательный палец.

— Пьяница, госп… пожа, это тот, кто пьет ради удовольствия. А я, вот вам святой крест, никакого удовольствия не испытываю. Тоска меня грызет, все она, проклятущая!

Для пущей драмы он запустил руки в лохматую шевелюру. Я, однако, в это выступление не слишком верила.

— Что же тебя так угнетает?

Внезапно его крутой лоб весь сморщился, как самая большая на свете черносливина. Мясистые пальцы-сардельки прохрустели, отчего меня слегка передернуло.

— А вы бы не переживали, ежели б у вас весь смысл жизни отняли? Да еще гоняли вот так вот изо дня в день? Вы-то, госпожа, уж извиняйте, но девица тепличная, про чужие беды не слыхали, да и ни к чему вам, батюшка-герцог от всего ограждал.

— Ты не жалуйся, — оборвала я намечающийся словесный поток. — А расскажи толком, потом будем думать, что с этой бедой делать.

— Как будто вы что-то сумеете, — фыркнул он.

— Думаю, ты очень удивишься. Начинай.

Трогг в недоумении раскрыл рот, показав крепкие, желтые клыки, со вкусом зевнул и начал рассказ.