Гостинцы от Снежной Царицы. Мороженого не желаете?

Глава 18

— Вот вы слышали, герцогиня, как она щас по мне проходилась? — пробасил Трогг, шмыгая носом. Вернее, тем, что красовалось на его месте, двумя ноздрями, которые будто были вдавлены в лицо. — Образиной там, тунеядцем.

— Предполагаю, что Лайра просто не слишком хорошо воспитанная женщина, ее никто не научил деликатности.

Во взгляде Трогга появилась жалость и еще кое-что… снисхождение? Мне точно не показалось?

— И-и-и, куда там! Воспитание-то воспитанием, да только мы тут такое от большинства людей слышим. Ваш батюшка хорошее дело затеял, честь ему да хвала, но только вывернулось оно так, что хоть плачь.

Что-то подобное мне уже приходилось слышать. Есть ведь изречение «благими намерениями вымощена дорога в ад». Правда, как по мне, оно звучит слишком напыщенно, книжное. Куда больше нравится другое — «хотели как лучше, а получилось как всегда».

— Наше орочье племя испокон веку жило на Крамносе, это остров такой на западе в море… был. Жили мы там, скотину растили, рыбу ловили, камень обрабатывали, часть этого меняли у купцов с большой земли на хлеб. Остров-то он был сам как большой камень, что на нем растет? Да ничего. Но как-то приноровились. Так бы и сидели себе, если б однажды шаман наш верховный не пришел и не сказал, что острову скоро кирдык. Какие-то там плиты сместились, и теперь нам два-три года осталось.

— А потом что будет? — спросила я.

Трогг ударил кулаком о раскрытую ладонь.

— А потом бахнет вулкан, который весь остров греет, и ничего уже не останется. Мы с вождем помозговали и решили, что нечего сопли жевать, надо новый дом искать. Послали гонцов по всем сторонам света, но дождались одних только отказов. Вежливых, с искренними сожалениями, но отказов. Оно, конечно, понятно, про нас до сих пор многие думают, что мы в шкурах ходим и людей едим, но только неправда это!

Следовало отметить, что я вполне понимала, почему человек со стороны мог так подумать. Милашка Трогг выглядел так, будто способен сломать меня на половинки, словно вербную веточку.

— А потом к нам заехал поторговать ваш батюшка. Он у нас камень купил обычный и облицовочный, да еще рыбы, потом мы пошли в корчму, там тоже рыба в ход пошла, только соленая, под пиво. Разговорились, мол, так и так, скоро жить нам будет негде, остров на дно уйдет, а нам бы вместе с ним не хотелось. Господин герцог и сказал, мол, вашей беде можно помочь. Мол, в городах сейчас как раз населения не хватает, герцогство угодило в какую-то яму, что даже при вас, при даме произносить неприлично. Но только гостям они будут рады.

Трогг печально покачал головой.

— Когда мы приплыли, то выяснили, что не очень-то рады. Нет, напоказ нас никто не тиранил, господин герцог запретил. Дорогие соседи исподтишка пакостничать стали. Камнями не били, хаты не жгли, но бюрократией задушили так, что спасу нет.

Я нахмурилась.

— В каком смысле?

— Щас поясню, — заявил Трогг. — Вот вы знаете, какой указ окрест действует? Что оркам нельзя заниматься ремеслами.

— Это на каких же основаниях? — изумилась я.

— Вы смеяться будете, — кисло заметил Трогг. — Дескать, мы шумим сильно, честному люду жить спокойно и спать мешаем. А еще ненароком зашибить можем, потому как инструментарий нам требуется потяжелее, чем обычному мужику.

— Абсурд, — констатировала я.

— А что поделать? Закон такой, госпожа. Вот и пришлось мне, чтоб в каталажку не сесть, пойти в извозчики да конюшие. Да только хреновый из меня извозчик, я высоты боюсь и укачивает меня в дороге! И вот скажите, госпожа Сафина, как тут не квасить, когда я должен все время постылой ерундой заниматься? Я столярничать умею, плотничать. Стул там, стол, койку — все могу! Такую мебель готов сладить, что от фабричной не отличить. Супруга моя шьет да обувку тачает — к ее матери раньше весь остров бегал! А в итоге чем мы занимаемся? Жизнь только просираем. И так ведь не одни мы томимся, и другие тоже!

Не скрою, мне вдруг стало очень тяжело и неловко смотреть на него. Вроде с виду это существо из древних легенд, которым пугают маленьких детей, чтоб не безобразничали. А по факту он и сам такой же маленький мальчик, только живущий в теле великана, которого будто вытесали из малахитовой глыбы.

И что я ему скажу? Что живым существам, какими бы они ни были — людьми, остроухими эльфами или орками — свойственно с осторожностью относиться к тому, кто на них не похож? Нет же, не такого ответа он от меня ждет.

Идея появилась сама собой. Да, со всеми проблемами орочьего племени мне пока разобраться не под силу, но вот помочь одной отдельно взятой семье…

— Скажи, ты и правда желаешь снова работать по дереву

Трогг с таким жаром осенил себя крестным знамением, что поперхнулся воздухом. К счастью, вовремя подоспела Мейко с ковшом воды. Мой незадачливый собеседник его выхлебал и пришел в себя.

— Спрашиваете? Да я только об этом и мечтаю.

— А на еще одну дальнюю поездку тебя хватит?

Орк почесал в затылке.

— Ежели снадобья противорвотного хлебну, то вполне. А что же, вам тоже надо куда-то?

Тогда я вкратце посвятила его в свои (и не свои дальнейшие планы). Надо сказать, зря думала, что он откажется.

— Госпожа Сафина, я хоть щас соберусь, мне, как говорится, только подпоясаться. Да только у меня ж еще супруга… но если раздобыть еще один дилижанс...

— Вот тебе и поручаю это организовать. А жена твоя не будет против?

— Ей только в радость. Сама поговаривает «Уедем отсюда, уедем». Так что я щас же пойду разузнавать. Брат мой, Стормер, кучером пойдет.

— А он готов к переезду?

Трогг махнул рукой.

— Он постоянно в переездах, простите за выражение, но у него шило в одном месте, все герцогство исколесил вдоль и поперек. Но мужик он надежный.

Я улыбнулась, не скрывая радости. Вот, похоже, вдобавок и с телохранителями проблема разрешилась. Никто не решится на меня полезть, пока я в компании этих верзил.

— Тогда ступай, встречаемся завтра в семь утра у ворот замка.

Трогг поднялся и зашагал по двору, подошвы его сапог вминались в траву и землю. Обернувшись через плечо, он добавил:

— Спасибо вам… сударыня.

— Погоди пока благодарить, — засмеялась я. — Вдруг через пару недель тебе рабочая жизнь надоест.

— Не надоест, — заверил великан. — Когда делаешь то, к чему душа лежит, то это и не работа вовсе. А радость.

Насвистывая какой-то незамысловатый мотивчик, он удалился. Я еще немного подышала воздухом и тоже вышла со двора. В подготовке остались последние штрихи.