Изгой. Проклятье клана

Глава 15

— Радослава, забирай женщин и в дом! — мой голос прозвучал резко, словно щелчок кнута.

Радослава на мгновение замерла, затем швырнула деревянную поварешку в котел, вытерла испачканные жиром руки о передник — на грубой ткани остались масляные пятна — и, не задавая вопросов, бросилась к двери. Ее фигура растворилась в темноте сеней, а следом, торопливо перешептываясь, потянулись остальные женщины.

Рядом со мной уже стояли Муран и Горислав. Оба были напряжены, как тетива лука. Муран сжимал рукоять меча, его обычно спокойное лицо теперь напоминало каменную маску.

Горислав нервно поворачивал в руках топор, мускулы на его широких плечах играли под кожей, будто он уже видел перед собой врага.

К нам подбежал запыхавшийся Светозар. Его бледное лицо покрылось каплями пота, а глаза блестели, как у зверя, учуявшего опасность.

— Видели! — прохрипел он, пытаясь отдышаться. — Не успели добраться... Это люди князя. Впереди трое разведчиков. За ними — обоз.

Я кивнул, медленно следя взглядом за темными силуэтами всадников, приближавшихся к лагерю. Они двигались неторопливо, но уверенно — словно волки, обнюхивающие территорию перед нападением.

— Будьте готовы! — громко скомандовал я, затем добавил тише, наклонившись к Светозару: — Наши «гости» успели скрыться?

— Да. Шли вдоль стены, как тени. Их не заметили.

— Хорошо. — Я выпрямился, готовясь к встрече. — Тогда давайте поприветствуем посланцев нашего дорогого князя. Посмотрим, какой ветер их сюда занес.

Светозар сжал мое плечо, его пальцы дрожали.

— Если что-то пойдет не так... — он понизил голос до шепота, — у нас есть две пещеры возле шахт. Оттуда еще никто не выбирался.

Я встретился с ним взглядом — его глаза были холодными и решительными.

— Сначала попробуем договориться. А там... посмотрим.

Всадники приблизились медленно, словно давая нам время рассмотреть их. Первым спешился высокий мужчина с бритой головой, на которой выделялся грубый шрам — он тянулся от скулы до самой брови, делая его лицо еще более неприветливым.

Его доспехи, хоть и потертые, выглядели крепкими, а на поясе болтался тяжелый меч с рукоятью, обмотанной черной кожей.

Он окинул нас оценивающим взглядом, и я прекрасно понимал, что мы в его глазах выглядели жалко: одежда в пыли, лица, обветренные пустынным ветром, руки, исцарапанные работой в шахтах.

Их было трое.

Как раз по болту на каждого, — мелькнула у меня мысль, и пальцы непроизвольно потянулись к поясу.

— Мы — посланники князя Доброгора Светоносного, величайшего из правителей этих земель, — его голос звучал холодно, без эмоций, будто он зачитывал приговор. — Князь, как законный властитель города Яромира, приказывает всем его жителям покинуть пределы поселения.

Я усмехнулся.

Такого поворота я не ожидал.

Он хочет нас выгнать. Думает, что мы покорно уйдем в пустоши, где нас либо растерзают твари, либо убьет жажда.

Но не тут-то было.

— И сколько у нас времени? — спросил я, намеренно переспрашивая.

Лысый нахмурился, его шрам покраснел от напряжения.

— Времени нет. Собирайте вещи и уходите.

В этот момент на площадь въехал обоз — четыре повозки, окруженные еще четырьмя всадниками. Они остановились, но не спешивались, лишь сжимая в руках копья. Один из них, в шлеме с забралом, медленно провел рукой по эфесу меча.

— Вы обязаны покинуть город.

Я сделал шаг вперед, ощущая под ногами хруст выжженной земли. Муран и Горислав синхронно сдвинулись ближе, их тени слились с моей в предвечернем свете. Воздух наполнился запахом конского пота и металла - всадники явно проделали долгий путь.

– Представьтесь, - мой голос прозвучал ровно, но в нем читалась сталь.

Лысый посланник медленно приподнял бровь, отчего его уродливый шрам изогнулся, словно ядовитая змея.

– Представиться? - он растянул слова, будто разговаривал с недоумком.

Я не дрогнул, продолжая смотреть прямо в его маленькие, как у кабана, глазки.

– Откуда нам знать, что вы действительно люди князя?

Его смех прозвучал резко, как треск ломающейся ветки.

– Наша форма разве недостаточное доказательство?

Мои пальцы непроизвольно сжались. Эти цвета - синий с серебром - я знал слишком хорошо. Но...

– Форму можно украсть. Или снять с мертвых.

Тишина повисла густая, как болотный туман. Даже кони замерли, почуяв напряжение.

– Боярин Калмыков, - наконец сквозь зубы процедил лысый, ударив себя в грудь латной перчаткой. - Этим городом теперь буду управлять я.

Мой взгляд скользнул за его плечо к обозу. Тяжелые повозки, охраняемые четырьмя всадниками...

– Городом управлять? - я намеренно сделал паузу, давая словам осесть. - Чем тут управлять? Источник иссяк, не дома - руины.

Калмыков нахмурился, его толстые пальцы забегали по рукояти меча.

– Это уже наше дело. Собирайте вещи!

Я медленно поднял руку, показывая, что мы не вооружены.

– Боярин Калмыков, позвольте представиться - Зоран Родимич. Управитель этих земель, назначенный князем Доброгором Светоносным.

Глаза Калмыкова сузились до щелочек, в них мелькнуло что-то – то ли узнавание, то ли внезапное понимание. Да, он прекрасно знал, кто я. Это читалось в том, как его пальцы непроизвольно сжали рукоять меча.

Я продолжил, тщательно взвешивая каждое слово:– Вы говорите о приказе князя Доброгора... Но у меня на руках иной указ.

Калмыков резким движением достал из-за пазухи скрученный пергамент и протянул мне. Бумага была холодной на ощупь, несмотря на дневную жару. Медленно развернув его, я почувствовал, как потрескавшийся воск печати осыпается под пальцами.

– По документам всё верно, – кивнул я, намеренно делая паузу. – Вас предупреждали о Мгловее? О тенях?

Голос Калмыкова дрогнул почти незаметно:– Да…

– Ну вот и славно, – я вернул пергамент, – значит, до утра доживёте.

– Мгловей?! – внезапно вскрикнул один из пришлых. Это был коренастый мужчина с лицом, изрытым оспинами, и чёрной повязкой на левом глазу. – Откуда он здесь?!

– Теперь это не наша забота, – пожал я плечами. – Мы же покидаем город.

Одноглазый не унимался:– И как вы защищаетесь от Мгловея? От теней?

Калмыков резко развернулся к нему:– Заткни пасть, а то первым вышвырну в пустоши!

– Нас обманули! – Одноглазый в ярости стукнул кулаком в ладонь. – Говорили, город безопасен! Ты хоть раз видел Мгловея? Я – видел! – Он дёрнул повязку. – Поэтому и остался без глаза!

Тишина повисла тяжёлым покрывалом. Мы замерли, изучая друг друга. Ветер усилился, принося с собой колючие ледяные брызги. Воздух стал резко остывать – предвестник ночной бури. Ни они, ни мы не были к этому готовы.

— Есть другой вариант, — нарушил я тяжёлое молчание, чувствуя, как ледяные порывы ветра тут же уносят мои слова прочь.

— Мы поможем вам... если вы поможете нам.

Ветер завыл ещё сильнее, срывая с губ последние слова, заставляя нас прищуриваться от летящей в лицо пыли и первых колючих капель.

Пора было уходить в дома — утеплять их, готовиться к надвигающемуся холоду. Но никто не двигался с места. В этом молчаливом противостоянии решалась наша судьба.

— Нам не нужна ваша помощь!

Калмыков рявкнул, но очередной порыв ветра унёс его слова куда-то в сторону. Я едва устоял на ногах, почувствовав, как холод проникает под одежду, цепляется за кожу.

С неба начали падать первые крупные градины. Они ударяли о раскалённую за день землю, мгновенно тая и оставляя тёмные мокрые пятна.

— Этот дом, — я резко указал на здание напротив нашего, — сейчас свободен. Советую вам его занять. Иначе не доживёте до утра.

Не дожидаясь ответа, я резко развернулся к своим.

— В здание! Быстро!

— Может, схватим их сейчас? — прошептал Святогор, сжимая рукоять топора. Его пальцы нервно постукивали по деревянной рукояти.

— Не время, — я резко покачал головой, чувствуя, как град бьёт по плечам. — Ещё успеем. Сейчас важнее себя спасти. В дом, быстро!

Мы отступали к дому спиной, не сводя глаз с незваных гостей.

Град превратился в сплошную белую пелену, а порывы ветра выли, как раненые звери, сбивая с ног и вырывая из рук всё, что плохо держалось.

Захлопнув за собой дверь, я сразу бросился к закопчённому окну. Сквозь мутное стекло было видно, как Калмыков и его люди метались у обоза, прежде чем броситься к указанному мной дому.

Один из них поскользнулся на граде, тяжело рухнув на колени.

— Там даже спать негде, и крыша течёт, — усмехнулся Муран, вытирая с лица талую воду.

— Пусть насладятся всеми "прелестями" жизни в этом городе, — я повернулся к Радославе. Женщина съёжилась на лавке у стены, её пальцы белели от того, как крепко она вцепилась в подол платья. — Сколько продлится этот холод?

— Несколько дней... иногда недель, — её голос дрожал. — Это всегда непредсказуемо…

— Вот и отлично. — Я швырнул мокрую куртку на пол. — Запасов хватит, мы выживем. А потом поговорим с ними снова... Что-то мне подсказывает, что долго они не продержатся. — Я обвёл взглядом комнату. — Сейчас за работу! Затыкайте все щели тряпьём. Ночь будет адской.

— Я... я приготовлю суп, — Радослава поднялась, её руки дрожали, когда она поправляла платок. — И Елисей дал трав для чая... Говорит, хорошо согревает…

В углу заскрипели половицы — Святогор уже тащил охапку ветоши, чтобы законопатить дыры в стенах. Снаружи ветер выл всё громче, словно живой и злой дух, пытающийся прорваться внутрь.

Щели забиты тряпьём, но ветер всё равно находит лазейки – тонкие, злые сквозняки пробираются под одежду, заставляют пламя в лампе дрожать.

Я сижу за столом, разложив перед собой карту, которую недавно нашел в этом доме. Пергамент шершавый под пальцами, местами протёртый до дыр. Вот шахты, вот колодец, вот те несколько домов, где ещё можно укрыться.

За окном ад.

Град бьёт в ставни, словно пытается проломить их. Ветер воет, как раненый зверь, и временами кажется, что в его рёве слышны голоса. Буря играет с сознанием.

Я знаю, что Калмыков сейчас там, в том полуразрушенном доме напротив. Со своими людьми, с пустым брюхом и протекающей крышей.

Пусть почувствует, каково это – выживать здесь. Пусть поймёт, что этот город не так прост, как кажется.

Лампа вспыхивает ярче, и на мгновение тени на стене становятся чёткими – вот моя рука с пером, вот очертания кинжала на столе. Я откладываю карту и открываю ларец.

Кристаллы.

Они холодные, даже сквозь перчатки. Светятся тускло, но этого хватит. Перекатываю их в ладони, слушая, как завывает буря.

Завтра Калмыков попробует взять реванш. Но сначала — нужно пережить эту ночь.

Я опускаюсь на колени, приподнимаю скрипучую половицу и прячу ларец с кристаллами в скрытое пространство под полом.

Пусть лежат здесь. Пригодятся. Я не знаю, что ждёт нас завтра.

Оружие уже начинено кристаллами, но запас никогда не помешает. Вот только в такую погоду до шахт не добраться — даже если прорвёшься сквозь бурю, обратно можешь не найти дорогу.

Ночь прошла в тревожной дрёме. Каждый порыв ветра, каждый удар града по крыше выдёргивал меня из неглубокого сна.

Спускаюсь на первый этаж, поскрипывая ступенями. В кухне Радослава, бледная, с тёмными кругами под глазами, помешивает утреннее рагу.

— Ты спала?

— Не смогла, — её голос звучит хрипло. — В такую погоду всегда так. Первые дни не могу сомкнуть глаз, потом привыкаю.

— Попроси Елисея сварить тебе зелье. Он знает, что нужно.

— Попрошу, — она слабо улыбается, продолжая мешать. — Припасов хватит на неделю, если экономить. Но вода... Кажется, трубы замерзают.

— Это я исправлю.

— Но как? — её брови ползут вверх.

— Не беспокойся. Корми нас всех плотнее сегодня — из укрытия не выйти.

Выхожу в коридор, шагаю к заброшенной комнате слева от лестницы. Дверь скрипит на разболтанных петлях, но после резкого толчка всё же закрывается.

Стены здесь холодные, покрытые инеем. Прикладываю ладони к шершавой поверхности — и сразу чувствую, как магия взрывается в жилах. Она бурлит, рвётся наружу, горячая, как расплавленный металл.

Ну, попробуем…

Ладони прилипли к обледеневшей стене. Я закрыл глаза, чувствуя, как магия поднимается из глубины живота — сначала тёплая волна, потом жгучий поток, бегущий по венам.

Я представил, как тепло растекается по стенам, как лёд тает, а щели зарастают. Но магия вырвалась клубком искр — где-то хрустнуло, сверкнуло, но стена осталась холодной.

Не так!

Второй подход.

Глубокий вдох. На этот раз отпускаю контроль. Пусть магия течёт сама — не заставляю, а прошу.

И — о чудо — под пальцами что-то шевельнулось.

Лёд на стенах покрылся паутиной трещин. Щели потихоньку стягивались, будто невидимые пальцы вплетали в них новые волокна древесины. Тепло потекло по кирпичам, и я чувствовал каждый сантиметр — где-то балка прогнила, где-то крошится раствор.

Голова закружилась. В ушах зазвенело, будто кто-то ударил в колокол. Но я не мог остановиться — Радослава сказала про трубы, а значит, нужно идти до конца.

Сжал зубы.

Тепло пошло глубже — в самую сердцевину стен. Иней на окнах растаял, оставив мокрые потёки. Воздух перестал колоть лёгкие. Где-то заскрипели доски — дом вздохнул, будто пробуждаясь.

Я оторвал руки, едва удерживаясь на ногах.

В комнате стало ощутимо теплее. Щели в стенах уменьшились, а пол под ногами теперь не прогибался. Но…

В зеркале напротив я увидел своё отражение — бледное, с синевой под глазами.

Скрыть это не получится, но и объяснять я ничего и никому не должен.

Дверь скрипнула:

— Зоран? — это был голос Мурана. — Ты... что сделал?

— Ничего особенного, — я вытер пот со лба, пряча дрожь в пальцах. — Просто дал дому немного тепла.

Но по его взгляду я понял — он видел. Видел, как я еле стою.

— Иди поешь, — буркнул он, отворачиваясь. — А то Радослава орёт, что еда остынет.

Я кивнул, делая вид, что всё в порядке.

Мы в безопасности. Вчера все спешили, испугались людей князя и спрятались в этом доме, место тут мало, но есть пустые комнаты, раньше их не занимали из-за трещин и разрухи, но теперь мы устроимся лучше.

Нужно держаться вместе, я должен сплотить этих людей, а затем мы договоримся с людьми князя.

Я больше чем уверен, что они не были готовы к такому повороту событий и сами, будут рады уехать отсюда.

Но князь для них это власть. Как они ему все объяснят?

Вроде бы это не моя забота, но если я смогу с ними договориться, то лучше сразу дать им решение проблемы, тогда они будут более сговорчивые.

Я зашел на кухню, где Радослава уже расставляла на столе дымящиеся миски с рагу. Густой аромат тушеного мяса и кореньев сразу наполнил помещение.

Не теряя времени, я принялся за еду, ощущая, как тепло пищи растекается по телу, возвращая потраченные силы.

– Интересно, эти уже замерзли или еще живы? - ухмыльнулся Муран, разламывая хлебную корочку.

– Надеюсь, живы, - промолвил Горислав, зачерпывая ложку рагу. - Они же люди, зла нам не делали. Могли бы сразу напасть, но решили поговорить. Хотя показать им нашу правду было нужно - пусть знают, каково это выживать здесь.

– Держу пари, они сбегут, - вступил в разговор Елисей, отодвигая пустую тарелку. - Я знаю Калмыкова - его брат обращался ко мне за зельями, когда я только начинал практику. Эти люди привыкли к мягким постелям и полным погребам. В том сарае, где они ночуют, даже воды нет.

Я поднял взгляд от еды:

– Что еще ты знаешь о его семье?

– Не много. Их отец тяжело болел - покупали у меня травы и снадобья. Самого Калмыкова видел мельком, в основном общался с братом. Состоятельный род, хотя… – Елисей задумался.

– Тогда почему он согласился на эту авантюру? - постучал пальцами по столу Муран.

– Возможно, род обеднел. Или князь предложил нечто ценнее денег, - Сказал Горислав. - Ведь здесь Источник.

– Но Источник мертв, - возразил я.

– Кристаллы? - тихо предположил Елисей.

– Они бесполезны для таких, как Калмыков, - я отодвинул пустую тарелку. - Тут что-то другое. Нужно выяснить что.

Встав из-за стола, я потянулся за арбалетом.

– Я схожу к ним. Разведаю обстановку и попробую поговорить.

Муран хмыкнул:

– Только смотри не простудись в такую погоду.

Я подошел к двери, по дороге захватив кафтан, который нашел в доме.

Ветер завывал с такой силой, что стены дрожали.

Я открыл дверь и вышел на улицу. Ледяной ветер ударил в лицо, холодные капли обжигали кожу, я наклонился и упрямо пошел вперед.