Изгой. Проклятье клана

Глава 3

Дорога была долгой и утомительной. Мы двигались уже несколько дней, и пейзажи вокруг постепенно менялись. Леса становились гуще, деревья — выше, а воздух — тяжелее.

Полуразрушенные деревни, мимо которых мы проезжали, напоминали о том, что этот мир полон опасностей.

Стены домов были покрыты трещинами, крыши провалились, а на улицах не было ни души. Лишь изредка мы видели следы жизни — кострища, брошенные вещи, следы на земле. Но людей не было. Они либо ушли, либо погибли.

Я ехал верхом, стараясь не показывать, как усталость берёт своё. Моё тело, хоть и слабое, всё ещё сохраняло острые рефлексы, но сейчас оно требовало отдыха.

Однако у меня не было времени на слабости. Я должен был научиться управлять своей новой силой.

Мы делали недолгие привалы, но набраться сил и восстановиться не хватало времени.

Это тело слабое и его нужно тренировать, если я собираюсь выжить.

Магия. Она была во мне, как огонь, который то разгорался, то угасал. Я чувствовал её, как тепло, которое текло по моим венам, наполняя тело странной энергией. Но я не мог её контролировать. Она была дикой, неуправляемой. И это меня пугало.

— Зоран, — осторожно произнёс Григорий, подъезжая ко мне. Его голос был тихим, но я слышал в нём беспокойство. — Ты... ты в порядке?

— В порядке, — резко ответил я, не глядя на него.

- Ты сам на себя не похож и…

- Сложные времена требуют силы.

- Ты изменился.

- Да. А был выбор? – Я резко посмотрел на Георгия.

Пусть думает, что я просто резко возмужал и повзрослел.

Нет времени и желания на игры.

Я знаю одно – я должен попасть в пустоши.

Георгий хотел что-то сказать, но я уже отъехал вперёд. Мне не нужны были его вопросы. Мне не нужны были его сомнения. Я должен был сосредоточиться.

На магии. На силе. На том, что поможет мне выжить.

Мы остановились на ночь в лесу. Деревья здесь были высокими, их ветви сплетались над головой, почти не пропуская света. Мы разбили лагерь, разожгли костёр и начали готовить ужин. Но я не мог расслабиться. Магия внутри меня бурлила, как кипящая вода. Она рвалась наружу, и я знал, что должен что-то сделать.

Когда все уснули, я встал и пошёл в чащу леса. Мне нужно было побыть одному. Мне нужно было испытать свои новые силы.

Лес был тихим, лишь изредка нарушаемым шелестом листьев и далёким уханьем совы. Я шёл вперёд, пробираясь через густые заросли, чувствуя, как магия внутри меня бурлит, словно кипящая вода, готовая вырваться наружу.

Мои шаги были лёгкими, почти бесшумными, но каждый из них отдавался в моей голове, как удар барабана. Я не знал, куда иду, но ноги сами несли меня вперёд, будто ведомые невидимой силой.

Через несколько минут я вышел на поляну. Она была небольшой, окружённой высокими деревьями, чьи ветви сплетались будто мощные лапы потусторонних существ.

Луна, почти полная, пробивалась сквозь листву, отбрасывая на землю причудливые узоры из света и теней. Воздух здесь был прохладным, но не свежим — в нём витала какая-то тяжесть, словно сама природа затаила дыхание в ожидании чего-то.

Я остановился в центре поляны, чувствуя, как магия внутри меня начинает вырываться из-под контроля. Она была как огонь, который горел в моей груди, распространяясь по всему телу. Я опустил руки, сжал кулаки и позволил силе наполнить каждую клеточку моего тела.

Мышцы напряглись, будто после долгих часов силовых тренировок, но это была не боль — это было что-то другое. Что-то мощное, почти опьяняющее.

Тело дрожало, но это была приятная дрожь, как будто каждая частица меня оживала, наполняясь новой энергией. Я закрыл глаза, чувствуя, как магия пульсирует в моих венах, как она стремится наружу. Я знал, что должен её выпустить. Но как?

Я разжал кулаки и вытянул руки вперёд, пытаясь сконцентрироваться. Сначала ничего не происходило. Лишь лёгкое покалывание в кончиках пальцев. Но потом я почувствовал, как что-то начинает вырываться из меня. Это было слабо, почти незаметно — лишь несколько искр, которые упали на землю, оставив после себя небольшие пятна выжженной травы.

— Нет, — прошептал я, чувствуя разочарование. — Это не то.

Я попробовал снова. И снова. Каждый раз результат был одинаковым — слабые вспышки, которые не могли даже поджечь сухие листья. Но я не сдавался. Я знал, что магия во мне есть. Я чувствовал её. Она была сильной, но неуправляемой. И я должен был научиться её контролировать.

На четвёртый или пятый раз я почувствовал, как что-то меняется. Магия внутри меня начала собираться в один плотный комок, как будто сжимаясь в кулаке. Я сосредоточился, чувствуя, как тепло разливается по всему телу, а затем — резкий толчок. Из моих рук вырвался поток тьмы. Она была густой, почти осязаемой, и двигалась, как живая. Тьма ударила в дерево на краю поляны, оставив после себя глубокий след, словно от удара когтями.

Я замер, чувствуя, как сердце колотится в груди. Это было... пугающе. Но в то же время влекущее. Тьма, которую я выпустил, казалась частью меня. Она была сильной, опасной, но в то же время красивой. Я почувствовал, как что-то внутри меня откликается на неё, как будто это было то, чего я всегда искал.

Я попробовал снова. На этот раз тьма вырвалась быстрее, сильнее. Она ударила в землю, оставив после себя глубокую борозду. Я почувствовал, как моё тело дрожит, но это была уже не дрожь напряжения, а дрожь от осознания своей силы. Я мог это делать. Я мог управлять этой силой.

Но вместе с этим пришло и понимание. Эта магия была не просто силой. Она была частью меня. И она была опасной. Я чувствовал, как что-то внутри меня меняется, как будто тьма начинает проникать в мою душу. Но я не мог остановиться. Мне нужно было больше. Больше силы. Больше контроля.

Я стоял на поляне, чувствуя, как магия пульсирует в моих венах, как она наполняет меня. Лес вокруг был тихим, лишь изредка нарушаемым шелестом листьев. Но я знал, что это только начало. Я должен был научиться управлять этой силой. И я знал, что это будет нелегко.

Я стоял на поляне, чувствуя, как магия постепенно угасает в моих венах, оставляя после себя лишь лёгкое покалывание. Тело дрожало, но это была приятная дрожь, как будто каждая клетка наполнилась новой энергией. Я глубоко вздохнул, ощущая запах выжженной травы и земли, смешанный с терпким ароматом ночного леса. Воздух был прохладным, но моя кожа горела, будто после долгой тренировки.

Пора было возвращаться в лагерь. Я бросил последний взгляд на поляну, на следы тьмы, оставленные моей магией, и развернулся, направляясь обратно к лагерю. Лес вокруг был тихим, лишь изредка нарушаемым шелестом листьев и далёким уханьем совы. Мои шаги были лёгкими, почти бесшумными, но я чувствовал, как усталость начинает брать своё. Магия забрала много сил, и теперь каждая мышца ныла.

Я прошёл всего несколько метров, как вдруг почувствовал что-то неладное. Воздух вокруг сгустился, будто предупреждая об опасности. Я хотел обернуться, но не успел. Из темноты вырвалась тень, и что-то холодное и острое прижалось к моему горлу.

— Не двигайся, — прошипел голос за моей спиной. Он был низким, хриплым, но я узнал его сразу.

Григорий.

Я замер, чувствуя, как лезвие ножа слегка впивается в кожу. Холодный металл, запах стали и чего-то ещё — пота, страха, злости. Моё сердце заколотилось, но я не подал виду. Внутри меня что-то сжалось, как будто магия, только что угасшая, снова начала пробуждаться.

— Григорий, — тихо сказал я, стараясь не двигаться. — Что это значит?

— Молчи, — он надавил ножом сильнее, и я почувствовал, как капля крови стекает по шее. — Ты думал, я не заметил, куда ты ушёл? Ты думал, я не знаю, что ты скрываешь?

Я не ответил. Вместо этого я сосредоточился на своих ощущениях. Нож у горла, дыхание Григория за спиной, его рука, которая дрожала, но крепко держала оружие. Я знал, что у меня есть только один шанс.

— Ты не тот, за кого себя выдаёшь, — прошипел он. — Ты... ты другой. И я не позволю тебе разрушить всё. Ты должен был молчать, принять свою участь и умереть!

Я почувствовал, как магия внутри меня начинает пробуждаться. Она была слабой, почти незаметной, но я знал, что должен использовать её.

Я резко отклонился в сторону, чувствуя, как лезвие ножа скользит по коже, оставляя после себя тонкую царапину. Григорий не ожидал такого, и его рука дрогнула.

Я развернулся, используя момент, и ударил его локтем в живот. Он застонал, но не отпустил нож. Мы схватились, его дыхание было тяжёлым, пахло перегаром и чем-то кислым. Его руки цеплялись за меня, но я был быстрее. Я ударил его в челюсть, чувствуя, как мои кости отдаются болью, но он не сдавался.

Мы упали на землю, ветки и листья хрустели под нами. Григорий пытался нанести удар ножом, но я перехватил его руку, чувствуя, как мои пальцы сжимаются вокруг его запястья.

Мы боролись, его дыхание было тяжёлым, а моё тело горело от напряжения. Магия внутри меня начала пробуждаться, но я знал, что не смогу её использовать. Слишком мало сил.

В конце концов мне удалось перевернуть его на спину. Я прижал его к земле, чувствуя, как его тело напрягается подо мной. Его нож выпал из руки, и я поднял его, приставив лезвие к его горлу.

— Почему? — прошипел я, чувствуя, как злость начинает кипеть внутри меня. — Почему ты предал меня?

Григорий смотрел на меня, его глаза были полны страха, но в них также читалась решимость.

— Ты... ты не Зоран, — прошептал он. — Ты что-то другое. И я не могу позволить тебе разрушить всё, что мы строили.

Я сжал зубы, чувствуя, как лезвие ножа слегка впивается в его кожу. Капля крови стекала по его шее, но я не отпускал.

— Говори, — приказал я, чувствуя, как магия внутри меня начинает пробуждаться. — Или я заставлю тебя.

Лезвие ножа всё ещё прижато к горлу Григория, и я чувствую, как его тело напрягается подо мной. Его глаза, полные страха и ненависти, смотрят на меня, но в них нет и тени раскаяния. Он дышит тяжело, его дыхание пахнет перегаром и чем-то кислым, как будто он долго копил в себе злобу, и теперь она вырывается наружу.

— Ты должен был оставаться слабым, — прошипел он, его голос дрожит, но в нём слышится ярость. — Твой клан... он должен быть уничтожен. Пустошь — это твоё последнее пристанище. Ты не должен был выжить.

Я сжимаю нож сильнее, чувствуя, как лезвие слегка впивается в его кожу. Капля крови стекает по его шее, но он не кричит. Он лишь смотрит на меня с ненавистью, которая, кажется, горит в его глазах, как огонь.

— Ты говоришь не всё, — говорю я, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри меня кипит ярость. — Что ещё? Почему ты предал меня?

Григорий замирает на мгновение, его глаза бегают из стороны в сторону, как будто он ищет выход. Но потом он сжимает губы, и его лицо искажается злобной усмешкой.

— Ты... ты соблазнил её, — прошипел он, его голос дрожит от ненависти. — Мою племянницу. Ты обещал ей всё, а потом бросил, как ненужную тряпку. Она плакала, Зоран. Плакала! А ты даже не оглянулся. Она чуть было не…

Я моргаю, пытаясь понять, о чём он говорит. Племянница? Соблазнил? Я ничего этого не помню. Но, видимо, тот, кто был в этом теле до меня, оставил после себя долги. И теперь я должен за них отвечать.

— Племянницу?

— Ты даже не помнишь её? Не ври! — он кричит, его голос дрожит от ярости. — Ты всегда был таким. Высокомерным, жестоким... Ты думал, я забуду? Ты думал, я прощу?

Я чувствую, как злость начинает кипеть внутри меня. Этот человек, этот предатель, он не понимает. Он не понимает, что я — не тот, кем был раньше. Но объяснять ему бесполезно. Его ненависть слишком глубока.

— Ты ошибся, — говорю я, чувствуя, как магия внутри меня начинает пробуждаться. — Я не тот, кем был.

Григорий смотрит на меня, его глаза расширяются от страха, но он не сдаётся. Он резко дёргается, пытаясь вырваться, но я крепко держу его. Мы снова вступаем в борьбу, его руки цепляются за меня, но я сильнее. Я чувствую, как магия внутри меня начинает пульсировать, как будто она готова вырваться наружу.

— Ты... ты монстр, — прошипел он, его голос дрожит от ненависти. — Ты разрушил её жизнь. И теперь я разрушу твою.

Я сжимаю зубы, чувствуя, как злость начинает переполнять меня. Я не могу больше терпеть. Я не могу больше сдерживаться. Магия внутри меня вырывается наружу, и я чувствую, как что-то тёмное и мощное наполняет мои руки. Я не думаю, я просто действую.

Нож в моей руке опускается, и я чувствую, как лезвие вонзается в его горло. Григорий замирает, его глаза расширяются от ужаса, но он не кричит. Он лишь смотрит на меня, его дыхание становится тяжёлым, а потом... он затихает.

Я отстраняюсь, чувствуя, как моё тело дрожит. Магия внутри меня угасает, оставляя после себя лишь пустоту. Я смотрю на тело Григория, на кровь, которая стекает по его шее, и чувствую, как что-то внутри меня сжимается. Я не хотел этого. Но у меня не было выбора.

И тут я слышу шум. Шаги, голоса. Я оборачиваюсь и вижу, как из леса выбегают остальные. Артём, Марк, Елисей... их лица бледные, глаза полны страха. Они смотрят на меня, на тело Григория, и я вижу, как их взгляды становятся всё более настороженными.

— Зоран... — начинает Артём, но я его перебиваю.

— Он предал нас, — говорю я, стараясь говорить твёрдо. — Он хотел меня убить.

Они молчат, но их взгляды говорят сами за себя. Они не верят мне. Или, может быть, они боятся меня. Но сейчас это не имеет значения. Мы должны двигаться дальше.

Тишина. Она была густой, почти осязаемой, как будто сам лес затаил дыхание, наблюдая за нами.

Мои люди стояли неподвижно, их глаза прикованы к телу Григория, лежащему на земле. Кровь уже начала темнеть, смешиваясь с землёй, а его лицо, искажённое последней гримасой боли и ненависти, казалось, смотрело на нас даже после смерти.

Я чувствовал их взгляды. Артём, Марк, Елисей, Муран — все они смотрели на меня, но не с уважением, а с опаской. Их глаза были полны вопросов, страха и недоверия. Они не понимали, что произошло. И, возможно, не хотели понимать.

— Заройте его, — сказал я, стараясь говорить твёрдо, хотя внутри меня всё ещё бушевали эмоции. — Неважно, что он сделал. Он был одним из нас. Мы сделаем всё правильно.

Они переглянулись, но никто не двинулся с места. Артём, самый молодой из них, нервно сглотнул и проговорил:

— Зоран... он был нашим другом. Как мы можем просто... закопать его, как собаку?

— Он предал нас, — резко ответил я, чувствуя, как злость снова поднимается во мне. — Он хотел меня убить. Но это не значит, что мы должны опуститься до его уровня. Мы сделаем всё правильно. Потому что мы — не он.

Мои слова, кажется, подействовали. Марк, молчаливый и крепкий, кивнул и первым подошёл к телу. Он взял Григория за плечи, а Артём, хоть и неохотно, подошёл, чтобы помочь с ногами. Елисей стоял в стороне, его пронзительные серые глаза наблюдали за мной, как будто пытались разгадать, что скрывается за моими словами.

Я не стал ждать, пока они закончат. Вместо этого я отошёл в сторону, чувствуя, как усталость начинает брать своё. Магия, которую я использовал, забрала много сил, и теперь каждая мышца ныла. Я сел на поваленное дерево, чувствуя, как холодная кора впивается в ладони.

Через некоторое время они закончили. На месте, где лежало тело Григория, теперь была небольшая могила, отмеченная грубым камнем. Никто не сказал ни слова. Ни молитвы, ни прощания. Просто тишина.

Мы собрались вокруг костра, который уже начал угасать. Огонь потрескивал, отбрасывая длинные тени на лица моих людей. Они сидели молча, их глаза были прикованы к пламени, но я чувствовал, как их взгляды время от времени скользят в мою сторону. Они боялись. И я не мог их винить.

— Зоран, — наконец нарушил тишину Елисей. Его голос был тихим, но в нём чувствовалась твёрдость. — Что теперь?

Я посмотрел на него, чувствуя, как магия внутри меня начинает пробуждаться. Она была слабой, почти незаметной, но я знал, что она там. И я знал, что должен использовать её.

— Теперь мы движемся вперёд, — сказал я, стараясь говорить уверенно. — У нас нет времени на сомнения. У нас есть цель. И мы её достигнем.

Они молчали, но их взгляды говорили сами за себя. Они не доверяли мне. И, возможно, никогда не будут. Но сейчас это не имело значения. Мы должны были двигаться вперёд. Потому что остановка означала смерть.

Я не знаю кто из них еще меня предаст.

До конца пути придется обходиться без сна.