Кожедубов. Логистические трудности.

Глава 13

— Дерьмо! — я отправила свое презрение к только что закрывшейся двери.

И что теперь делать? Снова бежать? Искать новое место, где смогу начать все сначала? Черт бы побрал этого Алексеева с его дружком, но все же интересно, почему на нем не сработало мое волшебство? И еще тысячи подобных вопросов роились в моей голове, пока я мешала тонизирующий напиток. Хотя какой в них смысл теперь наверняка он сдаст меня Изысканову и жизнь закончится.

— Дочка, всё хорошо? — спросила Маргорита Пертровна, отворив дверь.

— Нет… — выдохнув протяжно, опустошила колбу с намешенной жидкостью.

— Сбежишь?

— Мне некуда бежать… — смотря в пустоту перед собой, я понимала, что бежать действительно некуда, потому что дальше, чем эта дыра, места просто не существует.

— Прости, — виновато сказала старушка, садясь на стул.

— Я сама знала, на что иду, мне не в чем вас винить. — опустив голову на руки, пробубнила я.

Как могла я осмелиться бросить ей хоть тень упрёка, когда её помощь стала единственным якорем в моей разрушенной жизни? Она сделала для меня больше, чем кто-либо за все мои исковерканные судьбой годы.

Сначала была каторга. Три долгих года в промёрзлых бараках за украденную буханку хлеба. До сих пор помню, как ледяной ветер пробирался сквозь щели, как ноги немели от холода, а пальцы покрывались кровавыми трещинами. Но это оказалось лишь прелюдией.

Война всех против всех пришла следом, когда мир уже и так лежал в руинах. Люди, монстры и снова люди, бесконечный звон орудий и предсмертные крики. Я пряталась и бежала через три границы — в товарных вагонах, с поддельными бумагами, с пустым желудком. Однажды меня приютил незнакомец с добрыми глазами.

Старик в разбомблённом городке, что-то увидев во мне, взял в подмастерья. Его лаборатория ютилась в подвале с провалившимся потолком, но для меня это стало храмом и отдушиной, спасающей от звуков войны. Десятки больных и нуждающихся в помощи людей искали это полуразрушенное здание. Впервые в жизни я увидела нечто доброе и светлое. Он учил меня читать по магическим линиям, вываривать экстракт из кореньев, вытягивать эмульсии из остатков монстров. «Алхимия — это не ремесло, — хрипел он, помешивая булькающий мутный раствор с запахом серы. — Это язык, на котором мир шепчет свои секреты».

Я ловила каждое слово. Глотала знания, как голодный — хлеб. Казалось, что я уже обрела свое место, но война не оставляла шанса на счастье в этом разрушенном мире. Когда старика убили мародёры, я схватила его записи и бежала. Бежала, прижимая к груди потрёпанный фолиант с рецептами, которые могли и исцелять, и убивать. Снова границы, вагоны, голод, смерть и плач женщин с детьми.

Под конец, когда я уже почти сдалась предо мной появилась она. Та, что дала мне крышу над головой, когда все дороги вели в никуда. Она разглядела во мне то, что не видели другие. Не жалкую беженку, скрывшуюся на краю света, а алхимика. Её проницательный взгляд, или то была интуиция, сразу понял ценность моих навыков.

Поэтому, когда она предложила изготавливать препараты и продолжать обучение, я согласилась без колебаний. Платой же должны были стать не совсем законные зелья, которые было трудно достать и еще труднее создать. Многим солдатам, вернувшимся с войны, тогда требовались подобные эликсиры, которые почему-то были под запретом.

Наивно было думать, что всё останется без последствий. Алексеев как-то прознал о моем промысле и теперь, постоянно жонглируя перед носом компроматом, заставлял работать на себя и полицию. Как только этой скотине удалось все выведать и у кого? «Пугает постоянно своей папкой, чертова крыса, вот бы ее вовсе не было!» — пульсировало звенящей болью сокровенное желание свободы в голове.

— Тебя теперь арестуют? Что сказал тот парень? — бабулька теребила платок на своих коленях, не поднимая головы.

— Нет, наверное… — все же как Алексеев посадит в тюрьму свою любимую игрушку, из которой так приятно веревки вить. — Хотя, возможно, было бы не плохо… Детектив сказал, что он вообще счетовод и это не его обязанность.

Возможно, было бы действительно не плохо просто сесть в тюрьму и избавиться от всех этих проблем. Разом решить все и просто отсидеть свое. Я думаю, что смогла бы справится. В конце концов сколько мне грозило? Каких-то пару лет в шахтах? Для такой волшебницы как я это стало бы легкой прогулкой по сравнению с детством. С моим талантом я бы синтезировала приворотные зелья даже из грязной лужи, если бы было достаточно времени.

— Не говори так, дочка, — рассержено сказала старушка.

— Я просто устала дрожать и вечно прятаться, пусть будет что будет.

— Дофочка! Ты же так в шахты кристальные отправишься, если вертухай этот треклятый сдаст тебя! — ужаснулась моему решению она.

— Зато наконец-то буду свободной! — одинокая слеза от глубокой обиды скатилась по моей щеке.

— Ты же ни в чем не виновата! — не унималась старушка. — Может, изловим душегуба этого белобрысого? Может, сходим к отцу? — предложила она вариант. — Как же он магии твоей избежал-то, душегуб треклятый?

— Да не поддается он на туман, и даже снадобье наставника почуял! — стучала я кулаком по столу, не подымая головы.

Старушка удивленно хлопала глазами. Это был первый раз, когда кто-то смог избежать моей магии. Если бы он только принял бы то кислотное снадобье, то все его воспоминания за последний месяц стерло бы разом. Возможно, проблема была бы решена на какое-то время.

— Я что-нибудь придумаю, — подняв голову и улыбнувшись, наконец собравшись, ответила старушке.

— Ты только скажи, что надо, и мы с Валерой поможем чем сможем. — посмотрев на меня по-доброму, сказала старушка, после чего поднялась со стула и вышла.

Достав телефон, я отменила все назначенные на сегодня встречи, что вызвало шквал гневных сообщений, но мне было все равно. Пусть эти престарелые импотенты справляются самостоятельно или идут на черный рынок за пилюлями или чем посильнее. Я открыла ящик стола, на дне которого лежала потрепанная записная книжка. Вся жизнь моего наставника была записана на этих полуистлевших страницах его дневника. Аккуратно достав книжку и перелистывая листы, стараясь лишний раз не дышать на дряхлую бумагу, я нашла нужный раздел.

Боевая алхимия. «Ученик спросил учителя: зачем превращать исцеление в убийство? Но разве нож виноват, что им режут хлеб или глотки? Настоящий алхимик не создает зло — он лишь высвобождает то, что уже спит в веществах». Раздел, как всегда, начинался с наставления моего учителя. Я листала страницы в поисках чего-то, что могло помочь, хотелось найти что-то похожее на зелье забвения, которое этот счетовод принял за яд. Все же становиться убийцей мне не хотелось. Только вот то давно забытое чувство беспомощности сверлило мою голову и заставляло тело мелко дрожать.

Наконец я нашла несколько взрывных зелий, которые могли бы мне помочь и на которые хватало ингредиентов. Первым оказалось зелье сонного паралича. Не убьет, но психологическую травму оставит и, главное, вырубит на пару часов. Согласно записям наставника, люди, облитые этой жижей, постоянно проваливаются в сон и просыпаются не в силах пошевелиться. Через несколько страниц я нашла чахоточно-слабительное зелье веселого оранжевого цвета, на которое у меня уже давно были запасены нужные порошки, но я так и не решалась его сделать. Все же, судя по описанию, человек начинал неистово чихать, и тонус его выделительной системы резко падал, заставляя при каждом чихе конфузится. Третьим номером, сопоставив свои запасы и записи наставника, я решила выбрать зелье под смешным названием «Растопырка». У него было довольно интересное действие, которое отключало мышцы рук и в противовес напрягало мышцы ног. Каким образом наставник смог вывести формулу этого чудного препарата, мне было неведомо. Главное то, что возможность обездвижить противника в таком нелепом состоянии была довольно заманчива.

Наконец, спустя несколько часов кропотливой работы, передо мной лежало несколько рядов боевых зелий в хрупких колбах. На нижней полке шкафа я нашла свой запылившийся охотничий патронташ, который уже не раз спасал мне жизнь. Я бы хотела избавиться от него, но каждый раз, когда я заносила руки над мусорным ведром, что-то внутри меня останавливало, и я прятала его обратно. Готовые колбочки с зельями туго входили в ячейки под патроны, которые были забиты ватой для предотвращения случайного разбития или выпадения. Посмотрев на оставшиеся ячейки, я решила положить несколько противоядий и энергетиков.

На улице уже было довольно темно, и только свет от ламп освещал стол, на котором покоилось мое боевое снаряжение. Луна скрылась за облаками, а вечно неработающие фонари освещения на парковке перед лабораторией только придавали мрачности пейзажу за окном. Осталось только понять, что мне теперь со всем этим делать. К новой встрече я была готова, только мне казалось, что изготовленного количества зелий хватило бы на маленькую войну. Да и убойная сила была, наверное, слишком жестокой. Хотя нет, пусть мучается и страдает, поддайся он чарам, все было бы куда проще, а теперь…

— Опять перестаралась, дура, — все равно пожурила я себя вслух, вытаскивая первую колбу, решив, что такой арсенал мне точно ни к чему и стоит его куда-то убрать, пока никто не нашел.

С треском слетающая с петель дверь взорвала адреналиновую бомбу, и что резко повысила температуру тела. Я застыла с вытащенной колбой в руке, пытаясь успокоить башенное сердцебиение, пока смотрела, как клубы пыли, дыма и щепок оседают на пол моей лаборатории. Первое, что пришло в голову, это что Павел Семенович снова подорвался, пытаясь сделать свою «шипучую взрывашку» наполнитель для конфет. Только вот где-то в глубине души я понимала, что, скорее всего, это пришли за мной. Только вот кто: полицейские или разъярённый волшебник-покупатель?

Нога, закованная в берцы, вынырнула из дыма, делая шаг в мою лабораторию. Следом за ней из клубов дыма проступил человек в полном боевом снаряжении и маске с противогазом. Автомат, закреплённый ремнём на его плече, был направлен в мою сторону.

— Руки! — приглушённо заорал вторженец.

Холодный пот выступил на пояснице, и сердце заколотилось с ещё большим остервенением. Я медленно подняла руки, предварительно скинув колбу себе на колени, где она медленно соскользнула по длинной юбке, запутавшись в ткани, к ногам. В случае чего я просто могла бы пнуть его в сторону вторженца. Только я не совсем была уверена, когда именно заложенное в колбу заклинание взрыва сработает, потому опасалась делать это сейчас. Взрывное зелье, что я вытащила, было тем, что не требовало вдыхания. Это было обнадеживающим, в случае, если оно взорвётся раньше, я знала методы защиты, которые позволили бы избежать последствий.

Следом за вторженцем, который держал меня на мушке, вошёл высокий мужчина в такой же маске с противогазом. Он вальяжно вплыл в лабораторию, абсолютно не боясь моей магии. Хуже было то, что я узнала эту маску. Только мужчина был другой. Заказчик яда решил послать одного из своих подручных. Видимо, его терзало желание заткнуть мне рот, пока не выболтала чего лишнего, только вот уже было поздно.

— Доброй ночи, госпожа Дофамина, — спокойно начал мужчина в маске.

— Д-д-доброй, — моя челюсть предательски дрожала, особенно после того, как за спиной мужчины оказались ещё двое вооружённых и защищённых противогазами мужчин.

— Кажется, у нас есть небольшая проблема, которую я не знаю, как решить, может быть, вы подскажете? — уселся он на поставленный в проходе стул.

Мужчины явно знали про мои силы и не приближались, чтобы не попасть под действие тумана. Хотя противогазы напрочь нивелировали моё волшебство, и необходимости в такой осторожности не было. Это давало мне шанс применить зелье, не попав под его действие, оставалось только выгадать момент для нападения.

— Я помогу, если это в моих силах, — смотря на дуло автомата, сказала я.

— Ох, я не сомневаюсь, дело в том, что у вас довольно длинный язычок, — скалясь, произнёс мужчина в маске.

— Простите, но проститутки в другом здании, — собрав мужество, съязвила я, строя из себя дурочку.

— Хех, смешно, боюсь, вы меня не так поняли, — засмеялся мужчина.

— Тогда чем могу быть полезна?

— Да уже, наверное, ничем, Миша, давай. — отдал он команду, посмотрев на автоматчика.

Я поняла, что разговор окончен. Щелчок пальцев, и затвор автомата заклинило. Пока автоматчик передергивал его, я упала под стол, стягивая патронаж за собой. Звук чиркающих по металлическому столу пуль других автоматчиков раздался спустя мгновение после того, как моя макушка скрылась из виду. Запах пороха тут же всколыхнул былые воспоминания, и мозг заработал на пределе своих возможностей, ища варианты спасения. Между массивных ножек стола были видны только закованные в берцы ноги вторженцев и дорогие лакированные коричневые туфли сидящего.

Подняв упавшую до этого колбу с зельем, я швырнула её в нападавших и, щёлкнув пальцами, создала воздушную завесу. Когда летящая колба достигла ног нападавших и взорвалась от удара, я щёлкнула второй раз, создав дополнительный поток ветра, который разбрызгал содержимое по сторонам и ровным слоем окропил вторженцев.

— Пчхи! — раздался первый чих.

— Чхи! Пчхи! Чха! — раздался чих еще троих.

Зелье пропитало их униформу и, попав на кожу, тут же впиталось, а это значило, что у меня есть шанс выбраться отсюда. Я дождалась пару секунд, пока мужчины, неистово чихая, хватались за задницу и падали на пол, покрывая меня отборным матом и проклятиями в перерывах между приступами. Вскоре чихи стали сопровождать и другие звуки менее приятного формата.

Я вышла из-за стола, наблюдая ужасающую картину агонии головорезов и самого мужчины в маске. Схватив свой патронаж поудобнее, я вытащила зелье «Растопырки», намериваясь причинить им дополнительное удовольствие. Уж не знаю, кто они, но явно не из полиции и не от клиента. После чего прошла мимо валяющихся в агонии мужчин, которые из последних сил пытались схватить меня за ноги, но пара ударов каблуком прервала их попытки, добавляя стоны боли. Оказавшись в коридоре, где лежали еще двое корчащихся мужчин, я, разозлившись, просто шибанула их маной. От удара бедняг отбросило в мою лабораторию к товарищам. Урона это нанесло не больше добротного пинка, но ярость требовала немедленного выхода. Бросив напоследок заготовленное зелье, которое к агонии нападавших добавит еще паралич с онемением, я, довольная собой, побежала прочь.

Выходить через парадный вход было опасно, вряд ли эти люди были все, кого с собой прихватил мужчина в маске. Чтобы убедиться в этом, мне нужно было спуститься на первый этаж в комнату охраны. Обычно в ней спал Валера, так как никто в здравом уме не решался напасть на целое здание, где сидели вечно что-то взрывающие и отравляющие алхимики. Комната оказалась пуста, и следов крови или выстрелов в тусклом свете ламп я не увидела. Легкий сладковатый аромат сонного зелья, оставшийся в комнате, говорил о том, что, возможно, Валера еще жив. Прячась в тени комнаты, я аккуратно подняла голову и разглядела в тусклом свете еще троих мужчин, что нервно смотрели в окна моей лаборатории.

Связываться с ними не хотелось, а значит, оставался только черный ход. Я вернулась обратно к лестнице и, зайдя за нее, увидела запасной выход. Дёрнув ручку, та неожиданно легко поддалась, и дверь с силой открылась под потоком сквозного ветра и утянув меня за собой, сбивая с ног. Мужчина, что стоял за ней, от нежданности поймал меня в свои объятия. Спустя мгновение его рука сжалась на моей заднице, а лицо озарил волчий оскал. Щелкнув пальцами, нас моментально окружил мой туман подчинения, который сводил мужчин с ума.

— О, моя госпожа! — раздался мурлыкающий голос от него.

— Возьми это и разбей, когда будешь рядом с дружками на той стороне, — вручила ему зелье сонного паралича и оранжевый флакончик, показав в сторону центрального входа.

Человек с глупой ухмылкой взял флаконы свободной рукой, а вторую руку, которая всё ещё удерживала меня за ягодицу, мне пришлось с силой отцеплять. Кажется, я даже услышала, как хрустнули его пальцы. Признаться честно, мне самой не особо нравилась моя магия, но выбирать не приходилось. К тому же она не раз спасала мою жизнь. Как только мужчина скрылся в проходе, я сняла цокающие до сих пор каблуки и босиком дала дёру подальше от лаборатории. Что делать, я не знала, но знала, кто точно будет что-то делать и на кого скинуть все эти проблемы. В этот раз я не буду убегать, как побитая собака, ища спасения в трущобах или грузовых вагонах. Вонь выгребных ям, стук колес и бесконечно снедающий голод вспыхнули в сознании, придавая скорости и решимости.